Бог помочь Вам, друзья мои

                ЗИМНЯЯ ДОРОГА (Михайловское 1826 год)
                Сквозь волнистые туманы
                Пробирается луна,
                На печальные поляны
                Льет печально свет она.

                По дороге зимней, скучной
                Тройка борзая бежит,
                Колокольчик однозвучный
                Утомительно гремит.
               
                Что-то слышится родное
                В долгих песнях ямщика:
                То разгулье удалое,
                То сердечная тоска...
 
                Ни огня, ни черной хаты...
                Глушь и снег... навстречу мне
                Только версты полосаты
                Попадаются одне.
       “Столетние  ели в парке гнулись в свинцовом дыму. Морозная пыль летела из волчьих полей. Изредка в небе светилось голубоватое пятно луны, но тотчас же гасло - с заунывным свистом на нее неслась темнота”.
        Пушкин работал... Огонек свечи тонул в глубине полированного столика. Короткие летучие  строки ложились на бумагу, мысль сжималась в четкий образ, и возникала в воображении картина зимней дороги, ведущей в Петербург, к свету, к людям, к друзьям... Но дорога эта томила поэта как несбыточная мечта, так как в реальности она была ему заказана. Ведь ссылка  продолжалась и конца ей не было видно, а годы шли...Вдруг в Петербурге о нем давно забыли? И писем давно не было ни от кого...И закрадывалась ужасная догадка, от которой холодело сердце: “ ... а что, если это навсегда?”
      Новости в псковскую глушь доходили медленно... А в начале зимы 1826 года в Петербурге царю явно было не до Пушкина...Пока... Совсем недавно, в декабре, произошло это “ужасное” восстание, допросы и выяснения обстоятельств шли и днем и ночью... И почти у каждого “декабриста” в бумагах находили стихи опального поэта.
      Друзья правильно делали, что  редко писали Пушкину... Правительство не доверяло Пушкину, за его перепиской усердно следили...
       Взбешенный император Николай I, даже еще  пока не император- коронования  не было, не до того, потом  вызовет к себе Пушкина, вызовет, чтобы  этому “ мальчишке” неповадно было; запугает его  и докажет, что вести себя подобным образом он ему не позволит, только Пушкин этого пока не знает...
       Не знает он, что скоро, уже  в начале этой осени , явится в Михайловское  запыленный фельдфебель и его, как арестанта, практически без остановок, доставят в Москву, для личной беседы с царем. И Николай потом скажет своим приближенным, что он разговаривал с умнейшим человеком России... вот так!
      Ссыльная жизнь поэта закончится , но то, что его ждало, назвать свободой было трудно... Слишком туг был ошейник , короток  поводок... душил...
 Романс Александра Александровича Алябьева “Зимняя дорога” сжимает сердце слушателя и  исполнителя сочувствием  к  терзаниям Пушкина и благодарностью к музыканту за любовь к поэту и тонкое  проникновение в его душу, мятущуюся и измученную.
               
                БОГ ПОМОЧЬ ВАМ!…(  1827 г.)
      Шестнадцать лет, со дня вступления в Лицей, пролетели как одно мгновение.
      Пушкину 28 лет. А сколько прожито, пережито, перечувствовано!
За плечами ссылка, страшный 1825 год, унесший стольких друзей. Иных уж нет, а те- далече… Пусть живы, но, как бы, и нет…Так стремительно бежит жизнь, а сколько горьких и тайный, собственных переживаний! Вечное безденежье, одиночество, тоска!
        Тоска олимпийского бога, изгнанного за какую-то провинность на землю, томящегося в тяжкой и темной жизни.  Как  избавиться от душевных мучений. Как не сойти с ума!
            Прочь, прочь эти мысли… И он стонал в ужасе: «Не дай мне Бог сойти с ума, посадят на цепь дурака и сквозь решетку, как зверка дразнить тебя придут…»
             Лучше  думать об  друзьях,… милые, родные… Пусть  там, в нерчинских рудниках вам будет хоть немного легче от его молитв… Долетят ли до вас эти строки:
                Бог помочь вам, друзья мои,
                И в бурях, и в житейском горе,
                В краю чужом, в пустынном море,
                И в мрачных пропастях земли!
              Композитор Александр Сергеевич Даргомыжский написал музыку на эти стихи Пушкина, как молитву, как заклинание  во   спасение  тех, кого Пушкин любил с таким напряжением.