Свежо предание. Гримасы истории

               
                ( Россия и Европа  в начале девятнадцатого века.)
    
     Необычайное увлечение мистицизмом охватило в начале XIX  века  все русское общество. Двор Императора и Императрицы были полны убежденных мистиков. Немецких философов-мистиков Эккартсгаузена, Штеллинга и Гюйона читала вся Россия.
       Возможно, это  объяснялось тем впечатлением, которое произвела на умы только что  разыгравшаяся Наполеоновская эпопея, этот ослепительный ряд событий, колоссальных, неожиданных, как будто направляемых какой-то сверхъестественной силой.    Такое  увлечение было еще и тем странно, что оно представляло собой настоящее общественное движение, вовлекавшее  и наивные, и просвещенные умы. Многие из тех, кого потом назовут “декабристами”, также поддались  этому влиянию.
    Позднее, Лев Толстой, интересовавшийся творчеством немецкого писателя Эккартсгаузена,  в романе “Война и мир” упомянул о  его произведении “Ключ к таинствам натуры». Помните, княжна Болконская получила эту книгу от своей приятельницы Жюли Карагиной? Жюли восторженно отзывалась об этой книге и писала, что ею зачитывается вся Москва и весь Петербург. ”. Эта книга   мистического содержания была переведена в начале 1800-х годов на русский язык и имела большой успех.    Суть  увлечения мистицизмом  сводилась к учению о непосредственном и полном слиянии души с божеством. Ни наивная вера, ни внешняя набожность не обеспечивают человеку вечного спасения, чистое, истинное благочестие заключается единственно в соединении сердца человека с Христом. Только это спасет от страха перед смертью , то есть от страха перед загробным возмездием.

      С чего же все началось?    
Никому неизвестный, но вполне реальный человек,  «маленький капрал» корсиканец, которого уже никто не решился бы именовать просто Бона-партом, получил титул Императора,  и история Европы пошла по новому руслу. Наполеон своей ли волей, волей ли провидения, захотел владеть миром. Он таинственным, непостижимым образом вызвал стихию, сравниться с которой может, разве что, стихия природных явлений.
        Весной 1805 года между Англией, Россией, Австрией, Пруссией,  Швецией и королевством Обеих Сицилий начались переговоры об организации антинаполеоновской коалиции. В  рукописях романа Л.Н. Толстого «Война и мир» сохранилось подробное изложение аббатом Морио плана «вечного мира»,соотнесенного именно с эпохой 1800-х годов, по которому Франции должен был противостоять блок европейских государств, причем могущество каждого из них не должно было быть опасным для соседей и исключало взаимную агрессию.
 Однако Пруссия не отваживалась открыто вступить в антифранцузскую коалицию и, таким образом, нейтралитет Пруссии, провозглашенный основой ее политики, оказывался на деле поддержкой наполеоновской Франции в ее борьбе против Австрии, России и их союзников.
        После  разгрома  коалиции Наполеоном  под Ульмом, Шенграбеном и Аустерлицем, в 1807 году в Тильзите,   на реке Неман, был заключен Тильзитский мир между Францией, Россией и Пруссией. В результате переговоров  Александра I  с Наполеоном Россия заключила союз с Францией и присоединилась к континентальной блокаде.      
                Воспользовавшись Тильзитским миром, Россия в 1808-1809 годах  начала русско-шведскую войну, чтобы захватить Финляндию. В ходе военных действий русские войска одержали победу над Швецией. По Фридрихсгамскому мирному договору, завершившему эту войну, к России отошли Финляндия и Аландские острова.         
        В  1812 году, в ночь с двадцать второго на двадцать третье июня,  войска Наполеона, нарушив Тильзитский мир,  без официального объявления войны, перешли Неман и вступили в Россию. . Началась война, какой еще ни разу не вел Наполеон: с покинутыми селеньями, пустыми городами, без жителей и фуража, с мнимыми победами с невидимым врагом. А Наполеон ждал войны обыкновенной: открытых и громких битв, затем генерального сражения, занятия столицы и быстрого мира, им диктуемого. Ведь так было всегда, во всех войнах, которые он вел до сих пор.
          Враг шел стремительно, направляясь не то к Петербургу, не то к Москве. Смоленск был оставлен. Говорили, что главнокомандующий, военный министр Барклай де Толли, предал его огню, и что город представляет собой груду развалин. Пожар продолжался более суток, и сами французы уподобляли его ужасный вид извержению Везувия. Жители бежали в леса. Вязьма горела, подожженная с нескольких сторон. Та же участь в недалеком будущем грозила и Москве. Жители срочно покидали Москву, создавались  народные ополчения.   В Московском ополченском гусарском полку графа П.И. Салтыкова, между  прочими, числился корнетом юноша семнадцати лет, которого звали Александр Грибоедов. А в Царском Селе подросток Александр Пушкин со своими друзьями с восторгом и завистью смотрел на войска русской армии, направлявшиеся мимо их Лицея на фронт.
      Уезжая из Вильно в Петербург и поручая командование  военному министру Барклаю де  Толли,  впрочем не назначив его официально  Главнокомандующим,Император АлександрI сказал : «Сохрани мне армию, другой у меня нет».
       Барклай, выполняя наказ Александра,командуя первой армией,  стал отступать вглубь страны, заманивая врага все дальше и дальше. Вторая армия под командованием Багратиона и третья- под командованием Тормасова должны были сойтись под Смоленском.
       Внешне Александр казался изменчивым и непостоянным человеком, но в глубине души и в замыслах был гораздо более последовательным, чем можно было подумать... Никто не владел  лучше  него  искусством ускользать, опутывать противника, представляясь восхищенным им. Этим, в значительной степени объяснялись изъяны его характера: злопамятность, лукавость, хитрость, малодушие и, в какой-то мере, отсутствие храбрости.
    Александр чувствовал превосходство Наполеона  и именно поэтому  переложил всю ответственность на плечи Барклая. 
        Отступление это, однако, вызвало недовольство в  русских войсках, желавших драться , и восстановило против генерала общественное мнение, следствие чего он был заменен Кутузовым и поступил под его командование.
       Кутузов прекрасно сознавал, что его назначение связано с ожидаемым переходом к решительным действиям. Этого требовал от него Александр I, этого ждала армия, уставшая отступать. Этого ждал народ. Драться решили у деревни Бородино.
      До 1812 года Александр без особого рвения соблюдал обряды православной церкви и в то же время поощрял деятельность масонских лож. Однако вторжение Наполеона в Россию повергло его в глубокое смятение. Он почувствовал себя одиноким и бессильным, страх поражения охватил его,  и  он стал искать опору, покровителя , руководителя. И вот  он упал на колени, и от всего сердца воззвал к Господу... Сам он так рассказывал однажды пастору Эйлерту : “Пожар Москвы осветил мою душу , и я позвал Бога!”
        Отечественная война 1812 года была  героической, справедливой войной русского народа за свою независимость против нашествия Наполеона, стремящегося установить мировое господство в интересах Франции.
      Бородинское сражение начавшееся 26 августа(7 сентября по новому стилю) 1812 года, значительно подорвав силы противника, положило начало гибели великой, непобедимой армии Наполеона. Захват Москвы  превратил армию в толпу  неуправляемых мародеров.
      В 1812 году Московским губернатором был назначен Федор Ростоп-чин, которого Карамзин справедливо считал «калифом на час».
     Он был человек, вполне соответствующий обстоятельствам, за что Наполеон почтил его личной ненавистью. Когда, в 1801 году Александр взошел на престол, Федора Васильевича за близость к задушенному императору Павлу I лишили всех должностей и выслали в его подмосковное имение Вороново.  В начале войны 1812 года он, в силу своей деятельной и горячей натуры, примчался в Петербург, предстал перед государем и был назначен  московским главнокомандующим.  Ростопчин  отдал Москве весь свой пыл и энергию. Он первый занялся созданием московского ополчения, наладил снабжение армии  всем необходимым – от оружия до сухарей и крупы, организовал госпитали и не допустил до самого входа французов  в Москву ни грабежей, ни каких-либо других беспорядков.   Он же первый призвал народ  к партизанской войне. А что касается  пресловутых «ростопчинских афишек»,  мнения современников были полярно противоположны. В сентябре 1814 года, когда  его деятельность уже стала как бы и не осо-бенно нужна, он был отправлен в бесславную отставку. Дальнейшая его жизнь не представляет особого интереса, разве что кроме того, что он написал книгу под названием «Ох, Французы» и рассказывает о  тех страшных временах, о любимом городе Москве, которому он отдал столько  пыла, энергии и сердца.
    После фактического поражения наполеоновских войск в Бородинском сражении, ухода Наполеона из Москвы, и разгромных сражений 1813-1814 г.г., добивших остатки его войск под Тарутиным,  Малоярославцем, и Березиной, огромная армия Наполеона  перестала существовать.
        Александр считал  себя “избранником Всевышнего, призванного спасти Европу от наполеоновского ига”. Русские войска с триумфом вошли в Париж, а Александра Первого стали называть освободителем Европы…  Его мечта воплотилась в реальность…    
     В марте 1814 года союзные войска взяли Париж и вечером в этот день Москва была иллюминирована; перед домом главнокомандующего - Ростопчина на Лубянке ярко горел щит с вензельным именем государя и с надписью: Добродетель - его закон,
                Пред ним пал и Наполеон
   «  Жизнь, между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными
интересами здоровья и болезни, труда, отдыха, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти,  страстей шла как и всегда, независимо и вне от всех политических и других преобразований»
                Лев Толстой «Война и мир»

     Да,  жизнь не стояла на месте, и  в той же самой Европе  кипела клю-чом.
     В  1819  году кинжалом студента Занда был убит шпион Коцебу. Вся Европа знала, этот удар падает на Александра и Меттерниха. Коцебу был русским шпионом, а Александр I  плясал как картонный паяс в длинных руках Меттерниха, фактически главы австрийского правительства, возглавлявшего борьбу с революционным движением в Европе.
      Вслед за кинжалом Занда сверкнул стилет Лувеля: в феврале был убит герцог Беррийский, наследник французского престола. На допросе Лувель надменно ответил, что намерен истребить все Бурбонское племя.
       Юный Пушкин, к этому времени уже закончивший Лицей и наслаж-давшийся петербургской жизнью,как-то в театре тайком показывал сосе-дям портрет Лувеля с надписью «Урок царям».
    Троны королей снова закачались.  В Испании был бунт, запуганный испанский король повиновался требованиям черни. А в сентябре 1820 года корабль , пришедший из Лиссабона в Петербург привез известие, что в Португалии революция.
     В Греции началась война за освобождение от ига Турции.
     Таков был календарь землетрясений  европейских.
      
В 1812 году Москва, залитая кровью и представлявшая из себя груды обгорелых пожарищ, посыпала голову пеплом... В 1813 году, когда военный гул раздавался уже за границей России, Москва только начала возрождаться. Но новый, 1814 год был встречен жителями торжественно и весело, с надеждой на  прекрасную, в дальнейшем, тихую, мирную жизнь. Да, к тому же и московское ополчение уже торжественно   воротилось  домой 7 января. Оно вступило в Кремль и преосвященный Августин встретил его на ступенях Успенского собора. Начальник ополчения , граф Марков вернул ему расстрелянную Хоругвь, которую Августин дал ему перед уходом войска на войну, святитель принял ее и поставил в Успенском соборе, отслужив благодарственное молебствие.
     По всей Москве звонили колокола, а  зачинателем  стал главный колокол на колокольне Ивана Великого.  Звон  слышен был по всей России.   
      Москва  после  изгнания французов за пределы России, начала активно отстраиваться. Стали появляться дворцы в стиле главного архитектора города, умершего  в 1812 году Матвея Казакова. Его дело продолжили архитекторы Д. Жилярди и  Д. Кваренги.
   

       Матвей Казаков умер с горя, думая , что во время пожара Москвы,  все его творения погибли в огне…Но если бы он знал, что ни одно его здание не пострадало…Вот так иногда судьба распоряжается жизнями великих людей!
     Москву по привычке именовали большой деревней. На самом деле, в двадцатых годах девятнадцатого века она уже была огромным городом и еле вмещалась в пределы  бывшего Земляного города, превращенного в кольцо садов. Большая часть ее была каменной застройки, а по числу жителей Москва превосходила все русские города, включая старожилов, которые  возвращались на родные пепелища, и пришлых, решивших поселиться в Москве.   
       В  1820 году  генерал-губернатором Москвы был назначен князь Дмитрий Владимирович Голицын, которого москвичи называли своим “ангелом-хранителем”. Князь Голицын брал Прагу под знаменами Суворова, воевал в Пруссии, Финляндии. Участвовал в сражениях при Бородине, Тарутине, Красном. В 1820 году он окончил военное служение и занялся мирным делом, отстраивая и налаживая жизнь любимой Москвы.
     Его считали воссоздателем прекрасного облика города, сильно пострадавшего от пожаров и вандализма французских завоевателей.
    При нем древняя столица украсилась живописными садами, парками и непрерывной цепью бульваров, пополнилась более чем десятками мостов, набережные Москвы-реки оделись в гранит, на площадях появились фонтаны с чистой  мытищинской водой, истекавшей из резервуара Сухаревой башни, был устроен первый в России пассаж(Голицынская галерея), открыты несколько больниц..
     Время приносило свой стиль  и в убранстве интерьеров. В эти годы любили открытые гладкие поверхности, сияющие,  навощеные полы, жесткие спинки диванов и кресел, отлакированные крышки столов. Свободная середина комнаты, отблески свечей на лаковом полу и жестких поверхностях столов и спинок кресел- все это создавало ощущение парадности и некоторой холодности. Мебели было немного, ставили ее вдоль стен, так что середина комнаты оставалась почти  свободной, чтобы можно было устраивать пышные балы или домашние вечеринки с танцами.
    Именно такой интерьер создал  Пушкин в своем доме на Арбате, куда привез молодую жену Наталию Николаевну после венчания в церкви у Большого вознесения. 
      По воспоминаниям современников никогда еще так не веселились и не танцевали на многочисленных балах, как в двадцатые годы.
      

         Ужины после балов затягивались почти до утра...В театре поставили новый дивертисмент, под названием “Праздник в стане врагов”, с новыми песнями, отображающими недавние события. Благородное собрание было всегда в полном блеске и многолюдно, несмотря на то, что туда пускали не всех. На масленой были пышные катания по набережным Москвы-реки, а великим постом проходили обычные концерты, так как “ отчаянно веселиться” в эти скорбные дни, было, как известно нельзя. Концерты проходили в доме Апраксина, который, как говорили, уцелел потому, что Наполеон затевал там устраивать театральные представления, думая зимовать в Москве. Кстати, на одном из концертов в 1814 году неудержимый восторг и рукоплескания вызвала песня, посвященная Александру I. Вот о чем в ней пелось:
                О, царь, судьбой определенный,
                Спасти народы и царей -
                Отец, с отчизной разлученный,
                Внемли далече глас детей!
               
                О царь-отец, живем тобой,
                Ты наша слава и покой! 

       День без бала или вечеринки считался пропащим.    Выпускница Смольного  института Мария Волкова с ужасом писала подруге о прошедшем дне: “Не было ни ужина, ни танцев, словом- ничего...” К слову сказать, это именно ее письмами , то бишь  письмами  Жюли Карагиной к княжне Марье, воспользовался Лев Толстой,  работая над романом”Война и мир”, а письма ему через знакомых предоставил его тесть, кремлевский врач Андрей Евстафьевич Берс.
           А вообще, ни один русский город не связан с литературой так тесно, как Москва. Дома, улицы, бульвары и площади вос-принимаются как живые страницы романов, мемуаров, дневниковых записей. Все бульварное кольцо – память о проходивших по аллеям Чехове, Куприне, Бунине, Шаляпине… На углу Петровки и Страстного бульвара рылся  в книгах оставленного дома, пораженный их обилием, Анри Бейль, французский писатель Стендаль, во время войны  двенадцатого года офицер армии Наполеона. В письмах к сестре он восхищался Москвой, как  великолепным городом, незнакомым Европе. В своем же дневнике он отметил богатство московских дворцов и их книжных собраний.
       
   Не зря же устами Фамусова Грибоедов сказал: «…едва, где сы-щется столица, как Москва».
     Хочется привести здесь малоизвестную историю, которую мы назовем “Константиновский рубль”.
        27 ноября 1825 года гонец из Таганрога  привез в Петербург весть о неожиданной смерти Императора АлександраI. На престол должен был взойти, как известно, брат Александра, Константин.
        Константину  через час после известия о смерти старшего брата, присягнул Николай. А еще  через час в Государственной совете был вскрыт секретный  пакет с отречением Константина, написанным  еще в 1819 году и известным только Александру и вдовствующей императрице Марии Федоровне, жене Павла I.
      В эти дни из Петребурга в Варшаву, где пребывал Константин в роли наместника, мчались с тайными сообщениями гонцы. Междуцарствие длилось с 27 ноября по 14 декабря 1825 года.
   В дни , когда декабристы мечтали о свободе Родины, русские чиновники вынашивали угоднический план.
     По приказу графа Канкрина на Монетном дворе тайно начали изготовлять серебряный рубль с ликом Константина, будущего императора, неожиданный и, как предполагалось, приятный для него подарок.
 12 декабря пять серебряных монет рублевого достоинства с ликом несу-ществующего императора  были изготовлены, но...  последовавшие в следующие дни события, сделали замысел льстецов, чуть ли не государственным преступлением, равным измене, так как об отречении Константина стало известно и на престол должен был взойти Николай I.    
       Рубль с ликом Константина был “арестован” ... А все же в среде “фе-шенебельных” нумизматов” тайные разговоры о редкостной монете ве-лись, но, что называется “вполголоса”.
      Но это к слову!
       Когда19 ноября 1825 года Александр I скончался, то узнав о его  кончине,   Меттерних, ставший к тому времени канцлером,  воскликнул: “Роман окончен, начинается история!”
        Он был прав! Менее чем через  месяц после кончины Александра I, трагическое  событие потрясло всю Россию... В безвременье траурного периода, еще  до коронации  НиколаяI, 14 декабря 1825 года в Петербурге произошло восстание, которое потом станут называть восстанием “декабристов”. Представители лучших дворянских фамилий, патриоты России вышли на Сенатскую площадь , чтобы изменить ход истории.
 


 «Они явились свидетелями исторического подъема русского народа на борьбу с Наполеоном, провели годы бок о бок с солдатами в сражениях и походах – теперь от них требовали издеваться над солдатами в военных поселениях. Они привыкли решать судьбы великих битв, судьбы государств, свои судьбы – теперь их оттеснили ото всех серьезных занятий.»
     Грибоедов, будучи в отставке с 1816 года, жил в это время в Петербурге.     Так же как и его друзья, он  испытывал ненависть к  российскому деспотизму, но, обладая трезвым аналитическим умом, он старался  сдерживать их горячность и безрассудный пыл до благоприятного момента…
      Смерть Александра I сыграла решающую роль во времени  начала проведения восстания.  Восстание было подавлено, а  Грибоедов в числе других «мятежников» был  арестован , но потом отпущен с очистительным аттестатом и предписанием отправиться к месту службы. К этому времени он был назначен чиновником по дипломатической части при генерале А.П. Ермолове.      
      Аресты, высылки,  страшная казнь пятерых “декабристов” на кронверке Петропавловской крепости и все, что за этим последовало, перевернуло души  всех: и жителей  Петербурга и москвичей... Как-то само собой исчезли гулянья под Новинским,  прекратились балы, опустели театры... Даже коронация нового царя,  Николая I  в августе 1825 года, которая должна была состояться по традиции  в Московском Кремле, никого не вдохновляла...
   А  Пушкин  в  это время «сидел» в ссылке, в родовом имении  Михайловское. Слухи, сплетни, иногда полное неведение о судьбе его  друзей и  родственников Прасковьи Александровны Осиповой-Вульф, ближайшей его соседки и большого друга, мучили, пугали, вызывали чувство досады, что Пушкин не с  ними, там, в Петербурге…
      К слову сказать, Пушкин попытался сбежать из Михайловского, как ни отговаривала его Прасковья Александровна…но, видимо, вмешалось само провидение…Пушкин был очень суеверен, а начало пути, по приметам, сулило одни неприятности…Скрепя сердце, он велел кучеру поворачивать… Если бы Пушкин явился на квартиру Рылееву, как он собирался, то угодил бы прямо в кипящий котел! Восстание было назначено на следующий день…
           Большинство “молодых генералов”,  как  назвала потом  цвет Гвардии Марина Цветаева, навсегда покинули родные края и прозябали в нерчинских рудниках... а  16 июня  1826 года  началась русско-персидская война, требовавшая от России и особого умения в ее ведении, и особой дипломатии...
        Да вот почти  никого не осталось...
     Как странно. Резко закрутилось колесо истории и возникла ситуация так похожая на ту, что произошла почти через сто лет... В Великую Отечественную войну 1941-1945г.г.
 Есть пословица- “все возвращается на круги своя...”  Не дай Бог, чтобы это повторилось...