Записки риэлтора 11. Человейник

В наше  Агентство  обратилась группа жильцов одного из соседних домов  с просьбой помочь им его приватизировать .
 Путано рассказали, что  его  решил купить какой-то иностранец,  одних  расселить, а других  и вообще выселить.
Наш зав поручил мне пойти туда посмотреть   документы и разобраться в чём там  дело.
 Я пошла поближе к вечеру, чтобы люди успели вернуться  с работы.
 Это был длинный двухэтажный старый, не старинный, а  просто старый, дом.  Неприметный, без всяких архитектурных затей.
 Вход был с торца дома.  По деревянной крашеной лестнице я поднялась на второй этаж, открыла дверь в квартиру и... остановилась в нерешительности - ступить  было некуда :  весь  пол возле двери  был уставлен  разноцветной , разнообразной обувью всех размеров и цветов - мужской,  детской, женской ...
 Перешагнуть  не представлялось возможным, перепрыгнуть я не решилась, ногой , осторожно раздвигая обувь, пробила  себе тропинку,  вошла и оказалась  в  длинном, во всю длину здания, коридоре, упиравшимся другим концом  в большое окно на противоположном торце дома. По обе стороны коридора на всем его протяжении было множество дверей, большей частью, открытых. 
По коридору носились дети, при моём появлении показались  и взрослые, меня пригласили в большую комнату без дверей вообще . 
Это была  их общая комната, как бы клуб. Там  стоял длинный стол, покрытый клеёнкой, по обе стороны которого  лавки и разномастные стулья. На дальнем от двери конце стола двое мужчин играли в шахматы, рядом с ними - пара болельщиков. В углу комнаты за маленьким столиком обедала семья. На полу играли дети.
Стали собираться жильцы.
Люд был самый разнообразный, большей частью молодой и среднего возраста, пожилых  - человек пять.
Русские, татары, армяне.
Никто не молчал. Каждый входящий тут же вступал в общий гвалт.
-  Это безобразие ! Кому-то взбрендило нас выселять.
- Какому-то буржую захотелось купить здание в центре города, рядом с метро и теперь мы должны по его прихоти выселяться куда-то на окраину ?!
- А куда нам теперь  идти ?!  Мы хотим сами приватизировать свои комнаты и остаться жить здесь.
Расселись. Шахматисты отложили игру. Детей выставили из "клуба" - и без них было шумно.
Напротив меня с  документами в руках села полная женщина в годах и более-менее внятно объяснила ситуацию.
- Это здание было фабричным общежитием. Фабрика давно обанкротилась и закрылась. Общежитие не продали, так как в нём жили люди, а на расселение  у фабрики не было денег. Муниципалитет  на свой баланс  нас не взял по той же причине. С Водоканалом и Электросетью мы  договорились, платим  им напрямую, в остальном  мы  - бесхозные. 
 - А сейчас появился резвый бизнесмен, решивший купить  наш дом - конечно, в центре Москвы, рядом с метро ! Самого бизнесмена  мы не видели : он  живёт где-то за границей, от  него ходят  два юриста, разобрались с нашими  документами и сказали, что расселят только тех, у кого есть ордера и прописка. А остальных - выселят.  Но людям некуда идти : другого жилья у них нет...

Со зданием стало понятно. Начинаем разбираться с жильцами.
Ордера были далеко не у всех.
А у тех, у кого были, жизненная ситуация во многом изменилась за прошедшие годы : одни съехали отсюда, другие въехали, женились,  расходились , появились дети. Кто-то съехав отсюда, купив себе квартиру,  остался прописан и поселил  сюда своих родственников или земляков. Кто-то поселился самозахватом .
 Все это никак не отражалось в документах,  адрес никому не принадлежал...

В трёх комнатах жили армяне - беженцы из Баку.
Из девятерых взрослых у них только один имел российское гражданство. Он гордо показал свой паспорт и для солидности приложил к нему Диплом кандидата наук.
У остальных - в лучшем случае, азербайджанские паспорта с пропиской в Баку, а то и вовсе лишь Удостоверение беженца...
Восемь лет назад "временно на три года" их поселила сюда  служба по распределению  беженцев, и про них забыли,  служба с тех пор сто раз  реорганизовывалась , а они о себе и не напоминали,  обжились немного и нацелились уехать  за границу.
 Говорят очень эмоционально, гневно размахивая руками :
- Мы в американском Посольстве добиваемся статуса беженцев, но нужных документов у нас нет. Вы знаете, как мы бежали, спасая себя ?! Нам было не до документов ! А как их теперь восстановить ?! Армян в Баку не пускают, на запросы не отвечают. Двоим уже обещали статус беженца в США , а куда они сами  поедут, без семьи ?! А кто без документов - таких принимает только Норвегия... Они тоже без семьи не поедут ! Мы хотим все вместе. Пока здесь живём.  Что же делать теперь ? Куда нам съезжать ?

Пожилой грузин  с высоким лбом и умными глазами, говорит, медленно подбирая слова :
- Я проживаю здесь на законных основаниях ! - кладёт передо мной Справку совершенно непонятного статуса, из которой следует, что комната ему предоставлена " под ответственную охрану с правом временного проживания" , печать неразборчива.
С удивлением смотрю на неё :
- Кто Вам выдал эту справку ?
- Кто именно - я не знаю, этим вопросом занимался мой сын.  Когда у нас в Аджарии началась неразбериха и условия жизни сильно ухудшились - ни электричества, ни отопления нормальных не стало, я приехал в Москву : здесь у меня сын, он закончил московскую консерваторию и остался работать. Вот я к нему и приехал, у меня Вид на жительство в России, прописка где-то в Подмосковье, я там даже ни разу не был. Этим сын занимался. Он живёт у своей девушки,  будет жениться.  А я вот живу здесь. Сын так договорился. А теперь куда же мне идти ?! В моём возрасте и без российского паспорта  на работу не берут. Спасибо Ашоту : у него работаю, бухгалтерию ему делаю.

Ашот - молодой человек лет 25-ти  с золотой цепью на шее и серьгой в одном ухе, поигрывая зажигалкой, стоял тут же. Он с гордостью сказал, что у него тут возле метро три киоска.
- А теперь , если выселят нас, то у меня  весь бизнес рухнет. У меня люди работают из нашей же квартиры, это очень удобно : рядом живём и работаем. Мы же в шесть часов утра встаём, пекари ещё раньше, надо же пирожков напечь, пока студенты побегут на занятия. Здесь институтов несколько, студенты бегут по утрам  из метро на занятия, а мы им пирожочки горяченькие... Да и вообще - тут у меня всё схвачено, всё на этот район завязано. Переехать - значит всё рухнет. Вы, если что надо, скажите, я за ценой не постою, ну... Вы понимаете... Мне никак нельзя бизнес потерять ! Да и люди без работы останутся.
- Да! Да! Как же будет ? - ему вторит одна из женщин:
- Мой муж тоже у Ашота работает.  А больше нигде ему не устроиться : он без паспорта, имеет только справку об освобождении, попал по глупости, а теперь паспорт не дают : мы ведь ничьи... Милиция нас не признаёт, ему и паспорт не дают ... У меня и младший ребёнок не прописан. Если расселять, нам бы на четверых дали двухкомнатную квартиру, а так на двоих только...
Я не стала её огорчать, что ей так и так дадут только комнату.

Зашёл насупленный сердитый мужчина в чёрной майке и камуфляжных штанах, весь в шрамах и татуировках :
-  Меня сюда от Союза "афганцев" расположили,  я отсюда никуда уходить не собираюсь. И всё ! - Повернулся  и  ушёл, посчитав разговор оконченным.
Я не успела спросить его о документах на комнату, женщины замахали руками, мол, не надо его трогать.
 Заскочили две студентки, послушав минуточку, убежали к себе : им нечего было беспокоиться, они жили в тётиной комнате, оформленной по всем правилам, сама тётя купила себе квартиру, а в комнату поселила этих девочек.
С работы пришёл молоденький милиционер, только зашёл в "клуб", тут же поднялся шум : армянки, яростно жестикулируя в один голос напали на него :
- Совести у тебя нет ! И у всей вашей милиции тоже!
Повернулись ко мне, объясняя и ища сочувствия:
 - Мы за свои деньги эту  комнату отремонтировали, нам тесно, мы хотели эту пустующую комнату занять, для себя приготовили, всё покрасили, обои поклеили, а как только краска высохла, милиция вот его поселила.
 Милиционер вяло сопротивляется :
- Не знаю я кто здесь чего красил. Меня с работы поселили я здесь и живу. А если что, мне другую комнату дадут.
Между тем, милиционер сказал важное : вот эта общая комната, оказывается ... приватизирована ! У неё есть хозяин...
Жильцы начали вспоминать, что  много лет назад, ещё при фабрике,   жил здесь месяц или два какой-то парень, кто-то из старожилов припомнил, что звали его, кажется, Володей, но про него давно ничего  неизвестно. Милиционер подтвердил, что по своим милицейским каналам они пытались его найти, но ничего узнать не удалось.  Комната не брошена : за неё раз в год поступает оплата. Спрашиваю :
- А чего ж вы все не приватизировали свои комнаты ?
- Дак мы думали, нас расселит город, квартиры нам дадут...
Так они и жили - в ничьём  здании. На птичьих правах. Их это никак не смущало. А теперь не знают - что делать.
 У многих дети никак не зарегистрированы или супруги.
 Молодая женщина сияя сообщила:
- Я замуж вышла ! Вот мой муж , - берёт  за руку долговязого парня,- А его ко мне не прописывают. У меня есть ордер, прописка, а  милиция говорит, что мы незаконные и дом наш незаконный .
У каждого своя история. И всё упирается в непонятный статус дома и его жильцов.
- А вот  у Любы, если расселять будут, то как ?  У неё с  Николаем - бывшим мужем ордер , - кивают на одного из шахматистов,-  она с ним развелась, выселила его в свободную комнату и за Андрея вышла замуж, а его не прописывают. И что ж ей  теперь одну комнату с Николаем дадут ? - хихикают, - С двумя мужьями в одной комнате, что ль ?
Ордеровладельцы тоже не хотят никуда отсюда выезжать - самый центр Москвы. Да и привыкли.
У маленькой, худенькой старушки в платочке с документами  полный порядок, но и она против :
- Куда ж нас теперь ?! Я тут прожила всю жизнь, работала на фабрике до самой пенсии, а до этого мама моя  всю жизнь на ней работала, я тут с детства живу. А теперь куда же ? Выселят неизвестно куда... как я буду жить одна ? А здесь люди хорошие, мне помогают да и я когда-никогда за детишками могу присмотреть. И поликлиника рядом.

На следующий день, попытавшись всё  это хоть как-то систематизировать, докладываю шефу.
Говорю, что приватизировать вряд ли удастся, треть комнат заселена по сомнительным документам или вообще без них. Да и Агентство с этого, кроме мороки, ничего иметь не будет : народ там бедноват и выкупить вряд ли смогут.
Но  шеф  отнёсся к моему докладу совсем иначе :
- Прекрасно !  Мы приватизируем на легальных жильцов, а остальные комнаты - на себя !  Приведём в порядок и будем их сдавать, или продадим... Вот и наш интерес !  И приватизированная комната сыграет нам козырем : с ней продать не могут !   Но это всё потом. Сейчас надо заняться приватизацией. Я это сделаю сам !
Он съездил в Муниципалитет, в Мэрию. Но ничего не получилось. Там ему показали Предварительный Договор с бизнесменом-иностранцем, по которому  здание он  переводит на баланс города за свой счёт  и тут же приобретает его в  собственность,  с обязательством расселить законных жильцов в этом же районе, не ухудшая их жилищных условий, а остальных " обещал не обидеть". Все документы юристы уже подготовили.

Приватизированная  комната  сыграла козырем, но не нам...
 
Оказалось, что её хозяин - тот самый Володя и есть - " иностранный бизнесмен", решивший купить теперь весь дом.