Двое. 43 и 13

Аннотация: История знакомства двух непохожих людей. Их встреча - одна из остановок скоростного поезда под названием жизнь.


За общим гвалтом Таганской площади мужчина с проседью не сразу сообразил, что данные слова обращались к нему.
- Мужчина, вы забыли. Мужчина.

И только после толчка в его левый бок, мужчина остановился и обернулся. В шаге от него стояла девочка подросток. На ней была брендовая, но замызганная одежда. Немытый волос был собран на затылке в высокий хвост. На лбу и левом виске имелся след от токсичного дыма жжёной резины. В руках она держала барсетку. И вроде бы ничего необычного в этом существе не было, но лицо. Внешне это было красивое лицо - идеально соблюдены пропорция и симметрия. Конечно, Москву красотой не удивить, но помимо красоты в лице этой юной особы проглядывался ум, достоинство, а главное, в нём имелось будущее. Будущее, в котором многие будут её знать и интересоваться ею.

Не отводя глаз от мужчины, девушка, протягивая ему барсетку, сурово повторила:
- Вы забыли.

Вернув вещь хозяину, девушка стала пятится, продолжая неотрывно, но уже вопросительно смотреть на мужчину, глазеющего ей в лицо также пристально. Будто ответив на свой вопрос, девушка изменилась в лице, где удивление преобразилось в презрение. Напротив, мужчина, всё более проникался симпатией к неопрятной и в тоже время осанистой с благородными чертами лица юной леди.
- Благодарю за барсетку. Может составишь компанию?

Мужчина указал поворотом головы на витрину кафе. Юная леди нахмурилась:
- С чего это?
- Как с чего? Ты можно сказать только что спасла меня. Правда. Даже не представляешь, что там в барсетке. В конце концов не на улице же говорить.
- О чём?
- А я объясню. Я должник мне и угощать, идём.

Угощение обоих и единственных посетителей кафе состояло из горячего шоколада и ванильного мороженного. Девушка пила словно верблюд после долгого перехода, а ела, словно хомяк перед зимней спячкой. Поэтому после десерта последовали блины с говяжьей печенью и рисом, расстегай с сёмгой и большая кружка латте.

Не смотреть, на это столовое побоище, мужчина ещё мог себя заставить, но не думать было не возможным: «Как, всё это кушанье влезает в маленькое стройное тело? Мне же достаточно выпить стакан воды, чтобы поправится».

Второю порцию латте девушка лишь коснулась губами, затем подняла кружку на уровне глаз и прищурилась. Взятая ею зубочистка, через несколько секунд переделала стандартное сердечко из карамели, на поверхности кофе, в авторскую розу. Закончив произведение, девушка облизала зубочистку и не вынимая её изо рта неразборчиво проговорила:
- Шпашибо.
- Торопишься?
- А, что? Вы так ничего и не сказали.
- Знаешь кто я?
- Нет.
- Говорят: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Прогуляемся до одного места. Тут не далеко. Слышала про Крутицкое подворье?
Девушка недовольно хмыкнула:
- Конечно.

В храме подворья, мужчина предметно разговаривал с бригадиром артели строителей, работающих во всём комплексе. Изредка, «спасённый» девушкой мужчина поглядывал на неё, будто проверяя тут ли она. Меж тем, девушка лишь по началу была рядом, но, как только мужчины стали меж собой говорить о делах углубляясь в детали, она оставила эту не интересную пару и стала ходить по залу храма, рассматривая расписанные библейскими сценами его стены и свод.  А также то, как рабочие, сидящие на лесах, выполняют работу. Это настолько увлекло её, что она даже вздрогнула, услышав возле себя знакомый голос мужчины с проседью.
- Что скажешь?
- Вы архитектор?
- Скорее реставратор. Красиво здесь, правда? И красота внутренняя не уступает красоте внешней. Люди могут и дома молится, но они ходят в храм, получая среди прочего и эстетическое умиротворение. Я заметил, тебе небезразлично то, что здесь происходит. Ты могла бы овладеть этими премудростями. Рисовать умеешь?

Девушка отстранилась от мужчины и недоверчиво оглядела его.
- Понравилась, что ли?
- Очень.
- Да? А после моей реставрации, себе оставите или на продажу выставите?
- Хм, я не продаю то, что реставрирую, а храмы даже себе не оставляю. Что до тебя, тут недалеко, при Новоспасском монастыре, имеется обитель. В ней, и живут, и трудятся. Посещение свободное. Довольно хорошо развита мастерская живописи.
- А разве монахи не должны постоянно молится?
- Они и молятся. Ты, сама, религией не интересуешься?
- Не-ет.
- Обитель светское место, несмотря на монастырские стены и патронат церкви. Условия проживания можно сказать спартанские, но, всё же лучше, чем… Прийти можно в любое время, примут. Я договорился. Ну, что, «спаситель», теперь прощай.
 
Мужчина вышел из храма и направился в сторону набережной неспешным шагом. Оставшись одна, девушка ещё какое-то время стояла посреди храма будто в нерешительности, а после поспешила из здания.

На середине Новоспасского моста мужчина остановился и прильнул к перилам. Москва-река представлялась гладкой и чистой голубой поверхностью. Устремив свой взор вниз, он увидел своё отражение. Его безмятежный силуэт словно парил в бездонном небе. Ветер слегка колыхал его серебристые локоны. Но вот его волосы стали развиваться сильнее, затем задрожали щёки и вскоре вся видимая часть его тела закачалась и разрезалась надвое, проходящим под пролётом моста прогулочным двухпалубным кораблём. Связь между реальностью и его отражением в небесах была потеряна и он уже неосознанно пялился на стальное судно.

Девушка появившееся возле мужчины последовала его примеру, только она не склонялась над перилами, а повисла на них, рискуя опрокинутся в реку. И на корабль она смотрела иначе, любуясь респектабельной отделкой «Баттерфляй».

Люди с верхней палубы корабля махали, зрителям с моста, руками и направляли в их сторону гаджеты со вспышкой. Девушка не глядя на своего соседа, спросила:
- Если вы меценат, почему не на машине?

Мужчина только после обращённых к нему слов девушки заметил её. Он повернулся спиной к перилам и на мгновенье сделав из губ щуку, заумничал:
- Прогуливаясь по Москве можно видеть то, что из проносящегося автомобиля не заметишь. В стремлении заглянуть за горизонт, быть может, мы упускаем что-то важное и потаенное находящееся в шаге от нас. К тому же, как не странно, это довольно практично. Необременённый автомобилем человек может зайти куда угодно, остановится где угодно и простоять хоть целую вечность.
- Мм. А живёте где?
- У меня много мест в Москве, где бы я мог остановиться.
- А так, чтобы поближе к Новоспасскому монастырю.
- В Замоскворечье. Не далеко от Павелецкого вокзала.

Девушка восторженно просвистела.
- Особняк или квартира?
- Квартира, в двухэтажном здании. Остальную часть здания собираюсь передать организации занимающейся охраной архитектуры города.
- Внутри поди всё в прежних тонах.
- К сожалению ничего не сохранилось. Даже в архивах не нашёл. Ни, кто архитектор, ни, кто проживал. Оттолкнуться не от кого. Пришлось после коммуналок интерьер делать по наитию. Я бы и коммуналки не стал трогать, если бы не так печально всё было.   
- Туда направляетесь?
- Сама-то, где живешь?
- В местной ясной поляне.
- Где? Погоди, в Хамовниках, что ли?
- А ты догадливый. Что так смотришь? Удивлен, что полуграмотная молодёжь осведомлена о резиденции писателя?
- Удивлен? Скорее рад. Хм, однако… Вспомнил историю, буквально на днях произошла. Правда. В Коломне дело было. Выйдя из гостиницы и идя новым для себя маршрутом до объекта реставрации, говорят, для тренировки памяти полезно выбирать разные направления, так вот, средь непрезентабельных советских домишек, я увидел двухэтажный дом дореволюционной постройки. Низ был сложен из кирпича, навершие состояло из брёвен. Дом сильно пострадал от пожара, поэтому уцелела только кирпичная часть, а второй этаж был представлен в виде обгоревших брёвен. Крыша местами отсутствовала. Что-то неведомое толкнуло меня внутрь обветшалого здания. Внутренность дома, предстала в виде анфилады - коридора с десятью окнами и пятью комнатами. В конце коридора имелась стальная лестница на уже не существующий второй этаж. В здании, помимо огня и пожарных, похозяйничали мародёры и подростки. Но несмотря на очевидную разруху внутреннее убранство ещё сохраняло своё былое великолепие. На потолке местами сохранилась лепнина. У дверных косяков имелась резьба в старорусском стиле: полуколонны с перехватами. В одной из комнат, лучше всего сохранившейся от огня, я заметил лежанку бомжа. Так как хозяин лежбища отсутствовал, я спокойно осмотрел его пристанище. Толстый, местами прожжённый матрас. Рваные до лоскутов тряпки и покрывало. В изголовье имелись две большие подушки. Всюду валялись обычные, для подобного контингента, предметы в виде смятой пачки Беломора, пустой стеклянной бутылки водки и сдавленной пластиковой полтарашки из-под пива. Я было собрался уходить, как под покрывалом заметил что-то яркое. Откинув покрывало я – поразился! У бывшего человека на постели лежала книга. Это была трехсот страничная книга 1991 года издания. Название её было «Магия: ведьмы и колдуны». В середине книги один лист был загнут, наподобие закладки. Было очевидно он читает! Удивленный, приятно удивлённый, таким обстоятельством, я решил ответить интеллигентному бомжу. Там, где была загнута страница я положил пятьсот рублей.
 
Девушка расхохоталась, мешая смех со словами:
- Не-ет, как вы могли? Если не соврали, то непременно посетите «читателя» опять и принесите ему связку книг.
- История подлинная. Если желаешь её продолжения, можешь сама вручить ему книги. Литературой обеспечу.
- Что вы меня всё время куда-то хотите пристроить?
- Хм.

Мужчина дружелюбно смотрел на девушку, радуясь её ранее заразительному смеху. Но девушке, от чего-то не понравилось его ухмыляющееся выражение.
- Думаете, что я бомж или сирота? Одежда грязная? Да, я ночевала на улице, и что? Может я люблю гулять по ночной Москве. У меня, между прочим, в Хамовниках не заброшенный дом, а элитная квартира. И родители у меня знаменитые. И вообще, сам иди в монастырь.

Девушка устремилась прочь с моста не особо задумываясь в какую сторону направляясь. Шла она в сторону Замоскворечья. Мужчина шёл туда же и вскоре почти поравнялся с девушкой, хотя и соблюдал дистанцию. Со стороны казалось, что они не вместе, а просто идут в одном направлении. Следующие пять минут их движения прошли в безмолвии. Мужчина, идя чуть позади девушки, с улыбкой поглядывал на неё. Девушка шла, с насупленным видом, глядя себе под ноги.

Первой заговорила девушка, но, не обращаясь к кому-либо, а скорее, это были мысли вслух:
- Интересно, почему родителей называют только словом - родители? Ведь родители не только рождают, но ещё воспитывают и обучают ребёнка. Отчего эти слова в тени слова - родители? Ведь рожают девять месяцев, а совместно живут годами.

Её невольный попутчик откликнулся:
- Если имеешь ввиду, что важнее: гены или воспитание? У меня нет ответа.

Девушка дурно посмотрела на мужчину, словно её интимный разговор был подслушан. У неё даже голос изменился, когда она произнесла:
- Это от того, что у вас нет личного опыта.
- Хм.
- Скажешь не права? Не женат. Детей нет. Но, куча денег, недвижимости, яхт. Впрочем, яхты у тебя нет. Предпочитаешь по воде пешком гулять.
- Хм. Шерлок, может скажешь, в каком особняке я живу? Мы на месте.

Девушка остановилась и огляделась. Они действительно находились в Замоскворечье. По обоим сторонам дороги располагалось три дома подходящих для проживания мецената. Слегка прищурившись и сделав важное лицо, девушка по киношному стала изображать «Пинкертона», разгадывающего загадку. Мужчина смотрел на неё и мысли кружили в его голове, словно голуби в небе: «Как быстра её смена настроения: ещё недавно она была весела, а после злилась до разрыва, и вот, теперь она с азартом участвует в игре, словно забыто и первое, и второе. Удивительно ещё и то, что все эти резкие изменения настроения без последствий для её организма. А как она открыта: громко смеётся, не стесняясь вечно спешащих прохожих, а мысли проговаривает вслух, не боясь быть осмеянной. Молодость. Молодость». Мужчина погрузился в воспоминания и к своему огорчению пришёл к выводу, что если это и есть определение молодости, то он никогда не был молодым. Его мысли прервал звонкий возглас девушки:   
- Этот! С ёлкой на подоконнике.
- А причём тут ёлка? Кстати, это можжевельник.
- Кстати. Кстати, ни одна женщина не станет выращивать тайгу у себя в квартире.
- По-твоему я живу в берлоге?

Девушка засмущалась.
- Про берлогу, вы сами выдумали.
- Ну, в целом, ты права. Это мой дом. Бинго!

Но девушка не оценила восторга мужчины, она вновь находилась в задумчивости, разглядывая, как группа голубей дерется за плесневелую корку на дороге, не опасаясь быть задавленными транспортом. И снова её мысли стали доступны её спутнику:
- Удивительно, как люди с животными роднятся. К примеру, собаки свободно гуляют по городу и днем, и ночью, даже спят посреди улицы никого не опасаясь. А кошки, эти нежные создания вынуждены быстрыми и мелкими перебежками передвигаться от подвала к дереву и обратно, даже ночью. Тем более ночью. Этот мир не для девочек.

Мужчина не удержался от похвал:
- Занятный ты человек. Правда. Даже жаль расставаться. Слушай, а может до Хамовников прогуляемся? Не устала? Отсюда километров пять, не больше. У меня там тоже есть, хм, особняк. Как знать, быть может мы на одной улице проживаем. А, Шерлок?
- Вряд ли.

Более не сговариваясь, путники одновременно и неспешно продолжили движение к новому месту.

Уйдя от привокзальной площади Павелецкого вокзала, они очутились на улице, украшенной сталинскими ампирными домами с обеих сторон. Мужчина засиял в лице, забыв о спутнице, и уподобившись ей, принялся размышлять вслух.
- А было время, когда архитекторов ругали за этот диссонанс. «Классицизм, с их фронтонами и колоннами на двух-трехэтажных домах, они преступно перенесли на высотные здания».

Мужчина осёкся, вспомнив, что рядом с ним идет юная девушка. Она действительно шла, не слушая «гида». Девушка всё цело была погружена в себя. Мужчина коснулся её плеча барсеткой.   
- Эй. Рассказала бы что-нибудь.
- Что, к примеру?
- Думаю всегда есть что-то, о чём самому близкому не поведаешь, а случайному попутчику выложишь за милую душу.
- Мм. Поздновато. Исповедоваться в церкви надо было.
 
Когда оба путника вступили на Житную улицу, мужчина решил завести новый разговор. Но ничего другого не придумал, как вновь принялся сыпать энциклопедическими знаниями о городе:
- Несмотря на убогость здешней архитектуры, уникальное, в своём роде, место. После реконструкции на Житной улице отсутствуют дома с нечётными номерами, а на улице Коровий Вал, вон там, с чётными. Чёт, да нечет. Хм, чертовщина какая-то.

Девушка вспыхнула:
- А как книга называлась? Ну, ты рассказывал про бомжа.
- Так. Как её… А! «Магия: ведьмы и колдуны».
- А ведь обгоревшего дома-то нет.
- Всё не веришь.
- Да ты не понял. Ты… стой. Дом был, вчера. А сегодня, его нет. И стоит теперь на его месте банк. Нет, ломбард. И не ложе бомжа это было, а колдуна. Бли-ин. Неплохой сюжет завязывается. А ты ему ещё деньги положил.
- Нам зеленый загорелся, пошли.
- Отдай мне эту историю.
- Пожалуйста.
- Я из неё такое сделаю. Тут ведь… Тут, не то, что ты взял у него что-либо или набезобразничал, а наоборот, дал ему. Да к тому же презренный метал.
- Вашим же салом, да вам по мусалам.
- Точно! И теперь этот Коломенский колдун твой слуга.
- А ты была им заколдована, а теперь обрела свой облик.
- Что за фигня? Вообще не то. Тут игра, понимаешь? Игра характеров, желаний. Тут страсть, интрига, судьба…
 
Набранный девушкой воздух и весь её восторг медленно спустился словно пар старинного паровоза у станции, при этом, она сопроводила последние остатки воздуха репликой:
- Бли-ин, ну зачем я сюда попёрлась.
 
В их сторону стремительно направлялась женщина. Бросив машину на другой стороне детской площадки и не щадя туфель, вязнувших в песке она приближалась к цели. Лицо у неё было прекрасным и решительным. Девушка почти шёпотом произнесла:
- Вот бы кого расколдовать.
- Кто эта женщина? Лицо знакомое. Погоди, это… Она твоя мама?
- Элементарно Ватсон. Позвольте отрекомендовать, актриса кино – Юлия Берсенева. Пару лет назад ты бы у неё в ногах валялся, а теперь: возраст, пандемия, развод с режиссёром, укатившим с новой пасьей в Питер. Теперь, когда ролей стало меньше и пришло одиночество, она вспомнила, что у неё есть я. Вам бы лучше удалится. Она у меня такая, не посмотрит, кто вы есть.
- Не хорошо. Лучше я останусь.
- Вам не обязательно слышать то, что она будет мне высказывать.
- Может, при постороннем, она не станет сильно ругать.

Девушка просительно посмотрела на своего спутника. Мужчина, на мгновенье задумался, а найдя там что-то светлое, улыбнулся, как обычно хмыкнул и, моргнув утвердительно глазами, покинул юную особу.

Женщина уже не застала мужчину возле девушки, но поравнявшись с нею, грозным взглядом проводила удаляющуюся мужскую фигуру. Убедившись, что он не имеет намерений возвращаться, женщина принялась методично отчитывать дочь. Делала она это тихо, сдержано, но сурово. Дочь терпеливо, молча и не моргая выслушивала упреки матери.

Со стороны было забавно лицезреть, стоящих напротив друг друга, разных по возрасту и росту «близнецов».  Мать наговорила дочери столько и так, что вскоре сама не выдержала и отвернувшись, медленно пошла в сторону своей машины, на ходу прикладывая указательный палец правой руки у кончиков глаз. Дочь, оставаясь всё это время, неподвижной и безмолвной зрительницей, вскоре нагнала мать и пошла рядом, периодически виновато заглядывая ей в лицо, точно в забрызганное зеркало.