Посторонние рисунки

                Хорошист Творчагин и двоечник-хулиган Бастов рисуют свою учительницу Наташу. Голую. Прямо на уроке биологии, который ведёт Наташа. Творчагин рисует лучше, но у Бастова Наташа красивее. Хулиган привык списывать , подсматривать, вот и сейчас он вытягивает шею, чтобы разглядеть, какая Наташа получилась у Творчагина.  Как и Бастов Творчагин изображает вид спереди. Линия у него не слишком твёрдая, точно набросок делает. Художник, дери всех его родичей! Изобразил Творчагин пока лишь тяжёловатые для юной девушки бёдра, грушевидные, несколько отвислые сиськи, точкой обозначил пупок. Ниже ещё не приступил, только обозначает что то. Бастов хмыкает — у него Наташа почти готова. Длинноногая, с осиной талией, с круглыми, как у фотомоделей, чуть приподнятыми сиськами. В жизни Наташа не такая, точнее не совсем такая. Юная, симпатичная, но не модель и не красавица. В бёдрах и правда полновата, но в меру. В общем то обычная девушка. Но когда она проходит рядом с Творчагиным и Бастовым, они вдыхают запах каких то там, неизвестных для них, духов, стараясь, чтобы никто не догадался, расширить ноздри, вдыхать эти чёртовы духи вместе с Наташиным телом. А глаза, что у хорошиста, что у двоечника вниз опускаются. Ножки стройные, самое оно — не тонкие, не толстые. Жаль, быстро кончаются под строгим сукном учительской юбки. Одета Наташа, как подобает настоящей училки, без намеков на откровенность, разве что открытая шея переходит в чуть более глубокий вырез. Но грудь укрыта целиком. Не видать сисек-сисечек. Вот так сидят хорошист с двоечником, косят глазами, вдыхают ароматы, а мечта на двоих одна — увидеть, что у Наташи под юбкой и тоже вдохнуть того запаха. Дурацкие, стыдные мысли, но не уходят ни у хорошиста, ни у двоечника. Между тем, оба рисовальщика переходят к главному — к тому, что у Наташи ниже пупка, повыше ног. Понятно, что никогда они этого не видели, да и не увидят, скорее всего. Творчагин нарисовал треугольничек. Что там ещё можно нарисовать? Не трапецию же? Бастов на миг задумывается — хоть и привык списывать, но не такие же вещи. А что если трапецию или ромбик? Между тем Творчагин берёт паузу, задумывается, не отводя глаз от треугольника. Тоже не знает, что дальше? Чем дополнить, чем украсить треугольничек? Думай, четвёрочник! Но Творчагин это дело откладывает и начинает рисовать Наташину причёску и лицо. С волосами всё просто — у Наташи они короткие, в нечто аккуратно-гладкое уложенные. Бастов рисует их чуть более длинными, даже немножко растрёпанными. Ему так больше нравится. Далее — лицо. Тут и просто , и сложно одновременно. Бастову лицо не слишком важно в его рисунке, но необходимо, чтобы Наташа получилась мало-мальски похожей. Бастов скашивает глаза в сторону объясняющей урок Наташи. Двигаются слегка подкрашенные изящные губки. Черты лица у юной учительницы мелкие, правильные, точно ювелиром выточенные. Ничего крупного, резкого. Светло-карие небольшие глазки поблескивают по сторонам, но не на Бастова с Творчагиным. Они исправно пишут, точнее рисуют, но Наташу это устраивает. Когда Бастов сидит тихо и не дезорганизует учебный процесс это устраивает всех. Двоечник рисует лицо на свой манер, не очень стараясь совпасть с носиком и глазками реальной Наташи, но, закончив, вновь бросает взор на рисунок Творчагина. Женская фигурка на Кворчагинском листке в клеточку небольшая. Прорисовать все черты лица сложно, Творчагин обозначает условное сходство, вместо глаз коротенькие чёрточки-отрезки. А Бастов нарисовал Наташе огромные глаза, чуть ли не во всё лицо. Отчего так? Бастов рисовать по настоящему толком не умеет, но знает, что большие это красиво. Пусть непохоже.  Прически и лица закончены, Творчагин и Бастов возвращаются к главному — к заветному треугольничку. Хорошист не торопится, что то мысленно изобретает. А что тут можно изобрести? Бастов ждать больше не может — густо заштриховывает треугольничек. Расстояние между ним и пупком вполне себе, наверняка и у Наташи так. Пупок, белая-бледно-розовая плоть и сразу темная поросль в виде треугольника. Не может быть, чтобы Творчагин нарисовал лучше! Но Бастов вновь смотрит в сторону хорошиста, вновь сравнивает. Творчагин ( опять дери всех его родственников! ) и тут «поднатворил»! Всё изобразил вьющимся, играющим, к пупку тянущимся. Как это у него вышло? Бастов критически смотрит на застывшую темень им изображенного Наташиного треугольника, но ничего переделывать не собирается. Может быть это Наташа после ванны? Поэтому и прическа чуть растрёпана, а то, что под пупком, мокрое, от того темнее и гуще кажется. Если Творчагинская Наташа примет ванну, у неё точно также всё будет, ничего виться-играть не станет, пока не высохнет.

    - На этом урок окончен! — настоящая, ненарисованная, одетая Наташа чуть повышает голос, — Запишите домашнее задание! К завтрашней контрольной вы должны будете…
     А  Творчагин с Бастовым должны закончить Наташины ноги. И хорошист, и двоечник с самими ногами справились быстро, изящные нехудые, почти скульптурные ляжки, кругленькие коленки, четкие, одной линией выведенные икры. У Творчагина Наташины пятки и пальчики получились почти как у ювелиры. А Бастов, в связи с окончанием урока, нарисовал толстые голые пятки, совсем не идущие ни той Наташе, что на рисунке, ни той, что за учительским столом. В туфлях пятки не очень то видны, но понятно, что не толстые они, а изящные, нежно-розовые. Подглядывать к Творчагину уже бессмысленно, урок заканчивается, да и не перерисовать Бастову те юверирные пяточки с пальчиками. Но решение приходит быстро и оно кажется двоечнику гениальным. Бастов обувает свою абсолютно голую Наташу в модные черные сапожки на каблуках!
    - Ещё раз повторяю — на следующем уроке контрольная! А Творчагин с Бастовым вместо контрольной сдадут мне свои рисунки! И не на следующем уроке, а прямо сейчас!
    Нет, не ослышались хорошист с двоечником. Всё подметили, всё рассмотрели Наташины зоркие глазки.

            - Творчагин! Бастов! Повторить!? Вот эти ваши листочки мне на стол!

    Розовато-бледное лицо Наташи румяниться, маленькие глазки прищуриваются, становясь проницательными чёрточками-щелочками. Не отвертеться теперь от училки! Можно скомкать, порвать, просто не отдать. Наташа силой отнимать не станет…
       Бастов первым поднимается с места с собственным рисунком в руке. Бросает взгляд на не спешащего Творчагина.

- Давай сюда! — выждав секунды полторы Бастов забирает у хорошиста его рисунок.
Творчагин не возражает. Бастов медленно приближается к столу учительницы.
- Вот сюда, пожалуйста, — наманикюренный в скромный цвет Наташин пальчик указывает на полированную гладь, глаза чуть увеличиваются из щелочек, но, по прежнему небольшие.  Бастов останавливается, одним движением рвёт оба рисунка. Столь же стремительно сминает клочки и швыряет их в корзину, стоящую в самом углу класса. Творчагин молча чуть приподнимает голову.
- Молодец, садись, — только и произносит Наташа.
Последнее слово остаётся за ней. Через полчаса придёт уборщица, оба творения окончательно утилизируются, никто никогда не увидит их.
 
   Из класса выходят две последние ученицы и Наташа запирает дверь на ключ. Переводит дух. Проверяет, не остался ли кто в классе. Под партой не схоронился ли, возле шкафа с книгами не замаскировался ли? Нет, никого. Наташа подходит к мусорной корзине и извлекает из неё все мятые клочки. Да, да — Наташа вынимает из корзины оба порванных рисунка, разглаживает, распрямляет их, как может. Складывает, точно пазл.

               
                «Это я такая уродина!?» — мысленно восклицает Наташа. И не может не отметить, что каждый день в зеркале видит очень похожее.
                Так она рисунок Творчагина оценила.
                «Это я такая кукла!?» — думает Наташа.

                А это о творении Бастова.
«Не такая уж и уродина» — возвращается Наташа к творению хорошиста. Рассматривает минуты полторы, потом, чуть меньше, «куклу Бастова».  Слегка побарабанив пальчиками по столу, убирает оба рисунка в папку, которую, в свою очередь, прячет в собственную сумку. У Творчагина, с своими тяжеловатыми бёдрами, грушевидными сиськами и чёрточками маленьких глаз, Наташа неожиданно нравится себе больше! Намного больше! Потому что рисовал подлинный художник. Которого талант, ни в коем случае не избавляет от двоек за невыученный предмет.

Творчагин стоит в конце коридора, стараясь не привлекать к себе внимания. Бастов сидит на подоконнике, болтает ногой и чем то щёлкает. По коридору воздушно-летящей походкой двигается Наташа. Не обращая внимания ни на двоечника, ни на отличника, скрывается за дверью учительского туалета. Дверь захлопывается с непривычно нежным звуком. Запирается изнутри ещё нежнее. Творчагин и Бастов, молча, не переглядываясь, внимают этому нежному.