Блок. На зов метелей. Прочтение

   На зов метелей







                Белоснежней не было зим
                И перистей тучек.
                Ты дала мне в руки
                Серебряный ключик,
                И владел я сердцем твоим.
                Тихо всходил над городом дым,
                Умирали звуки.

                Белые встали сугробы,
                И мраки открылись.
                Выплыл серебряный серп.
                И мы уносились,
                Обреченные оба
                На ущерб.

                Ветер взвихрил снега.
                Закатился серп луны.
                И пронзительным взором
                Ты измерила даль страны,
                Откуда звучали рога
                Снежным, метельным хором.

                И мгла заломила руки,
                Заломила руки в высь.
                Ты опустила очи,
                И мы понеслись.
                И навстречу вставали новые звуки:
                Летели снега,
                Звенели рога
                Налетающей ночи.
                3 января 1907

 





     В прошлом стихотворении, которое было написано вот только что – дата  та же, «3 января» – в безумном совместном полете, где в бездне словно искры неслись созвездия,  ему вспомнилось «солнце сердца моего» и тут же леди метелей совершила ответный ход:

                Ты дала мне в руки
                Серебряный ключик,
                И владел я сердцем твоим.
               
     И их полёт продолжился:

                И мраки открылись.
                Выплыл серебряный серп.
                И мы уносились…

                Уносились туда…
 
                …Откуда звучали рога
                Снежным, метельным хором.

Википедия:
     «Рог — духовой мундштучный музыкальный инструмент. Один из древнейших сигнальных инструментов. Изготовлялся из бивней или рогов животных. Первоначально выполнял ритуальные функции, применялся охотниками (рог охотничий), пастухами, сторожами, воинами.»

     Это те  же самые рога, которые он услышал на пристани, от которой «…в дали невозвратные // Повернули корабли» ( Третье стихотворение цикла – «Последний путь»), которое, впрочем, было тоже написано вот только что:

                «…Ты услышишь с белой пристани
                Отдаленные рога.
                Ты поймешь растущий издали
                Зов закованной в снега.
                3 января» 

     Рог охотничий… Охота! Идет охота!

     Из Примечаний к данному стихотворению в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока:

«
     – «…Пока не забудешь //  Того, что любишь. –  Конспектируя в конце декабря 1906  г.  (перед началом работы над СнМ) "Рождение трагедии" Ф. Ницше (по русск. изданию:  М.,  1900), Блок выписывает слова о  связи  "дионисийского восторга"  и  забвения  "будничного"  мира:  "То  восторженное  состояние,  в  которое  приводит Дионис,  заключает в себе усыпляющее начало. Этой пропастью забвения разделяются миры – будничный и дионисовой действительности" (ЗК[Блок, записные книжки]. С. 81). 
     Ср. в "Снежной королеве":  "Снежная королева поцеловала Кая еще раз, и он позабыл и Герду, и бабушку, и всех  домашних" (Андерсен, 1. С. 231). 
Пафос "забвения" связан с  мотивами "измены" и свободного выбора "пути".

     ... Опрокинула свод // Голубой ...  – О символике "опрокидывания" см. с.  600  наст. тома .
[
стр. 600:
  «Мотив "опрокинутости", связанный с темой смерти, самоубийства, появляется уже в 1902 г.: "Тогда мой путь опрокинется, // И я возвращусь к Тебе" (см. стих. "Когда святого забвения ... "; т. 1 наст. изд., а также коммент. к нему); "И, опрокинувшись, заглянет // Мой белый призрак им в лицо" ("Сбежал с горы и замер в чаще ... ", 1902; т. 1 наст. изд.) и др. Ср. также у Белого: "И спасенный друг чуть грустил, бледным лицом своим опрокидываясь в волны, и его спокойный профиль утопал среди белых цветов забвения" (Белый А. Северная симфония. М., 1904. С. 105).»

Раскрою цитату. Героиня Симфонии только покинула наш тварный мир, и:

    "...Справа и слева были синие, озерные пространства, подернутые белым туманом.
    И среди этих пространств подымались сонные волны, и на сонных волнах качались белоснежные цветы забвения.
     ...Здесь обитало счастье, юное, как первый снег, легкое, как сон волны.
     Белое.   

    ...По колено в воде шла новоприобщенная святая.
    Она шла вдоль отмелей, по колено в воде, туда... в неизведанную озерную ширь.
    Из озерной глубины, где-то сбоку, вытягивалось застывшее от грусти лицо друга и смотрело на нее удивленными очами.
    Это была голова рыцаря, утонувшего в бездне безвременья... Но еще час встречи не наступил.
    И спасенный друг чуть грустил, бледным лицом своим опрокидываясь в волны, и его спокойный профиль утопал среди белых цветов забвения.

    ...В этой стране были блаженные, камышовые заросли; их разрезывали каналы, изумрудно-зеркальные.
       Иногда волна с пенным гребнем забегала сюда из необъятных водных пространств.
       В камышовых зарослях жили камышовые блаженные, не заботясь о горе, ожидая еще лучшей жизни.
       Иногда они преображались и светились светом серебристым. Но они мечтали о вознесении.
       Тут она бродила, раздвигая стебли зыбких камышей, а по ту сторону канала над камышами бывал матово-желтый закат.
       Закат над камышами!"


     Наконец-то в "собрании" есть ссылка на "Северную Симфонию". Хотя про неё следовало упомянуть в примечаниях к "тому I". Хотя бы потому, что упомянутый эпизод происходил в мире "камышовых заводей" - одним из любимых миров Блока. Наиболее подробно тот мир описан у Блока в ст-ии "Мы встречались с тобой на закате...". Где "мы" -  это как раз - "спасенный друг", который в воде сопровождает "новоприобщенную святую", а в воде он и "безмолвный" - ибо "час встречи не наступил", он её видит, она - нет:

     Мы встречались с тобой на закате.
     Ты веслом рассекала залив.
     Я любил твое белое платье,
     Утонченность мечты разлюбив.

     Были странны безмолвные встречи.
     Впереди — на песчаной косе
     Загорались вечерние свечи.
     Кто-то думал о бледной красе.

     Приближений, сближений, сгорании
     Не приемлет лазурная тишь…
     Мы встречались в вечернем тумане,
     Где у берега рябь и камыш.

     Ни тоски, ни любви, ни обиды,
     Всё померкло, прошло, отошло…
     Белый стан, голоса панихиды
     И твое золотое весло.
                1902 г.

 ]

Термин же  «опрокидывание» у Блока, с моей точки зрения – это метка смешения реальностей, указание на их происходящее в данный момент смещение.