Здравствуй, Пушкин!

Есть в русской природе усталая нежность, безмолвная боль затаенной печали…Холодная высь, уходящие да-ли…Но как заманчивы эти дали! Как хороша дорога, особенно когда впереди ждет что-то неизведанное, или, напротив, встреча уже с чем-то знакомым, дорогим и любимым…
                Русскому человеку всегда были любезны путешествия. Помните, у Пушкина:  «Долго ль мне гулять на свете/То в коляске/То верхом/То в кибитке/ То в карете/То в телеге/То пешком…
               Вот и мы, несмотря на хмурый, неприветливый день, едем и любуемся , и не можем насмотреться на милые пейзажи Подмосковья….
                И отправились мы в это путешествие, чтобы сделать вам сюрприз, удивить чудом, которого не ждешь и тем радостнее и удивительнее встреча с ним!
               На восьмидесятом километре Горьковского шоссе, которое ведет к Нижнему Новгороду, совершенно неожиданно нам встретился, поставленный в деревне Плотава , памятник Александру Сергеевичу Пушкину, который прожил здесь в  избе у местного крестьянина(дом, конечно не сохранился), с конца ноября  до 14 декабря 1830 года.
Сразу же возник вопрос: «Как он оказался в этой деревне, нигде в описании жизни Пушкина не обозна-ченной?»
              А дело, оказывается было вот в чем: шестого мая 1830 года в день Светлого Христова Воскресения, произошла официальная помолвка Пушкина с Наталией Николаевной Гончаровой. Отец Пушкина по случаю его женитьбы выделил ему из своих нижегородских поместий двести незаложенных «душ»  сельца Кистенева, входившего в общее число деревень имения Сергея Львовича  -Болдино.  Болдино досталось ему от матери Ольги Васильевны, в девичестве Чичериной.
    В начале осени Пушкин поехал в нижегород-скую губернию, чтобы ввестись во владение имением и устроить имущественные дела. Он рассчитывал пробыть там совсем недолго, но, между тем, вверх по Волге поднималась холера. Когда Пушкин приехал в Болдино, главное село отцовских нижегородских поместий, окрестные деревни оцеплялись ка-рантинами. Шли неделя за неделей, месяц за месяцем, а Пушкин все сидел в Болдине. Холера распространялась, подходила к Москве, карантины преграждали все дороги, Москва была оцеплена. Пушкин сильно беспокоился за невесту, за ее здоровье и безопасность… Стояла ненастная осень- слякоть, грязь, дождь, выл по ночам северный ветер. Но мы знаем, что осень всегда действовала на Пушкина ожив-ляюще и бодряще.Она была самым любимым и богатым творчески для него временем года.
             В данном случае, конечно, отнюдь не по-этическая жатва, неожиданно случившаяся, повлекла поэта в такую даль, а поиски финансов для свадебных трат…но натура брала свое. В эту Болдинскую осень прилив творчества у Пушкина был  совершенно необыкновенный. Творчество било из него неиссякающим фонтаном. Пушкиноведы считают, что если бы он больше ничего в жизни не написал, то этого бы хватило ему на всю жизнь. Стихи, проза, драматургия; Пушкин пробовал себя даже в журналистике, и все ему удавалось.
              А главное- впереди его ждала встреча с той, о которой он писал: « Та, которую я любил целых два года, которую прежде всего отыскивали глаза мои, встреча с которой казалась мне блаженством, Боже мой, она почти моя!»
               Вот именно- почти! Столько препятствий, безденежье, холодные отношения с родственниками невесты, неуверенность в ее любви, а тут еще эта холера!
              Наконец Пушкин вырывался из Болдина и помчался в Москву, к невесте! Но и тут судьба сыграла с ним злую шутку, заставив пересидеть холерный карантин в деревне Плотава, буквально в нескольких десятках верст от Москвы.
             Зато здесь им было закончено стихотворение о себе, о своем происхождении, стихотворение –итог прошедшей жизни перед началом новой.
               Под гербовой моей печатью
               Я кипу грамот схоронил,
               И не якшаюсь с новой знатью,
               И крови спесь угомонил.
               Я грамотей, и стихотворец,
               Я Пушкин просто, не Мусин,
               Я не богач, не царедворец,
               Я сам большой; я мещанин…
             Пушкины -старинный дворянский род…А фраза «Я сам большой, я мещанин» говорила  об его внутренней   независимости от клана фешенеблей, к которому он принадлежал от рождения…
             В декабре Пушкин был уже в Москве. Свадьба состоялась  восемнадцатого февраля 1831 года в церкви у Большого Вознесения…
             В отрывке: «Участь моя решена, я же-нюсь…»,-  Пушкин писал: «До сих пор я жил иначе, как обыкновенно живут…Счастья мне не  было. Мне за тридцать лет. В тридцать лет люди обыкновенно женятся – я поступаю как люди, вероятно не буду в том раскаиваться».
              А в одном из писем перед свадьбой можно прочесть такие строки: «Будущность представляется не  розах, но в строгой наготе своей. Горести не удивят меня, а всякая радость будет мне неожиданностью…»
              Здесь, в деревне Плотава, приютившей поэта, Пушкин жил в состоянии  радостного и горестного ожидания…
               Ожидания будущего, которое для него обернулось вечностью…