Байрон Узник Шильона Главы I, II, IX экв. по смысл

Так говорил Лорд и повелитель Муз Джорж Гордон Байрон... Эквивалентный, не менее 90%, по смыслу и образам перевод.

Лорд  Джорж Гордон Байрон УЗНИК ШИЛЬОНА

Сонет Шильона

Раскованного разума [живого] вечный дух!
Ярчайшая в темнице вольность Воли! Ты искусство, [жжёшь]
Сердце – только в нём живёшь [и наполняешь каждый вздох],
В том сердце, где твоя любовь одна [объединить] всё может.

Когда закованы твои сыны [- надежда душу гложет - тает],
Но, в сырости тюрьмы, страна - в мученьях цепи побеждает,
И слава ей – Свободе [вновь и вновь]
На каждом ветре крылья обретает.

Шильон! Твоя тюрьма – [дырою яма] - место свято;
Печальный пол пред алтарём – там, где ступали ноги
Бонивара, пока жил след его глухих шагов,

[Изнашивая эхом] мхом поросший [свод],
[Как если б холодом] мощёный пол [был эшафот].
И [время] не сотрёт следы [твоей дороги]
Им [навсегда] теперь дано - из тирании обращаться к Богу.

I
Мой волос седой не от прожитых лет
И белым не стал в одиночестве ночи,
Внезапный страх красит нас цветом таким
Когда мы кричим – в небесах избавления просим:
Не тяжкий труд конечности мне изогнул дугой,
А ржавчиной разъел их низменный покой.
Они были погублены темницей. Видно
Мой рок такой, как и у всех
Кого земля и воздух
На свет родили миловидным.
И когда бесплодно судьбу принуждали спать -
Дан был запрет ей существовать.
Но всё это было! Причина такого конца –
Вера отца.
Страдал я в цепях и искал снисхождения смерти;
Поверьте,
Отец мой погиб у столба – веры верным солдатом,
Но не поведал доктрины Далматов
И бег в пространстве мрака тесном
Находил пребывания место;
Нас было семеро. Остался тот, кто в этот час один,
Шесть в юности ушедших, к старости один пришедший бренной,
И как начинали свой путь они – те – тленные
В погоне яростной надменные
Его завершили, не ведая страх:
Один в огне и два в полях,
Их вера кровавая была с клеймом конца,
Как гибель их отца,
От врагов в берлогах и Бога; -
А трое брошены в темницу.
Им этот крах и прошлым не приснится.

II
Там было семь изгнивших Варварских колонн
В тюрьме Шильон глубокой и старинной.
Там было семь столпов, своею сединой солидных,
И, смутно, тусклый Заключённый – луч –
Луч солнца, потерявший путь,
Проник в расколы толстых стен, в падении живущих;
Над полом влажным полз, взбираясь в гору,
Подобно фонарей болотных метеору;
И каждая колонна там кольцо
И каждый круг там цепь –
Она покроет язвой вещь любую смело, -
Остатки от зубов в частях того, что называли раньше телом,
До той поры, они не были напрочь изношены –
Голода острой косой в темноте, как сухая трава, были скошены.
Пока я обманут новым днём, в который раз,
Мучительным для этих глаз солнца не видевших восходов
Эти годы.
Никому
Нельзя их сосчитать и не к чему.
Я потерял число, есть веская причина, когда последний брат мой изнемог
И умер – завершая жизни срок –
Последняя надежда, ей не тешусь – не страшусь
Я картой не козырной на этой стороне у жизни нахожусь.

…
…
…

IX
Что в будущем прейдет ко мне?
Не знал – не представлял никак.
Приходит первой к нам
Утрата воздуха и света.
И наступает мрак
[В котором нет ответа]:
Я мыслей не имел
И чувства не имел –
Нисколько.
Я камнем стал
Между камней
И только.
Я жил, но недоступный, как тоска.
В тумане, как скала нагая;
[Того и не желая.
Как будто мне закрыли очи]
И было то не дни
И были то не ночи;
И даже не темницы свет,
Мне ненавистный
В рвотном поле зренья,
Но поглощала пустота пространства
[Мой рассвет]
В той неподвижности
Без места.
Там не было ни звезд и ни земли
Нет тех, кто там измерить время бы могли.
Неощутимо – неизменно – непреступно – плохо
В той тишине - дыхания без вздоха,
Что даже и не жизнь, но и не смерть,
А море костного безделья,
[в котором не на что смотреть
Во мраке подземелья].
Слепой – без цели и немой
Был неподвижен - сам с собой!

…
…
…

* В главе IX  [] честно взяты слова, отсутствующие в первоисточнике, чтобы  продемонстрировать близость перевода к первоисточнику. Это образно и по смыслу эквивалентный перевод. В нём нет переводчика Сергей Козий. В нем только Гений Байрона!

Это – открытие русскоязычному читателю Гения Высокообразной Поэзии - Лорда  Джоржа Гордона Байрона…
Сегодня, русскоязычный читатель, с развитым образным мышлением, может закрыть глаза и воспроизвести ту же образную картину, что и англоязычный, читая Байрона…
В настоящее время, мне, к сожалению, известен только один переводчик, творящий подобные образно и по смыслу эквивалентные переводы – Ольга Славянка, российский переводчик Катулла, чью книгу переводов, мне удалось недавно купить в Москве…


The Prisoner of Chillon
 
by Lord Byron
(1788-1824)

Sonnet on Chillon

Eternal spirit of the chainless mind!
Brightest in dungeons, Liberty! thou art,
For there thy habitation is the heart,
The heart which love of thee alone can bind;

And when thy sons to fetters are consigned
To fetters, and the damp vault's dayless gloom,
Their country conquers with their martyrdom,
And Freedom's fame finds wings on every wind.

Chillon! thy prison is a holy place,
And thy sad floor an altar, for 'twas trod,
Until his very steps have left a trace

Worn, as if thy cold pavement were a sod,
By Bonnivard! - May none those marks efface!
For they appeal from tyranny to God.

I
My hair is gray, but not with years,
Nor grew it white
In a single night,
As men's have grown from sudden fears:
My limbs are bow'd, though not with toil,
But rusted with a vile repose,
For they have been a dungeon's spoil,
And mine has been the fate of those
To whom the goodly earth and air
Are bann'd, and barr'd - forbidden fare;
But this was for my father's faith
I suffer'd chains and courted death;
That father perish'd at the stake
For tenets he would not forsake;
And for the same his lineal race
In darkness found a dwelling-place;
We were seven - who now are one,
Six in youth, and one in age,
Finish'd as they had begun,
Proud of Persecution's rage;
One in fire, and two in field,
Their belief with blood have seal'd,
Dying as their father died,
For the God their foes denied;
Three were in a dungeon cast,
Of whom this wreck is left the last.

II
There are seven pillars of Gothic mould,
In Chillon's dungeons deep and old,
There are seven columns, massy and grey,
Dim with a dull imprison'd ray,
A sunbeam which hath lost its way,
And through the crevice and the cleft
Of the thick wall is fallen and left;
Creeping o'er the floor so damp,
Like a marsh's meteor lamp:
And in each pillar there is a ring,
And in each ring there is a chain;
That iron is a cankering thing,
For in these limbs its teeth remain,
With marks that will not wear away,
TIll I have done with this new day,
Which now is painful to these eyes,
Which have not seen the sun so rise
For years - I cannot count them o'er,
I lost their long and heavy score
When my last brother drooped and died,
And I lay living by his side.

…
…
…

IX
What next befell me then and there
I know not well - I never knew -
First came the loss of light, and air,
And then of darkness too:
I had no thought, no feeling - none -
Among the stones I stood a stone,
And was, scare conscious what I wist,
As shrubless crags within the mist;
For all was blank, and bleak, and grey;
It was not night - it was day;
It was not even the dungeon-light,
So hateful to my heavy sight,
But vacancy absorbing space,
And fixedness - without a place;
There were no stars - no earth - no time -
No check - no change - no good, no crime -
But silence, and a stirless breath
Which neither was of life nor death;
A sea of stagnant idleness,
Blind, boundless, mute, and motionless!

…
…
…

Перевод, практически ничего не имеющий общего с Байроном:

ШИЛЬОНСКИЙ УЗНИК

СОНЕТ К ШИЛЬОНУ


      Свободной Мысли вечная Душа, -
      Всего светлее ты в тюрьме, Свобода!
      Там лучшие сердца всего народа
      Тебя хранят, одной тобой дыша.

      Когда в цепях, во тьме сырого свода,
      Твоих сынов томят за годом год, -
      В их муке зреет для врагов невзгода
      И Слава их во всех ветрах поет.

      Шильон! Твоя тюрьма старинной кладки -
      Храм; пол - алтарь: по нем и там и тут
      Он, Бонивар, годами шаг свой шаткий

      Влачил, и в камне те следы живут.
      Да не сотрут их - эти отпечатки!
      Они из рабства к богу вопиют!

(перевод Г. Шенгели)

I


      Взгляните на меня: я сед,
      Но не от хилости и лет;
      Не страх незапный в ночь одну
      До срока дал мне седину.
      Я сгорблен, лоб наморщен мой,
      Но не труды, не хлад, не зной -
      Тюрьма разрушила меня.
      Лишенный сладостного дня,
      Дыша без воздуха, в цепях,
      Я медленно дряхлел и чах,
      И жизнь казалась без конца.
      Удел несчастного отца -
      _За веру смерть и стыд цепей_ -
      Уделом стал и сыновей.
      Нас было шесть - пяти уж нет.
      Отец, страдалец с юных лет,
      Погибший старцем на костре,
      Два брата, падшие во пре,
      Отдав на жертву честь и кровь,
      Спасли души своей любовь.
      Три заживо схоронены
      На дне тюремной глубины -
      И двух сожрала глубина;
      Лишь я, развалина одна,
      Себе на горе уцелел,
      Чтоб их оплакивать удел.
II


      На лоне вод стоит Шильон;
      Там, в подземелье, семь колонн
      Покрыты влажным мохом лет.
      На них печальный брезжит свет -
      Луч, ненароком с вышины
      Упавший в трещину стены
      И заронившийся во мглу.
      И на сыром тюрьмы полу
      Он светит тускло, одинок,
      Как над болотом огонек,
      Во мраке веющий ночном.
      Колонна каждая с кольцом;
      И цепи в кольцах тех висят;
      И тех цепей железо - яд;
      Мне в члены вгрызлося оно;
      Не будет ввек истреблено
      Клеймо, надавленное им.
      И день тяжел глазам моим,
      Отвыкнувшим столь давних лет
      Глядеть на радующий свет;
      И к воле я душой остыл
      С тех пор, как брат последний был
      Убит неволей предо мной
      И, рядом с мертвым, я, живой,
      Терзался на полу тюрьмы.

…
…
…

IX


      Но что потом сбылось со мной -
      Не помню... Свет казался тьмой,
      Тьма - светом; воздух исчезал;
      В оцепенении стоял,
      Без памяти, без бытия,
      Меж камней хладным камнем я;
      И виделось, как в тяжком сне,
      Все бледным, темным, тусклым мне;
      Все в мутную слилося тень;
      То не было ни ночь, ни день,
      Ни тяжкий свет тюрьмы моей,
      Столь ненавистный для очей:
      То было - тьма без темноты;
      То было - бездна пустоты
      Без протяженья и границ;
      То были образы без лиц;
      То страшный мир какой-то был,
      Без неба, света и светил,
      Без времени, без дней и лет,
      Без Промысла, без благ и бед,
      Ни жизнь, ни смерть - как сон гробов,
      Как океан без берегов,
      Задавленный тяжелой мглой,
      Недвижный, темный и немой.
…
…
…

(Перевод В. Жуковского)

* Твоя тюрьма – святое место; [хочется уточнить - "дыра – норою яма;"]
* как вариант - Из жизни вычеркнуты те, кто для себя избрал к тебе дорогу!
И всем, кого коснулся страх, теперь дано из тирании обращаться к Богу.