Про Соньку и её еврейскую маму

         Сонька - маленькая, кудрявая, кареглазая весёлая хохотушка. Пятиклассница, почти отличница в общеобразовательной и отличница в музыкальной школе. Не то что бы она сильно любит музыкалку, но мама её, Цива Залмовна считает, что музыка для девочки это хорошо: развивает вкус, чувство прекрасного и мелкую моторику. И вообще, характеризует девочку положительно. А если Цива Залмовна что-то посчитала, то пересчитывать нет смысла: там всё точно. Как в аптеке. И однозначно. Как в рецепте. И обязательно к применению! Ибо еврейская мама, лучше всех знает, что нужно её ребёнку, сколько и когда. Сонька любит маму и старается её не огорчать.
         Борька - рыжеволосый, с белёсыми, словно выгоревшими бровями и ресницами, лопоухий и вредный. Он сидит за партой сзади Соньки. Борька её тихий дневной кошмар. То тычет линейкой ей между лопаток (не так что б это было очень больно, но досадно и неприятно). То дёргает за косу, то бант развязывает. Или закидывает её портфель на шкаф. И всё это исподтишка, когда учителя не видят. Сонька мужественно сносит Борькины подленькие нападки, лишь презрительно фыркая в ответ да подёргивая от возмущения худеньким плечом. Конечно, можно было бы урезонить этого противного Борьку - двумя классами старше, в этой же школе учится брат Соньки. Дал бы пару подзатыльников или пенделей обидчику да и всё. Но Сонька же не ябеда какая-нибудь...
        В тот день Борька особенно разошёлся: ему явно хотелось сильно досадить Соньке. Вытянув изо всех сил ногу вперёд , он бумкал ботинком по ножке её стула. «Бум…бум… бум…» . Сонька изо всех сил старалась на обращать на него внимания. Это продолжалось довольно долго. Когда же, после очередного тычка, она обернулась, гневно сверкнув глазами, Борька нагло ухмыльнулся и не разжимая губ, процедил: «Жи.дов.ка п@рх@т@я».
Не долго думая, Сонька тут же вскочила со стула. Её крепко сжатый крошечный кулачок с побелевшими острыми костяшками, коротко взвился над головой и прилетел в аккурат под правый Борькин глаз. От неожиданности и боли Борька взвизгнул и даже заплакал.
      
           На следующий день была суббота. Сонька с братом смотрели по телевизору очередную серию про овчарку Лесси, Цива Залмовна колдовала с чем-то вкуснопахнущим на кухне... Звонок в дверь, голоса в прихожей и громкое мамино «Сонечка, золотко, пойди сюда!».
В небольшой прихожей обнаружилась дородная рыжеволосая дама с пружинками перманентной завивки на голове и пририсованными  бровями. Правой рукой она крепко сжимала плечо Борьки. «Ну! Полюбуйтесь на ЭТО, милочка!». Толстенький палец с облупленным маникюром уткнулся прямо в фингал под правым глазом Борьки. От боли тот «сикнул» и опустил глаза, моментально превратившись в пай-мальчика. «И это ВАША дочь сделала. Мальчик чуть не остался без глаза! Я требую объяснений!!!!»
         Сонька любила  и не хотела огорчать маму. Под её вопросительным взглядом она, потупив взор, старательно изучала трещинку в дощатом полу. Не получив ответа, Цива Залмовна уже вслух спокойно, но строго спросила: «Это правда? Это ТЫ сделала? За что?». В ответ Сонька едва слышно прошелестела: «Я не могу сказать...».
         Глаза мамы округлились и потемнели, брови поползли вверх, голос сделался ещё строже: «Таааак. Я не пОнила. Что произошло?». Это её «так, я не пОнила» ничего хорошего не предвещало. А потому Сонька сменила текст и пробубнила: «Он первый начал....». Брови Цивы переместились на макушку, но голос по-прежнему был ровным и спокойным: «Что? Что он сделал?» Сонька с упорством пойманного разведчика продолжала разглядывать трещинку в полу и молчала. Потом, метнув сердитый взгляд исподлобья в сторону Борьки, уже громче ответила: «Пусть он сам скажет». Тут уж Борькина мама не выдержала и громко запричитала: «Да что ж это такое! Изуродовали ребёнка и думаете, что это вам с рук сойдёт? Ну уж неееет, я найду на вас управу! Говори, сынок, за что Соня тебя ударила?».
       Ободрённый материнской поддержкой Борька обиженно продудел: «А я что? Я ничего... я сказал только... и всё... а она кулаком... прям в глаз». «Да объяснит мне кто-нибудь толком, что произошло в конце концов?» - вскричала в нетерпении Цива Залмовна. «Говори, сынок!!!» - не выдержав напряжения, заверещала его маманя. И тут Борька, видя, что обе мамы как бы на его стороне, шмыгнул носом и осмелев выдал: «Я только сказал «Жи.дов.ка п@рх@т@я», а она...».
Борька даже не успел договорить, как Сонькин кулачок врезался в аккурат под его левый глаз!
       Наступившую мёртвую тишину первой нарушила Цива Залмовна. Мягко взяв за плечи оторопевшую Борькину маму, она развернула её лицом к выходу,  открыла настежь дверь и как только можно любезно сказала: «Большое спасибо, что зашли. До свидания. Хорошего дня!».

ПС. Эту историю поведала мне сама героиня, будучи уже взрослей самостоятельной женщиной, музыкальным руководителем хора. Я только художественно «причесала» её и изменила имена.
      «И что было дальше?» - спросила я у Сони. «Ничего», - пожав плечом, ответила она. «Мама продолжила колдовать на кухне, мы с братом вернулись к фильму. Весь разговор он слышал и всё видел. Немного помолчав он шепнул тихонько: «Сонька, всегда бей первой! Если что, потом извинишься». Были ли какие-то  «санкции» Борьке от родителей - не известно. Но больше он меня не трогал».