Гамлет и Офелия

ИСТОРИЯ ПЬЕСЫ

Шекспир не придумывал сюжеты. Он заимствовал их из более ранних источников. Но если сегодня его могли бы обвинить в плагиате (хотя старые сюжеты Шекспир перерабатывал весьма авторски), то во времена театра «Глобус» подобные заимствования считались нормой. Хотя бы потому, что понятие авторства было тогда достаточно зыбким, не имеющим юридической законности - в театре пьеса и вовсе нередко писалась в несколько рук. И в шекспироведении есть специальный раздел, в котором текстологи угадывают участие стрэтфордца в чужих пьесах или чьи-то вставки в его собственных. Да и тогдашний зритель полагал хорошим тоном, если ему предлагали привычные блюда, пусть и поданные под свежим соусом.
«Гамлет» в этом вопросе не является исключением. Первоисточником о нём является «Сага о Гамлете (Амлете)» Саксона Грамматика, прозванного так за совершенство стиля. Саксон Грамматик – видный датский «Нестор» второй половины XII века. Его монументальный труд «Деяния датчан» состоит из 16 книг, в которых излагается история датских королей от древнейших времён. В третьей книге и находится сага о ютландском принце Амлете, легендарные события которой отнесены к IX веку. Книга Саксона стала известной в Европе после её публикации в 1514 году. Шекспир заимствовал сюжет либо из его французского переложения Франсуа Бельфоре в сборнике «Трагические истории» (1572), либо из более ранней (несохранившейся) пьесы талантливого драматурга Томаса Кида. У Кида, судя по всему, основным мотивом была месть (Гамлет – своего рода «граф Монте-Кристо» раннего средневековья), а промедление принца объясняется единственно трудностью убить короля, окружённого стражей. О том, насколько у Шекспира иное видение данной истории, покажем ниже. Кроме этих источников для основного сюжета Шекспир, вероятно, воспользовался ещё целым рядом сочинений в стихах и прозе. Так, история Гекубы, о которой с пафосом декламирует актёр, судя по всему, заимствована или из «Энеиды» Вергилия, или из Плутарха, или из «Трагедии Дидоны» К. Марло. Симптомы душевного состояния Гамлета он мог почерпнуть из «Рассуждения о меланхолии» Т. Брайта.
«Гамлет» был написан Шекспиром и поставлен на сцене «Глобуса» на рубеже веков (1600 -1601), что более чем символично. Пьеса, в которой «порвалась связь времён», связала собой два столетия. «Гамлетом Изначальным» стал Ричард Бербедж. Призрака первым сыграл сам Шекспир. В память сего факта, эту роль нередко играют состарившиеся великие актёры, ранее прославившиеся в роли принца датского (например, Пол Скофилд).
Первое изданное кварто «Гамлета» (1603) было пиратским. По объёму оно существенно меньше исправного текста - 2200 против приблизительно 3800 строк. Скорее всего, текст воспроизведён по памяти кого-то из актёров. Наибольшее подозрение падает на «Марцелла». С тем, чтобы восстановить верный текст и репутацию автора, спустя год, в самом конце 1604 года вышло второе кварто. Однако, оно набрано весьма небрежно, со многими ошибками. Видно, что дело было поручено неопытному наборщику. И тем не менее, именно второе кварто принимается сегодня за основу текста, считается напечатанным непосредственно с авторской рукописи. К нему, по-видимому, восходит гораздо более исправный текст Первого Фолио. Но он короче, и вопрос, с ведома ли автора сделаны эти купюры, или они возникли из-за того, что текст набирался по актёрской рукописи, в которой отразились процессы приспособления текста для сцены.
Вот уже четыреста лет как общество знакомо с «Гамлетом», но до сей поры, вокруг пьесы, созданной Потрясающим Копьём, ломают свои копья ландскнехты критики и рыцари филологии. Множество споров и неоднозначных оценок вызвал образ принца датского. «Почему медлит Гамлет?» - за четыре века внятного ответа так и не было дано. Ряд драматургов брали на себя смелость спорить с Шекспиром. Так русский поэт и драматург Сумароков в конце XVIII века написал своего «Гамлета», смысл спора в котором была нравственная сторона героя. По мнению Сумарокова, сын ни при каких обстоятельствах не имеет права так обращаться с матерью, как вёл себя Гамлет в трактовке стрэтфордца. И в пьесе россиянина Гамлет ведёт себя весьма нравственно. Другим примером спора с Шекспиром может послужить пьеса Т. Стоппарда «Розенкранц и Гиндельстерн мертвы» (1966). Привычно два эти персонажа считались символом безличной подлости, готовности услужить любой власти, но у Стоппарда их судьба трактуется как трагедия обычного человека, перемолотого жерновами истории.
Сам шекспировский «Гамлет» объявлялся как самым гениальным произведением автора, так и крайне неудачным. Например, первые постановки «Гамлета» в Швеции XIX века были приняты достаточно холодно. Говорили, что это трагедия, которая не затрагивает души, обращаясь лишь к уму, и оставляет равнодушной зрителя к смерти героев. А в 1919 году Т. С. Элиот в статье «Гамлет и его проблемы» и вовсе написал: «Мало кто из критиков признавал, что главный вопрос в «Гамлете» - сама пьеса, а личность Гамлета – вопрос второстепенный» . И ниже утверждал: «Нам остаётся признать, что Шекспир здесь попытался взяться за проблему, которая оказалась ему не по силам» .
Прав ли Элиот? Безусловно нет. Гамлет, как личность, главный стержень пьесы. Но и загадок принц хранит в себе немало. Попробуем в них разобраться.

ГАМЛЕТ. ЗАГАДКА ЛИЧНОСТИ.

Как отмечалось выше, основной вопрос пьесы заключается в том, «…почему Гамлет, который должен убить короля сейчас же после разговора с тенью, никак не может этого сделать и вся трагедия наполнена историей его бездействия?» - как писал Л. Выготский в книге «Психология искусства» за 1925 год .
И действительно принц медлил несколько лет, но в итоге убил Клавдия не за смерть отца, а за случайную смерть матери и свою собственную. Правда, интерпретаторы сомневаются в том, что действие растянуто на годы. Но можно привести ряд цитат, из которых можно сделать подобный вывод. Так в V акте сцене первой Гамлет обращается к другу: «Клянусь Богом, Горацио, за последние три года я заметил: все так осмелели, что простой народ наступает дворянам на ноги» . Учитывая, что в пьесе не должно быть случайных фраз, из приведённого высказывания можно сделать вывод, что три года – срок, прошедший после смерти старого Гамлета. То есть проходная на первый взгляд фраза – камешек сразу в два огорода: самого Гамлета за его медлительность и Клавдия – при нём народ распустился - не является Клавдий истинным королём. Далее в разговоре с Озриком: «И всё же, я бы сказал, страшная жара и духота для моей комплекции».  То есть в конце пьесы Гамлет – отяжелевший, несколько обрюзгший человек. А в начале – молодой студент с крепким телом: «О, если б ты, моя тугая плоть…» . Так в чём же причина промедления датского принца, что за странная нерешительность? Отвечали на этот вопрос по-разному. Одни критики полагали, что дело в душевных качествах героя, другие – в неких внешних факторах, мешающих немедленной мести.
Можно смело утверждать, что вторая группа критиков ошибается изначально: приведём на сей счёт мнение Л. Выготского из статьи «Трагедия о Гамлете, принце Датском («Психология искусства»): «Эта группа критиков, идущая по следам Вердера, утверждает, что задачей Гамлета было вовсе не убить короля, а разоблачить его, доказать всем его виновность и только после этого покарать. Доводов можно найти много для защиты такого мнения, но столь же большое количество доводов, взятых из трагедии, легко опровергают и это мнение. Эти критики не замечают двух основных вещей, которые заставляют их жестоко заблуждаться: их первая ошибка сводится к тому, что такой формулировки задачи, стоящей перед Гамлетом, мы нигде в трагедии ни прямо, ни косвенно не находим. Эти критики присочиняют ЗА Шекспира новые усложняющие дело задачи и опять-таки пользуются доводами от здравого смысла и житейской правдоподобности больше, чем эстетики трагического. Их вторая ошибка в том, что они пропускают мимо глаз огромное количество сцен и монологов, из которых для нас совершенно ясным становится, что Гамлет сам сознаёт субъективный характер своей медлительности, что он не понимает, что заставляет его медлить, что он приводит несколько совершенно различных причин для этого и что ни одна из них не может выдержать тягости служить подпорой для объяснения всего действия».
И действительно, из текста самой пьесы видно, что хотя представление, которое учинил Гамлет с помощью заезжих актёров, имело целью подтвердить слова призрака о тайном преступлении Клавдия:

Я знаю, как мне быть. Но может статься,
Тот дух был дьявол. Дьявол мог принять
Любимый образ. Может быть лукавый
Расчёл, как я устал и удручён,
И пользуется этим мне на гибель.
Нужны улики поверней моих.
Я это представление и задумал,
Чтоб совесть короля на нём суметь
Намёками, как на крючок поддеть  –

Говорит принц во время одного из монологов - на самом деле он желает убедиться в факте преступления дяди лишь для себя. Будь иначе, Гамлет выступил бы с обвинительной речью, когда Клавдий выдал-таки свою нечистую совесть, в расстроенных чувствах уйдя с представления. Но нет, Гамлет не только промолчал тогда, но ни разу больше не предпринимал попыток скомпрометировать короля. Не делает он попыток и убить его. И это притом, что объективно мешающих факторов для этого нет. Случаев совершить месть предоставляется Гамлету предостаточно.
Почему в аналогичной ситуации медлил исторический прототип шекспировского героя – понятно. В культурной традиции викингов, к которым принадлежал ютландец Амлет, считалось, что месть – это блюдо, которое следует подавать холодным. И сразу мстят лишь трусы и рабы. К тому же Амлет считал необходимым покарать не только убийцу-короля, но и его не менее виновное окружение. Спустя время, принц совершил и то, и другое. Короля он убил мечом, как тот сам убил отца Амлета, а остальных заживо сжёг. Последнее у скандинавов и древних германцев почиталось особо удачной местью (вспомним Ольгу и Кримхильду). Литературный Гамлет, хотя и потомок викингов, принадлежит к другой культурной среде. И те причины для промедления, которые были у Амлета, ему не подходят.
Так что же, действительно всё дело в каких-то душевных качествах Гамлета? Но вот что по этому поводу пишет Л. Выготский: «… группа критиков сводит проблему к характеру Гамлета и старается показать, что Гамлет не мстит сразу либо потому, что его нравственные чувства противятся акту мести, либо потому что он нерешителен и безволен по самой природе, либо потому, как указывал Гёте, что слишком большое дело возложено на слишком слабые плечи. И так как ни одно из этих толкований не объясняет до конца трагедии, то можно сказать с уверенностью, что никакого научного значения все эти толкования не имеют, поскольку с равным правом может быть защищаемо и совершенно обратное каждому из них» .
И далее: «Критики эти доходят до утверждений, что целью Шекспира и было показать безвольного человека, который призван к совершению великого дела, но у которого нет для этого нужных сил. Они понимали «Гамлета» большей частью как трагедию бессилия и безволия, не считаясь совершенно с рядом сцен, которые рисуют в Гамлете черты совершенно противоположного характера и показывают, что Гамлет человек исключительной решимости, смелости и отваги, что он нисколько не колеблется из нравственных соображений и т. п.»
В самом деле: при всём поверхностном сходстве, Гамлет отнюдь не предшественник Чацкого, каким его иной раз представляют различные трактователи. Можно даже сказать смелее: Гамлет – едва ли не самый безнравственный, самый бессовестный герой пьесы. Ведь даже Клавдий, несмотря на то, что он не способен раскаяться в совершённом им преступлении, по крайней мере осознаёт своё каинство и нуждается в самооправданиях, мучается совестью. В доказательство достаточно привести начало его монолога:
 
Удушлив смрад злодейства моего.
На мне печать древнейшего проклятья:
Убийство брата. Жаждою горю,
Всем сердцем рвусь, но не могу молиться.
Помилованья нет такой вине.

А вот Гамлет не только в принципе способен убить: по ходу пьесы он мимоходом убивает Полония, равнодушно обрекает на смерть Розенкранца и Гиндельстерна, но и не испытывает по этому поводу ни малейших йот раскаяния и мук совести.
Эпизод с убийством Полония вообще поражает цинизмом Гамлета. Едва обнаружив, кого он убил, Гамлет пренебрежительно заявляет: «Прощай, вертлявый, глупый хлопотун!» , и тут же, забыв о нём, продолжает изобличать мать, словно только что убил не человека, а насекомое. А позже говорит: «Вот мне кого убрать теперь подальше. Стащу-ка в сени эти потроха» . Разумеется можно понять, что Гамлет презирал королевского советника. Но будь Гамлет действительно нравственным героем, каким многие его почитают, для него подобное происшествие было бы мучительно. Но ничего подобного! Более того, Гамлет ни разу не вспоминает о том, что Полоний – отец Офелии, девушки, которую он якобы любил. Если уж не жаль старика, то любимую девушку он обязан был бы пожалеть, чего не происходит.
Показательна история с Гиндельстерном и Розенкранцем, с его бывшими школьными друзьями. Если бы принц и в самом деле не был бы способен на сознательное убийство, как утверждает ряд критиков - он, готовя подменное письмо, легко мог обойтись и без обрекания их на смерть. К тому же Гамлет лжёт, когда рассказывает Горацио историю возникновения подменного письма. Он говорит: «Опутанный сетями, / Ещё не зная, что предприму, / Я загорелся. Новый текст составив, / Я начисто его переписал» . Лжёт, поскольку идея погубить бывших друзей у него возникла много раньше, что и озвучил в разговоре с матерью:

Два школьных друга
Уже давно запродали мой труп
И торжествуя, потирают руки.
Ну что ж, ещё посмотрим, чья возьмёт.
Забавно будет, если сам подрывник
Взлетит на воздух. Я под их подкоп –
Чтоб с места не сойти мне! – вроюсь ниже
И их взорву.

Но основная вина и преступление Гамлета – это Офелия. Но, прежде, чем перейти к вопросу о взаимоотношениях Гамлета и Офелии, всё-таки попытаемся ответить на вопрос: почему Гамлет, человек, способный на подлость и убийство, медлит отомстить дяде за смерть отца.
Мне кажется, Гамлет на самом деле почти равнодушен к смерти отца. Он действительно находится в тоске и меланхолии, размышляет о самоубийстве, но… Но присмотримся внимательнее к тому, что его удручает. Уже в первом своём большом монологе принц говорит:

Как это всё могло произойти?
Два месяца как умер… Двух не будет.
Такой король! Как светлый Аполлон
В сравнении с сатиром. Так ревниво
Любивший мать, что ветрам не давал
Дышать в лицо ей. О земля и небо!
Что поминать! Она к нему влеклась
Как будто голод рос от утоленья.
И что ж, чрез месяц… Лучше не вникать!
О женщины, вам имя – вероломство!

Он удручён не смертью отца как таковой, а повторным браком матери, и именно гнев на мать затмевает ненависть к дяде. Даже после того, как Гамлет узнаёт о преступлении нового короля. Да, он ненавидит Клавдия, но не до такой степени, чтобы мстить.
Разумеется, Гамлет не в силах признаться в этом не только призраку своего отца, но и самому себе. Отсюда и медлительность в стремлении совершить месть, отсюда и самобичевания по этому поводу:

А я,
Тупой и жалкий выродок, слоняюсь
В сонливой лени и ни о себе
Не заикнусь, ни пальцем не ударю
Для короля, чью жизнь и власть смели
Так подло.

Гамлет не может признаться, что смерть отца его почти не волнует. Всё затмевает повторный брак матери. Отчего и происходит столь жестокий обличительный диалог с Гертрудой, здесь же и корни циничного разрыва с Офелией (о нём позже). Весьма показательно второе столкновение Гамлета с призраком. Оно происходит во время обличения Гамлетом своей матери. Когда внезапно появляется призрак, «добрый сын» раздражённо бросает ему: «Под ваши крылья, ангелы небес! - / Что вашей статной царственности надо?»  Почти презрительное обращение! Призрак отвечает: «Цель моего прихода – вдунуть жизнь / В твою почти остывшую готовность».
«Гамлет» - на самом деле – пьеса не о мести, не о «первом рефлексирующем герое» и уж тем более не о слабом, безвольном человеке. Это пьеса о сыне и матери. Более того - это вторая в мировой литературе после «Царя Эдипа» Софокла, великая пьеса об Эдиповом комплексе. Если пьесу рассматривать под этим углом, в ней многое становится понятным.
 
ДРАМА ОФЕЛИИ

Одним из основных действующих лиц трагедии является Офелия. Несмотря на то, что по ходу действия пьесы она произносит всего 158 строк стихотворного и прозаического текста - много меньше, чем иные из персонажей – её роль по важности стоит на третьем месте после самого Гамлета и Гертруды. Гертруда занимает в пьесе столь высокое место в силу того, что именно она становится основной причиной душевного разлада Гамлета и, как уже говорилось выше, её повторный брак спровоцировал жестокий диалог принца и Офелии, ставший первой ступенью к безумию и гибели девушки.
Испытывая ярость по отношению к матери, Гамлет частично переносит её на Офелию, поскольку она тоже женщина и к тому же красива. А Гамлету теперь этого достаточно, чтобы увидеть преступление и порок. Приведём отрывок из их диалога:

Гамлет

Ах, так вы порядочная девушка?

Офелия

Милорд!

Гамлет

И вы хороши собой?
Офелия

Что разумеет ваша милость?

Гамлет

То, что если вы порядочная девушка и хороши собой, вашей порядочности нечего делать с вашею красотою.

Офелия

Разве для красоты не лучшая спутница порядочность?

Гамлет

О, конечно! И скорей красота стащит порядочность в омут, нежели порядочность исправит красоту. Прежде это считалось парадоксом, а теперь доказано. Я вас любил когда-то.

Офелия

Действительно, принц, мне верилось.

Гамлет

А не надо было верить. Сколько не прививай нам добродетели, грешного духа из нас не выкурить. Я не любил вас.

Офелия

Тем больней я обманулась!

Гамлет

Ступай в монастырь. К чему плодить грешников?..

Вчитываясь в подобный диалог, трудно поверить, что так можно говорить с любимым человеком. Скорее можно поверить, что речь идёт о ни о чём не обязывающем чувстве, против которого предупреждал Офелию её брат Лаэрт:

А Гамлета ухаживания – вздор.
Считай их блажью, шалостями крови,
Фиалкою, расцвётшей в холода,
Недолго радующей, обречённой,
Благоуханием мига и того
Не более.

Возвращаясь к диалогу с Гамлетом, стоит обратить внимание на реплики Офелии. Они не более, чем вставки, комментарии в потоке слов Гамлета. И это свидетельство того, что девушка по настоящему растерянна, ведь обычно за словом в карман она не лезла. Так, выслушав поучения Лаэрта и согласившись с ними, последнее слово оставляет за собой:

Я смысл ученья твоего поставлю
Хранителем души. Но, милый брат,
Не поступай со мной, как лживый пастырь,
Который хвалит нам тернистый путь
На небеса, а сам, в разрез советам,
Повесничает на стезях греха
И не краснеет.

С Гамлетом же она не способна говорить на равных.
Весьма примечательно, что Офелия не обвиняет принца в оскорбительном отношении к ней. Она полагает, что Гамлет безумен и не отвечает за свои слова. «Силы небесные, исцелите его!» , - восклицает она. А оставшись в одиночестве говорит:

Какого обаянья ум погиб!
Соединенье знанья, красноречья
И доблести, наш праздник, цвет надежд,
Законодатель вкусов и приличий,
Их зеркало… всё вдребезги. Всё, всё…
А я? Кто я, беднейшая из женщин,
С недавним мёдом клятв его в душе,
Теперь, когда могучий этот разум,
Как колокол надбитый дребезжит,
А юношеский облик бесподобный
Изборождён безумьем? Боже мой!
Куда всё скрылось? Что передо мной?

Она ещё не знает, что её собственный разум уже дал трещину безумия.
Последним, что превратило эту трещину в раскол, стало убийство отца. Горацио описывает королеве её душевное состояние такими словами:

Всё тужит об отце, подозревает
Во всём обман, сжимает кулаки,
Бьёт в грудь себя и плачет и бормочет
Бессмыслицу. В её речах сумбур,
Но кто услышит, для того находка.
Из этих фраз, ужимок и кивков
Выуживает каждый, что захочет,
И думает: нет дыма без огня –
И здесь следы какой-то страшной тайны.

Речь Офелии «в безумии» дана на считанное количество строк, но производит гораздо большее впечатление, чем всё лукавое в игре Гамлета. Так Гамлет на вопрос Клавдия: «Как здравствует принц крови нашей, Гамлет?»  отвечает: «Верите ли – превосходно. По-хамелеоновски. Питаюсь воздухом, начинённым обещаниями. Так не откармливают и каплунов» . Как по-клоуновски выглядит эта эпатажность перед несколькими небольшими песенками Офелии!
Несколько спетых ею строк оборачиваются обвинительной речью против Гамлета - убийцы отца Офелии, человека, растоптавшего её любовь, а также против короля и королевы, покрывших преступление принца.

Об отце:
Помер, леди помер он,
Помер, только слёг.
В головах зелёный дрок,
Камушек у ног.

И:
Белый саван, белых роз
Деревцо в цвету,
И лицо поднять от слёз
Мне невмоготу

О Гамлете:
С рассвета в Валентинов День
Я проберусь к дверям
И у окна согласье дам
Быть Валентиной вам.
Он встал, оделся, отпер дверь,
И та, что в дверь вошла,
Уже не девушкой ушла
Из этого угла.

Что касается последней песенки, не стоит исключать мысли, что в ней отраженно событие, на самом деле произошедшее между Гамлетом и Офелией. Ведь песенка эта дана в одном ряду с правдивыми строфами об отце девушки. Но даже если это предположение слишком смелое, всё равно именно Гамлет виновен в безумии и конечной гибели Офелии.
 
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Пьеса «Гамлет» существует четыре века. За это время, датского принца сыграли десятки тысяч актёров, как профессионалов, так и талантливых любителей. Кинематограф, за сто лет своего существования, породил примерно три десятка экранизаций. Миллионы читателей по всему свету прочитали «Гамлета» с бумаги. Казалось бы, ничего нового в нём открыть уже нельзя, всё сказано. Но почему до сих пор не утихают споры «отчего медлит Гамлет?». Более того, до сих пор для многих неясен вопрос: герой или антигерой Гамлет?
Может прав Т. С. Элиот, когда писал в своей известной статье «Гамлет и его проблемы»: «Может быть именно из-за того, что «Гамлет» казался загадочным, его считали произведением искусства, а не наоборот – испытывали к нему интерес, поскольку это настоящее произведение искусства. «Гамлет» - это Мона Лиза в литературе» ? И не будь этой загадочности, о «Гамлете» сейчас вспоминали бы не больше, чем скажем о «Кориолане»? Думается, всё не так просто. В конце концов та же «Мона Лиза», конечно, загадочна, но в вину ей это ставит только Элиот.
«Гамлет» - пьеса о неоднозначных человеческих отношениях. Собственно, в этом секрет её загадочности и доказательство её гениальности. Ведь что может быть загадочней человеческих отношений? И если пьеса о них была бы простой и понятной, она была бы лжива.