Ан-Наджм. Глава четвертая

     Шейза. Замок Колиземис. 25-й век.

Всё готово к приезду Госпожи. Весь замок отчистили от грязи, отдраили каждый уголок. Своими руками убиралась в опочивальне Госпожи, никому не доверила. Надо её встретить по- царски, не ударить в грязь лицом.

Там, в Гранаде, у них роскошно-на золоте едят, с серебра пьют.
Пришлось покопаться в старинных родовых сундуках . Много чего там отыскалось- и гобелены, и вазы, и канделябры , и шкатулочки нашлись с золотыми безделками. Всё пригодится.

Переделав все дела, присела у окошка. Жду Ви. Ви-это Витольд. Так я его называю.
Мадам Колиземис, да упокоится её душа в раю, была дамой знатного рода. Среди её предков было много доблестных людей, но были и негодяи-душегубцы. Один из них, граф Нейшхат-Колиземис. Не к добру помянуть его имя.

Был он грубым, заносчивым. Сам чёрт ему был брат. Продал он душу дьяволу-ни стрела его не брала, ни меч. Заговоренный был. В стенах замка творился ужас. Служил он со своей сворой приспешников чёрные мессы. В залу входили в чёрных рясах с капюшонами, лица масками прикрытые были. Тут справляли службу сатанинскую, изрыгали проклятия слову господнему, устраивали оргии с монашками. Стыд и срам, прости, Господи.

Ходили слухи , что дьявол, которому поклонялся граф, подарил Витольду несколько жизней. Кто знает-правда ли это. Но как-то, убираясь в картинной галерее заметила я портреты Колиземиса, одетого то в плащ тамплиера, то в рыцарские доспехи поздней эпохи,то в парадный костюм сиятельного вельможи времен Ренессанса, и по-видимому, он никогда не старел, все время был в одной поре.

Жизнь его была окутана тайной. Он то появлялся, то надолго исчезал. Слуги его старились и умирали, появлялись  новые приспешники, взамен умерших. И так же творились в замке безобразия, и не было на него управы.
Только и графу пришёл конец, как дьявол ему и не помогал, а все же его грешная душа предстала перед Вечным судией. И думаю, воздалось ему по заслугам, и ад принял  грешника в свои горячие объятия.

Доподлинно мне известно, что граф отличился в войне с маврами на Иберийском полуострове . Проявил себя в осаде Гранады, был в свите испанских владык Изабеллы и Фердинанда. Говорили, что влюбился он в одну из эмирских дочерей, красавицу мавританскую, подобной которой не видели небеса.
Что уж там случилось, неизвестно, но женой ему не стала мавританка.

Вернулся он из Гранады с несметными сокровищами. С этого и разбогател. Замок перестроил, лошадей начал разводить. Только вселился в него бес.
Стал он ещё разнузданнее, чем прежде. Пиры каждую ночь затеивал, напивался до  галлюцинаций. Все ему дочь эмирская мерещилась. Наливался злобой, мог под горячую руку и покалечить.

Переклинивало у него в голове. Хватался за меч свой, крошил всё, что попадалось на его пути. В ужасе убегали гости.
Потом падал он на пол, бился в конвульсиях. Тогда накрывали его чёрной скатертью, и успокаивался он, засыпал. Среди ночи скрежетал зубами, тяжко стонал, хрипел.

Не давала ему покоя мавританка, выл он ночами на Луну от тоски по ней.Боялись, чтоб в оборотня не превратился. Молитвы у изголовья шептали слуги верные, только не помогают они, коль душа дьяволу продана. Когда становилось полегче, седлали графу ахалтекинца.
Свиреп  нравом был Джинн, норовил скинуть Витольда с седла.

Говорили, что то был жеребец, на котором на ловлю охотничью выезжала дочь Эмира. Не признавал он нового хозяина. Ржал, призывая свою Госпожу. В бешенстве стегал Витольд  вороного плетью с серебряной рукояткой, раздавал тычки конюхам. Страшен был в гневе граф Нейшхат-Колиземис.
Сон бежал от него, как убегает убийца от убитой жертвы. Околдовала его мавританка. Звала его голосом нежным, просила забрать её к себе.

Маялся граф, пожелтел как лимон. А тут и падучая приключилась с ним. Падал он, теряя сознание. Чтоб язык не откусил, между зубами кинжал вставляли. Видно за грехи его Бог испытывал. И решился он покаяться в грехах своих перед Папой римским.

На коленях полз-в грубом рубище, босой, с верёвкой на шее. Молитвы вспомнил, преклонился пред Папой римским. Исповедовался перед ним. Отпустил тот ему все грехи- вольные и невольные.

Только после этого головой граф немного тронулся, стал заговариваться. Все про встречу с мавританкой толковался. Будто в полдень она красотой своей солнце затмила. И с тех пор, все в их роду стали головной болью страдать. Вот и Ви тоже мается.

И повелел сей грешник называть первенцев рода Нейшхат-Колиземис мужеского пола своим именем. В честь этого изверга и назван был Витольд. К тому же и ликом был похож на него, как две капли воды. Только характером не в графа удался.