Дом, где водились черти

                “Дом,   где водились черти”
                (Анна Бренко)

           Некий персонаж из пьесы М. Горького “Дачники" так высказался о женщи-не:
”Все женщины -  актрисы. Русские женщины, преимущественно, драматические актрисы. Все героинь хотят играть...”
Владимир Гиляровский,  вспоминал, что  жизнь Анны Бренко сверкала  в непре-рывной борьбе, без минуты покоя. Это был путь яркой кометы, ослепительной в зените, то исчезавшей, то снова выплывавшей между облаками и снова сверкав-шей в прорывах грозовых туч. Жизнь жрицы, положившей на алтарь великой сво-ей любви к театру все, что имела...
               В 1878 году на сцену Малого театра  впервые вышла молодая актриса Ан-на Бренко и сразу же привлекла внимание публики и прессы.

     Жил в  Москве  предприниматель,купец Малкиель, который в русско-турецкой войне был поставщиком обуви на Задунайскую армию, нажил миллионы и, как говорили, “зашуровал”  на всю Москву.
     Он купил на Тверской улице  два дома-дворца: один- бывший салон Зинаиды Волконской (рядом с Елисеевским магазином), а другой, напротив, на углу  Гнездни-ковского переулка. Эти дома пользовались в Москве дурной славой. По слухам, в них водились черти... В доме  Волконской  жена Малкиеля, увлекавшаяся светской жизнью, стала давать “шикарные” журфиксы, званые обеды и вечера, а  второй дом  Малкиель продал своему другу юристу О.Я.Левенсону и его жене, актрисе Малого театра Анне Бренко, с которыми познакомился на одном из “журфиксов” жены.
    Анна Алексеевна Бренко была дочерью потомственного дворянина  Алексея Николаевича Челищева, владевшего родовыми имениями в Суздальском, Ковровском и нескольких других уездах.Богатый, красивый, уверенный в себе человек, он отличался крутым и жестоким нравом и держал в  напряжении всю семью: жену и двух дочек, одну из которых звали Аня. Ей особенно доставалось от отца, так как младшая дочь, Лиза очень на него похожая, была его любимицей и ей многое прощалось. Однажды он застал Аню сидящей на диване в гостиной рядом с приехавшим двоюродным братом. С мужчиной! На одном диване! Отец молча подошел, взял взрослую дочь за ухо, протащил ее таким образом через всю комнату и вытолкал за дверь.
     К пятнадцати годам Аня Челищева была уже красивой, взрослой девушкой и ей в это время пришлось пережить сильное чувство, во многом определившее ее судьбу. В 1863 году в Суздале, вместе с отцом Анны ,служил некий Владимир Егорович Баранович. Было ему двадцать три года, он получил обрзование в Петербурге, имел прекрасную библиотеку. Отец попросил его руководить чтением дочери.Постепенно возникла, как водится, внутренняя близость и доверительность, и первые робкие проявления чувств.
    Но тетка Владимира сосватала и обвенчала его со своей двоюродной племянницей. Анна очень тяжело переживала выпавшее на ее долю испытание и только воспитанная годами выдержка помогла ей перенести несчастие.
    В феврале 1865 года в Суздаль приехал из Москвы молодой следователь Осип Яковлевич Левенсон. Он начал бывать в доме Челищевых и через месяц, в середине марта, сделал Анне предложение.  Она, при первом же объяснении, объявила  Ле-венсону, что любила и любит другого, но Осип Яковлевич  не отказался от своего намерения и Анна отдала ему руку, но не сердце.
     Выйдя после венчания из московской церкви, она сказала:”Слава Богу! Я свободна, теперь  меня никто не может прибить”. Молодой муж был потрясен и со слезами  на глазах сказал, что только теперь понял, что ей действительно просто надо было уйти из дому. Отрицать она не стала, сказав, что ей хочется тихой семейной жизни и что она сделает все, чтобы ему было хорошо. 
             Вскоре переехали в Москву. Левенсон был способный юрист, хорошо вел дела, был прекрасным музыкальным критиком и печатал свои статьи и рецензии в журналах. Анна, при своей  эмоциональной и сильной натуре,конечно, не могла ограничиться эгоистическими интересами , семьей и детьми. Ее не оставляли  мечты об интересной и нужной людям работе. И ,кроме того, тоскующая без любви женская душа просила выхода... В те времена женщинам было  мало из чего выбирать: либо замуж, либо в гувернантки, либо в актрисы...   Разобравшись в себе, она поняла, что ей нужно. Театр!
     Взяв псевдоним по предку, относящемуся корнями чуть ли не к Александру Нев-скому,  именуясь теперь Анной Бренко, она  в 1878 году стала актрисой Император-ского Малого театра.
      Отношения с труппой не сложились.  Актеры “казенных” императорских театров жили небогато, а красивая женщина в мехах и бриллиантах, подъезжающая  к театру на собственных дорогих лошадях, добрых чувств не вызывала.       Успех приписывали связям, внешности, в любовь к театру не верили, над идеями посмеивались. А идеи были, и очень  даже ценные. Анна  Алексеевна мечтала о собственном театре.
      Надо сказать, что в конце Х1Х века в России, в Москве и Петербурге, процветала монополия казенных , “императорских” , театров.  В провинции работали антрепризы; в некоторые, например к Медведеву, имевшему труппы в Казани, Саратове, поступить было большой удачей. Театр был для него главным содержанием жизни, он тщательно подбирал актерский состав. У него начинали и блистали Стрепетова, Савина, Писарев, Андреев-Бурлак и другие актеры, которые потом  становились звездами столичных сцен. Его актеры были сравнительно обеспечены. Но были антрепренеры, которых актеры называли “душегубами”, и к ним шли  тогда, когда деваться было совершенно некуда.
       Об открытии частных публичных , общедоступных театров в столицах еще никто не помышлял.  Наконец, в середине 80-х годов это “счастливое “ время настало, мо-нополия “казенных” театров была отменена.
      “ Первая и первый частный театр выхлопотала Бренко”, -  говорил писатель Гиляровский, большой друг Анны Алексеевны, считавший, что ей принадлежит историческая заслуга отмены “театрального крепостного права”.
      Левенсона и Бренко нимало не смутила мысль о водившихся, якобы, в доме Мал-киеля чертях, и они приобрели  его для того, чтобы на месте старого дома построить театр, хозяйкой и антрепренершей которого была бы Анна Алексеевна. Мечтая о своем театре, вовсе  не о славе думала молодая актриса Анна Бренко, не о том, чтобы красоваться на собственной сцене.  Давно уже в ней зрело решение самой ставить спектакли, иметь театр, в котором бы шел достойный репертуар, русская и европейская  классика.
     Правда не обошлось без выматывающих хлопот. Хлопоты эти заключались в хож-дении по инстанциям, волнениям,  подаче прошений, многочисленным визитам к влиятельным лицам. Анна Алексеевна играла роль пустенькой барыни, которой пришла в голову блажь иметь собственный театр.
     Но в кружевную вязь легкой светской беседы она настойчиво вплетала  аргументы и доказательства , что в настоящее время казенные театры
 не могут удовлетворить всех, увлекающихся театром, что одной труппы Малого те-атра для Москвы явно недостаточно, и от ее театра ни вреда, ни убытка не будет.
     10 января 1880 года газета “Русские ведомости” сообщила, что в Москве, где до сих пор существовали лишь клубные сцены, цирк и кафешантаны, появился первый публичный частный театр.
    Да, вместо дома, где “водились черти”, вырос роскошный театр. Мраморная лест-ница, бронзовые золоченые перила, азиатские ковры,статуи в фойе, прекрасная сцена и зрительный зал.Театр назвали “Пушкинским” из-за близости к  недавно открытому , 6 июня 1880 года, памятнику поэту на Тверском  бульваре, а вся  Москва и провинция называла театром Бренко Правда, официальное разрешение на открытие театра вышло тогда, когда театр Бренко доживал последние дни, в 1882 году.
   Репертуар Пушкинского театра составляли Пушкин,  Лермонтов, Гоголь, Островский, Сухово-Кобылин,Писемский... Из западной классики шли трагедии Шекспира, Шиллера, Лессинга...
    Безумные деньги тратились на труппу. Когда Бренко создавала театр, она с болью смотрела на голодных, нищих, раздетых актеров, приезжавших во время поста в Москву на актерскую биржу, и сразу давала такие ставки, каких не было нигде.   Обста-новка и костюмы стоили сумасшедших денег. Огромные сборы не покрывали расходов. А еще приходилось платить налоги  императорским театрам,  и в театральную контору каждый день за спектакли и афиши...
   И все это, писала Бренко, “за право трудиться и служить драматическому искусст-ву!”. Помимо этого, делались отчисления в пользу воспитательного дома и для политзаключенных...
   Малкиелю вперед за каждые полгода надо было отдать одиннадцать тысяч, иначе он имел право отобрать дом. Анна Алексеевна тянула и тянула из семейных средств.
    Деньги таяли, театр прогорел очень быстро и Анна Алексеевна осталась без копейки. Имущество мужа было описано за долги. Осип Яковлевич не выдержал таких потрясений, оставил Анну Алексеевну  и, замученый кредиторами, отравился стрих-нином. Спасти его не удалось.
    Потеряв все, Анна Алексеевна не потеряла главное: свою горящую творческую ду-шу, не потеряла любовь к единственному делу на свете, ради которого стоило жить. Хотя попытка самоубийства тоже была... К счастью, неудавшаяся.
     А что касается байки, что в доме Малкиеля  водились нечистая сила, то, может быть, и впрямь, лучше было не связываться?  Черти - они и есть черти, и добрых дел не любят,  и пакостят,  где могут...
    Судьба женщины, будь она актриса или просто женщина,- трудна и драматична. Она живет, страдает, торжествует, любит и гибнет, и в жизни, и на сцене.
    Даже побеждая,женщина становится жертвой. Взлет, слава,  гибель или бескоры-стный подвиг во имя того, что явилось смыслом бытия...  Анна  Алексеевна Бренко могла бы стать героиней захватывающего романа.
    В 1924 году Анне Алексеевне Бренко, одной из немногих деятелей театра было присвоено звание заслуженной артистки. Всего несколько человек в то время было удостоено этого звания: Мария Ермолова, Павел Орленев, Анна Бренко...
     Пушкинский театр называли “донкихотским”. Донкихотской была и вся жизнь Анны Алексеевны. Без остатка отданная любимому  театру и людям...
     Неподалеку от того места, где был дом, в котором водились черти, на Тверском бульваре,  стоит театр имени А.С. Пушкина. Это не тот самый театр, но всегда , когда  проходишь мимо, хочется думать, что недаром- это Пушкинский театр. И всегда хочется отдать благодарный поклон мужественной женщине Анне Алексеевне Бренко.