Месть Палёного

Ссылка на предыдущую главу http://proza.ru/2022/03/22/66

Луп вскарабкался на дерево, чтобы обозреть усадьбу. Она была обнесена невысокой стеной из грубо скрепленных цементом валунов. Колдун достал из кармана  подзорную трубу и внимательно осмотрел двор с маленькой водяной мельницей и хозяйственными постройками, добротным бревенчатым домом. На четырехскатной крыше восседал огромный демон с множеством щупалец и круглой улыбчивой рожицей китайского бога счастья. Похоже, он с помощью своих отростков контролировал напряжение силового поля, которое защищало жилище магов. Возле забора Луп ощутил покалывание в конечностях и вибрацию дубовой ветви с печатью Палёного.

Привратник засек чужака и протянул к нему конечность.

- Луп Синильный, зачем ты переоделся в черта и спаиваешь наших солдатиков? – прошелестело в голове колдуна. Демон сорвал маску с лица непрошенного гостя, похлопал щупальцем по худой колючей щеке. На конце отростка вырос кривой коготь, которым демон мог запросто перерезать человеческое горло. Луп не растерялся и сунул ему несколько жирных опарышей из тела ведьмы, приправленных сон-травой и парегориком.

- Вкусно, потрясающе вкусно! – заявил Привратник, поедая личинок. – Все же я не продам хозяев за лакомство, в отличие от ничтожеств, охраняющих подходы к усадьбе.

- Тебе и не нужно никого продавать, прекрасный и мудрый Привратник, - мысленно ответил Синильный. – Я хочу службой искупить вину перед лесным семейством.

Зашаталось дерево, на котором занял наблюдательный пост колдун. Его окружили грузные фигуры из глины, гальки и павших листьев. Один из агрессоров призвал товарищей как можно скорее уничтожить террориста, скрывающегося в кроне.

- Да какой я террорист?! – вскричал Луп, вцепившись в ствол. Бубушик в ужасе заверещал. – Я хочу присоединиться к шабашу Хабола! Теперь у меня будет время на углубленное изучение магии!

«Волк сказал нам, что ты намереваешься совершить теракт с помощью какого-то мощного амулета!» – прозвучала полифония простуженных голосов в черноволосой голове Синильного. Он догадался, что эти твари имели в виду. Луп встряхнул перепуганного фамильяра.

- Бубушик, харе паниковать! Немедленно вселись в какого-нибудь юркого зверька, возьми себе ветку с сигилой Палёного и принеси мне, когда я прикажу. На тебя силовой поле может не среагировать.

- Оно на магический знак среагирует, магистр.

- У меня другого плана нет. Выполняй! – скомандовал Луп. Бубушик бросился выполнять приказ. Мужчина проводил его взглядом и свалился с толстой ветви из-за мощного толчка снизу. Орудие преступления упало на снежный наст, по которому Синильного протащили лицом, стёсывая кожу. Дерганая куница взяла амулет в зубы и побежала к забору. Если бы улыбчивый страж на крыше ни вмешался, Лупу не понадобилась бы сила огненного демона. Грязевые големы скрутили его по рукам и ногам, пинали неуклюжими ногами, мотали из стороны в сторону и душили. Колдун хрипел, матерился, сопротивляясь изо всех сил. Когда он начал терять сознание, щупальце протиснулось в ряды «силовиков». Применить коготь демон не решился. Из алой трещины на мускулистом щупальце образовался рот, который заявил следующее:

- Ребята, я подслушал разговор Хабола с матушкой. Не убивайте его без приказа лесного хозяина! Вы не слышите меня, что ли? Хмыри с глиняными мозгами!

Отросток зачерпнул белых червей из разбитого горшка и бросил их бойцам, увлеченным экзекуцией. Те принялись хватать и отнимать личинок друг у друга. Щупальце за шиворот вытащило измученное тело Лупа из толпы адских созданий. Большая часть угощения досталась Привратнику, который еще больше повеселел и расслабился.

Багровый, избитый и ослабевший от эманаций смерти Луп прислонился к забору, кашляя и потирая измятые бока. Все тело болело, голову, словно свинцом, сковало. А легкие горели от недостатка воздуха.

- Ты молод и легко восстановишься, если удалишь дурацкий камуфляж. Додумался измазаться кладбищенской землей, как хрюшка-суицидница! Кого ты хотел надуть, глупый? – прозвучал насмешливый голос Привратника в голове. Гибкий отросток обыскивал его одежду и рюкзак в поисках опасного артефакта, о котором предупредил Волк. Хорошо, что Синильный отдал его помощнику.

- Ух ты, кисет с табачком из сундука Анат! Отдай его мне, приятель.

- А ты пропустишь меня к дому?

- Я не вправе разомкнуть контур без приказа лесного хозяина. Мы ожидаем приезда его сына. Этому лопуху ты отведешь очи и прицепишься к экипажу, в котором едет черногорка. А пока я советую тебе скинуть тряпье и умыться. Тулуп и горячую воду я добуду тебе. Хабол материализовал меня в связи в режимом повышенной готовности.

Луп впервые задумался, а стоило ли так рисковать ради власти над бесовской армией, всегда готовой к сотрудничеству с врагом за печеньки. Тем не менее, он охотно принял услуги Привратника и оплатил их. Земля из погреба Анат имела все свойства могильной и вытягивала из него энергию. Круглоголовый весельчак использовал щупальце в качестве электрического нагревателя, чтобы будущий член шабаша не простудился.

Вскоре показалась коляска черногорки, которой правил белобрысый Милош, угрюмый и всем недовольный, как обычно. Морок Лупа сработал идеально. Кучер и его пассажирки, черногорка и ее компаньонка, не заметили, как колдун вскочил на запятки и проехал к дому своего врага. А следом прошмыгнула куница. Она остановилась перед силовым кольцом, опасаясь вызвать возмущение поля.

- Прежде чем докладывать о моем прибытии, позволь мне с глазу на глаз потолковать с рыжей девочкой. Скоро меня лишат либидо, а я кое-что обещал ей, - вкрадчиво проговорил Луп, одаривая демона остатками сливовицы из фляжки.

- Гордана предназначена Милошу! – отрезал страж, испытывая неловкость. – Немедленно предстань перед Прорвой и Хаболом с повинной головой!

- Если честно, я робею перед их величием. Пара фрикций, и я покорюсь лесовикам.

- Слушай, а что такое фрикции? Ладно, потом скажешь, что это за зверь такой.

- На словах не объяснишь это явление. Есть у тебя отверстие, в котором ты ощущаешь удручающую пустоту?

- Да, есть. Постой, не здесь! У этого вертепа имеется что-то вроде «слепой зоны», где чаровники хранят оскверненные христианские реликвии. Они-то и создают помехи. Ступай-ка туда, малыш. От этих жлобов не дождешься человеческого отношения.

Луп гуськом прошел на задний двор, прячась за кустарниками. Пришлось потешить демона обеими руками, которые уходили в его склизкую «плоть» до локтя. Содрогаясь от омерзения, Луп мысленно молил Гекату, чтобы у этого шалуна не выросли зубы в дрожащих полостях. А куница смотрела на него с сочувствием из-за валуна. В качестве бонуса колдун получил возможность созерцать, что творится в доме глазами и ушами своего партнера.

- Хабол и Прорва так поздно принимают просителей? – удивился Луп, когда Привратник в очередной раз подскочил на месте, кривясь от удовольствия.

- Они любят, когда у их порога ночуют эти жалкие букашки. Впрочем, черногорка – сущая дьяволица. Небось, устроила в деревне скандал, чтобы без очереди попасть на прием к господам, - лениво пояснил демон. – Руками пошевеливай, не болтай! Ну, что ты так вяло?

Милош велел высокомерным дамам подождать аудиенции в пыльной подсобке, приказав обеим прясть. Черногорка задохнулась от возмущения. Компаньонка молча взялась за работу, испытывая робость перед проживающими здесь нехристями.

Парень решительным шагом прошел в горницу, где семья вкушала неудавшийся ужин. Радость расцвела только на лице Сенки, которая стиснула сына в объятиях и принялась что-то напевать ему на ухо. Милош сердито отмахнулся от нее. Женщина приуныла и позвала Гордану, которая собрала на стол и куда-то запропастилась.

Девушке кусок в горло не лез, поскольку Павле и Давид сегодня не ели и не пили. Она сидела в каморке, где спали малыши на тощем тюфяке. Не просыпаясь, оба намочили штанишки. Обеспокоенная сестра пыталась разбудить их, но сонные чары были сильнее. Её сердце сжалось от страха. Они маленькие и ослабевшие от болезни. Кожа мальчиков показалась ей бледной, пальчики холодными.

Не зная, чем помочь, Гордана бросилась в мастерскую Хабола. При взгляде на его работу кровь стыла в жилах. Богохульник еще не успел покрыть верхним слоем голову чертородицы. В страшных черных очах царицы ада застыла лютая ненависть ко всему живому. Выражение лица глумливое, издевательское. Мерзкая харя высасывала энергию, опустошала душу. И этот ужас будет скрыт под кротким ликом Пресвятой Девы Марии!

Гордана осознала, в какой переплет она попала. Лесовики намного опаснее развязного язычника Лупа. Они наносят вере христовой непоправимый ущерб, калечат души прихожан тех храмов, которые приобретают эту скверну. При взгляде на чертородицу у девочки разболелись все раны, стал дергать и пульсировать шов за ухом. Для таких сволочей уморить двух малюток – раз плюнуть. Девочка перекрестилась и бросилась на зов Сенки.

Старуха распекала внука за связь с Радойкой. Милош набычился, продолжая отстаивать свою позицию. Он обожает дочку Вука, и больше не покинет любимую. С ребенком ее замуж возьмет и даже за соитие с Лупом не упрекнет. В случившемся несчастье косвенно повинны его родственники. Запугали, разлучили их – вот Милош и не смог защитить честь Радойки от залетного чародея. Парень согласен и впредь провожать просителей до лесной усадьбы. Этим ограничится его вклад в семейное дело. Он уже взрослый мужик и не изменит своего решения.

- Самаэль, за что ты послал нам такого наследника! Мы же точно рассчитали время, исполнили все ритуалы во время зачатия, - всхлипнула Сенка, кроша хлеб на свою склоненную главу. - Гордана, где тебя носило?

- Отступник презренный! Век счастья не увидишь, как собственных ушей! – проскрипела злобная хрычовка, со скрипом поднимаясь из-за стола.

- Куда намылилась, бабка? Сегодня «кровавая» луна. Ты не откажешь себе в удовольствии погубить христианскую душу в такую ночь. У черногорки срочный заказ на смертный извод ашь трех человек, - насмешливо заявил Милош, пряча под бравадой страх перед могущественной и беспринципной родней.

Суровый отец сверлил его взглядом из-под широкой моноброви. Казалось, еще немного, и его глаза начнут метать молнии. На лице старика лежали те же зловещие тени, что и на изображении гнусной сущности в мастерской. Милош невольно поежился. А Сенка извелась от тревоги, нервно ёрзая на стуле. В юности она была использована для рождения наследника, но никогда не чувствовала себя женой Хабола. Ни любви, ни уважения – слабый служит сильному, и только. Такая же участь уготована лесовиками Гордане. А ее братья в расклады лесовиков вообще не вписывались. У семейства были Милош, носительница крови Шубашич и их будущее дитя, которое наследует силу двух родов.

- Мамаша, вы отняли у Лупа свинцовые таблички? – резко спросил Милош. Сенка бросила быстрый взгляд на «батеньку». Ее смущение было красноречивее слов.

- Отец, разве ты никогда не любил? – сглотнув ком, тихо промолвил Милош. – Радойка мне дороже всех на свете. Ты способен это понять? Или черти уже обглодали твою черную душу?

- Не чертушки, а люди обглодали мою душу. Людские установления, выдаваемые за волю бога, есть зло, сын. В старину крестились двумя перстами и клали земные поклоны, а потом Никону, человеку из плоти и крови, пришла в голову идея изменить то, что должно оставаться незыблемым. В детстве я потерял родителей, они сгорели у меня на глазах. Мыкал горе в услужении у жестоких людей, которые пороли меня на конюшне до крови и морили голодом. Потом я выучился на иконописца, заодно постигая суть религии. Тот монастырь я обокрал и кое-кого забил насмерть. Я бежал далеко на север от преследования. Благо, моя родина бескрайняя, хотя и более холодная, чем Сербия. Прижился я в тех студеных краях, обзавелся хозяйством и семьей. Трех сыновей и четырех дочерей родила моя дорогая Глаша. Началось крестьянское восстание против церковников, которые вытягивали все соки из нашей деревни. В бойне я жену и детей потерял, и нашел утешение во Мраке. Мои адописные иконы вроде мази Вишневского на гниющей язве. Фурункул нарывает, постепенно выбаливая. Так проходит все злое на земле. Через воспалительный процесс и прорыв гноя наружу. А добро всего лишь огонек на ветру. Оно настолько недолговечно, что я не считаю его истинно сущим. И твоя любовь к Радойке – всего лишь пшик, томление молодой плоти. Гордана заменить тебе ее. У нее такая же влажная дырка между ног, еще не тронутая этим гробокопателем.

- Вы чудовище! Вас нужно остановить! – задрожала Гордана, роняя кувшин с пивом из ослабевших рук. Мне трудно передать, с какой нечеловеческой злобой процедил свой мрачный рассказ чернокнижник. Как вы поняли, он не был сербом. Подобно Лупу, Хабол когда-то прибыл в этот лес, спасаясь от органов правопорядка. Он почуял в нем могучую древнюю силу и вступил противоборством с прежним хозяином. Потом к нему присоединились две беглянки, ведьма и ее полоумная дочь-провидица.

- Заткнись, маленькая дрянь! И притащи нам выпить! – рявкнул взбешенный Милош, с ненавистью взглянув на девочку.

- Твоя судьба – служить нашим мужчинам! – пролепетала Сенка. – Только это оправдывает твое никчемное существование, дочка.

- Эта девка мне противна. Но если вы не тронете Радойку, я обещаю зачать вам наследника. Сам я отказываюсь от вашей науки. Что зенки вылупила, мамашка? Живо ступай к Прорве, передай ей мои слова! Что-то нехорошее задумала она, чует мое сердце, - приказал Милош, толкая Сенку. Ты с готовностью вскочила и засеменила в кабинет для занятий магией, махая руками, как крыльями.

- Ты огорчаешь нас, ублюдок! – прошипел отец, чернея лицом от лютого гнева. Излучение колдовской мощи стало нестерпимым. Столовые приборы, медный чайник, расписной поднос выгнуло и скрутило в причудливые спирали без прикосновения человеческих рук. Ури Геллер отдыхает! Впрочем, вряд ли этот фокусник когда-нибудь испытывал столь разрушительные эмоции.

Милош не выдержал и опустил глаза. У него засосало под ложечкой. Гордана на «ватных» ногах вышла из горницы, испытывая леденящий ужас и обиду. Милош вызывал в ней большее отвращение, чем Луп со своей вульгарностью. Конечно, у молодого лесовика больше добродетелей, и он способен быть верным любимой женщине. Как он неприязненно относится ко всему, что не любит! Такой же тяжелый человек, как его отец и бабка, разве что лишен их силы.

- Дочка, живо принеси тигель из сарая!  - приоткрыв черную дверь, велела Сенка.
Гордана кивнула головой и вышла на улицу, забыв накинуть шерстяной платок.

- Меня обслужат или нет?! – закричала черногорка, шагнув из подсобки. – Через два дня зачитывают завещание моего покойного мужа! У него есть дети от другой женщины, как выяснилось недавно. Его брат-паралитик тоже еще жив!

- С чего ты взяла, что здесь круглосуточный сервис? – усмехнулся Луп, зажимая рот даме грязной рукой. Запах был столь убойным, что черногорка потеряла сознание, а Луп быстро обчистил ее. Как озорной колдун ускользнул от Привратника, увлеченного новыми ощущениями? Все просто – их застукал Волк. Очухался серый братишка, и бросился с рапортом к начальству. Когда ретивый служака увидел, чем страж занимается на посту, он от ярости позабыл устав. Не его дело карать эту мразь. Все же Волк бросился в атаку, пролетев в прыжке над головой Синильного. На крыше завязалась потасовка между демонами. Рассерженный предательством сына, лесной хозяин не ощутил этого. Прорва тоже ни на что не отвлекалась, колдуя. Бедная Радойка!

Луп поблагодарил Гекату за своевременную драку. Проник в дом и напал на черногорку, а затем забрал часть жизненных сил у трудолюбивой компаньонки. Женщина провалилась в глубокий обморок. Ее золотыми серьгами, брошью и перстнем он тоже не побрезговал.

- Луп! – облегченно выдохнула Гордана, обнимая колдуна за талию. – Мои братья все время спят! Как их разбудить?

- Для начала вас нужно вытащить отсюда, котенок, - прошептал Луп, увлекая девочку в подсобку. – Ты доверяешь мне?

- Наверное, да, - неуверенно пробормотала она.

- Открой мой рюкзак и достань оттуда кулон с крестом. Начитай на него обращение к Николаю Мирликийскому, а затем разломай. В кулоне крохотный кусочек мощей святого. Он должен попасть в организм Хабола.

- Бог и его угодники не услышат меня! Я предала небеса! – понуро склонила голову Гордана, сгорая от стыда.

- Покайся – и святые услышат, если они милосердные. С верой в сердце исполни повеление! Ты хочешь спасти Павле и Давида, или нет?

Гордана кивнула головой и отыскала в рюкзаке реликвию. Луп опасался осквернить ее прикосновением.

При таком разладе в семье и армии могущественные лесные колдуны оказались  уязвимы. Милош и Хабол грызлись между собой. Прорва творила порчельный обряд, а Сенка ей ассистировала, так как у бабки одна рука была парализована. Волк и  Привратник схлестнулись не на шутку. Представьте себе, вы выкладываетесь на службе,  пока все остальные прохлаждаются и даже предаются блуду. Так что демон с головой китайского бога счастья получил на орехи за себя и того парня. Он и сам в долгу не остался, отлупив Волка. Луп заметил, насколько силовое поле ослабело, когда старик выпил пива из рук Горданы. Что же, скоро старому негодяю изрядно поплохеет. Синильный призвал Бубушика в теле куницы. Бес принес ему сигилу Палёного. Благодаря энергии, похищенной у компаньонки, измотанный колдун сумел совершить все положенные манипуляции, дабы призвать Палёного на охраняемую территорию.

Мощь этого создания ошеломила Синильного. Он понял это по колебанию эфира. По-видимому, горящий демон никогда не испытывал вражды к Лупу. Ведь ему ничего не стоило еще в доме Анат превратить чародея в кучку пепла.

Огненные змеи, пылающие жаром колеса и саламандры поражали беспечных бойцов Хабола и Прорвы в лесу. А Синильный ощутил себя голым и беспомощным перед  Повелителем огня.

Чтобы отвлечься, Луп постучал в окно дома, за которым бранились отец с сыном. Увидев своего соперника, похитителя чести возлюбленной, Милош побелел от бешенства и высказал все, что думает о нем.

- Как же ты krvavo отсношал меня на псовке*, герой-любовник! – насмехался Луп. Милош выбил ногой стекло и метнул в него нож. Колдун увернулся. Изрыгая проклятия, парень кинулся к висящей на стене винтовке. – Эй, Милош, пичка Радойки всегда будет по мне плакать. А скользить будет у тебя, если Палёный отпустит к зазнобе!

- Чужак, ты упустил свой шанс стать настоящим магом! – поднимая посох на Синильного, изрек старик. Неожиданно магический инструмент загорелся в его отекшей руке. С ошарашенным видом Хабол уронил посох на пол и уставился на ожог, своего формой напоминающий картуш с какими-то письменами. И минуты не прошло – весь дом объят ревущим пламенем!

Луп в шоке отшатнулся. Поистине, Палёному не требовалось никакое горючее, чтобы устроить грандиозный пожар!

Волка и Привратника обвили языки огня. Пламя лизало стены бревенчатого дома,  пожирая все на своем пути. Взорвались сосуды с горючими растворителями в мастерской, начала обугливаться доска с нечестивым ликом чертородицы. Сначала Синильный обрадовался, а потом похолодел от страха. Гордана и его добыча в горящем доме! Как войти в него, когда стена огня уже к крыше подбирается? Кровля вот-вот рухнет внутрь.

- Бедная Гордана и малыши! – всхлипнул Бубушик. – Нам не спасти их.

Палёный возвышался над усадьбой. Его обгорелая макушка касалась облаков. Глазные яблоки пылали, как два солнца. Из миножьего рта искры вырывались.

- Не хочешь вытащить из жупела подружку? – раздался рокот Палёного в голове оцепеневшего мага.

Луп робко взглянул на огненного великана. Своим внутренним зрением он узрел охваченную пламенем, визжащую черногорку. Добегалась по колдунам, теперь горит заживо. Хабол отчаянно сражался с огненными змеями за своего последнего отпрыска. Да недуг подточил силы старого мага. Раскаленное щупальце выкачивало силу из Прорвы. А горящая балка придавила ее дочь. Умирая, Сенка прошептала:
- Водички в нужный момент не нашлось…

Гордана была еще жива. С мальчиков спали сонные чары, но они теряли сознание от дыма. Девочка тоже задыхалась, бестолково метясь в помещении. Стены горели, из комнаты не выйти – выход преградила другая упавшая балка. Сейчас вся конструкция провалится в саму себя.

Лупу хотелось удрать – кто они ему? Даже благородные герои не сочтут это трусостью, ибо дети обречены. Что-то в выражении лица Палёного подстегнуло его на безумный поступок. Сила Лупа состояла в умении понимать демонов с полуслова. Они любят испытывать тех, кому покровительствуют. Что касается смерти... Такая глыба где угодно погубит Синильного, если захочет.

Луп ринулся в дом. Бубушик бежал впереди. Показал ему, где лежит топор. Колдун тулупом сбил пламя с топорища. Каким-то чудом, изо всех сил махая топором, как одержимый, пока он ни сломался, колдун освободил проход. Ворвавшись в комнату, Луп врезал Гордане, чтобы очнулась, схватил близнецов и выскочил на улицу.

Девочка растянулась в прихожей, снова потеряв сознание. Луп бросил детей на землю и за руки рванул ее наружу. В то же мгновение крыша обрушилась.

Кураж оставил Синильного, навалилась слабость. Вытирая пот с лица, он изумленно таращился на огонь, не понимая, как ему удалось провернуть такое. А главное, почему? Самопожертвование он считал самым дебильным поступком на земле. Тяжело дыша, обессилевшая девочка поползла к Павле и Давиду. Они обожглись, ушиблись, гарью надышались, но были живы. Какое счастье!

- Ну ладно, чужестранец, живи пока. Держи награду, - пророкотал Палёный. Бубушик принес хозяину свиток с ритуалом, над которым корпели Оранжевый, Рогатый и сам Луп в доме Анат. А также сапфировый перстень первого чернокнижника в роду Шубашич.

- А прочее добро?! – воскликнул Синильный, пряча их в рюкзаке.

- А ну-ка дуй отсюда, наглец паршивый, пока я отпускаю тебя! Еще раз появишься в этом лесу – кастрирую без анестезии и спалю на хрен! – взревел демон.

Колдун все понял. Удивительно, что он вообще оставил его в живых. Ведь Луп в общих чертах запомнил начертание сигилы Палёного. Закинув Гордану и ее братьев в коляску, он взлетел на козлы и погнал взмыленных лошадей прочь из этого гиблого места.

* Псовка - сербский мат.

Продолжение следует http://proza.ru/2022/03/28/1206