Ч. 330 Лесовский едет в неизвестность

Предыдущая страница  http://proza.ru/2022/05/31/919

В начале сентября Лесовский на «Америке» перешёл в Аян. 29 октября 1856 года ему за отличие присвоили звание капитана 1 ранга, а ещё раньше он получил знак за «15 лет беспорочной службы».

Казакевич побеспокоился, чтобы  Лесовский получил прогонные деньги, подорожную, жалование за текущую треть, деньги за провиант до Иркутска на себя и на положенных ему по чину денщиков.

Ему также выдали деньги за дрова и свечи, сухопутный провиант по 1 сентября 1856 года. Получили жалование и его четыре денщика по 1 июня 1856 года. Прогонные деньги Лесовскому выдали на 4 лошади.

Заботливый Казакевич учёл и то, что на время распутицы за прогон требовалось платить больше, а также добавлялась и одна лошадь.

Степан Степанович был любознательным человеком. Много чего он насмотрелся за время своего путешествия. Станционные смотрители, ссылаясь на всевозможные причины, старались придерживать лошадей, вымогая взятки.

Рядовой путешественник находился в их милости. Останавливались на постоялых дворах, а в городах – в гостиницах. Но постоялые дворы и гостиницы кишели блохами, клопами и тараканами. Если мороз не был сильным, то Лесовский предпочитал спать в кибитке.
 
Чиновники в маленьких городках чувствовали себя царьками. Взяточничество, коррупция, круговая порука чиновников были нормальным явлением.

Чем выше пост занимал чиновник, тем большим он был грабителем. С собой путешественники везли чай, сахар и провизию.
 
Лесовский взял в попутчики американского капитана парохода-корвета «Америка», который сдал пароход и решил следовать домой через Сибирь и Европу. Американец был симпатичным, смышлёным и энергичным человеком.

Общаясь с ним, Степан Степанович практиковался в английском языке, который он и так неплохо знал, но ему хотелось совершенствовать свои знания разговорного английского.

Станционные смотрители при появлении офицера и иностранца, которых сопровождали четыре крепких матроса, давали лошадей без задержки и были весьма предупредительны, понимая, что люди это не простые и лучше с ними не связываться.

Несколько раз путешественники встречали в пути партии ссыльных, состоявшие обычно из ста человек. Но доходили до места назначения далеко не все, многие умирали. Партии ссыльных охранял конвой с барабаном для подачи сигналов.

Гнали в ссылку в Сибирь и на каторгу поляков, евреев, раскольников и уголовников. Ссыльные останавливались на ночлег в деревнях, на окраинах которых для этого выделялся отдельный дом.
 
Все ссыльные были в кандалах на руках и ногах, ножные кандалы подтягивали и несли в руках. Они весили четыре фунта. Несмотря на кожаные подкладки, кандалы натирали кожу.

Иногда ссыльных за какие-нибудь провинности сковывали по два или по четыре человека. Почти все партии сопровождал обоз с родственниками. У жителей сибирских деревень ссыльные вызывали глубокое сострадание, они давали им хлеб и маленькие деньги.

Путешествие прошло без особых приключений, что случалось в те времена довольно редко, поскольку грабителей и злодеев везде хватало. Но, видимо, на военных разбойники не рисковали нападать.
 
Наши странники благополучно добрались до Москвы, где остановились на трое суток в доме бывшего подчинённого Лесовского, Дмитрия Васильевича Ильинского.
 
Старые сослуживцы проговорили всю ночь, рассказывая о том, что им пришлось пережить. Дмитрию Васильевичу довелось принять участие в Альминском сражении, командуя отрядом моряков, составленных из экипажей бригов «Эней» и «Язон».

Затем он руководил постройкой 5-го бастиона, да так и остался на нём командиром. Ильинский в одной из ночных вылазок был контужен в голову, лежал в госпитале на Северной стороне, потом снова вернулся на бастионы. Был вновь контужен в бою.

В Севастополе он пробыл до окончания войны. Его подвиги были достойно отмечены орденами и Золотым оружием с надписью «За храбрость». Ильинский рассказал Степану Степановичу подробности о гибели Нахимова и Корнилова, которые как будто сами искали смерти.

Черноморский флот, самый мощный флот России с боевым опытом, был уничтожен.

Ильинскому после войны нашли место исправляющего должность инспектора московского учебного округа.

Он  купил дом в Борисоглебском переулке рядом с храмом Николая Чудотворца. Дмитрий Васильевич был глубоко верующим человеком, пел в этом храме в церковном хоре, был его старостой.

Интересно, что он продолжал числиться по флоту и впоследствии получил звание  капитана 1 ранга. Контузии бесследно не прошли, в 1860 году он вышел в отставку по болезни.

Американец попросил Ильинского показать ему три достопримечательности: Кремль, Московский экзерциргауз и чистокровного орловского жеребца.

Оказывается, родственник американского капитана, инженер, посетив Москву, был поражён громадностью потолка в экзерциргаузе (крытом помещении для военных упражнений в холодную и ненастную погоду).

Любезный хозяин выполнил все три просьбы. В экзерциргаузе американский капитан никак не мог понять, каким образом потолок огромного помещения удерживался без колонн.

Получив разрешение, он в сопровождении сторожа поднялся на чердак и там изучил систему крепления потолка. Вернувшись в Америку, капитан применил эту систему для строительства мостов, на чём разбогател.

Ильинский был умным человеком. Его мысли и наблюдения помогли Лесовскому составить картину происходившего не только на окраине империи, откуда он возвращался, но и в её политическом и экономическом центре.

Картина сложилась совершенно безрадостная, ничего хорошего Степана Степановича не ожидало. Он ехал в полную неизвестность.

Флота не было, а он не представлял себе жизни без него. Неясно, на какие средства жить, чем заниматься, чтобы добыть хлеб насущный на берегу. Перспектива женитьбы на Софье становилась неопределённой. Он никогда бы не согласился жить на её деньги.

Щепетильность была не единственным качеством, отличавшим Лесовского от многих людей.

Его скромность характеризует один эпизод в воспоминаниях Александра Ивановича Петрова, бывшего в составе экспедиции Невельского в звании мичмана.
 
Петров писал: «…однажды ночью будят меня и говорят: «Командир «Дианы» приехал». Спросонья я вскочил и вижу – стоит передо мной господин в пальто, рекомендуется капитаном Лесовским… и просит приюта.
 
Я отвечал, что он может располагать моей комнатой, но более ничего ему дать не могу, сам валяюсь на скамейке на медвежине, а что было, всё занято Муравьёвым, Путятиным и свитой.

На это он мне сказал: «Мне ничего не нужно, кроме вашего дозволения лечь спать тут на полу». Я дал ему кое-что подложить, и он тут спал до утра».

Продолжение http://proza.ru/2022/06/03/1396