Блок. Я был смущенный и веселый... Прочтение

Я был смущенный и веселый




   * * *   

                Я был смущенный и веселый.
                Меня дразнил твой темный шелк.
                Когда твой занавес тяжелый
                Раздвинулся – театр  умолк.

                Живым огнем разъединило
                Нас рампы светлое кольцо,
                И музыка преобразила
                И обожгла твое лицо.

                И вот – опять сияют свечи,
                Душа одна, душа слепа...
                Твои блистательные плечи,
                Тобою пьяная толпа...

                Звезда, ушедшая от мира,
                Ты над равниной – вдалеке...
                Дрожит серебряная лира
                В твоей протянутой руке...
                Декабрь 1906




 
     Сравните, стихотворение «В высь изверженные дымы…» из книги «Город»:

                «…Гулкий город, полный дрожи,
                Вырастал у входа в зал.
                Звуки бешено ломились...
                Но, взлетая к двери ложи,
                Рокот смутно замирал,
                Где поклонники толпились...

                В темном зале свет заёмный
                Мог мерцать и отдохнуть.
                В ложе – вещая сибилла,
                Облачась в убор нескромный,
                Черный веер распустила,
                Черным шелком оттенила
                Бледно-матовую грудь.

                Лишь в глазах таился вызов,
                Но в глаза вливался мрак...
                И от лож до темной сцены,
                С позолоченных карнизов,
                Отраженный, переменный –
                Свет мерцал в глазах зевак...

                Я покину сон угрюмый,
                Буду первый пред толпой:
                Взору смерти – взор ответный!
                Ты пьяна вечерней думой,
                Ты на очереди смертной:
                Встану в очередь с тобой!
                25 сентября 1904»   
 
     Но там героиня была в ложе, в исходном стихотворении – на сцене. Там – в реальности инфра-Петербурга, а здесь – новая творимая реальность, реальность воплотившейся Незнакомки, (которая отказывалась Незнакомкой быть).
     «…У нас бывали частые споры с Александром Александровичем. Он, как поэт, настойчиво отрывал меня от «земного плана», награждая меня чер¬тами «падучей звезды», звал Марией [имя героини его пьесы «Незнакомка»]— звездой,  хотел видеть шлейф моего черного платья усыпанным звездами. Это сильно смущало и связывало меня, так как я хорошо сознавала, что вне сцены я отнюдь не обладаю этой стихийной, разрушительной силой. Но он утверждал, что эти силы живут во мне подсознательно, что я всячески стараюсь победить их своей культурой и интеллектом. Отсюда раздвоенность моей психики, трагические черты в лице и в характере, постоянное ощущение одиночества и отчужден¬ности среди людей.»
     Н. Н. Волохова. «ЗЕМЛЯ В СНЕГУ».

     «…он и Н. Н. Волохову обрек на снежность, на отчуждение от всего жизненного. Он рвал всякую связь ее с людьми и землею, говорил, что она «явилась», а не просто родилась, как все, явилась как комета, как падучая звезда. «Вы звезда, ваше имя Мария», — говорил он. Она с болью настаивала на своем праве жить жизнью живой женщины, не облеченной миссией оторванности от мира. И настаивала особенно горячо, может быть потому, что в ней самой был действительно разлад с миром, она чувствовала себя глубоко одинокой. Волохова, разумеется, сразу же ощутила, что стоит рядом с поэтом, которому «вселенная представлялась страшной и удивительной, действительной, как жизнь, действительной, как смерть…»
     В.А. Веригина. «ВОСПОМИНАНИЯ».

То есть, что ж, не хочешь быть Марией, будешь Фаиной.