Колымская трасса. Остановки по требованию Глава 26

                Дорогу осилит идущий

 "Находка, твоими глазами Россия глядит в океан", - это строчка из стихотворения написанного еще в 50-годы прошлого века  Геннадием Фокином  - моряком, журналистом из Находки.

 Такой баннер я видела при въезде на территорию Морского порта в Находке в 80-е годы. Но казалось бы, какое отношение события на Дальнем Востоке имели к Колымской трассе, на которой мы делаем свои остановки и которая расположена на тысячи километров севернее? Самое непосредственное: возможность освоения этой загадочной земли.

Но и ...лирическое -  спустя 100 лет  с того времени, когда  пароход-корвет "Америка" с Восточно-Сибирским генерал-губернатором Н.Н.Муравьевым на борту вошел в залив Японского моря на якорную стоянку,  а наутро в заливе, названном в честь корабля "Залив Америка", им открылась удобная, далеко вклинившаяся в материк бухта, которая оказалась неожиданным сюрпризом для команды, и по предложению Н.Н.Муравьева дали ей имя   "Находка", в поселке Хандыга в семье молодого геолога Семена Мигунова родился сын Александр - будущий генеральный директор Приморского морского пароходства, крупнейшего предприятия на Дальнем Востоке в г. Находка. Из интернета:
"Совет директоров ОАО "Приморское морское пароходство" на заочном внеочередном общем собрании акционеров избрал генеральным директором компании Александра Семеновича Мигунова, сообщает пресс-служба пароходства. Новый руководитель пароходства вступил в должность 22 июня 2005 года.

Александр Семенович Мигунов родился в 1956 году в п. Хандыга, Якутия. Окончил судоводительский факультет Дальневосточного высшего инженерного морского училища. Карьера его началась в 1979 году в Приморском морском пароходстве с должности третьего помощника капитана. С 1989 г. по 1994 г. работал капитаном на танкерах балансового и оффшорного флотов. Имеет большой опыт управления судами в ледовых условиях. Руководил чартерным отделом ПМП, был старшим инженером в департаменте флота корпорации. В 1996 году возглавил сингапурский офис PRISCO, осуществляющий управление оффшорным флотом. Является членом Совета директоров акционерного общества с 1998 года. Солидный практический и управленческий опыт А.С. Мигунова позволил ему успешно представлять интересы PRISCO в международных тендерах, добиться подписания контрактов с корпорациями мирового уровня, в том числе на перевозку углеводородного сырья проектов сахалинского шельфа, на совместное строительство и использование судов нового для корпорации назначения: газовозов, буксиров, снабженцев."

Поселок Хандыга - нулевой километр Колымской трассы, но это совсем еще не Колыма, и можно оспорить нулевой ли это километр или 1465-ый? Во всяком случае, на оси времен первые километры на далекую Колыму начинались с берега Охотского моря, с бухты Нагаева.

Колыма мало у кого ассоциируется с названием реки на северо-востоке России. Слово это стало зловещим символом мучений и гибели десятков тысяч безвинных людей за колючей проволокой ГУЛАГа.
Колыма, если не иметь ввиду реку Колыма, никогда не  была  топографическим элементом на географической карте  и даже не стала административной единицей, ограничивающей часть территории. Ее образ разросся до размеров планеты:
           Колыма, Колыма,
           Чудная планета.
           Девять месяцев зима,
           Остальное  - лето.

Такую присказку мы знали с детства.

  На планете жили разные люди с разными судьбами, разные пути привели их на Колыму. Край этот был обитаем за много столетий до того, как  был обозначен на географических картах, следы пребывания человека по последним данным относят ко  времени, отстоящим от нашего на 70 тысяч лет. В историческое время народы, заселившие эти места и сумев приспособиться к климатическим условиям, жили здесь по законам своего мироустройства.

Никогда в человечестве не исчезала жажда заглянуть за горизонт, дойти до края Ойкумены, в одни века таких пассионариев, по Л.Гумилеву, было больше, в другие меньше,  они шли первые и прокладывали путь в неизвестность. В 17 веке здесь проходили и подробно описали эти места бедный дворянин Василий Поярков, купец Семен Дежнев, казак Василия Стадухин. Здесь они ставили остроги и утверждали власть Российской короны, которая, в основном, заключалась в обложении налогом (ясаком) местное население. Ясак платили большей частью "мягкой рухлядью" - шкурками пушного зверя, водившегося в этих местах в большом количестве. Множество купцов из местных и приезжих приобретали у аборигенов пушнину и торговали ею на ярмарках, крупнейшая из которых была в Якутске.

Официально  ярмарка в Якутске учреждена в 1767, однако в источниках упоминания о ней встречаются начиная с рубежа XVII–XVIII вв. Летняя ярмарка открывалась в июне, с прибытием по р. Лене торговых. судов, и продолжалась до августа. Зимняя начиналась с установлением санного пути в декабре и продолжалась до конца  января.

На ярмарке торговалась мамонтовая  кость, моржовый клык, шкуры оленей, медведей, лосей, дичь, зайцы, рыба, но главным  образом. – мех (соболь, песец, бобр, лисица, горностай, белка). Пушнину скупали по всему пространству Восточной Сибири – из бассейнов Лены и ее притоков, Оленёка, Яны, Индигирки, Колымы, с Чукотского п-ова, Камчатки, Охотского побережья, из Удского краев.

На Якутской ярмарке мех покупали иногородние купцы, в основном, иркутские, располагавшие более крупными. капиталами. Затем они продавали пушнину далее: в  Китай, Европу, в центральную Россию. В обмен поставляли в Якутск российские, частью  китайские, и западно-европейские  товары: мануфактуру, железные изделия, охотничьи припасы, муку, чай, сахар, крупы, соль, спирт, табак и прочее. Этими товарами якутские  купцы затем рассчитывались с аборигенами.
Расцвет якутской. пушной торговли пришелся на 1820–40-е гг. В 1840 на Якутской. ярмарке  продали мехов на 1 106 тыс. руб., в 1843 – на 866 тыс. руб.; в 1850–60-е гг. меховая торговля сократилась до 150–350 тыс. руб. серебром.
 
Причины упадка – постепенное уменьшение пушных ресурсов Якутии и сокращение привоза на ярмарку чукотских, камчатских, охотских и гижигинских  мехов. С освоением Амура и образованием Приморской области  этот товар  стали отправлять морским  путем, минуя Якутск.

Новый подъем ярмарки во 2-й половине XIX в. связан с развитием золотодобычи на  Ленских золотых приисках. Обороты Якутской ярмарки  достигли 2 млн. руб. В начале  XX в. с развитием речного  пароходства и построенной транссибирской  железнодорожной магистрали обороты упали до 300 тыс. руб. С установлением советской власти Якутскую  ярмарку закрыли.

Мягкое золото, как еще называли пушнину, перестало приносить большие доходы, но возрастал  интерес к золоту металлическому. Ведь этот огромный край был продолжением старых золотоносных районов России и граничил с Аляской, где в конце XIX в. были открыты значительные запасы   золота.

 В начале 1900-х годов в связи с «золотой лихорадкой» на Аляске на территорию Северо-Востока России начинают проникать старатели, дельцы и авантюристы как русские, так и из Америки. В 1904 г. в устье р. Анадырь, в пределах Золотого хребта, золотоискатели - американцы открыли небольшую россыпь золота, названную Дисковери. В 1913 г. вблизи Охотска был обнаружен новый золотоносный район небольших, но вполне промышленных россыпей золота.
 
В книге "Геологи идут на север"  Иннокентий Иванович Галченко - старейший колымский геолог приводит услышанную им от старожила города Охотска историю начала колымского золота:
 
" Как же не знать, я еще в одиннадцатом году вместе с отцом в эти края приехал. Мальчишкой совсем был тогда. Сначала телеграфистом работал в Охотске, затем на Яне факторией заведовал. В 1926 году приехал на Олу. И вот тогда, паря, произошло в моей жизни событие — решил золотопромышленником стать, — смеется Швецов. — Началось все со встречи с одним из моих знакомых по Охотску — Филиппом Романовичем Поликарповым. Вот он мне и рассказал, что есть на Колыме верное золото. Связана эта история с именем Бориски Сайфулина…

Мы внимательно слушаем. Швецов, раскурив короткую трубку, продолжает рассказ:
— В двенадцатом году Бориска приехал на пароходе в Олу вместе с уполномоченным коньячной фирмы «Шустов и К°» Розенфельдом. Рассчитывали, видно, с помощью коньяка скупать за гроши пушнину у эвенов. Розенфельду, как мне рассказывал Поликарпов, удалось наладить переброску грузов с побережья через Купку на Колыму, в Сеймчан. Бориске в качестве конюха приходилось бывать на Колыме. В 1914 году Бориска, скрываясь от призыва, ушел в колымскую тайгу. Косил сено у сеймчанских якутов, охотился и рыбачил на реках Буюнде, Гербе и Оле. И, видно, как бывший старатель, все время искал золото на Колыме.

В январе 1917 года богатый якут Александров, возивший грузы с Олы на Колыму, захватил с собой Бориску  по его просьбе  на реку Среднекан. В начале апреля, возвращаясь из Сеймчана, Александров снова заехал на Среднекан. В пяти километрах вверх по реке он нашел палатку и неподалеку, в устье небольшого ключа, увидел глубокую яму, а около нее мертвого Бориску. Похоронили его по татарскому обычаю — в сидячем положении в яме, им же самим вырытой. С тех пор пошла легенда, что Бориска нашел золото и, увидев его, от радости умер. Кстати отсюда и пошло название «Борискин ключ".

Поликарпов клялся, что Александров и его спутники нашли у покойника золото, но не знали, что это такое, и помалкивали об этом. Я страшно заинтересовался рассказом Поликарпова. Отпустил ему в кредит продуктов на две тысячи рублей. Нашел транспорт и в марте 1926 года отвез Поликарпова и двух местных жителей к Левому Среднекану. Поликарпов облюбовал место и пробил линию шурфов. К маю выяснилось, что они все пустые.
Посоветовавшись, решили возвращаться в Олу. Груз тащили на себе по распутице и к концу мая добрались, наконец, до ключа Безымянного, в трех километрах выше устья Среднекана. Ободрались все. Голодные. Настроение — хуже некуда.
Начали сооружать лодку, чтобы доплыть на ней до Сеймчана. Среднекан вот-вот должен был вскрыться. Поликарпов взял лоток и начал опробовать щетки на устье ключа Безымянного. И вымыл сразу несколько золотинок. Пробили шурф. На глубине полутора метров достигли скалы, и с первой же пробы Поликарпов намыл шестьдесят граммов тусклых, напоминающих масло песчинок.

— Это было первое колымское золото. — Швецов снова набивает трубку, задумчиво глядя поверх наших голов — так вот застолбили мы весь Среднекан. Подали заявки в Якутск, в горный округ. В сентябре нам ответили, что заявки опоздали. А тем временем Поликарпов на пароходе уплыл в Охотск  на прииски, оттуда вернулся на Олу с бригадой старателей в тридцать два человека. Набрали в кредит продуктов, и зимой 1926 года бригада его начала работать на устье Безымянного. Намыли они около двух пудов золота.

За ними потянулись с охотских, уже отрабатывавшихся приисков бригады старателей — русские, корейцы. Кто пешком, кто по морю.
— По нашей заявке Геологический комитет послал на Колыму летом 1928 года экспедицию Билибина. И вот сейчас я работаю в этой экспедиции, — заканчивает Швецов и снова принимается за чай".

Если в открытии и освоении богатств Аляски главными были отчаянные авантюристы. которые надеялись на  удачу,  но зачастую не обладали профессиональными навыками, то на Северо-Востоке открытия производились не случайно, а строго по плану  в соответствии с обнаруженными и правильно понятыми закономерностями геологического  строения огромного пространства от Лены до Тихого океана. На территории Северо-Востока почти нет месторождений, которые были бы открыты рудознатцами или местными жителями.

 Одной из главных задач, ставшей перед молодым советским государством, было укрепление денежной системы. Золотой запас дореволюционной России уже в 20-х годах  почти полностью иссяк. Распродажа части коллекции произведений искусства на Запад не могла существенно пополнить его.
 Открытие богатых месторождений  золота  и начало его добычи позволило  за короткий срок провести индустриализацию и начать подготовку к предстоящей войне.  За золото можно было приобрести все необходимое для создания собственной промышленности, а в сельском хозяйстве заменить лошадь трактором.

Открытие сравнительно небольших золотоносных объектов в удаленных один от другого на сотни километров районах Северо-Востока  не давали еще стимула для широкого освоения природных богатств края. Еще большие расстояния отделяли их от крупных городов и прибрежных районов. Это затрудняло развертывание крупных работ.
Освоению Северо-Востока препятствовало и то, что о геологии края, кроме самых отрывочных и неточных сведений, ничего не было известно. Неизвестно было расположение районов, которые в будущем могли стать центром горной промышленности. Поэтому нельзя было даже перспективно наметить направление строительства дорог, решить, как и где организовать энергетическую базу для создаваемой промышленности, и хотя бы приближенно определить ее масштаб. Не то что геология, даже топография края была не вполне достоверной - Terra incognita.
Еще в годы первой мировой войны  В. И. Вернадским  при Академии наук была создана комиссия по изучению естественных ресурсов, особенно минерально-сырьевой базы России (КЕПС). Эта комиссия впервые в послереволюционные годы организовала и направила крупную экспедицию в Якутию. Участники ее должны были изучить геоморфологию ( Геоморфология наука, изучающая рельеф суши и дна океа¬нов, его внешние признаки, размеры, происхождение, возраст, закономерности разви¬тия во времени и пространстве), геологию и ископаемые богатства всего Северо-Востока страны.

В середине 20-х годов изучением геологического строения и полезных ископаемых Северо-Востока СССР, кроме Академии наук, занимались и другие учреждения и ведомства: несколько экспедиций организовали Геологический комитет и Союззолото.

Больших успехов в познании географического и геологического строения края как единого геологического пространства впервые добился С. В. Обручев. В 1926—1934 гг. Обручев работал здесь вначале как сотрудник Геологического комитета, затем как посланец Академии наук и, наконец, Всесоюзного арктического института. Вместе с единственным своим помощником геодезистом К. А. Салищевым он прошел много тысяч километров. На лошадях и оленях, пешком и на лодках, в лютый мороз и летний зной, по болотам, гарям и порожистым рекам, они переваливали через безлюдные горные кряжи, проходили заболоченные широкие плоскогорья, плыли по бурным рекам. В результате такой титанической работы сначала появились контуры, а затем общая величественная картина геологического строения всего края в целом. Начиная свое первое путешествие (1926 г.), Обручев писал, что о Северо-Востоке Советского Союза ученые всего мира знают меньше, чем о Центральной Африке знали в Европе много десятков лет назад.

Во   втором путешествии Обручев исследовал не только верховье Индигирки, но всю Колыму и два ее правые наиболее крупные притока — Коркодон и Омолон. В результате третьего путешествия Обручев описал некоторые районы Чукотки и изучил нижние притоки Колымы. Исследования Обручева   имеют громадное значение. Даже с современной точки зрения он правильно наметил основные черты геологического строения края.

Однако исследования Обручева были направлены главным образом на выявление основных черт  геологии края. Изучением полезных ископаемых он занимался лишь попутно. Но прежде чем начать освоение региона, необходимо было выявить закономерности в распределении месторождений полезных ископаемых.

В 1928 г. объединение Союззолото и Геологический комитет направили на Колыму геологоразведочную экспедицию для поисков золота и оценки золотоносности   края. В ее состав входили: начальник, экспедиции геолог   Ю. А. Билибин, его заместитель геолог В. А. Цареградский, астроном-геодезист В. Н. Казанли и разведчики-поисковики Э. П. Бертин и С. Д. Раковский.
 
В марте 1928 года Юрий Билибин с товарищами выехали на поезде из Ленинграда во Владивосток. Оттуда в середине июня экспедиция отплыла на стареньком пароходике и в первых числах июля добралась до рыбацкого посёлка Ола, расположенного в трёх десятках километров к востоку от нынешнего Магадана.

Попытка перебраться в бухту Нагаева из Олы на вельботе окончилась неудачей – сильный встречный ветер не дал лодке обогнуть мыс Чирикова.
Спустившись по едва заметной тропинке к устью реки Марчекан, люди разбили палатки и поднялись на прибрежную крутую сопку, густо поросшую лиственницей и кедровым стлаником. Отсюда открывался вид на бухту.

Отряд В.А. Цареградского исследовал геологическое строение бухты и проверил не несут ли впадающие в нее ручьи золото. В ручьях в изобилии водилась рыба: кета и горбуша. Вернувшись в Олу и встретив там председателя Комитета содействия народностям Севера Г.М. Лукса, В.А. Цареградский рекомендовал ему именно здесь начать строительство культбазы.

Тогда же руководителями экспедиции Геолкома было предложено создать порт в бухте Нагаева и соорудить дорогу от бухты до Оротукана и Среднекана - туда, где предполагалось развернуть поисковые работы на золото.

Бухта Нагаева издавна была известна как одна из лучших якорных стоянок на побережье Охотского моря. Узкая, вытянутая, она глубоко вдается в сушу. Моряк-гидрограф Б.В. Давыдов, исследуя север Охотского моря в 1912 году  пишет о ней в лоции: «…сам перешеек выполнен холмистыми возвышенностями до 400 футов (120 м) высотой над уровнем моря, склоны которого во все стороны весьма пологи и покрыты довольно густым лесом. Это невысокий перевал, или, по-местному Волок, из бухты в Тауйскую губу и получил причиной прежнего названия. Эта бухта может быть по справедливости названа лучшей якорной стоянкой во всем Охотском море. У подножия Каменного Венца есть водопад где, развернувшись кормой к берегу, с помощью нехитрых приспособлений суда могут брать чистую пресную воду».

Тогда же Давыдов   переименовал бухту, назвав ее бухтой Нагаева, в память о прославленном адмирале Алексее Ивановиче Нагаеве (1704-1781 гг.).
Адмирал А.И. Нагаев принимал активное участие в организации и снаряжении экспедиций на Дальний Восток. Выдающейся заслугой его было составление карты побережья Дальнего Востока, которая достоверно отражала достижения отечественной и зарубежной картографии в первой половине XVIII в.

В 7-ой главе "Очерков по истории русской геологии" я опубликовала дневник, который вел Сергей Дмитриевич Раковский во время Первой Колымской экспедиции.
Дневник С.Д.Раковского -  история подвига, завершившегося открытием богатого месторождения золота. (http://proza.ru/2020/05/27/858)

Уже в 1930 г., обработав собранный материал, Билибин написал докладную записку советскому правительству, в которой излагал научные основы своего смелого прогноза золотоносности Северо-Востока СССР. В записке, кроме геологических обоснований сделанного прогноза, давались рекомендации о путях развития геологоразведочных и горнопромышленных работ и освещались возможные пути дорожного строительства.

В том же 1930 г. для продолжения и развития работ, начатых экспедицией Билибина, Институт цветных металлов Главного геологоразведочного управления послал комплексную геолого-поисковую экспедицию под руководством В. А. Цареградского. Кроме того, в этот район были направлены и группы геологов-производственников. Так, в  середине 1930 г. в устье р. Средникана прибыла группа геологов во главе с П. М. Шумиловым, образовавшая  геологоразведочное бюро Колымского приискового  правления.

Колымская поисковая экспедиция развернула свои работы с весны 1931 г., охватив исследованиями значительную площадь в бассейне Колымы и на побережье Охотского моря. Летом 1931 г. в устье р. Оротукан прибыла еще одна большая группа геологов руководимая непосредственно Билибиным.
 
В 1931 г.. Главное Колымское приисковое управление Цветметзолото, объединило все организации, работавшие в пределах края, в том числе и геологические, которые образовали геолоразведочный сектор главка.

Прогноз Билибина блестяще подтвердился: золотоносность была прослежена на огромной площади, протягивающейся полосой северо-западного направления— от верховий р. Буюнди на юго-западе  до бассейна р. Берелех на северо-востоке.
Параллельно изучалась оловоносность края. Уже в период восстановления и первых шагов по реконструкции промышленности в стране остро встал вопрос о сырьевых источниках олова.
 
Первое месторождение олова  было открыто в 1932 г., в 1933 г. в этом же районе было открыто еще одно  месторождение. Открытия месторождений и рудопроявлений олова на территории Северо-Востока беспрерывно множились.

Таким образом, к 1936 г, на Северо-Востоке были выявлены огромные оловоносная и золотоносная провинции с большим количеством месторождений этих металлов.

Вопрос о золотосности и оловоносности  Колымы уже не стоял, встал другой - как доставить в непроходимую тайгу, пересеченную горными хребтами, стремительными порожистыми реками, где к тому времени на огромном пространстве было только три небольших населенных пункта и немногочисленное местное население, занимавшееся охотой и оленеводством, необходимое оборудование для активных геолого-разведочных работ и в дальнейшем  промышленной добычи драгоценных металлов.

11 ноября 1931 года, за подписью Сталина вышло Постановление ЦК ВКП(б) «О Колыме», согласно которому «для формирования золотодобычи в верховьях Колымы решено образовать специальный трест с непосредственным подчинением ЦК ВКП(б)»
Спустя 2 дня, 13 ноября 1931 года, Постановлением № 516 Совета Труда и Обороны был организован государственный трест «Дальстрой».

На Дальстрой была возложена не только разработка недр с добычей и обработкой всех полезных ископаемых края, но и колонизация района разработок и организация всевозможных предприятий и работ в интересах успешного выполнения своей основной задачи. В постановлении был зафиксирован не имевший аналогов особый статус треста и оговаривались исключительные полномочия его главы.

Постановление гласило: «Директор руководит всеми делами треста, управляет его имуществом и совершает, руководствуясь действующим законодательством Союза ССР и соображениями хозяйственной целесообразности, все необходимые операции для управления этим имуществом и действует на основании доверенности СТО».
Наблюдение и контроль за деятельностью треста возложили на будущего главу НКВД Генриха Ягоду, а первым директором с практически неограниченными полномочиями 14 ноября 1931 года был официально назначен Эдуард Петрович Берзин.

Осенью 1931 года ледорез "Литке", пароходы "Сучан" и "Сясьстрой" доставили в бухту Нагаева первую партию работников, заключивших контракты с объединением "Цветметзолото" для освоения этого края. Среди прибывших были  двенадцать только что демобилизовавшихся бойцов Особой Краснознаменной Дальневосточной армии В.К. Блюхера.— вчерашних военных механиков, мотористов, водителей танков и бронемашин.
Уже через месяц, в декабре 1931 года пароход "Волховстрой" доставил в бухту Нагаева 4 гусеничных трактора "Caterpillar" Cat Sixty 60 мощностью 60 л.с., 6 тракторов "Caterpillar" С30 мощностью в 30 л.с. и 10 автомобилей "Ford" AA.

Ни тракторы, ни автомобили, ни тем более прибывшие с ними механики среди старателей и оленеводов, расположившихся в землянках на берегу бухты, не вызвали ни уважения, ни интереса. Железный конь в тайге не помощник, а только обуза - да он еще и ломается.
Отряд механиков, расположившись своим лагерем, стал   строить себе жилье и гараж для техники. Руководил всеми работами Абрам Исакович Геренштейн.
Родился Абрам Исакович 1-го апреля 1907 года в городе Умань (Украина),
после школы уехал на Дальний Восток, во Владивосток. В 1929 году был призван в ряды РККА во 2-ю отдельную автогрузовую роту шофёром. С 1929 по 1931 год проходил службу в Особой Краснознаменной Дальневосточной армии.
После демобилизации заключил договор с "Цветметзолото" и вместе с с молодой женой Еленой на пароходе "Сясьстрой"  прибыл на Колыму.

Пока пионеры новой техники искали для себя поле деятельности, из Среднекана, где был центр золотодобычи, в начале 1932 года пришло сообщение, что на приисках закончились продукты, люди голодают, продовольствия, заброшенного золотодобытчикам Колымы летом 1931 года, по расчётам должно было хватить лишь до декабря. С большим опозданием на прииски, сквозь нетронутую тайгу, был послан конный обоз. Прошёл месяц, а о его судьбе ничего не было известно.

В эти дни родилась идея пробиться вглубь тайги на машинах, пробиться, несмотря на трёхметровые сугробы снега и 50-градусные морозы.

 https://magadanmedia.ru/news/825587/:
"...Старожилы подсказали: "Пробуй морем по припаю  до Олы, а там вверх по реке. Прямиком через перевалы не пройдёте…Но зима спутала планы — от берега оторвало лёд, о пути через Олу не стоило и думать. И тогда колонна автомобилей перешла через реку Магаданка и тронулась в сопки к посёлку Эликчан. Поначалу всё шло хорошо: мороз, ударивший вдвое после оттепели, покрыл снег прочным настом. Машины шли по нему ходко. По мере удаления от моря изменился снег. Наст стал тонким, он уже не держал машину, а сам снег напоминал всё что угодно, кроме снега. Он рассыпался с сухим шелестом, как песок, ни одна снежинка не прилипала к другой. Машина медленно тонула в нём, как в зыбуне…
Заночевали у костра, палаток не было. Мороз минус 45 градусов. Некоторые шофёры засыпали на снегу, не дождавшись ужина. Караван повернул обратно, пройдя всего 30 километров. Дальше идти на полуторках–"Фордах" было бесполезно.
Следующую попытку покорить зимник предприняли на 60-сильных тракторах.
Трактор "Caterpillar" не имел кабины совсем, и тракторист восседал, обдуваемый ветрами, в колымские трескучие морозы…
И всё же, в тайге они могли сделать гораздо больше автомобилей. С огромными санями-прицепами колонна из десяти тракторов двинулась в путь. Каждый километр давался с боем. Первопроходцы вспоминали, как страшный сон, как преодолевали горный рельеф, крутые перевалы, прижимы, коварные наледи. Мороз обжигал лёгкие, северное солнце слепило глаза.
Для тракторов рубили топорами просеки в тайге, рыли траншеи в глубоком снегу, тщательно ощупывали запорошённую снегом землю, чтобы не попасть в предательскую наледь. По компасу проверяли направление и через каждые двести метров на деревьях оставляли зарубки. Ночью жгли костры. Спали не раздеваясь, проклиная леденящий холод. Металлические части тракторов обжигали им руки. В день проходили несколько километров. Когда налетала пурга, поглубже зарывались в наметённые ветрами сугробы. Мир суживался до размеров человеческого тела. Усталость и неподвижное состояние клонили ко сну. Но спать было нельзя — замёрзнешь.
Крутые сопки и косогоры оказались сильнее, чем люди и машины. На 59-м километре водители выбились же сил, трактора уже требовали ремонта, кончалось продовольствие. Решили возвращаться. Вконец измученные, кое-как добрались до Нагаево.

После первых походов ещё два раза  пытались проникнуть до недоступного Станового хребта. Но безуспешно, только два трактора смогли дойти до 82-го километра. На реке Хасын один "Катерпиллер" провалился под лёд. Пока выморозили, подняли, прошло 23 дня…"

4 февраля 1932 года в бухту вошёл ледорез "Литке" и пароход "Сахалин". В поселок прибыл Начальник Дальстроя  Эдуард Петрович Берзин вместе с вольнонаемными работниками треста, стрелками военизированной охраны и первым этапом заключенных, которых, по неподтвержденным данным, было не менее ста человек.

Первым делом Берзин отправил все местное начальство, активно сопротивлявшееся изменениям в сложившемся укладе жизни, на материк тем же пароходом, на котором прибыл.
 
Через несколько дней была образована Магаданская автобаза — первое автотранспортное предприятие края. Приказом по Дальстрою от 8 февраля 1932 г. № 1 заведующим автотранспортом назначен Г.О. Лапин, прибывший вместе с Берзиным. Геренштейн А. И. этим же приказом был назначен его помощником.

Для спасения голодающих на прииске директор предложил выйти колонной, четырьмя тяжеловесами,  и во что бы то ни стало достичь Эликчана, до него 200 километров. Велел набрать добровольцев. Отказавшихся не было.

https://magadanmedia.ru/news/825587/:
"Наутро к тракторам-тяжеловесам прицепили большие широкие сани. На них нагрузили 320 мешков с мукой. И вот по бездорожью, без просек, карабкаясь через сопки и косогоры, колонна вела наступление на тайгу. Пройдя по льду рек Уптара, Хасына, Палатки, в страшной стуже — спирт в термометре падал до минус 60 -  тракторы прошли 117 километров, пока не упёрлись в Карамкенский перевал.
Колонна тракторов остановилась у Карамкенского перевала, развели большой костёр. На другой день Борисенко и Геренштейн, проваливаясь в снег по грудь, обследовали долину реки Донышко. Пробродив до вечера, убедились, что дальше тяжеловесам не пройти. Путь преграждал четырёхметровый, непреодолимый снег, машины требовали ремонта.

Чтобы не терять времени, выгрузили муку для дорожников и вернулись в Магадан.
К следующей  экспедиции готовились более основательно. На сани погрузили скреперные лопаты, продовольствие, палатки, разные технические грузы и первый локомобиль. Для расчистки дороги, настилки мостов к колонне прикомандировали двадцать рабочих.

15 марта 1932 года тракторная колонна с грузами вышла из посёлка Нагаево по пробитой дороге в сторону Эликчана. Руководство колонны осталось прежним — И.Д. Борисенко и А.И. Геренштейн.
Экспедиция подошла уже проторённым зимником к подножию перевала Карамкен. Отсюда начался штурм глухой, древней тайги. На расстоянии семнадцати километров люди расчищали траншею в снегу толщиной до четырёх метров. В сутки проходили не больше двух километров. Через овраги устраивали временные настилы из брёвен.
До ночи карабкались на перевал. Все четыре трактора тащили одни сани. Тросы не выдерживали, лопались. Их чинили, наращивали, и следующие сани отправлялись в путь… На вершине сил хватило лишь на то, чтобы кое-как разбить лагерь и завалиться спать.

Карамкен был взят, всё ликовали, даже не подозревая, что при спуске в долину реки с ласковым именем Донышко ждут их такие четырнадцать километров, что забыть их вряд ли кому доведётся…

Склон был сильно заснежен, это увидели ещё сверху, но какой глубины этот снег, и предположить никто не мог. Между тем в нем тонуло всё: тракторы, сани, люди. С высоченных бортов траншей снег стекал белым ливнем, но бороться с ним было некому — все силы уходили на то, чтобы прорубить дорогу в спрятавшемся под снегом могучем кедровом стланике.

Пока рубили цепкие стланиковые лапы, снег успевал свести на нет всю проделанную работу. Итак, шаг за шагом, четырнадцать километров! Теперь же до самого подножия следующего перевала - Яблонового- колонна тракторов шла по руслу реки Донышко. Несколько дней мучились на реке Донышко, остервенело врезались в снег, под которым оказывались вода и крупный булыжник. Несколько саней поломалось. Два километра  все, кто мог стоять на ногах, переносили на себе грузы. В походной кузнице отковали полозья, починили сани — и снова в путь.

 Въезжая с реки Донышко на Олу, головной трактор, который вёл Геренштейн, внезапно с оглушительным треском провалился под лёд. Он даже не успел сообразить, что произошло, как машина уже стояла на совершенно сухом дне, словно под огромным полупрозрачным куполом. Вода в реке вымерзла.

Наконец, пройдено сто пятьдесят километров, колонна тракторов остановилась у подножия Яблонового перевала на привал и ночёвку.Утром тракторист Линевич раньше всех разогрел свой "Катерпиллер", отцепил сани с грузом и стал торить дорогу, остальные машины шли за ним уже с грузами.Три тяжеловеса тащили одни сани, но на самой макушке перевала их оказалось недостаточно, тогда прицепили четвертый.  29 марта 1932 года тракторная колонна вступила на перевал…

30 марта 1932 года трактора вошли в поселок Эликчан, где колонну встречали растерянным лаем собаки, местные жители, испуганные шумом моторов и огнями фар, убежали в тайгу. В колонне никто и не подумал, какое впечатление произведёт их прибытие на жителей Эликчана.

На сплав Хета колонна тракторов пришла 31 марта. Оттуда грузы были доставлены в район золотодобывающих приисков, таким же образом грузы транспортировались и далее, до постройки Колымской трассы.
Впервые в мире в зимних условиях   трактора прошли 520 километров, не имея на пути мастерских, баз с горючим, победив непроходимую мрачную Колымскую тайгу, через горы, наледи, тайгу, русла рек…"

Отец нашего одноклассника Андрея Мельцера вспоминал: как  он в 1935 г.. будучи   выпускником  Московского автодорожного техникума, по призыву городского комитета комсомола поехал осваивать Крайний Север. С ним отправились еще 14 комсомольцев-однокурсников.: «Зимой не прекращались работы. В зиму 1935—1936 г. заложен п. Ягодный, в 1936 г. построена дорога Ягодный— Сусуман, через год она связала Магадан с Аркагалой. В 1937 г. заложены Сусуман и Берелех. В 1938 г. прокладывали дорогу на Тенькинском направлении: Палатка—рудник «Будыгычаг». В годы войны началось строительство дороги Хандыга—Кадыкчан, соединившей реку Лену с Магаданом».

Сложная техника производства ведущих западных фирм таких, как "Caterpillar", "Komatsu", требовала ремонта. Осенью  1934 г.  на берегу речки Оротукан  - притока Колымы  поставили палатки и вбили первые колышки в стылую и неподатливую землю строители  механических мастерских. Они были уверены, что не было еще прецедента строительства промышленных сооружений  на вечной мерзлоте, которую тогда принято было называть "мертвая земля".
 
Они не знали, что три столетия назад на речке Тамга - притоке Лены -  стоял Тангинский железный завод, снабжавший железными изделиями Вторую Камчатскую экспедицию Витуса Беринга. Но тогда, чтобы доставить  это железо на побережье Охотского моря, надо было проделать еще путь в 1200 верст. В Главе 13 (http://proza.ru/2021/08/16/1178) я постаралась рассказать об этой странице освоения  Северо-Востока, о молодом офицере Афанасии Метеневе, начальнике завода.

В строительстве и дальнейшей успешной работе уникального Оротуканского завода огромная роль принадлежит Виктору Семеновичу Вяткину.
 
https://magadanmedia.ru:
"Виктор Семёнович Вяткин – родился 4 января 1913 г. в городе Усолье Соликамского уезда Пермской губернии. Окончил Пермско-Ильинскую профтехшколу. В 1930–1932 гг. работал в Пермском крае электромонтером на Губахинской районной электростанции, затем на Березниковском химкомбинате.

На Колыму прибыл 9 июня 1932 г. в составе первого комсомольского набора и был направлен работать электротехником в поселок Среднекан. В 1934 году В.С. Вяткина на год откомандировали в столицу в московское представительство треста "Дальстрой". Вернувшись на Колыму, в 1935–1936 гг. работал начальником транспортной группы в Южном горнопромышленном управлении (центр – пос. Оротукан). Затем до 1939 года трудился в этом же управлении в должности начальника мехгородка (в будущем знаменитый Оротуканский завод горного оборудования). Организовывал механические мастерские для ремонта автотранспорта и горного оборудования в колымских поселках Сусуман и Нексикан. С 1945 по 1948 г. – директор Спорнинского авторемонтного завода (пос. Спорный). В 1948–1960 гг. – директор Оротуканского завода горного и обогатительного оборудования".

В 30-х годах   в  мастерских была небольшая вагранка и маломощные тигельные печи, что не могло в полной мере удовлетворить потребности горняков в деталях для горной техники, которой в то время поступало на территорию всё больше и больше. Возникла острая необходимость в собственном стальном литье. Тогда Главное управление Дальстроя приняло решение о строительстве в Оротукане сталелитейного цеха с мартеновской печью мощностью на две с половиной тонны. Начались изыскания, составления проектов...

 В июле 1941 года началось строительство мартеновского цеха. За две недели главным маркшейдером Азизом Хаджиевичем Алискеровым была произведена разбивка здания, и строители приступили к работе.

Пока шло строительство здания, инженером Б.И.Лукьяновым была спроектирована самая маленькая в СССР мартеновская печь мощностью в две с половиной тонны. 9 декабря 1941 года бывший уральский сталевар Михаил Иванович Ерёмин пробил ломом летку - глиняную пробку - и огненная река колымской стали стремительно хлынула в ковш.
В оротуканской стали была одна особенность: хладостойкость. По словам металлургов сталь выдерживала мороз  минус 50 градусов. Этой сталью снабжались как Колыма, так и многие регионы России.

Вернувшись на "материк" в 1960 году, Вяткин напишет свою главную книгу – автобиографический роман-трилогия "Человек рождается дважды". Виктор Семёнович рассказывает о событиях 1930–1950-х годов, свидетелем которых он был : начале промышленного освоения региона, о тружениках Колымы  –  дорожниках, строителях, геологах, добытчиках золота. Среди героев книги есть и реальные исторические лица – начальники треста  "Дальстрой" Э.П. Берзин и К.А. Павлов, комсомолка Т.М. Маландина, геологи В. Успенский, Л. Леонова и другие.

В трилогии В.С.Вяткин  рассказывает  о Колыме не только как о месте сборища бандитов и «вохровцев», о месте пребывания незаконно репрессированных советских граждан, но и в том, что в свой вклад в освоение этого края внесли как комсомольцы-добровольцы, так и заключенные.
Книга В.С. Вяткина в полном варианте увидела свет только в 1989 году.

" Пять лет работы Дальстроя создали на месте прежней пустынной окраины новый индустриальный район с 39-ю  вновь возникшими поселками. Из них 9 национальных центров, в которых проживает население в 35 тысяч человек... Возникший как перевалочная база новый город Магадан в бухте Нагаева уже превращен в культурный благоустроенный центр с кирпичными жилыми трехэтажными зданиями, со школой в четырехэтажном здании, с гостиницами, клубами, радиовещательным узлом и т. д.
...В один день Колыма добывает золота столько, что на эти деньги можно прокормить один день целый мир", - писал Берзин в 1936 году.

Личность Эдуарда Петровича  Берзина - правителя  огромного государства в государстве, по территории превосходящего Германию, Бельгию и Голландию  вместе взятые, всегда вызывала неоднозначные оценки.

Эдуард Берзин в первой мировой войне был унтер-офицером латышского полка и георгиевским кавалером. После октябрьской революции возглавлял латышскую стрелковую дивизию, Он  был личным секретарём Дзержинского и зарекомендовал себя как очень хороший администратор. С 1921 года - сотрудник ВЧК, а затем и ОГПУ - органов государственной безопасности того времени.

Берзин построил Магадан, организовал строительство Колымской трассы, при нем сформировалась эффективная структура работы геологии, организация  геолого-разведочных и горно-промышленных управлений. Он же и создатель системы колымских лагерей - ГУЛАГа. Его уважали, его проклинали. Приведу только одну цитату  В рассказе "Зеленый прокурор" Варлаам Шаламов пишет:
 
" Почему колымские годы с 1932-го по 1937-й выпадают из летописи побегов? Это - время, когда там работал Эдуард Петрович Берзин. Он пытался, и весьма успешно, разрешить проблему колонизации сурового края и одновременно проблемы перековки и изоляции. Зачеты, позволявшие вернуться через два-три года десятилетникам. Отличное питание, одежда, рабочий день зимой 4 - 6 часов, летом 10 часов, колоссальные заработки для заключенных, позволяющие им помогать семьям и возвращаться после срока на «материк» обеспеченными людьми. Тогдашние кладбища заключенных настолько малочисленны, что можно было подумать, что колымчане бессмертны. Бежать никто с Колымы и не бежал - это было бы бредом, чепухой…"

В декабре 1937 года Э.П.Берзин  выехал в отпуск на «материк», где был арестован как организатор и руководитель колымской антисоветской, шпионской, повстанческо-террористической, вредительской организации. При нем были обнаружены деньги на сумму 20 тысяч рублей.

1 августа 1938 года за измену Родине, подрыв государственной промышленности, совершение террористических актов, организационную деятельность, направленную на свержение существующего строя, Эдуард Берзин был расстрелян. Реабилитирован посмертно только 4 июля 1956 года ВК ВС СССР.

С приходом на пост Народного комиссара внутренних дел СССР(1936–1938 г.г.) Ежова  началась эпоха большого террора -" ежовщина". На эти годы пришелся пик репрессий советского времени.

В Магадане был арестован А.И.Геренштейн, который отбывал заключение на Колыме и через два года был освобожден, как и многие репрессированные в то время геологи. Но амнистированы все они были только в конце 50-х годов.

В главе 14 (http://proza.ru/2021/08/18/912) рассказывается об открытии крупнейшего золоторудного месторождения "Нежданка", одним из первооткрывателей которого был Александр Федорович Теслин, путь которого в геологии тоже прошел через ГУЛАГ.

 В 1937 г. Александра Федоровича Теслина арестовали и осудили по статье 58-10 ч. 1 УК РСФСР на 5 лет лишения свободы, по этапу направили на Колыму.
Из воспоминаний  А.Ф.Теслина:
"...Наш пароход «Кулу» прибыл в бухту Нагаево, где впервые я ступил на колымскую землю. Магадан в то время был небольшим поселком, в котором было несколько кирпичных зданий, где размещались средняя школа, драматический театр им. М.Горького. В основном, были деревянные дома барачного типа, многие из них двухэтажные. Наш этап поселили в транзитную пересылку, где стояли такие же деревянные бараки, как во Владивостоке. Характерным здесь было то, что слабее была охрана (бежать было некуда). С пересылки заключенных отправляли на автомашинах в местные лагеря на производственные объекты. Отправка нашего этапа проводилась по алфавиту, мне пришлось ожидать отправки в лагерь более недели, за это время нас под конвоем водили на строительные объекты Магадана. Пришлось корчевать пни и закладывать фундамент под поликлинику. Это здание построено из красного кирпича, двухэтажное, стоит оно при въезде в Магадан, на левой стороне, примерно в средней части Колымского шоссе.
В первых числах июня нас, около 30 человек, погрузили на автомашину и отправили в тайгу. По пути следования на 87 км от Магадана на трассе стояла палатка, где транзитных заключенных кормили обедом, возможно, поэтому ныне большой поселок районного значения Хасынского района называется Палатка. На следующий день нас привезли на прииск Южного управления, расположенный неподалеку от п. Оротукан. Поселили на одном из участков прииска, где заключенных с нами было около 150 человек. Здесь свою одежду, которую я износил до лохмотьев, заменил на лагерную. Нам выдали нательное белье, хлопчатобумажную спецовку, ботинки, фуражку и накомарник. Из постели выдали байковые одеяла, матрасные и подушечные наволочки, которые мы набили сухим сеном. Из вольных были только приисковые и лагерное начальство. Все другие служебные должности исполняли заключенные из уголовников.
На второй день нас вывели на работу в забой на добычу золота. В 30-х годах уровень механизации горных работ на Колыме был очень низкий или вообще отсутствовал. Так, например, на прииске, куда нас привезли, был один трактор и один экскаватор «Раксомес», работающий на дровах. Поэтому горные работы выполнялись заключенными тяжелым физическим трудом. Летом на тачках возили на промывочные приборы скальные горные породы, содержащие россыпное золото, называемые «песками», а зимой по два человека на санках возили короба емкостью до 0,8 кубометра с горной породой, называемой «торфами». На Колыме заключенным бежать было некуда, путь на материк был один, только через Якутию".

Работа геологов, сопряженная с постоянными опасностями, преодолением, казалось бы,  непреодолимых трудностей  была не менее изнурительна, чем работа заключенных. Но это была работа свободных людей, сознательно выбравших свой путь, поэтому она была результативна.
 
Только один эпизод из истории открытия оловорудных узлов Балыгычано-Омсукчанского района экспедицией, возглавлявшейся геологом Ф. Ф. Павловым в 1939 году, приведен в книге "Золотая Колыма". "Этот частный случай характерен для условий, в которых работали геологи на Северо-Востоке", - пишут авторы книги.

"Было начало сентября. Вторые сутки, не останавливаясь ни на минуту, шел дождь. До этого много дней стояла прекрасная погода,  и геологи-поисковики, пользуясь этим, работали с исключительным жаром — был обнаружен крупный новый оловорудный район. Почти каждый день приносил вести о находках новых рудопроявлений. Геологи закладывали на склонах гор многочисленные копуши — небольшие ямки. Уже много таких ямок было вырыто в районе. А геологи все искали и искали. Длинные канавы пересекли горы. По выходам пород, вскрытых этими канавами, составляли детальные геологические разрезы, позволяющие оценивать геологическое положение находок, выяснять характер и даже масштабы оруденения. Работали напряженно, как бы наверстывая время, потраченное на бесконечные маршруты, копушение склонов, опробование долин, описание многих сотен обнажений. Но именно эти незаметные дела, казавшиеся неинтересными и ненужными, и привели в конце концов к успешному завершению работ, к открытию нового оловорудного района и познанию закономерностей размещения рудной минерализации.

Непогода разразилась внезапно. Даже для этих мест она была неожиданным, почти катастрофическим бедствием. Здесь в районе вновь открытого оловорудного узла, собралась вся партия, и было собрано все снаряжение.

К вечеру второго дня заметно похолодало; к ночи повалил снег, подул резкий, пронизывающий ветер, а к утру горы покрылись белым покровом. Снег продолжал падать, на третий день к полудню его толщина достигла полуметра.
 Лагерь стоял в горах. До ближайших населенных пунктов было не менее 200 км. Лошадей кормить было нечем; подвезти продовольствие для людей и фураж для лошадей из-за бездорожья тоже было нельзя. Надо было скорее уходить, пока лед не сковал реки и зима не установилась окончательно.

Оставляли все, что можно, чтобы облегчить движение каравана. Рано утром караван двинулся к далекому «лому». Идти было тяжело. Лошади скоро выбились из сил, и тропу, по очереди, сменяя друг друга, прокладывали люди. Передний, пройдя полторы тысячи шагов, уходил в арьергард; за ним начинал следующий и так все время.
В пути пало три лошади. Снова часть багажа пришлось оставить, спрятав по дороге. Ночевку организовали у опушки леса, в долине реки, впадающей в р. Балыгычан. Люди и лошади окончательно выбились из сил; было решено оставить лошадей и конюхов вблизи буюндийских зимовий, где было заготовлено сено. Весь состав партии с образцами и имуществом решил перейти на плоты и спуститься на них по р. Буюнде в Колыму. Приходилось рисковать, но это был единственный шанс к спасению. Почти против впадения р. Буюнды, на другой стороне Колымы расположился старый поселок Сеймчан. Здесь находились большие продовольственные и другие склады, была пристань, отсюда сравнительно легко можно было попасть в свое управление.
Караван вновь тронулся. Толщина снега значительно уменьшилась, но воды становилось все больше и больше.Ручьи, летом почти безводные, превратились в настоящие реки, и переход через них был затруднен.

Через р. Балыгычан партия переправилась на плотах. К р. Буюнде вышли всего с четырьмя лошадьми. При подъеме на перевал пала еще одна лошадь. Остатки продовольствия несли люди, а лошади везли необходимый минимум образцов и кое-какое снаряжение. Настроение у всех было тяжелое.

По р. Буюнде, особенно с верховий ее, люди сплавлялись очень редко из-за опасных порогов в местах, где реки рассекала гранитные массивы. К тому же было очень много лесных заломов и мертвяков (полузатонувших стволов лиственниц). Река была малопригодна для плавания на плотах, но это был единственный путь к спасению, единственная возможность попасть домой.

Как только партия вышла к реке, люди сразу принялись за дело. Нужно было связать три крепких плота. Для этого требовались сухие стволы тополей и лиственниц, а чтобы связать их — ветки тальника. Работали всю ночь, всю ночь горели костры, на которых нагревали тальник. К утру плоты были готовы.
Наконец, через восемь суток после многих мытарств и трудностей партия достигла Колымы.

В тексте использованы материалы из книг:
 Золотая Колыма.С.В.Левченко,Д.Л.Мозесон.Издательство Академии наук СССР,1963 г.,
"Человек рождается дважды". В.С. Вяткин Магаданское книжное издательство, 1989 г.
Интернет-ресурс MAGADANMEDIA.ru