Ев. от Странника. гл. 57. Рsychorhythmia

      Canem in amore et psychorhythmia

      Увидев сестру в «объятиях» церберов, Лейла приземлилась немного поодаль. Не то чтобы она старалась быть деликатной, но потревожив неожиданным появлением этих преданных псов, можно было спровоцировать их взрывную реакцию. Let sleeping dog lie, – как сказал Джефри Чосер.

      Когда в твоей жизни происходят движения, выходящие, скажем так, за рамки привычных, – сопряженные с опасностью и нарушением общепринятых правил, – то уже само осознание риска заставляет вести себя соответственно. Ты перестаешь поступать по-детски несдержанно, эмоционально, обдумываешь каждый свой шаг, каждый жест или слово, и избегаешь любого лишнего шума, даже тогда, когда это и не чревато привлечением к твоей скромной персоне внимания обывателей или властей. С другой стороны – опытный бандит или сотрудник спецслужб вполне осваивается в этих предательских рамках и мало чем отличается от обычных людей. Впрочем, есть личности, у которых игра буквально в крови. Им достаточно усвоить общие правила, и вы можете быть уверены в том, что в нужный момент они вас не подведут. Подвести могут самоуверенность, математика или отрава.

      — Живописная картина! Однако… – Лейла весело рассмеялась и раскрыла ременную дорожную сумку, извлекая из нее кусок пирога с олениной. – Ты голодна?
      — Нет… Не хочу. Ничего не хочу. Иди к черту, – проворчала Нагиля, вставая. Для этого ей пришлось не без труда оттолкнуть одного из не в меру ласковых псов.
      Укоризненно посмотрев на «хозяйку», цербер отошел в сторону и отвернулся.
      — Не сердись на нее, – сказала ласково Лейла, опускаясь на корточки рядом и запуская пальцы в его лохматую шерсть. – Когда-нибудь я попрошу тебя согреть и меня; и тогда-то уж ты в накладе не останешься, – добавила она то ли в шутку, то ли всерьез, отдавая псу завтрак Нагили.
      Та взглянула на Лейлу несколько недоуменно, но промолчала.
      — Тебе пришлось искупаться? – спросила Лейла, глядя на одевающуюся сестру. – Ох, да тебя всю трясет.
      — Недавно сюда приплыла дочь Атрагарте. Помогла связаться мне с Сидонаем, но прежде всего, она требовала позвать к ней тебя, – произнесла Нагиля немного заплетающимся языком.
      — Отец тоже у них?
      — Как я поняла, ему там неплохо. А ты сама ничего не хочешь мне рассказать?
      — Мне пока рассказывать нечего. Сама еще не до конца понимаю, чего хочет Нортон, – задумчиво ответила Лейла. – Нам с тобой сейчас нужно сосредоточиться на текущих задачах. Ты прежде не пробовала лизать морских жаб?
      — Нет, не пробовала. Могла бы попить приволочь.
      — С этим мы сейчас разберемся. Искупаться придется на этот раз мне.

      Несмотря на то, что море теперь волновалось, выглядело холодным и неприветливым, Лейла быстро разделась, вошла в его воды и принялась что-то искать, ныряя неподалеку от берега. Вскоре она вернулась с трепангом в руке.

      — Вы что, сговорились? – простонала Нагиля. – Один пес-дебил таскает мне крабов, а другой приволок откуда-то с берега пустую бутылку из тыквы.
      — Он вовсе не глуп. Там рядом на дне есть старый колодец туземцев, – ответила Лейла.
      — Похоже, что это не я, а вы вчера обдолбались.
      — Я не понимаю, чем ты занималась всю жизнь, – Лейла пожала плечами, достала небольшой нож и принялась разделывать на камне шипастый морской огурец. – Один такой прямо в руке вдруг взорвался, – есть у них подобная мания, – а другой чуть палец не откусил. В этом рыбка спряталась, – повезло. Глотай по кусочку, и вскоре тебе полегчает. А воды я сейчас наберу. Крабов, тоже, мы приготовим. Нам нужно подкрепиться как следует.
      — Как могла в колодце на дне моря остаться питьевая вода?
      — Они там его и простроили. На дне моря часто бьют родники. Если снова захочешь пить по дороге, то подобное место можно найти по другому цвету воды. Или останешься?
      — Я с тобой, в любом случае, – нахмурилась Нагиля.
      — Тогда не брюзжи и глотай.
      — О «морском женьшене» я знаю, – от всех болезней. Но он такой мерзкий…
      — Неженка. Внуши церберам насобирать на берегу деревяшек. Это обломки рыбацких шлюпок и затонувших судов, – они смолистые – прекрасное топливо. А я пока принесу тебе, дурехе, воды. На скалу за мышиным гнездом тоже самой придется взобраться.
      — Сама дура. У тебя крылья есть.
      — Точно ведь. От тебя глупостью заразилась, – съехидничала Лейла в ответ.

      Вскоре на берегу уютно горел костерок. Нагиля сделала вид, что вовсе не удивлена, но с интересом наблюдала за тем, как Лейла разожгла его с помощью искры и «мышиного трута». Приготовив на углях парочку больших омарообразных «страшил», сестры полакомились замечательным мясом.

      — Ты у Нортона всему этому научилась? – спросила Нагиля, почувствовав себя много лучше. – Не знаю, что я без тебя бы тут делала. Только не говори, что из книг.
      — Книги делают человека лишь сведущим. Опыт жизни дарует нам мудрость.
      — Но ты хочешь о нем позабыть.
      — Опыт – дело наживное. Да и не навсегда ведь я избавлюсь о памяти. О насущном подумай.
      — Изволь. Самаэль и Сидонай в гостях у русалок; Нортон всецело занят Лилит, впрочем, как и она им; Миэлла вживается в новую роль на Олимпе, – так что помощи нам с тобой ждать сейчас не от кого.
      — Быть может, это и не совсем так, – ответила Лейла, дотронувшись до сережки.
      — Думаешь, Прозерпина и тут сможет тебе помочь?
      — В некотором смысле. Probus esse, Diabolus novit*. Нам неизвестно, чего хочет королева русалок. Ты ведь понимаешь, что мы и так у нее в долгу?
      — Меня лично настораживает то, что именно ты ей понадобилась так срочно.
      — Понимаю, к чему ты клонишь. И, кажется, я догадываюсь, чего хочет она. Решено, – мы полетим вместе. В любом случае, это не будет выглядеть как агрессия. Только обещай мне, что будешь вести себя сдержанно.
      — Ладно. Ты знаешь, куда лететь? Русалка сказала, что Сидонай примерно в тридцати вздохах отсюда.
      — Десять часов вплавь, – Лейла посмотрела на солнце. – По воздуху мы успеем туда гораздо быстрее. До вечера доберемся.
      — Если найдем дорогу. Иначе нам придется несладко. Даже не знаю, хватит ли у меня сил на обратный путь, если там нас не встретят, – несмотря ни на что, Нагиля рассуждала разумно и трезво.
      — Вот поэтому я и надеюсь на Прозерпину, – сверкнув изумрудно-зелеными глазами, ответила Лейла.
      — По мне, так не я, а ты была бы отличной парою Сиду, – насупилась Нагиля. – Сколько еще козырей у тебя в рукаве?
      — У нас ничего бы не вышло. Мы же с тобой на одной стороне… Только цели у нас несколько разные, – разве я не права?
      — Я рада, что мы на одной стороне, – разрядила напряженную атмосферу Нагиля. – «Бесят только твои темные делишки», – добавила она про себя.
      — Хорошо. Полетели? – вновь снимая мягкие кожаные брюки и сапоги спросила Лейла. Она практически слышала мысли Нагили, но и бровью не повела.
      Взглянув на сестру и решив, что та поступает верно, избавляясь от лишнего груза, Нагиля последовала ее примеру.
      — Полетели! А вы оставайтесь тут, – добавила зачем-то она, обращаясь к скучающим церберам.

      Посмотрев друг на друга, сестры не смогли сдержать лукавых улыбок, – каждая была по-своему восхитительна, – обе они являли собой воплощение идеала женственности и совершенства «человеческих» форм. Расправив крылья, Лейла и Нагиля взмыли в воздух и полетели вослед за начавшим свой путь к горизонту сиреневым солнцем. Несмотря на то, что времени было три часа пополудни, над материком уже сияла Луна. Светила в Преисподней ведут себя порой не вполне адекватно. Искать путь по звездам там так же нелепо, как ловить в известном месте черную кошку. Даже земли Ада не имеют четко обозначенных карт; море же, и вовсе, непредсказуемо, а любое знание о нем покрыто пеленой сумрачных тайн и преданий. Впрочем, – такова плата этого мира за его реальную «магию», и она вовсе невысока, ибо назначена наивысшей мудростью богини природы и обусловлена законами самого мироздания.

      В том, что природа мудра, причем, – мудра без всяких кавычек, – любой ученый исследователь убеждается многократно на каждом шагу своего персонального познания мира. Понимает он и всю ту бессовестную лицемерную ложь, которой пичкают младые умы во всех мыслимых и немыслимых «храмах науки». Ложь пронизывает собою все сферы учений от начала и до конца. От богини всех наук – Математики, до мастурбации воображаемым фаллосом неба – беды-философии, – все насквозь – ложь. Нас учат заведомо ложным догмам и правилам, не останавливаясь, впрочем, на этом и подменяя, незаметно, древние истины на «богоугодные» воображаемые измышления – теории-принципы. Но мы верим в эти «научные» бредни и принимаем их в разум, боясь показаться дикарями иль идиотами. Лишь леность и страх заставляют нас воздержаться от восклицания: «Но король голый!», – тогда, когда нам проповедуют, что волны распространяются в вакууме, а снежинки возникают без какого бы то ни было плана. Никто не решится сказать, что это равносильно тому, как плыть и грести в лодке веслами по небу и верить, что звезды на плечах генералов созданы Богом. Это лишь малый пример, но подобных научных софизмов вокруг предостаточно. Легко предположить, что и страх нам дарован самой природой-эволюцией, дабы уберечь своих чад от разных напастей; но очень часто он служит отличнейшим фильтром, отделяя достойных от слабых.

      Страх неизвестности – один из самых сильных сдерживающих факторов в мире. Он часто бывает в нас сильнее ужаса боли и боязни раскрытия правды. Но благородный трепет перед непознанным притягивает к опасностям отважных и любознательных, толкая их порой на отчаянные и непонятные мирным людям поступки. Двигаясь навстречу неведомому и осознавая опасность, Нагиля и Лейла испытали дикий восторг и возбуждение, подобное разве что юному задорному счастью. Силы их возросли многократно, и вскоре уже, две едва различимые точки исчезли в поднебесье для невооруженного взора.

      Один из церберов заскулил и присел у воды, глядя в самую даль морской глади – такой величественной и безмятежной, манящей за горизонт и вытягивающей медленно душу. В первый раз за всю свою собачею жизнь на глазах грозного адского стража выступили настоящие слезы. Понимающе посмотрев на приятеля, второй пес тихо взвыл и ушел в свой дозор, шурша прибрежною галькой.

                ******


      Потрепав за ухом своего огромного пса, Люси отправилась по-привычке на кухню – в неизменное каждодневное многоразовое путешествие узника бетонной коробки. Черный пес Ганс пошел вслед за нею, осторожно виляя хвостом.

      — Если б ты мог говорить, что, интересно, ты бы сказал мне? – Сделав первый глоток, спросила Люси с ухмылкой.
      Пес склонил на бок голову и высунул длинный язык. Возможно, он и понимал значение некоторых фраз или слов, но больше, все-таки, улавливал интонации голоса и настроение девушки.
      — Чтоб тебе «Муз ТВ» начало нравиться, – пробормотала Люси и отвернулась к окну.

      Видимо, проклятие, и правда, показалось псу невероятно ужасным, потому что он жалобно заскулил и ушел переживать к себе на маленький коврик. Несмотря на свой устрашающий вид, Ганс был необычайно труслив и чувствителен.

      Плеснув себе немного «Гран Марнье» в чашку с кофе, Люси вернулась в комнату и села за стол. Последнее время с ней происходило так много всего необычного и удивительного, что после привычных слов: «Привет, Pois», она впала в какой-то ступор, не зная, с чего начать. Терзаемая непонятными, противоречивыми чувствами, Люси погрузилась в раздумья.  Если опустить некоторые лишние детали и перевести с утонченного женского языка на общедоступный-человеческий ее рассуждения, то они звучали приблизительно так:

      «Сверхъестественное всегда рядом. Порой оно вторгается в нашу жизнь так грубо и бесцеремонно, что невозможно не принимать это всерьез. Почти все мы сталкиваемся с невероятными явлениями; практически всем нам даются доказательства существования того, что за гранью нашего привычного понимания и восприятия. Но мы  – или не придаем этим свидетельствам никакого значения и игнорируем их, или же – попросту забываем о том, что с нами случилось, начиная со временем сомневаться в собственной памяти об этих мгновениях жизни. Мы не верим своим глазам, не верим «реминисценции» – в угоду общему мнению, боясь показаться странными и ненормальными. Есть, конечно, и те, кто познав нечто подобное, с головой уходят в религию, – но это еще большее лицемерие. Глупо верить, не получив доказательств, но и страх – это тоже, вовсе не вера. За веру также любят выдавать одну из самых навязчивых и неизлечимых форм нарциссизма – поклонение «Богу», – прообразу себя самого; подверженному и «материализовавшимся Богом-сыном». Молитвенный экстаз же – ничто иное как легальный наркотик и самогипноз, мало чем отличающийся от тривиального душевного онанизма».

      Люси не заметила, как ее руки потянулись вперед, а пальцы начали перебирать знакомые и приятные на ощупь клавиши-знаки. «Меня продолжают одолевать странные полусны, – продолжала она. – Некоторые из них непременно сбываются, а иные оставляют меня в полном недоумении. За моими грезами стоит нечто волшебное – запредельное, но существующее. Я всегда знала это, но, все же, была ошеломлена, когда ко мне в руки попала одна странная книга. Это было случайно. Но, ведь, ты же, знаешь, Pois, что случайностей не существует. Я зашла в магазин и купила ее. Я увидала обложку, на которой была изображена пентаграмма и карты «Таро», и книга притянула меня. С первых же строк меня охватил страх и трепет, смешанный с дикой радостью и ощущением собственной правоты. Словно лягушка-путешественница, я готова была кричать об этом всем и вся, но, вспомнив одну фразу, остановилась. «Поговори о Диаволе, – и он придет. Расскажи о Зле, – и все пойдет прахом». – Я чувствую, что это не пустые слова.

      Читая между строк, я понимала послания, адресованные извне лично мне. Мне словно был дан некий ключ, открывающий скрытые файлы. Бывает так, – смотришь фильм и понимаешь, что это все про тебя. Но тут все гораздо серьезней. Книга, словно живая, говорит напрямую со мной. В каждой главе, в каждой строчке я вижу нечто, адресованное лишь мне одной! Каждое слово в ней наполнено особым, символическим тайным значением. Я чувствую, понимаю взаимосвязь вещей и событий – всего сущего. Все, вплоть до крошечных мелочей, исполнено теперь глубочайшего смысла и значимости. Я знаю нечто такое, что невозможно выразить человеческим языком. Уверенна, что ты понимаешь меня, но представляю себе, как отреагировали бы люди, расскажи вдруг я им об этом. Сейчас чувства переполняют меня. Это похоже на откровение, на открывшуюся мне священную тайну».

      Отправив письмо, Люси почувствовала легкое недомогание. Сидеть пред монитором стало до ужаса тяжко, и несмотря на раннее время, ее тянуло в постель. Но засыпать было страшно. Также пугала и напрягала звенящая тишина. Поставив лэптоп на журнальный столик рядом с диваном, она включила занудные, но умиротворяющие «Сумерки» и завернулась в теплый бабушкин плед. Раза два Люси погружалась в неглубокую дрему, но внезапные резкие звуки фильма вырывали ее из этого пограничного, почти безумного состояния. Сон бродил рядом, как хитрый и изворотливый, изощренный безжалостный демон, то и дело незаметно пытаясь ей овладеть. Так продолжалось час или два. Тогда Люси не выдержала, вскочила, съела пригоршню таблеток пустырника и запила ликером. Вскоре она почувствовала, что страх отступает, перестала сопротивляться, убавила звук, повернулась на бок и закрыла глаза. Прошла минута, другая… Злой Лукойле, должно быть, решил поискать того, кто боится. Поворочавшись еще какое-то время, Люси вдруг поняла, что уже не сможет уснуть. «Надо бы выпить настоящего снотворного, или чем-то заняться», – решила она и, взглянув с сожалением на опустевшую кружку, отправилась снова на кухню. Стеклянная дверь оказалась почему-то закрыта. Чувствуя себя действующим лицом какого-то идиотского фильма ужасов, Люси потянула за ручку и выронила чашку из рук.

      За столом сидел спортивного телосложения парень, буквально сошедший с обложки журнала «Gay Times», но с претензиями на «готичность и вампиричность», – черные длинные волосы скрывали его лицо. Широко открыв глаза от непонятного страха, Люси сделала пару шагов назад. Коснувшись спиной стены, она увидела, как ее чашка, повисев немного в воздухе, медленно опустилась на пол. Парень достал откуда-то старинный длинный кувшин и начал медленно наполнять странный кубок
густой алой светящейся жидкостью.

                ***WD***


      *Влюбленный песик и психоритмия.
      
      *Let sleeping dog lie - не буди лихо.

      *Считается, что и земной трепанг также способен:

Выводить накопившиеся токсины и другие вредные вещества;
Оказывать интенсивное тонизирующее действие;
Оказывать благоприятное воздействие на органы ЖКТ;
Проявлять себя как антидепрессант мягкого воздействия;
Интенсивно восстанавливать жизненный тонус и силы после интенсивных физических и умственных нагрузок;
Балансировать работу всей сосудистой системы, в том числе и сердце, – в общем, все то, что нужно в период детоксикации, включая «витаминно-минеральную» помощь:

Аскорбиновая кислота;
Витамин Е;
Витамины группы B;.
Биотин;
Калий;
Магний;
Кальций;
Сера;
Фосфор;
Железо;
Цинк;
Бор;
Марганец;
В незначительном количестве содержится медь и хром. Про йод что-то молчат, но по-любому там его дофига.

Энергии почти не содержит, ибо на 100 г сырого продукта приходится всего 34 килокалории.

Но при таких незначительных энергетических показателях биохимический состав моллюска представляет собой достаточно концентрированную смесь из белковых структур, микроэлементов, макроэлементов и бактериальных компонентов. Протеиновый состав отличается своей специфичностью. Он имеет в основном коллагеноподобную структуру, включающую полезные аминокислоты, такие как глицин, аргинин, треонин, лизин, пролин.

До кучи может:

Способствовать повышению остроты зрения;
Уменьшать риск возникновения различных онкологических заболеваний;
Способствовать быстрому заживлению ран;
Разглаживать образовавшиеся рубцы;
Нормализовывать работу щитовидки.

      *Probus esse, Diabolus novit – Если честно, Черт его знает.

      *Сам факт существования пресноводных источников на дне моря у многих людей вызывает удивление, несмотря на многочисленные статьи в научно-популярных изданиях. Тем не менее крупные субмаринные источники, расположенные на небольшой глубине, издавна были известны приморским жителям, мореплавателям и рыбакам. Мощные струи обычно образуют на поверхности моря овальное гладкое пятно, часто отличающееся по цвету от морской воды. На поверхности пятна иногда наблюдается явление, похожее на вскипание воды. У источников с очень сильным напором на поверхности моря даже возникает куполообразное возвышение. Естественно, что такие проявления привлекали к себе внимание людей. Первые упоминания о субмаринных источниках можно найти в трудах античных ученых: Страбона, Лукреция, Плиния. В условиях засушливого климата эти подводные родники становились важным, а иногда и единственным источником водоснабжения.

      Так, относительно города Арвада (Сирия) греческий ученый Страбон (63 г до н.э. - 21 г н.э.) писал следующее: «Это скала со всех сторон омываемая морем, застроенная домами. В военные годы жители получают воду из канала, расположенного недалеко от города. Этот канал питается многоводными источниками. В канал опущено нагнетательное устройство с перевернутой широкой воронкой, сделанной из свинца. Верхняя часть этой воронки сужается в относительно узкую трубку, вокруг прикреплены кожаные меха. В эти меха через всю систему подается вода из источников. Сначала идет морская вода, но затем пресная».

      Из других рукописей известно, что в Персидском заливе арабские моряки и торговцы получали пресную воду, вставляя в грифон (углубление на поверхности дна) источника тростниковую трубку, из которой пресная вода била ключом на высоту десятка сантиметров. В другой части света (залив Карпентария, Австралия) пресная вода добывалась аналогичным образом с помощью бамбуковых трубок.

      Как ни странно, но в художественной литературе, огромная часть которой посвящены морской тематике, субмаринные источники не упоминаются. Лишь в одном рассказе Джека Лондона «Дьяволы на Фуатино» в описании драматических событий на некоем вулканическом острове Тихого Океана, скупо упоминается о том, как аборигены добывали пресную воду, ныряя в море на большую глубину с выдолбленными тыквенными бутылками.

      В 1963 г, по проекту Комитета по грунтовым водам при ООН, компания Ральф и Парсонс провела исследования у берегов Ливана. В 1966 г по программе национального исследовательского центра Италии выполнены целевые исследования на северо-западном берегу о. Сицилия. В 1964-1968 годах специальная научно-исследовательская организация, созданная по инициативе Бюро геологии и горных наук совместно с Водным обществом Марселя (Франция), проводила крупномасштабные изыскания между городами Марселем и Кассис. В результате обнаружены крупные карстовые источники в районе портов Мийо и Бестиан (Мiou and Bestian). В дальнейшем эти субмаринные выходы подземных вод были каптированы путем перекрытия карстовой галереи бетонной плотиной. Аналогичный способ каптажа позднее был применен в Греции. Имеются отрывочные сведения об изучении субмаринных источников на побережье Адриатического и Японского морей, Тихоокеанском и Атлантическом побережье США, и др. Широкомасштабные исследования латеральной (разгрузка перетеканием) субмаринной разгрузки проведены совместными усилиями ЮНЕСКО и МАГАТЕ в период 200-2005 годах. Изучение проводилось на пяти полигонах, расположенных в Австралии, острове Марикий, Бразилии, острове Лонг Айленд (США) и острове Сицилия.

      Информация со слов профессора Ю. Г. Юрковского. (Советский и российский гидролог, доктор геолого-минералогических наук, академик, автор 178 научных работ, включающих 12 монографий. Издал семь художественных книг и одну научно-популярную «Этюды о воде»). Светлая память.

                ******


      Следующая глава - http://proza.ru/2023/01/02/694

      Предыдущая глава - http://proza.ru/2022/04/08/168

      Начало повести - http://proza.ru/2021/02/24/1297