Тереза. Глава 2

     В декабре, двадцать четвертого числа добрались до места назначения — это был Казахстан. Казахстан встретил холодно. Трещал воздух от мороза, замерзали и падали в сугробы воробьи, плевок замерзал, превращаясь в льдинку, не долетев до земли. Зима была в самом разгаре, сугробы снега покрывали землянки так, что были видны одни дымящиеся трубы. Ни одного деревца, куда ни кинь взор — всюду снег да небо. Становилось страшно от этой бескрайней, заснеженной степи. Казалось, жизнь здесь невозможна, но вопреки всему дымились трубы и дым ровным столбом поднимался к небу, указывая на то, что и здесь живут люди.
     Выгрузившись из вагона, стояли Тереза с детьми около состава, когда к ним подошел мужчина в тулупе. Посмотрев на одетых не по сезону детей, сказал: «Грузитесь вон на те сани», — и указал на недалеко стоящий обоз. Сани, или попросту дровни (сани без кузова или короба, для перевозки дров), были запряжены парой быков.
     Поняв, что они еще не добрались до места назначения, она посмотрела с тревогой на детей. Уставшие, озябшие и голодные они смотрели вопросительно на неё. И она сказала: «Пойдемте, там, в санях, солома, будет теплее». Подойдя к обозу (обоз состоял из пяти дровней) она усадила детей в сани, после чего села сама и взяла на руки маленькую Марию, которая за время пути простыла, сильно кашляла и температурила.
     Обоз с высланными семьями тронулся к месту назначения. Быки шли медленно и поэтому, преодолев с трудом несколько километров, только к закату они добрались до места.
     В земляном бараке, попросту землянке, Терезе с детьми выделили угол. В одну комнату поселили пять семей. Посреди землянки была печь, а вернее, плита с четырьмя отверстиями на которой можно было готовить пищу и которая одновременно обогревала помещение.
     Тереза с детьми прошла в угол и устало опустилась на нары, на которых лежало немного соломы. Наскитавшись и намерзнувшись на морозе, они были рады теплу и пристанищу. Этот угол и эти нары теперь станут их домом на целых четыре года. На этих нарах они будут спать, играть и просто жить, ожидая возвращения домой.
     А сейчас надо было устраиваться на новом месте, надо было жить и, во что бы то ни стало, выжить.
     Сразу по прибытию на место поселения семью поставили на спецучёт, запрещающий отлучаться от места поселения и обязывающий отмечаться в спецкомендатуре каждый месяц. Стали выдавать паек — на взрослого четыреста грамм, а на иждивенца по двести грамм хлеба. Но этого было мало, семья голодовала. Скудный паек едва хватал, поэтому приходилось собирать мерзлую картофельную кожуру, которую выбрасывали местные старожилы. Кожуру тщательно мыли, и варили скудный отвар. Получив паек, Тереза делила его на части по количеству дней. Полученное зерно она молола на дерменте (дермент — два положенных друг на друга камня с отверстием в верхнем) и варила жидкую баланду без соли, потому что соли не было.
     Не имея теплой одежды, дети вынуждены были проводить все время в своем углу на нарах, солома хоть как-то согревала. На ночь нары застилались соломой, а утром ее стапливали в печи, чтобы как-то нагреть помещение и приготовить пищу. Хорошо еще, что барак был сложен из земляных пластов и хорошо держал тепло, в то время, как на улице свирепствовали сорокаградусные морозы. На нарах спали, на нарах играли, вся жизнь вертелась вокруг нар — деревянного настила в углу барака, и печи, которая занимала центральное место в бараке. Так прошло некоторое время их жизни в Казахстане.
     Наступил февраль, а с ним пришли метели. Ветер бушевал и свирепствовал, снега совсем замели барак и намели беду. В самом конце февраля тяжело заболела и, не вынеся голода и холода Казахстана, умерла самая младшая дочь — Мария.