Интервью с Александром Городницким январь 1991

 «Я никогда не приезжал и даже не думал, что смогу когда-нибудь приехать в Санкт-Петербург и это мне особенно приятно на фоне всех тревожных событий.»

Что послужило вам импульсом доя вступления на бардовскую стезю?
-  Импульс ов было 2. Первый, не главный, состоял в том, что в 1954 я оказался один из соавторов студенческого спектакля в Горном институте и надо было написать песни к нему. Композитор заартачился, а я был ответственным и мне не хотелось завалить спектакль и я придумал «Геодезический вальс». Это был первый опыт. В 1955 я написал песню, посвященную моему погибшему другу. Дело в том,что я 3 года работал на Памире и Тянь-Шане и впервые столкнулся с гибелью человека в горах и  написал песню «Четвертая партия», которую не пою, потому что я и в горах не работаю больше.»Снег»написан в 1957 году уже тогда, когда я работал на Крайнем Севере по окончании института. И поскольку я писал стихи, я понял 2 вещи: они никому не нужны на Крайнем Севере, где были немногословные мужские контингенты и стихи там считались проявлением дурной сентиментальности. А во-вторых там пели песни, которые я не слышал ни по радио, ни в концертных залах «Я помню тот Ванинский порт» , «Черные сухари».и в подражание им я стал придумывать свои собственные несложные мелодии и так начал писать уже песни.
Получается предтечей авторской песни были «блатные» песни, ведь с этого начинали Высоцкий и Окуджава, не говоря уже о Галиче?
- Нет, я хочу сказать следующее: у нас разные источники, разные стержни. Я не люблю блатных песен, я не люблю уголовный мир, я говорю о другом мире. Это были песни заключенных, страдающих людей, те же «Товарищ Сталин» - это ведт не блатные песни, это совсем другой источник. Для меня именно они послужили основой, а не песни Окуджавы, как считают некоторые.
(Тут-то я из-а неточной формулировки и сел в лужу, невольно смешав Клячкина с Розенбаумом, Визбора с Новиковым а божий дар с яичницей).
Считаете ли Вы. Что импульсом для авторской песни стало возвращение из лагерей осужденных по 58 статье. ЯВЛЯВШИХСЯ ПО СУТИ ЦВЕТОМ КУЛЬТУРЫ НАЦИИ? Сейчас та же оттепель, но нет такого потока диссидентов -  и нет всплеска в авторской песне, да и культуре вообще...
   - Да нету. Окуджава в интервью «Московской правде» сказал, что авторская песня родилась на московских кухнях. Я с ним принципиально не согласен. Она не на кухнях родилась и не на кухнях умрет! Она родилась в лагерях, она родилась в тундре. Она является продолжением народной песни. Это не песня танцующего негра или американского джазмена, это -  песня, отражающая судьбу русского народа. Посмотрите: в народных русских песнях нет интонации пляшущего человека – это либо усталый пахарб, которому пот разъедает глаза, либо солдат в походе. И продолжение этих песен – песни русских заключенных.
(На концерте Городницкий рассказал как он получил письмо от ЗК, в котором те говорили, что им очень нравится песня «На материк», которую они считают своей, желали творческих успехов и под конец приписали, из-за чего его и бережет Александр Моисеевич «а если что – примем как родного»)
Не уместно ли на Ваш взгляд делить песню не на авторскую и эстрадную, а на плохую и хорошую?
- Я с Вами совершенно согласен, песни есть двух категорий: плохие и хорошие.
А кто все-таки Ваши любимые авторы-исполнители?
- Будат Окуджава и Юлий Ким. Они очень разные, но это 2 моих самых любимых автора.
Что в Вашей жизни хобби, а что работа: геология или песня?
- Не знаю. Например, я занимаюсь магнитным полем: что в нем важнее: плюс или минус?
А какая из своих песен Вам наиболее близка?
- «Перелетные ангелы». Она посвящена памяти людей, погибших на Крайнем Севере в сталинских лагерях. Я увидел в 1962 ржавые паровозы и кости, вымытые из берега при половодье. Это было на побережье Енисея в поселке Ермаково.
А как были написаны «Атланты»?
- В 1965 в океане на Крузенштерне». В мае я написал стихи и они мне не понравились, я даже хотел их выбросить, а недели через 2 начал мурлыкать какую-то мелодию и получилась эта песня.