Нечаянно пригретый славой. Александр I

                Император Александр Первый и Медный всадник

                У зодчих поговорка есть одна:
                Рим создан человеческой рукою,
                Венеция богами создана;
                Но каждый согласился бы со мною,
                Что Петербург построил Сатана...
                Адам МИцкевич               
Пролог
Адам Мицкевич, высланный в 1824 году в Россию и несколько лет дружески об-щавшийся с Пушкиным, сочинил знаменитый цикл из семи стихотворений. Тема цикла - Россия, Петр Великий, Петербург, гигантское наводнение 7 ноября 1824 года...    В одном из стихотворений поэт как бы предсказывает “грядущую кару” царю, который “низко пал, тиранство возлюбя”, - и за это станет “добычей дьявола”:
                Стал и сказал:
                Тут строиться мы будем.
                И заложил Империи оплот,
                Себе столицу, а не город людям.
     Петербург для Мицкевича - город погибели, мести, смерти...Он не понял, или не захотел понять исторический смысл петровских реформ. Пушкин, всегда интересо-вавшийся личностью Петра, не мог принять подобной философии и ответил Мицке-вичу взволнованно, восторженно и страстно,  высказывая свое отношение к ПетруI, как будто предчувствуя  появление своего  “Медного всадника”.
                О мощный властелин судьбы!
                Не так ли ты над самой бездной,
                На высоте, уздой железной
                Россию поднял на дыбы?
Комментарий   
  В XVIII веке на одной из площадей Петербурга гордо возвысился монумент Этьена Мориса  Фальконе, воздвигнутый в честь Петра Первого императрицей Екатериной Второй.
      Пушкин   с гордостью считал, что этот монумент - символ России, которую Петр мощным усилием воли вырвал из тьмы невежества.               
    В письме к Бартеневу Петр Андреевич Вяземский пишет : “ Мицкевич приписы-вает Пушкину слова, мною произнесенные, впрочем, в присутствии Пушкина, когда мы шли втроем по площади. И хорошо он сделал, что вместо меня выставил он Пушкина.
      Оно выходит поэтичнее - Петр скорее поднял Россию на дыбы, чем погнал ее вперед”.
      Петр вдвинул нас в Европу, но не прошло и столетия с его царствования, как Европа припожаловала к нам с огнем и мечом.
     Запылала Москва, и государю Александру I пришлось позаботиться, чтобы мону-мент Петру был спасен от вторжения наполеоновских войск, которые угрожали и Петербургу. Памятник предназначался к упаковке и вывозу из города водой.
      “И подлинно, - вспоминал князь Вяземский, - слишком было бы грустно старику видеть, как через прорубленное им “окно” лезут воры”.
    Мысли и чувства, возбуждаемые памятником Петру Первому, так называемому “Медному всаднику”, много занимали Пушкина. Но замысел поэмы возник вследст-вие рассказа графа Михаила Юрьевича  Виельгорского.
       В то самое время, когда статуя Петру должна была быть увезена, Виельгорскому  приснился сон:  Всадник, сойдя со своего пьедестала, явился на Каменный остров, где тогда жил государь, и заявил Александру : “Молодой человек! до чего ты довел мою Россию? Но, покамест я на месте, моему городу нечего опасаться”...
     Этот сон, рассказанный императору, поразил его воображение, и в то время, как многие ценности были вывезены вглубь России, монумент Петру остался на месте.
     Так ли это было на самом деле или нет, уже не важно. Ведь история - это сово-купность биографий  отдельных личностей, живших в разное время, но, в какой-то момент столкнувшихся по воле случая. И эти встречи могут оказать сильное воздей-ствие и роковым образом повлиять на судьбы разных людей, даже не подозреваю-щих об этом.
                На берегу пустынных волн
                Стоял он, дум великих полн,
                И вдаль глядел.
                ………………………………….
                И думал он:
                Отсель грозить мы будем шведу,
                Здесь будет город заложен
                Назло надменному соседу.
                Природой здесь нам суждено
                В Европу прорубить окно,
                Ногою твердой стать при море.
                Сюда по новым им волнам
                Все флаги в гости будут к нам,
                И запируем на просторе.


       Сибирский старец.
          В маленькой избушке, перед киотом с теплящейся лампадкой, стоял старый человек в длинной рубахе. Помолившись, он подошел к столу, сел и стал писать: “Спал я сегодня ночью довольно хорошо. После вчерашнего нездоровья мне стало несколько легче. Главное - прекратилось сонное духовное состояние,
возобновилась возможность всей душой общаться с Богом. Ясно осознал свое поло-жение в мире: вся моя жизнь - есть нечто нужное тому, кто меня послал. Отче, не моя воля будет, но твоя... Прости и помилуй...”
     Пока он писал, за окном зарозовело. Занималась заря, прозрачная и холодная, на-чинался еще один день.
    Старческая рука продолжала выводить аккуратные строки: “ Встал до рассвета, высек огня и долго не мог зажечь серничка, надел халат и вышел на улицу. Внес наколонные дрова, затопил. Поел размоченных сухарей, печь истопилась, закрыл трубу и сел писать... Светает...
     Сегодня  семьдесят второй день моего рождения,...12 декабря1849 года, Сибир-ская тайга, близ Краснореченска...”

  Исповедь императора.

                Прошло сто лет, и юный град,
                Полнощных стран краса и диво,
                Из тьмы лесов, из топи блат
                Вознесся пышно, горделиво...

     В высокое окно Зимнего дворца просачивался хмурый, тоскливый, серый свет промозглого петербургского утра. За окном  висела плотная дождевая завеса.  Начи-нался еще один день, день похожий на сумерки, и даже пламя горящего камина и огонек свечи, тонувший в глубине полированного столика, не могли разогнать по-лумрак  и не  прибавляли уюта и тепла.
     За столом сидел император Александр I и писал :  “ Сегодня день моего рожде-ния, 12 декабря... Родился я  в  1777 году, в Петербурге, в Зимнем дворце. Имя дано мне было по желанию бабки, императрицы Екатерины Второй, Александр - в пред-знаменование того, как она сама говорила мне, чтобы я был столь же великим чело-веком, как Александр Македонский, и столь же святым, как Александр Невский. Крестили меня через неделю в большой церкви Зимнего дворца.
     Императрица Екатерина II была мне крестной матерью. Она  отняла меня у роди-телей, взяла в свое полное распоряжение для того, чтобы передать мне престол, ли-шив его своего сына Павла, моего несчастного отца. Моя  мать при встречах со мной всегда плакала, а отец мой, этот несчастный отец, при виде меня выражал свое неудовольствие и гнев. Боже мой, боже мой! И он дорожил тем, что погубило телесно и духовно его и меня, и я, несчастный, дорожил тем же...
     Я вспоминаю всю мерзость своей жизни и испытываю муки ада. Обыкновенно жалеют о том, что личность не удерживает воспоминаний после смерти.
    Какое счастье, что этого нет! Какое бы было мучение, если бы я помнил все, что совершил в этой жизни...”

  Комментарий
                Осада! приступ! злые волны,
                Как воры, лезут в окна. Челны
                С разбега стекла бьют кормой.
                .....................................................
                ......................................................
                Гроба с размытого кладбища
                Плывут по улицам!
 
    Перед рождением Александра Первого, в декабре 1777 года, тоже случилось на-воднение. Император, человек мнительный и суеверный, не таил предчувствий своей близкой кончины... Он считал наводнения предзнаменованием,  сулящим несчастья.

 Кончина императрицы Екатерины II

                Над омраченным Петроградом
                Дышал ноябрь осенним хладом.
                Плеская шумною волной
                В края своей ограды стройной,
                Нева металась, как больной
                В своей постеле беспокойной.
                Уж было поздно и темно;
                Сердито бился дождь в окно,
                И ветер дул, печально воя...
        Все распоряжения о наследнике держались императрицей в глубокой тайне. Царица намерена была дать манифест о воцарении Александра вместо Павла - то ли к Екатерининому дню, 24 ноября, то ли к Новому году...
В ночь на 5 ноября 1796 года над Петербургом разразилась сильная гроза... Ждали наводнения... Утром 6 ноября у шестидесятисемилетней императрицы случился апо-плексический удар... Екатерина  Вторая скончалась, не приходя в сознание...      


 Комментарий
Осенью 1830 года, в Болдине Пушкин написал и сжег строфу, которая дошла до нас в зашифрованном виде:
                Властитель слабый и лукавый,
                Плешивый щеголь, враг труда,
                Нечаянно пригретый славой,
                Над нами царствовал тогда.
     Можно, конечно, заподозрить Александра Сергеевича в личной антипатии к им-ператору Александру Первому. Что ни говори, а он им “был обижен”.
      В 1820 году, когда императору стало известно, что Россия буквально наводнена свободолюбивой лирикой Пушкина, он намеревался упрятать поэта  в Сибирь. И только заступничество друзей смягчило участь поэта и заменило северный адрес на южный.
  Однако, можно с уверенностью сказать, что дело тут, конечно, не в личном отно-шении Пушкина,  ибо пушкинская оценка Александра I и его четвертьвекового правления совпадает с оценкой, которую Александру дают историки. В этом  нет ничего удивительного. “Пушкин, творя, преображался. В его знакомом европей-ском лице проступали пыльные морщины Агасфера, из глаз смотрела тяжелая мудрость тысячелетий”, - так писал  о Пушкине Михаил Гершензон. И еще он говорил: “ Я знаю, что он хотел сказать, что хотел скрыть и еще то, что он вы-говаривал, сам не понимая, как Пифия...”

Исповедь императора.
  “ ... Я не могу забыть этот проклятый, ужасный сон... Я сознаю, что он, Петр, был прав, сказавши мне: “До чего ты довел мою Россию...”
     Я мечтал о многом, но ничего не совершил. Я не титан, я простой человек. Силы мои на исходе,  я должен исполнить последний долг перед собой...и Россией... Я должен...»               
     Комментарий
     Из воспоминаний Н.М.  Карамзина: “ При сем скажу, что мысль поставить статую Петра Великого на диком камне - есть для меня прекрасная, несравненная мысль, ибо сей камень служит разительным образом состояния России, в котором она находилась до времени своего преобразования.
                Ужасен он в окрестной мгле!
                Какая дума на челе!
                Какая сила в нем сокрыта!
                А в сем коне какой огонь!
                Куда ты скачешь, гордый конь,
                И где опустишь ты копыта? 

        Смерть без пользы для России
       6 ноября  1796 года Павел Петрович наследовал престол, доставшийся ему  по-сле смерти  матери его, императрицы Екатерины II.
       ...В 9 часов вечера был сигнал тушить огонь, и главные улицы перекрывались рогатками. Властитель страны никому не доверял и боялся ночи.
 Безрассудный для многих разрыв с Англией, поход донских казаков, экстравагант-ное поведение царя в Санкт-Петербурге вызывали всеобщее недовольство. Павла считали ненормальным, свихнувшимся в долгом ожидании престола, самым стран-ным, недоверчивым из самодержцев, поощряющих слежку и доносительство... уста-новившего царство страха...
     Существовали и другие мнения : “Несчастный император ”,- говорили о Павле, к примеру, у Кутузовых... Павел Петрович был человек с рыцарскими замашками... Родная мать была ему мачехой, а судьба оказалась злее мачехи”.
    “При редком государе можно было бы сделать большее добро для Государства при усердии к отечеству окружающих”,- это высказывание московского сенатора Лопухина.
   Из  воспоминаний князя Вяземского: “ Знавшие коротко внутренние качества им-ператора, например, Нелединский,  мой родитель и другие, отзывались о нем с жи-вым  и особенным сочувствием. Они могли жалеть о некоторых действиях и явлениях его правления, но всегда отдавали справедливость прекрасным природным его чувствам и правилам...”.
    Вот так...Если что-либо и изменяет воспоминания о нашем прошлом - то это отда-ленность во времени.
      Спустя двадцать лет один из декабристов, талантливейший и образованнейший Никита Михайлович Муравьев, был вынужден с горечью заметить, что “  в 1801 году заговор под руководством Александра лишил Павла престола и жизни без пользы для России”.
    Исповедь императора.               
                И грустно было
                Ему в ту ночь, и он  желал,
                Чтоб ветер выл не так уныло
                И чтобы дождь в окно стучал
                Не так сердито...      

    «Этот мерзавец Пален поклялся мне, что ни один волос не упадет с головы отца, что отречение будет только формальностью...Он обманул меня, а потом еще и при-казал как ребенку:” Ступайте царствовать...!”   И я тогда вышел к народу и сказал: “Мой батюшка скончался апоплексическим ударом. Все при моем царствовании будет делаться по принципу  Екатерины Второй, моей бабки”.
      Александр   перестал писать, поднял голову и прислушался. Ветер завывал все сильнее и сильнее. Дождь  заливал дрожащие  от бурных порывов окна.   В коридоре   слышалась суета и  взволнованные голоса: «Господа,  вода в Неве поднимается…если через два часа ветер не стихнет, город погиб…! Ох, покарал нас Господь за наши грехи…»
     Император поднял руку к виску и надавил на него, словно пытаясь этим движением унять боль. «Не за ваши грехи, за мои»,- прошептал он.
   
   Комментарий
    Внешне Александр казался изменчивым и непостоянным человеком, но в глубине души и в замыслах был гораздо более последовательным, чем можно было поду-мать... Никто не владел  лучше  него  искусством ускользать, опутывать противника, представляясь восхищенным им. Этим, в значительной степени объяснялись изъяны его характера: злопамятность, лукавость, хитрость, малодушие и, в какой-то мере, отсутствие храбрости.
     Он “привык ломать комедию”, из-за чего Наполеон впоследствии назвал его “Се-верным Тальма”.
     В наше время это назвали бы “комплексом неполноценности”.
                Он мрачен стал
                Пред горделивым истуканом
                И зубы стиснув, пальцы сжав,
                Как обуянный силой черной,
                “Добро, строитель чудотворный! -
                Шепнул он, злобно задрожав, -
                Ужо тебе!...”  И вдруг стремглав
                Бежать пустился.
                .........................................................
                .........................................................
                И, озарен луною бледной,
                Простерши руку в вышине,
                За ним несется Всадник Медный
                На  звонко - скачущем коне...   

Комментарий

    Петр I в свое время говорил: “ Меня считали тираном. Иностранцы были уверены, что я повелеваю рабами. Это неправда! Я повелевал подданными, повинующимися моим указам. Эти указы содержали в себе пользу, а не вред государству.
   Честный и разумный человек, усмотревший что-либо вредное, или придумавший полезное, мог говорить мне прямо, без боязни. Доступ ко мне был свободен, лишь бы не отнимали у меня время бездельем.
     Невежество и упрямство всегда ополчались на меня с той поры, как я задумал ввести полезные перемены и исправить грубые нравы”.
Чаадаев в 30-40-е годы логически вывел такое заключение: Россия должна жить на свой манер, не подражая Европе, но непрерывно пользуясь плодами ее долгого опы-та, как научил нас Петр Великий. Иными словами - иметь твердое сознание нашей национальной самобытности.
   Петровские реформы, таким образом, приобретают совершенно иной смысл: Петр понял, что путь национального исторического развития России не должен идти по европейскому образцу. Он отрезал Россию с той целью, чтобы она, наконец, стала жить своей особой жизнью. Так что не обезличить нас могли его реформы, не сте-реть нашу национальную идею, а именно открыть ей путь к ее осуществлению.

Сибирский старец
     “Три дня не писал. Был нездоров. Читал Евангелие, но не мог вызвать в себе того понимания его, того общения с Богом, которое испытывал прежде.
Я, величайший преступник, убийца отца, убийца сотен тысяч людей на войнах, ко-торых я был причиной, гнусный развратник, злодей, верил тому, что про меня гово-рили, считал себя спасителем Европы, благодетелем человечества, исключительным совершенством...Но Бог не оставил меня, и недремлющий голос совести не переста-вая грызет меня...”.

Комментарий
 
 До 1812 года Александр без особого рвения соблюдал обряды православной церкви и в то же время поощрял деятельность масонских лож. Однако вторжение Наполеона в Россию повергло его в глубокое смятение. Он почувствовал себя одиноким и бессильным, и стал искать опору, покровителя , руководителя. Тогда он упал на колени, и от всего сердца воззвал к Господу... Сам он так рассказывал однажды пастору Эйлерту : “Пожар Москвы осветил мою душу , и я позвал Бога!”
     Александр считал  себя “избранником Всевышнего, призванного спасти Европу от наполеоновского ига”. За спасение России он прежде всего благодарил Бога, а потом уже своих генералов.
     И тем не менее, вскоре после вторжения войск Наполеона, Государь, уезжая из Вильно, где в то время стояли русские войска, в Петербург, струхнув, проще  говоря,   не решился сам возглавить военные действия и передал все бразды военному министру Барклаю де Толли, сказав при этом : “ Сохрани мне армию, другой у меня нет...”
    Барклай,  официально даже не назначенный Главнокомандующим, мужественно принял на себя  все тяготы первых месяцев войны.

    Он отступал, затягивая вглубь России и рассеивая вражескую армию,  и, таким образом, спасая русскую, и был обвинен чуть ли не в измене, что армия не дает Ге-нерального сражения. Барклай  следовал единственно правильной тактике, которую, ему вменили в вину, и которую потом стал осуществлять  назначенный вместо него Кутузов.
    Александра же в Петербурге занимали совсем другие идеи.
     Необычайное увлечение мистицизмом охватило в то время все русское общество. Приближенные Государя, двор императрицы были полны убежденных мистиков, таких как князь Голицын, княгиня Мещерская, Елизавета Хитрово, дочь Кутузова... Немецких философов- мистиков Эккартсгаузена, Штеллинга и Гюйона читала вся Россия...
     Историки объясняют это увлечение тем впечатлением, которое должна была   произвести на умы только что разыгравшаяся наполеоновская  эпопея, этот ослепи-тельный ряд событий, как будто бы явно направляемых какой-то сверхъестественной силой.
     Это увлечение было еще и тем странно, что оно было настоящим общественным движением, вовлекавшим  и наивные, и просвещенные умы.
    Лев Толстой, интересовавшийся творчеством немецкого писателя Эккартсгаузена,  в романе “Война и мир” упоминает о  его произведении “Ключ к таинствам натуры”. Эта книга   мистического содержания была переведена в начале 1800-х годов на русский язык и имела большой успех.  Именно ее, с восторженными отзывами в своих письмах,  и прислала княжне Марье Болконской ее приятельница Жюли Карагина. Переписка Жюли Карагиной и Марии Болконской основана на письмах  фрейлины Марии Волковой, которые достал для работы Льва Николаевича Толстого над эпопеей «Война и мир» его тесть Андрей Евстафьевич  Берс.
         Суть  увлечения мистицизмом  сводилась к учению о непосредственном и пол-ном слиянии души с божеством. Ни наивная вера, ни внешняя набожность не обес-печивают человеку вечного спасения, чистое, истинное благочестие заключается единственно в соединении сердца человека с Христом. Только это спасет от страха перед смертью , то есть от страха перед загробным возмездием.

 Из письма Чаадаева к брату
 “Разве тот, кто сотворил мир, не может, когда захочет и весь его превратить в прах? Конечно, мы не должны сами себя губить, но наше первое правило должно быть - не беды избежать, а не заслужить ее”.               
..И жизнь ничто, как сон пустой,
  Насмешка неба над землей?



Исповедь императора
“Весь пройденный мною блестящий круг жизни был пройден только для того, чтобы вернуться к тому юношескому желанию уйти от всего,
 но вернуться без тщеславия, без мысли о славе людской, а для себя... Для Бога! То-гда это были неясные желания, теперь  это есть невозможность продолжать ту же жизнь. Все мои прежние желания отречения от престола, тогда с рисовкой, с жела-нием удивить, опечалить людей, показать им все величие моей души, вернулись теперь с новой силой и искренностью, уже не для людей, а для себя, для души. Надо будет уйти так, чтобы никто не знал и чтобы пострадать...”
               
                И он, как будто околдован,
                Как будто к мрамору прикован,
                Сойти не может! Вкруг него
                Вода и больше ничего!
                И, обращен к нему спиною,
                В неколебимой вышине,
                Над возмущенною Невою
                Стоит с простертою рукою
                Кумир на бронзовом коне
 
  Комментарий
   
      Его Величество  Александр I скончался 19 ноября 1825 года. Узнав о кончине Александра,  австрийский канцлер Меттерних воскликнул: “Роман окончен, начинается история!”
 
Сибирский старец
       “В числе  людей есмь я! И если я не могу всех людей заставить жить хорошо - я могу сделать это с собой и этим немного улучшить жизнь людей и свою.
Если бы все люди усвоили это рассуждение, а рассуждение это справедливо, то и для меня, и для всех людей жизнь была бы хороша!”

Эпилог
   « По большому почтовому тракту, с посохом в руке и образком Спасителя на шее, шел человек   лет под пятьдесят, белокурый, голубоглазый и плешивый... лицом на Государя похож, не так, чтобы очень, а сходство было - бродяга беспаспортный, родства не помнящий, из тех нищих странников, что по большим дорогам ходят,  на построение церквей собирают...
     Имя его было Федор Кузьмич.
   Еще при жизни старца Федора Кузьмича, появившегося в Сибири в 1836 году, ходили про него страшные слухи о том, что это ни кто иной, как скрывающий свое имя и звание император Александр I. Несмотря на всю набожность, старец никогда не говел.
 Когда же посетивший его архиерей уговаривал его исполнить долг христианина, старец сказал: “Если бы я на исповеди не сказал про себя правды - небо удивилось бы, если  бы я сказал, кто я - удивилась бы земля...».
     Версия Л.Н. Толстого, что Федор Кузьмич – это ни кто иной, как Александр I, вполне имеет место быть.   Срежиссировав свою кончину, он поступил достойно, потому что сознавал свое бессилие, как правитель страны, несмотря на то, что его называли спасителем Европы от ига Наполеона…
    Александр I не обладал ни смелостью, ни энергией Петра Великого. Он не навя-зывал свои взгляды и волю, часто довольствуясь полумерами, когда наталкивался на яростное  сопротивление дворянства. При всем том, Александр был талантливым политиком, и, в целом, человеком своего времени…Обыкновенным человеком…
    Герои нашего повествования через столетие соединились в мгновенном столкно-вении, чтобы навсегда занять подобающее им место. Одному - решить свою личную,  жизненную и духовную задачу, другому - стоять на страже своей России, ибо, как говорил Петр - покамест я на месте, с моей Россией ничего не случится... 
      И как знать, не об Александре I ли думал Пушкин, когда создавал образ Ев-гения в “Медном всаднике”. Об « обыкновенном человеке » не устоявшем  в моральной битве перед титаном.               
                Красуйся, град Петров, и стой
                Неколебимо, как Россия,
                Да умирится же с тобой
                И побежденная стихия;
                Вражду и плен старинный свой
                Пусть волны финские забудут
                И тщетной злобою не будут
                Тревожить вечный сон Петра!