Ты мне в душу... 63

                Письмо.

  Алексей Иванович, несмотря на то, что всю неделю был занят под завязку и в институте, и на уборке, руководство решило, что снег лучше вывезти, а не ждать пока он затопит здания, и на ремонте у Ирочки, он начал ухаживать за ней. Бывал у них ежедневно, всегда выбритый, наглаженный, даже причёску поправил в парикмахерской. Он приносил цветы, конфеты или мягкую игрушку, каких скопилось у Ирочки множество, и она даже была вынуждена купить полку, чтобы рассадить весь подаренный ей зоопарк.
   Он не ездил к дочери, только звонил, ссылаясь на занятость.
 Софья Львовна следила за его действиями с радостью и всячески поощряла его.
 Ирочка изменилась, у неё заблестели глаза и, несмотря на сдержанность, она благосклонно принимала его ухаживания.
 Её дела шли хорошо, ремонт продвигался, шопинг с подругой дал ей ещё несколько клиенток, обременённых деньгами, но не наделённых вкусом, которым она помогала осознать свой стиль и, сохраняя комфорт, выглядеть модно и элегантно. Ирочка быстро освоила роль стилиста, её тактичность позволила войти в высшее провинциальное общество, которое совершало набеги в Москву и пыталось «уесть» столичных.
   Ухаживания Алексея Ивановича она принимала благосклонно и достойно. Софья Львовна бурно радовалась нарождающимся отношениям.
   Алексей Иванович вёл свою партию уверенно, но медленно. С одной стороны его не трясло от страсти,  физический перегруз сделал его духовнее.  С другой –  формально он ещё оставался мужем Светланы и считал нечестным заводить новые отношения, официально не завершив прежние. Кроме того он интуитивно понимал, что Ирочка – особенная женщина. Она полностью владеет собой и не подвластна сиюминутным эмоциям. Он чувствовал в ней сильную волю и не ощущал чувственности.  В ней не было загадочного женского зова, от которого у противоположного пола сносит крышу, особенно весной. И он ухаживал за ней по-старомодному, не спеша, приучая её к своему обществу и стараясь блеснуть эрудицией и умом.
    Возвращаясь домой после вечернего чаепития в приподнятом настроении, даже напевал что-то легкомысленное, прежде чем открыть дверь, он заметил конверт, всунутый за косяк.
- Письмо!-
его обжёг стыд,-
- Как я мог забыть взять письмо? Бедной женщине пришлось подниматься на последний этаж, лифт как всегда, не работал.
 Он вошёл, и не раздеваясь, вскрыл конверт,  начал читать.
 Письмо было от Джейн, она благодарила его за копию и за стихи, писала, что получила открытку на 8-е марта и тоже благодарила,-
- Алекс, у меня кое-что произошло, и я не могу не поставить тебя в известность, я беременна 68 дней.
 Алексей Иванович перечитал дважды, потом уставился куда-то в пространство, тупо соображая, когда, собственно, произошло зачатие. Инженерный ум, натасканный на решение математических задач, услужливо подсказал – 6-7 января, аккурат на Рождество,-
- Это что же, у Джейн будет мой ребёнок?-
это умозаключение так поразило его, что он плюхнулся на табурет, ноги не держали,-
- Да, всё точно. Джейн беременна. От него.
  Он долго сидел, буквально физически ощущая, как в голове ворочаются мысли. Не было ни радости, ни тоски, только усталость,-
-Почему прошлое не выпускает меня? Как тот медведь. Может быть, я сам не даю ему уйти? Или недостаточно провожаю?
 Он вспомнил, как хотел вернуть прошлое и восстановить отношения со Светланой и усмехнулся, как надеялся, что Джейн останется с ним, до последнего цеплялся за надежду,-
- Вот и уцепился! Стану отцом. Как быть?-
его охватила паника,-
- Я Маринке, живущей рядом, ничего не могу дать, что я дам своему ребёнку и его матери на другом крае земли? У меня нет денег, нет специальности, нет возможности. Но надо что-то делать- бросить женщину, ожидающую  твоего ребёнка – самая большая мерзость. У Джейн тоже не много средств, как она там одна? А ещё первая беременность.
  Он вспомнил, как первый триместр Светлану мучил токсикоз – она ничего не могла есть, мучилась от голода, а организм, перестраиваясь, не принимал. Ему приходилось кормить её с ложечки, отвлекая ласковыми словами, гладя по волосам. Он вспомнил, как перед самыми родами ей захотелось зелёного лука, и он ночью бегал по Донецку и нашёл-таки зелёный лук в ночном буфете на станции Рутченково, принёс ей, а она скривилась и попросила яйцо вкрутую. Пока он его варил, уснула, а рано утром начались роды. Он  бегал вызывать скорую, отвёз её в роддом, ждал почти сутки, изредка отбегая купить еды и воды и наконец, дождался. Улыбчивая акушерка вышла и огласила весь список счастливых отцов. Потом он искал Светлану в списке на стене, с указанием пола, роста и веса ребёнка. Стоял под окнами, ожидая, когда молодая мама выглянет, не дождался, поехал в Университет.
- Как Джейн будет одна справляться со всем этим? У беременных настроение то взлетает к эйфории, то опускается к тоске и обидам. Слёзы, отчаяние. Ребёнку это вредно. Придётся лететь.
Нужна виза и билет. Там найду какую-нибудь работу, не пропаду. И английский стал понимать.
Завтра же пойду в посольство, напишу заявление.
   Он с тоской оглядел свой чердак, ставший вдруг тёплым и родным,-
- Придётся покинуть Москву и страну, искать себя на чужбине,-
липкий страх, как муха пробежал лапками по спине, тоска накинулась, терзая душу,-
- Эх, что ни делаю, всё коту под хвост! Ради чего надрывался, учился, догонял? Хотя, сколько ждать визу? Сдать бы экзамен за первый курс, перевестись на второй. А дальше? Оформить академку? А ещё развод в мае. Может, можно будет оставить согласие и улететь? А где взять деньги на билет и сколько он вообще стоит? Смогу ли заработать, не у Джейн же просить.
  Он вздохнул и вспомнил, как говорила бабушка, а потом повторяла мама,-
- Человек предполагает, а Бог располагает.
При этом мама была атеисткой.
  - Ирочка! Как ей объяснить, что наши отношения невозможны? Как сказать о ребёнке? Может промолчать, сделать вид, что ничего не случилось? Соврать, что летит в командировку на год или два? А там снова врать? Что он скажет Джейн? Я прилетел помочь, а потом, как Карлсон улететь?
  В смятении, он снова перечитал письмо. Джейн благодарила его за всё и желала успеха.
- Да уж, успех налицо!-
он горько усмехнулся,-
- Что ж, заварил кашу, теперь расхлёбывай.
Стал писать ответ, мучительно подбирая слова,-
- Дорогая Джейн! Я рад получить известия от тебя. Я понял, ты хочешь оставить ребёнка. Я горд и рад. Находясь в Москве, я не смогу заработать столько, чтобы помочь тебе, поэтому я решил завтра пойти в американское посольство  попросить визу. Пока она будет готова, постараюсь сдать все экзамены за первый курс и оформить академический отпуск. Соберу денег на билет и прилечу к тебе. Я освоил специальность электрика, но допуска не имею, и сантехника, могу работать и по трубам, а не только по приборам. Надеюсь, в Америке найдётся для меня работа, и я смогу поддержать тебя и ребёнка. Дорогая Джейн, пусть всё будет, как захочешь ты.
  В мае у меня развод, но я оставлю согласие и отказ от материальных притязаний, а алименты Маринке буду высылать через банк Светланиного мужа. Скоро прилечу. Нежно обнимаю тебя и целую. Алекс.
   Перечитал, вздохнул,-
- После визита в посольство, отправлю письмо Джейн самой быстрой связью.
Решение принято, надо исполнять, и «Делай что должен и будь что будет!».
    Следующий день прошёл в суматохе, в посольство он не успел, зато узнал, что очередь собирается рано и принимают только до обеда и с собой нужно принести загранпаспорт,-
- Вот и первая загвоздка, паспорт, я, кажется, дома оставил. Придётся звонить Светлане.
 Светлана выслушала его просьбу, высокомерно ответила,-
- Мне некогда, пришлю водителя с ключом. Дай телефон, перезвоню, когда.
- У меня только рабочий. Скажи, когда позвонить, я перезвоню.
- Во вторник, в пять,-
она бросила трубку, не попрощавшись.
- Почему она так себя ведёт? Хочет подчеркнуть моё ничтожество или мстит? За что?

        Он отправил письмо Джейн экспресс-почтой. Его заверили, что уже завтра оно будет за океаном, а там до адресата дойдёт за три дня максимум.
     Первый шаг был сделан, но облегчения он не получил. Шёл от Телеграфа и вспомнил о храме и матушке Анастасии. Решил зайти, попрощаться.
    В храме был полумрак и безлюдно, таинственно мерцали свечи, верхний свет уже погасили. Служба закончилась, лишь у конторки осталось несколько человек, решающих свои дела, да прислужницы наводили порядок.
   Алексей Иванович, сняв шапку, остановился в дверях, не решаясь войти. Сердце щемило. Вдруг он поймал участливый взгляд, поднял голову и обомлел – ему улыбалась кроткой ласковой улыбкой Богоматерь. Подбадриваемый её взглядом, он пошёл вперёд и приблизился к образу.
   Это была большая икона в золочёном окладе. На ней Богоматерь с младенцем, написанная по всем канонам, выглядела очень реалистично, как живая. Её карие глаза смотрели на Алексея Ивановича участливо и с пониманием, улыбка была милосердной и ласковой. Перед ней стояли две вазы с живыми цветами белого цвета, круглый подсвечник был полностью заполнен горящими свечами.
   Алексей Иванович остановился, заробев, и вдруг опустился на колени. Он смотрел в лицо Богоматери, прижимавшей младенца к груди, и истово просил,-
Прости меня,  за мою непутёвую жизнь! За никчёмность, за то, что не смог помочь ни одной женщине, доверившейся мне. Я запутался, не знаю, как жить дальше? Что делать? Я хочу быть с Ирочкой, но не могу бросить Джейн и будущего ребёнка. Как мне быть? Научи! Дай мне знак и помоги заработать на дорогу в Америку, я должен лететь к Джейн. Я обещаю, что приму любое твоё решение и выполню его беспрекословно. Я обещаю, что приму крещение и буду верен тебе и твоему сыну! Только помоги!
   Он неумело перекрестился, встал, подошёл и приложился к иконе. Ему показалось, что он почувствовал губами тёплую пяточку младенца. Поклонился. Выходя из храма, спросил,-
- Скажите пожалуйста, как называется эта икона?
- Взыскание погибших.
   Повернувшись, ещё раз поклонился от дверей и вышел. На небе сияли звёзды, на душе было спокойно и легко.
     - Всё образуется, я на правильном пути. Что Бог ни делает, всё к лучшему!
Он уверенно зашагал домой, не навестив сегодня Ирочку и Софью Львовну.
     Жизнь шла своим чередом, даже стала полегче:  снег со двора вывезли, и ему осталось только следить за наледью и убирать мусор. Лопату и лом он сменил на метлу. В институте началось оживление перед весенней сессией, студенты зашевелились, стараясь сдать «хвосты», преподаватели потирали руки. У Алексея Ивановича не было задолженностей, он  стал посещать семинар.
    Дмитрий Львович согласился с новым положением, но оно его сломало. Он сидел за кафедрой и тихо бубнил что-то, не обращая внимания на окружающих. Студенты тоже не обращали на него внимания, и вообще перестали приходить, использую этот день по своему усмотрению. Семинар рассыпался. Это грозило его закрытием и неприятностями Дмитрию Львовичу.
   Алексей Иванович не мог безучастно пройти мимо такого безобразия, и взялся привести студентов в чувство. Он съездил в общежитие, остальных обзвонил по телефону, угрожая донести до домашних о прогулах и, как следствие, недопусках к экзаменам. Где уговорами и убежденьем, где прямыми угрозами, он добился, что большая часть стала приходить по средам на семинар.
   От Дмитрия Львовича проку не было, и организацию процесса Алексей Иванович взял на себя.
  Дмитрий Львович оценил его деятельность, настоял, чтоб старосту в группе переизбрали и старостой стал Алексей Иванович, чтобы ему выплатили материальную помощь, раз стипендию он не получает и чтобы он имел возможность сдать экзамены досрочно.
   Алексей Иванович фактически стал соведущим семинара, обеспечивая посещаемость, улаживая конфликты между студентами и преподавателями, выбивая стипендии и места в общежитии. Одногруппники, вначале воспринимавшие его как экзотического «старикана», зауважали. Ибо Алексей Иванович был строг, но справедлив. И ещё он был честен и бескорыстен.   Однако от полученных привилегий он отказываться не стал, особенно, что касалось досрочной сдачи.
    Работа, дела в институте и ремонт помещения, поглощали всё его время. Ирочку и Софью Львовну он не навещал.
    Работа бригады подходила к концу, они сняли старую проводку и трубы, подключив к привезённому генератору перфоратор, Алексей Иванович снял плитку с пола и старую стяжку.
Проложили новую электрику, обозначили места для розеток, смонтировали щиток. Поставили новые трубы, осталось подключить. Работу выполнили качественно и ювелирно.
- Ты оцени, как заварили! Нигде шва не найдёшь,-
Воробьёв проверяя вместе с Алексеем Ивановичем  качество работ дефектоскопом, нахваливал своих работников.
- Мы свою работу закончили, можно рассчитаться.
- Спасибо, ребята! Лучше вас, никто бы не сделал. Виртуозы! Деньги заказаны, но вот какое дело. Женщина пожилая, боится, что отнимут. Можете вы в сберкассу подойти? Она вам деньги прямо там отдаст.
- Далеко отсюда?
- Да нет, рядом, в Елисеевском переулке, на противоположной стороне.
- Когда подойти7
- Деньги заказаны, на когда- сегодня выясню.
- Тогда звони, держим связь.
   Алексей Иванович неделю не казавшийся на глаза Ирочке и Софье Львовне, пошёл договариваться об оплате. Он не зашёл переодеться, ничего не купил, как обычно.
    Софья Львовна, увидев его на пороге, небритого, пропылённого, в старой одежде и сапогах, всплеснула руками,-
-Алексей, да что с Вами! Вы не заболели? Вас так давно не было!
Из-за её плеча выглядывала озадаченная Ирочка.
- Извините меня,-
 он печально улыбнулся,-
- Нет, я здоров. Дела не пускали.
- Да что же мы стоим! Проходите, проходите!
Он вошёл в прихожую и остановился. Закрыл дверь.
-Софья Львовна, Ирина, ремонт закончен- трубы установили, проводку сделали, правда, не до конца – розеток нет и выключатель времянка. Но работы выполнены и нужно их оплатить. Софья Львовна , что с деньгами?
- Деньги в банке, в любой день можно забирать, только…
- Я предупредил. Они подойдут прямо в сберкассу. Вы расплатитесь с ними там.
- Очень хорошо, спасибо, Алексей! А когда?
- Завтра позвоню, и договоримся, я вам сообщу. До свидания, Софья Львовна!
Он кивнул Ирочке.
- Как, Вы не останетесь поужинать с нами?
- Нет, очень спешу. Завтра напряженный день, и одежда у меня грязная. Ира, возьмите ключ и утверждённую перепланировку. Это настоящий документ. Ещё раз- до свидания и до завтра.
 Он ушёл, оставив недоумённых Ирочку и Софью Львовну гадать, что с ним приключилось и почему он так переменился? Обе почувствовали в нём отчуждение и грусть.
   Дома, сняв пропылённую одежду и забросив её в дальний угол, он полез под душ. Ему казалось, что вода смоет с него усталость, стыд и ненужные сожаления. Он алкал успокоения и прощенья.
  Однако вода, смыв грязь с тела, не затронула душу, оставив её мятущейся, сомневающейся и полной переживаний.
     На следующий день он позвонил Воробьёву и договорился о встрече в субботу в десять.
- Хорошо, буду со своими орлами.
  Они встретились в сберкассе. Софья Львовна сняла деньги и передала их Воробьёву, он разделил их и раздал своим людям,-
-Кривцов, можно тебя на минуточку.
Алексей Иванович и Воробьёв отошли в сторонку.
- За то, что привёл хорошего клиента, тебе полагается процент. Ты ещё и помогал нам, так что держи,-
он протянул ему деньги,-
- И подумай о предложении работать в бригаде.
Алексей Иванович хотел отказаться, но вдруг подумал,-
- Это же знак от Богоматери, деньги на билет,-
взял их, не считая, сунул в карман.
- Спасибо, но не могу. Многое изменилось.

 Они расстались. Алексей Иванович пошёл провожать  Софью Львовну. Та, повиснув у него на руке, пыталась завязать разговор и получить информацию,-
- Почему он их избегает? Что у него такого случилось? –
 а если повезёт, затащить его к себе. Её огорчала эта странная размолвка, ведь всё шло так хорошо. Молодые люди сблизились, подружились. Алексей ухаживал за Ирочкой, она принимала ухаживания. Видно было, что это не лёгкий флирт, а серьёзные намерения. Почему же всё прервалось? Ирочка в недоумении, Алексей пропал. Перестал за собой следить. Что же у него случилось?
   Она пыталась выведать у Алексея Ивановича его секреты, он отшучивался, либо отмалчивался.
Довёл её до подъезда и откланялся, просто убежал. Софья Львовна горестно вздохнула, оставшись с неразрешимыми вопросами.
   Алексей Иванович дома вынул деньги, четыреста долларов, и спрятал их в коробочку из-под чая. Коробку убрал в кухонный стол в дальний угол.
- Вот и первый взнос на билет.
Он стал разбирать свои вещи- что взять с собой, что выбросить.
- Интересно, а инструменты можно будет взять? Разрешат их вывезти? Может договориться с Джейн и отправить  посылкой?
 Он представил себе жизнь в Америке, где, кроме Джейн, всё чужое, ему стало тоскливо.
- Как я буду жить без своей страны? Без Москвы? Без мамы? Без бати? Я же их не увижу больше!
Надо напоследок хоть по телефону поговорить.
Алексей Иванович не льстил себя мыслями оседлать американскую мечту и разбогатеть,-
- Если дома всё достаётся таким трудом, то там не до жиру, быть бы живу. Там своих желающих хватает, а я - чужак. Ради Джейн и ребёнка придётся терпеть, придётся пробиваться. Всё для них сделаю, а если совсем ничего не получиться, что ж, поставим точку в моём сюжете.
  Он вздохнул, умирать не хотелось, но и жить против себя тоже.
- Пойду в храм! –
решил он,
- Помолюсь, станет легче. А то словно камень на сердце таскаю.
Он пришёл к началу  обедни, отстоял службу. Душа его умилилась, сердце размякло,-
- А может креститься? И принять Его волю, подчиниться смиренно? Что я суечусь без толку? Без Его воли ни один волос не упадёт, и если он дал такой крест, бери и неси, не стенай. Он-то свой за всех нас нёс.
  С такими мыслями пошёл домой. Шёл и оглядывал Москву, дома, людей, машины,-
- Налюбуюсь напоследок, будет что на чужбине вспоминать.
Его снова стала грызть совесть,-
- Нехорошо получилось с Ирочкой, обнадёжил и сбежал. И с Джейн. Взрослый мужик, а не подумал поберечься. Да что уж говорить, всё одно, нужно отвечать за свои действия. Ребёнок не виноват. Надо же, зародился в Рождество! Интересно, кто будет, девочка или мальчик? Какую долю ему вытащит судьба, и чем я смогу помочь?
   В раздумьях, подчинившись судьбе, выкинувшей с ним такое коленце, он вошёл в подъезд, и был остановлен властным голосом консьержки,-
- Кривцов Алексей Иванович, Вам письмо! Заберите сейчас же! Я больше к Вам на чердак не полезу.
  Она приблизилась к нему как Немезида и вложила в руку конверт со множеством печатей.
- Только Вы ушли, как курьер примчался, на машине. Спрашивает, где такая-то квартира, на каком этаже? Я ему отвечаю, что Вы только что ушли. Он помялся, говорит, должен лично в руки и под роспись отдать, а ждать- времени нет. Я и предложила, чтоб мне оставил,-
консьержка сделала большие глаза,-
-Представляете, я не только расписалась, он меня ещё с письмом сфотографировал, чтоб уж точно, наверняка. Такое важное письмо!
Она с любопытством посмотрела на Алексея Ивановича, надеясь в душе, что он поделится с ней важной информацией так оперативно доставленной ему.
- Спасибо Вам большое!-
Алексей Иванович побежал по лестнице, не дожидаясь лифта, на дверях которого был наклеен белый лист с надписью от руки «Больше двух в лифт не заходить».
  Письмо его жгло. Письмо было от Джейн.
 Едва вбежав к себе, не переведя дыхания, сбросил куртку, вскрыл конверт и стал читать. Буквы прыгали перед глазами,-
- Дорогой Алекс! Я тронута твоим отношением ко мне и к ребёнку и благодарна тебе. Я чувствую себя хорошо, беременность протекает хорошо, врач говорит, что плод развивается без отклонений. Ему уже два месяца и 12 дней. Алекс, я ценю твои чувства , но не могу их разделить. В моей жизни многое изменилось. Я ездила в отпуск к моей школьной подруге, мы встречались с бывшими одноклассниками и один из них сделал мне предложение. Оказывается, он был влюблён в меня со школьной скамьи. Его зовут Джейкоб, он преподаёт математику в колледже. У нас очень много общего. Он знает о тебе и о ребёнке, готов быть ему отцом. Алекс, я приняла его предложение и готовлюсь к свадьбе. Пойми меня и прости. Я всегда буду помнить тебя, и когда ребёнок вырастет, я расскажу, кто его отец. Ты сможешь переписываться с ним. Я желаю тебе успехов и счастья. Джейн.
 Алексей Иванович не знал, плакать ему или смеяться? Его отвергли, дали от ворот поворот, а он радовался и готов был плакать от счастья,-
- Свободен! Я свободен! С меня сняли эту ношу, я могу жить, где хочу и как хочу. Боже, благодарю тебя!
  Он опустился на колени и горячо помолился, истово благодаря Божью Матерь, Бога и всех святых угодников.
   Жизнь заиграла новыми красками. На радостях он сел писать ответ, писал с благодарностью к неведомому Джейкобу, подставившему ему плечо и с радостью за Джейн, что она встретила своё счастье.
  В конце он пожелал им любви и согласия и приписал, что будет молиться за ребёнка и за них, и по мере сил, помогать.
   На следующий день он отправил письмо простым авиа, зашёл в церковь узнать, как ему креститься. Перед иконой, пришедшей ему на помощь, поставил толстую свечу и заказал благодарственный молебен с водосвятием.
    После этого купил тортик,  букет и отправился к Софье Львовне замаливать грехи.
Увидев его на пороге, весёлого, хоть и небритого, с цветами, Софья Львовна обрадовалась, приняла как дорогого гостя. Пока он переобувался, позвала Ирочку, побежала ставить чайник, накрывать на стол.
   Ирочка стояла в домашнем халатике и молча смотрела, как он надевает тапочки.
Он распрямился, взял букет, -
- Это Вам, Ира!



 
      
   






 
 

      
-



   



-
 

 
 


 

-