Круговорот лейтенантов в одном городе

1. Мой друг Майкл в то время, когда «круговоротил» в Мирном.
2. Его запись на подаренной мне книге. По почерку видно: выпил спирта, Но написано от души.
3. Мой друг Сакс, спустя многие годы после службы в Мирном.
                ***
Из цикла: ОФИЦЕР МЕДИЦИНСКОЙ СЛУЖБЫ. ЧАСТЬ VI.
                ***
Майкл, родом из Нижнего Новгорода, как-то озвучил принцип сормовского окружения его шпанской юности. «Друзей не трахают», – сказал он. В его устах глагол звучал по-другому, и благодаря этому сама мысль пусть грубо, но приобрела откровенную завершенность. И в этой народной мудрости фабрично-заводских пролетариев было всё: запрет на духовное овладение другом, (друг тебе не принадлежит и им нельзя манипулировать); на невозможность замены братской любви (христианской), – страстной, застилающей разум; недопустимость посягательства на жену друга, ибо это предательское обладание другой частью, доверяющего тебе, друга.

Мой друг лейтенант по прозвищу Майкл считал, что между мужчиной и женщиной не может быть настоящей дружбы – это всегда нечто другое, обросшее тысячью недомолвок, гетеросексуальных чувств, влечений, разного рода притязаний, как на душу, так и на тело. Законы притяжения полов всегда сильнее простого дружеского отношения, – так он считал. И не следует путать: биологию с социологией, общественное с природным, мужчин с женщинами, – а разнополая «дружба», запутавшись в этом клубке, как показывает нам жизнь, всегда заканчивается интимом.
***
Хотелось бы начать с эпиграфа, но ничего не вспоминается, кроме уже известного: «На зерцало неча пенять, коли рожа крива». Эту народную поговорку ещё Гоголь в одном из своих произведений использовал… и не хочется повторяться. Одна мысль цепляется за другую и уже всплыла в памяти Германия. Одно время я жил там в одиночестве, если не считать немцев, с которыми приходилось коммуницировать по работе и на улице.

От такого общения хотелось отдохнуть, а в голове непроизвольно появлялся на великом русском всякого рода «мусор», от которого надо было избавляться. И вот тогда я завел, специально для этого «гроссбух»: толстую тетрадь, под названием – «Мусорная книга». В неё записывал кириллицей всё, что приходило мне в голову. Однажды в «Мусорной книге» появилась такая запись: «Дождались!!! Свершилось!! Зеркало обвинили в необъективности… Теперь все красавцы и красавицы!», – будим считать это эпиграфом.
                ***
В 1978 году на последнем курсе академии в выходные дни я посещал фундаментальную библиотеку им. Салтыкова-Щедрина на перекресте Невского и Садовой в Ленинграде. Будучи увлечен историей рода, разыскивал всякие упоминания о своих предках в дореволюционной литературе.

Самое первое и ошеломляющее впечатление от библиотеки я получил, когда оказался в курилке. Она располагалась перед лестницей, ведущей в Ленинский читальный зал (сейчас её убрали). В центре комнаты для курения была выставлена большая пепельница в виде чаши на подставке, а по её периметру были расставлены стулья, на которых в табачном дыму сидели, как мне казалось, младшие и старшие научные сотрудники и дымили, и я вместе с ними.

 Что мне прежде всего бросилось в глаза: лица у них были какие-то, мягко говоря, нездоровые, а некоторые мне даже казались с признаками дегенерации. (Извините, никого не хотел обидеть). Видимо, я был «испорчен» тем, что учился среди, отобранных в отношении здоровья, молодых ребят, физиономии которых не были обезображены изнуряющей умственной деятельностью и наследственной интеллигентской отягощенностью многих поколения. Вы же помните высказывание Ломброзо: «от гения до безумца один шаг». В курилке сидели те, кто этот шаг по крайней мере уже сделали, – гении – с лицами безумцев, так мне тогда показалось.

Не знаю, кто тогда шёл в науку, удовлетворять своё любопытство за счёт государства, но такое впечатление сохранилось в памяти. К чему это я? – а вот к чему. Выпускники военных учреждений, молодые лейтенанты, ещё раз повторюсь, отобранные по здоровью, являли собой золотой генофонд страны, далеко не «гениев», но в любом случае… племенных жеребцов. К ним мы ещё вернёмся позже. К слову, все они густо сконцентрировались в небольшом военном городке – Мирном. 

Но пока задержимся в библиотеке, вернее в её столовой. Решив перекусить, я оказался за одним столом с мужчиной с печальным лицом, как мне показалось, и запоминающемся крупным носом. Создавалось впечатление, что еда его совершенно не интересует, пережёвывал он её автоматически, а какие-то мысли не давали ему покоя. «Очередной научный работник», – подумал я и вспомнил старый анекдот: «Две знакомые встречаются в магазине тканей. Одна спрашивает у другой: «Зачем тебе 12 метра ткани?» «На ночную рубашку», – отвечает, и реагируя на недоумение подруги, разъясняет.  – Ты же знаешь, у меня муж младший научный сотрудник. Ему не важен результат, ему важен процесс».

Вспомнив эту история, я заулыбался, глядя в сторону. Странно, незнакомец ел, но как-то вяло. Повторюсь, приём пищи его явно интересовал мало, и его взгляд неожиданно задержался на мне.
– Молодой человек, Вы как я вижу выпускник Военно-медицинской академии. (На мне был мундир с шестью курсовками на рукаве), – обратился ко мне единственный сосед за столиком. – А скажите, какими мотивами Вы руководствуетесь, когда вступаете в интимные отношения? – ошарашил он меня.

Первая мысль: «Извращенец какой-то!» Увидев, как изменилось моё лицо, наверное на нём появилось выражение брезгливости, он добавил:
– Извините, получилось нелепо, просто я думал о своём. Я не представился. Сергей Исаевич Голод. Научный сотрудник Института социально-экономических проблем академии наук. Почему задал вам такой вопрос? Сейчас я занят редактированием опросника, с помощью которого мы намерены получить представление о добрачных связях вашего поколения и пытаемся выяснить какими мотивами вы руководствуетесь. Не Вы, конечно, персонально, а молодые люди вашего возраста, вступая в интимные отношения. Вот Вы, например, женаты?
– Да, – сказав это, я назвал себя. «Забавно, что нужно этому Голоду от меня?» – подумал.
– Извините, я повторю свой вопрос, Сергей. Для меня это очень важно. Какими мотивами Вы руководствовались, когда вступали в интимные отношения со своей женой в добрачный период, если это разумеется было до брака? Извините ещё раз, – переформулировал вопрос учёный.

Не буду скрывать, его манера задавать прямые вопросы, которые обычно избегают, меня ошарашивала.
– Это… было… – сказал я, задумался… и продолжил. – Я не могу ответить, чем я руководствовался… наверное влечением неосознанным каким-то. Но как только я узнал, что она беременна, я, не сомневаясь ни минуты, предложил ей узаконить наши отношения, – и добавил. – Наверное, подсознательно… моим мотивом было «стремление вступить в брак».
– Вы, Сергей, среди вашего поколения – белая ворона. Когда мы десять лет тому назад опрашивали ленинградских студентов, почти 50% допускали добрачные связи, не связанные с браком. Сейчас многое изменилось, таковых стало больше, поверти мне. В этом году мы хотим расширить не только выборку, но и дифференцированно подойти к мотивации молодых людей, вступающих в интимные связи. Всего вам хорошего, Сергей, ещё раз извините.

Этот разговор я сразу же и забыл, хотя необычная фамилия, ещё какое время крутилась в голове, и вспоминалась, когда хотелось есть. Позже в 1986 году я проходил усовершенствование на кафедре психиатрии ВМА им. Кирова, и в магазине «Академкнига» на Литейном мне попалась книга «Стабильность семьи: социологические и демографические аспекты», автором которой был тот самый Сергей Исаевич Голод.

В ней я прочитал, что при опросе в 1978-1979 годах, то самое время, когда мы, лейтенанты, появились в Мирном, около 2-х тысяч студентов разных ВУЗов Ленинграда почти 70 % мужчин (абсолютное большинство), вступая в интимную связь с противоположным полом руководствовались, чем угодно, только не мыслями о семье: приятным время препровождением (20%); стремлением к получению удовольствия (18%); желанием эмоционального контакта (11%); а также самоутверждением; любопытством; расширением чувства свободы, независимости и другими мотивами, И только (о ужас!) 29 % вступали в интимную связь руководствуясь взаимной любовью и желанием оформить брачные отношения.

Мы, молодые лейтенанты, были всего лишь слепками с нашего поколения, как известно, «времена не выбирают…» Плохо это или хорошо, не мне судить, пусть судят моралисты.
                ***
Вернёмся в Мирный в 1978 год. То, что в городе происходил круговорот лейтенантов – это ни для кого не секрет. Об этом превосходно знает его лучшая половина – женщины Мирного. Я же предлагаю мужской взгляд на эти социальные явления, на примере одно из моих друзей – Сакса. Он в образе Дон Жуана, ловеласа, Казановы, сердцееда и женолюбца был почти идеален, если можно назвать это идеалом, и никогда этой роли не скрывал, не видя в ней ничего плохо. «А что скрывать – образ то многовековой», – говорил он мне буднично.

«Я только иду навстречу скрытым желания женщины», – вещал он не оправдываясь. В самом деле разве можно его в этом упрекать? Он никого не насиловал, а то что обольщал, так по-другому строить свои отношения с противоположным полом Сакс не умел, и делал это по-своему искренне. Женщины воспринимали его с пониманием. За эту бесхитростную прямоту и своеобразное простодушие, его можно было только пожалеть… и его жалели.

Добиваясь близости, наш Дон Жуан был всем своим телом правдив, и в этом порыве было только сиюминутное настоящее, но не было ни прошлого, ни конечно же будущего. Помните у Евтушенко? – «любовь случайная, необязательная, вероломная, без начала и конца», – читай замечательное стихотворение Евтушенко «Неразделённая любовь». В ней была только загадка мгновения, ради которой наш ловелас готов был на всё, даже забывая о бессмертной душе. Понимая его состояние я однажды в шутку процитировал ему Гёте.
– Когда воскликну я: «Мгновенье, прекрасно ты, продлись, постой!»
Он меня удивив, продолжил. Ради этого «мгновенья», как я понял, Сакс подобно Фаусту готов был на всё:
– … Земля разверзнись подо мной! – пару строф он пропускал. – … И станет стрелка часовая, и время минет для меня, – и добавил от себя. – Кажется так?! Поверь, без удовольствий не стоит и жить, а что будет дальше… плевать.

– Я всё понимаю, Сакс, что «без удовольствий не стоит» и про «минет для тебя», всё понимаю, – ёрничал я, но мой приятель словно меня не слышал, и пытался объяснить мне свои чувства, постоянно влекущие его к наслаждениям.
– Разве в разогреваемой, разжигаемой страсти может быть что-то ещё, кроме предстоящей новизны удовольствия – застилающей всё, – продолжал наш Казанова.

Он к этой новизне простосердечно стремился и увлекал за собой «Инез», «Лаур» и «Анн». Не буду раскрывать тайны, за этими литературными именами известного русского поэта скрывались реальные лица, знакомые и незнакомые мне жительницы небольшого городка Мирный. Откуда я всё это знаю? – этот лейтенант сам об этом рассказывал, как бы противореча кодексу офицера Кульчицкого: «Тайна, сообщенная хотя бы одному человеку, перестает быть тайной». Впрочем, Сакс не делал из своих приключений секретов. А я ему не обещал, что буду их хранить, хотя некоторые… так и останутся при мне.

Как я тогда понимал Сакса, его преимущество перед другими кавалерами-лейтенантами, заключалось в том, что партнёрши не воспринимали его серьёзно, и он сознательно такое отношение к себе поддерживал, предлагая себя как игрушку, и очередная «Лаура» невольно сама становилась куколкой следуя за ним какое-то время в облаке дурмана любовной игры. В этом состоянии было что-то волшебное, исчезала личность, оставалось только тело. Когда дурман рассеивался, Дон Жуан исчезал, чтобы оказаться около очередной Анны.
– Самое пошлое – это то, что потом пропадает новизна, – признался он мне, – а с ней и всякое желание к продолжению. Исчезает очарование, и наступает раз-очарование, – последнее слово он произнёс по слогам. – Понимаешь, очарование может быть только один раз.

Однажды мне и Майклу Сакс сообщил, что объявляет себя эпикурейцем. Этого древнего грека он называл королём наслаждений. Наш Казанова не учитывал, что его учитель Эпикур предупреждал, что ненасытность в удовольствиях может принести к обратному –страданиям. Наш Дон Жуан этого понимать не хотел.

Позже он объявил своим друзьям, что его место среди мормонов. Этих многоженцев немало в Северной Америке, на территории штатов Юта, Аризона и Техас. Женщины у них могут переходить от одного супруга к другому по решению «пророка», который сам может иметь более полусотни жен. Серьёзно или нет, Сакс заявлял, что уже давно готов вступить в их общину. Думаю, что это была всё-таки шутка, но в ней, как подмечено многими, всегда возможно найти некоторую долю правды.

                ***
Если говорить обобщённо, мужской комплекс Дон Жуана, как и большинство искривлённых моделей поведения, родом из детства. Видимая часть сформировавшегося комплекса – желание получать удовольствия от как можно большего количества женщин, манипулируя ими. Эта совокупность поведенческих реакций формируется в подсознании с малолетства и не всегда осознается. Подсознание прикрывается разного рода наслоениями, ибо ядро комплекса гремучая смесь любви к женщине-матери и страха перед ней.

У взрослого эта психофизическая система преобразуется в психологическую гиперкомпенсацию – с преодолением этих противоречивых чувств (любви-страха) своеобразной многократно повторяющейся моделью поведения, в которой в этой связке, со страхом не борются, а от него увиливают.

Как правило, мать всякого будущего Дон Жуана очень неровно относится к нему в детстве, проявляя то нежность и любовь, то холод и равнодушие. Это искривляет сознание ребенка и в последующем эмоциональная потребность в женщине во взрослом состоянии у него ассоциируется с повышенным чувством беспокойства, ощущением опасности и страха, заставляет его искать и добиваться женщин, ограничиваясь лишь физической близостью (получая «любовь-наслаждение» и уходя, чтобы избежать «страха от равнодушия и отторжения»).
– А что дальше? – спрашивала очередная мирнинская Лаура нашего Казанову.
– Не спрашивай и не будешь обманута, – обычно отвечал он, зная, чем всё закончится.

У Сакса было всё, чтобы у него сформировался комплекс Дон Жуана: и любовь матери в детстве; и помещение его в суворовское училище, которое его детское сознание воспринимало как материнское отторжение; и воспитание в условиях дефицита любви в училище, где он видел женщин, отстраненных и холодных среди своих учителей; и влияние сверстников-суворовцев, которые любовь представляли, как слабость, а отношения с противоположным полом воспринимали лишь как сексуальные победы без продолжения.
 
                ***
Меня с Саксом сближало общее увлечение психологией. Однажды, когда мы выпивали, я поинтересовался по какому психологическому принципу он подбирает себе партнерш, и он охотно поделился своим взглядом на них.
– Во-первых, меня интересуют мирнинские «нимфоманки». На них не надо тратить усилий, чтобы склонять к близости, они сами ищут удовольствий. К сожалению, среди них много фригидных и удовлетворить их не просто, видимо поэтому они охотно идут на контакт в надежде наконец-то получить полноценный оргазм.
– И что? Получают? – спросил я его.
– Как правило, нет. Зато с ними нет никаких проблем и повторно встречаться уже не хочется. Они одноразовые.

Во-вторых, так называемые, «золушки», – продолжил классифицировать своих партнёрш Сакс, – они постоянно в поиски сказочного принца, живут в своих фантазиях, а сами пассивны, ждут, что всё произойдёт по мановению волшебной палочки. Ты ведь знаешь, эта палочка всегда при мне, – усмехнулся он. – Подсознательно они желают превращения скучной действительности в сказку. Если удаётся это сделать, с помощью всю той же палочки, она – моя. Но быть принцем я долго не могу.
– Есть ещё и в-третьих? – поинтересовался я.
 
– В Мирном выбор небольшой. Есть ещё «одинокие». Они, как правило, живут с ощущением потери счастья, удовольствия от жизни, утратой смысла существования. Для их завоевания главное:  возвратить им веру, убедить их – не всё потеряно. В ответ они готовы выплеснуть наружу всю свою нерастраченную эмоциональную энергию. Но с ними важно вовремя остановится и уйти не оглядываясь.
– Почему?
Сакс задумался, видимо что-то вспоминая и тихо добавил:
– Выражение надежды на их лицах трудно перенести.
                ***
Родимое пятно комплекса Дон Жуана один из моих друзей – Сакс пронёс через всю свою жизнь. Со временем этот комплекс все реже имея возможность реализоваться во вне, образно говоря, переполз из штанов в пищеварительный тракт. В то место, в котором он первоначально зарождался, – ведь первые проявления любви ребенка к матери связаны с кормлением. Ведь что вожделенно ищет своей первой эрогенной зоной (местом наслаждения) ребенок? – грудь матери. И успокаивается только после того как насыщается её плотью (Мысль из Иоанна Кронштадтского «Моя жизнь во Христе»).
   
Каждые специфические психологические особенности личности (комплексы) имеют при неблагоприятных условиях поражать определённые внутренние органы, вызывая, так называемое, психосоматическое заболевание. И Сакс, оплачивая свои грехи офицерской молодости, так и не обретя способность их переварить, получил язву двенадцатиперстной кишки. Впрочем, это вовсе не значит, что каждый больной язвенной болезнь – Дон Жуан. Но почти каждый Дон Жуан обречен на это психосоматическое заболевание.

Прошло время, он остался один, и я, проезжая через Москву из Германии в Архангельскую область, зашел к полковнику запаса и не узнал его, словно он искромсал ножом портрет своей лейтенантской юности, – произведение Оскара Уайльда Сакс ставил выше многих других. А ещё через короткое время я узнал, что он погиб от внутренней раны: та плоть, которую он когда-то раздаривал Инезам, Лаурам и Аннам в Мирном, излилась, но уже как кровь внутрь, и Сакс уснул, и никому моего друга больше не разбудить…