Про пьянство, аппетит и любовь к женщинам

Не дави, брат, на мозоль,
Выпить водочки изволь
С малосольным огурцом
Да с мясистым холодцом.
А потом поозоруй
Да пивком залакируй!
Я принес из погребочка
Аббалденные грибочки:
С красным луком сыроежки,
Не тушуйся, брат, поешь-ка!
А вот это – чёрный груздь,
С ним навек забудешь грусть!
Видишь, водка запотела,
Трезвым быть не надоело?
Или ты совсем не пьёшь
И в рот капли не берёшь?
Как же ты тогда живёшь?
Ты случайно мне не врёшь?

Тот, кто выпил, точно знает –
Баб не сочных не бывает!
А бывает водки мало,
Ну так выпей для начала?
Или выпить не желаешь
И меня не уважаешь?
Ну и чёрт с тобой, браток,
Дам в пятак тебе разок.
А потом скажу сурово:
До чего же жизнь херова.

Да не бойся, я шучу,
Рассмешить тебя хочу!
(И на Пушкинский манер
Щас сменю в стихе размер.)

Скажу тебе без тени чванства,
Что мне с рождения претит
Тупое, гибельное пьянство
И алкашей дремучий вид.
Не вдохновляет их безделье,
Туманный вечно взор с похмелья,
Тошнит меня от бедолаг,
Хоть сам я выпить не дурак.
Тебе открыться я посмею,
Бывает так, что пью один -
Вино, коньяк, ром, виски, джин,
Но сам ни капли не пьянею.
Не становлюсь в качель бухой,
Хотя я вовсе не святой.

Я вечно трезвый поневоле,
Хотя пью сутки напролёт.
Люблю огня вкус в алкоголе,
Когда мне связки обожжёт.
Зато, когда я выпиваю,
То агрессивным не бываю,
И в этот час в округе всей
Я самый добрый из людей.
Я пью не много и не мало,
Поскольку пьянство не по мне.
Но всё же истина - в вине,
На дне хрустального бокала.
И рад вино, друг милый мой,
Как праздник, разделить с тобой.

К красоткам тянет, как магнитом,
Но попрошу иметь в виду,
Я тех люблю, кто с аппетитом
И с редкой страстью ест еду!
Они обычно в пышном теле
И восхитительны в постели.
Ах, как приятно, что скрывать,
В них аппетит мне возбуждать.
Как клёво закатить пирушку
И необычно угостить,
Пить с ней вино и веселить,
И целовать при этом в ушко.
Я убеждён, что аппетит
В любви красоткам не вредит!

И чтобы быть предельно точным,
Признаюсь, это не секрет:
Я безразличен к худосочным -
В них обаянья, шарма нет.
Прошу принять, мой друг, на веру,
Но бесподобная Венера,
Что в русской бане, как на грех,
Мне красотой милее всех.
Её Кустодиев с размахом
С любимой дочери писал,
Отобразив мой идеал,
Чтоб мне не помереть монахом.
И вопреки гламурным нормам
Люблю в красотках пышность формы.

В конце добавлю немудрёно:
Кого любить?  – Не тот вопрос!
Мне просто нравятся сластёны,
Когда целуются взасос.
Пусть будет толстая, худая,
В годах иль дева молодая,
Мулатка иль бела, как снег -
Лишь близок был бы человек!
Чтоб с ней ни в чём не притворяться,
А просто искренне любить,
Печаль и радости делить,
И добрым сердцем восхищаться,
Как солнца утренним лучом!
А вес её здесь ни при чём.

24.02.17. А.Г.