Мы или я Замятина?

Не верится, но антиутопия о растворения индивидуальности в безликой народной массе написана в 1920 году. Не прошло и 3 лет после Октября, а душа Замятина уже металась от страха. Пять лет спустя этот страх развил О. Хаксли в своем романе «О дивный новый мир» и уже окончательно сформировал в массовом сознании Оруэлл в романе «1984».

Для творческой личности собственное «Я» имеет значение не само по себе, а в глубоком взаимодействии с внешним миром. При этом желательно, чтобы «Мы» внимали творцу, открыв рот. На лицо взаимозависимость, при том, что по большому счету «Мы» не так сильно зависимы от конкретного «Я» (не этот, так другой), в то время как творческое «Я» запитывается от масс как энергетически, так и материально.

Насколько страх Замятина материален? Да, государственная машина не приветствовала индивидуалистического самолюбования и старалась не финансировать чуждых идей. Коллективизм мотивировал самоотречение во имя великих целей, будь то грандиозные стройки, защита отечества или космос. В особенно трудные для страны времена личное пространство индивидуума было до предела сужено, с самовыражением были проблемы, но никто не покушался на внутренний мир. Проблемы были только с возможностью выставить своё «Я» напоказ для ради признания. Это правда, как и правда то, что хоть Замятин испытывал страх растворения в безликом «Мы», но подпитывал своё «Я» этим страхом, как и любой творец питается энергиями времени, даже не осознавая всей глубины зависимости всего творческого в «Я» от коллективного «Мы».