Глава 5 Трагедия Буси

Балкон под силовым куполом находился внутри двух переплетённых между собой блестящих лепестков из титановых пластин, соединённых острыми кончиками в центр шайбы для парковки имперских плазмолётов. Внутри располагались квартиры высокопоставленных чиновников. Благодаря энергетическому кокону можно было не опасаться разряженного воздуха стратосферы. Высокое положение начальника ВТС давало свои, весьма приятные блага. Впрочем, Аристов давно перестал обращать на эти радости внимание, сейчас его беспокоил один чрезвычайно неприятный вопрос: скандал с женой. Собственно, он и выскочил сюда, не желая слушать беспочвенные обвинения. Но возмущённая фурия последовала за ним.

– Аристов! Ты почему меня игнорируешь? Я вроде бы с тобой разговариваю. Скажи мне, пожалуйста, почему твой академик оказался таким негодяем? Это просто невероятный хам! Мы с Бертой уже всё распланировали, а он убивать надумал.

– Бусичка, никого он не убивал. Ты всё неправильно поняла. Его супругу подозревают, но и только.

– Ага, и этот человек будет ковыряться у меня в голове. Как ты себе это представляешь?

– Успокойся, ради космоса. Хочешь, другого найдём. На Венере отличные специалисты.

– Я что-то не понимаю, то делай операцию, то не делай. Ты вообще меня не слушаешь! Я специально выкроила время, заметь, из весьма плотного графика. Передвинула массаж, тренировку, полёт к брахманам, и вот тебе, пожалуйста, "найдём другого". Это что такое! Разве так можно? Стараюсь, стараюсь, на хоккей твой дурацкий летаю, а ты даже не удосужился подумать обо мне!

Опустившись в левитирующее над полом кресло с мягким пледом из чилийского альпака, Нора горько и безутешно зарыдала. Генерал кинулся к жене, неловко попробовал обнять, стоя на коленях, но был гневно отвергнут.

– Ну хорошо, он же не отказывается. Всё сделает в лучшем виде. А я прослежу.

– Как будто ты в этом разбираешься. А вдруг он что-то внутри меня испортит. Я этого не хочу. Он, конечно, академик, и всё такое. Но ты только представь себе его состояние: жена под следствием. Возможный убийца ходит по дому, занимается икебаной, приказывает роботам – жуть!

– Вполне, это такое горе.

– Почему горе? Ты опять меня не слушаешь. Как он будет оперировать, когда его жену могут отправиться на Землю в эти ужасные условия!

– Скажешь тоже, жену академика и на Землю, скорее в квантовый распылитель. Тут уж ничего не попишешь – стратосфера!

– Ты что-то знаешь, раз так говоришь. Избавиться от меня хочешь. Сначала превратил в сопливую дуру, а теперь надоела. Я сразу подумала, что неспроста отправил меня на эту дурацкую Венеру. Ненавижу!

– И чего ты хочешь от меня? Ведь сама просила.

– Зачем ты придумал эту операцию? – вдруг с серьёзным лицом спросила Нора. – Я хотела наказать Берту, а ты что сделал?

– Ты ведь сама… – начал генерал и напрасно. Последовал новый приступ слёз.

– Не любишь, я знала, знала, что не любишь. Опять всё сваливаешь на меня. Сама, сама. Конечно, теперь можно. Ты всегда так. Как что, так я виновата! Вселенское зло! Читаю твои идиотские спортивные бюллетени, чтобы было о чём поговорить. На коньках научилась ласточку делать, и теперь должна слушать упрёки. Хлип, хлип, – начала шмыгать носом шестнадцатилетняя девица.

В это время во втором лепестке, несколькими этажами выше, разыгрывалась совсем другого рода сцена.

Просторная двухуровневая гостиная с овальным окном во всю стену, указывала на любовь хозяев к элегантному сибаритству эпохи неомодерна.

От чашки горячего кофе лениво поднимался ароматный пар с искорками декоративной плазмы, Берта позвала своего генерала:

– Альберт, возьми бинокль, Аристовы опять ругаются.

– Омоложение не помогло, – констатировал Альберт, подходя к жене с генеральским монокуляром.

– Блондинок невозможно испортить медициной.

– Как же ты с ней дружила? Впрочем, понимаю – удобный фон.

– Послушай, Зыбин, мне с тобой поговорить надо.

– Тоже скандал?

– Ну что ты, по делу.

– Ого, опасное начало. Весь внимание, только чашку поставь.

– Не начинай.

– Я свежий приготовлю, – забирая чашку, обижено стрельнувшую яркими искрами, уверил Альберт.

– Вот, разговор про этого самого профессора.

– А в чём дело? Передумала?

Он со стуком поставил на летающий поднос чашку, отчего тот произвёл крен, но благодаря миниатюрному гироскопу быстро восстановил горизонтальное положение.

– С тобой трудно разговаривать. Ты сразу начинаешь угрожать.

– Разве? Извини, не заметил.

Зыбин с улыбкой наставил монокуляр на подчёркнуто-серьёзную жену.

– Не доверяю я ему. Что-то здесь не так.

– Мы же всё решили? Я так обрадовался. Переиграть хочешь?

– Альберт, послушай, это ведь ты храпишь. Почему операцию должна делать я? Объясни, пожалуйста.

– Очень просто, у меня работа. Где я тебе время найду?

– Опять!

– Всё, всё, но ты должна войти в положение. Сейчас не самый лучший момент. Гермафродиты после изобретения проклятого чемодана отказываются рожать детей.

– Подожди, а при чём здесь дети?

– Хорошо, попробую по-другому объяснить. Нет у меня времени на эти глупости.

– А у меня получается есть? Тебе захотелось – и, пожалуйста, под козырёк!

– Но ведь тебе не даёт спать мой храп?

– И что дальше?

– Значит, тебе надо. Что не устраивает? Я в рабочее время летал, советовался, нашёл академика.

– У него жена истеричка.

– Значит, мне повезло.

– Ты на что намекаешь? И, кстати, летал от своей дури, никто не просил.

– Ты у меня красавица.

– Значит, продолжаешь настаивать?

– Угу

Генерал попробовал обнять, но был с вежливой улыбкой отстранён.

– Говорят, он своей жене крылья пришил, а потом отрезал. Ты считаешь это нормальным?

– Слегка перегнул. С кем не бывает. Кофе ещё будешь?

– Давай договоримся.

– Всегда пожалуйста.

– Повышаешь рождаемость гермафродитов и делаешь себе операцию. А я потерплю, так и быть.

– Странная идея. И всё из-за жены академика?

– Да, готова ждать, сколько потребуется, но в разумных пределах.

– То есть, всё равно отказываешься?

– Буду спать в другой спальне.

– Шантаж. И что теперь делать с академиком?

– Не моё дело – твой проект.

– А вояж на Землю с чемоданом?

– Это уж не тебе решать. Уеду к родителям.

– Берта, я говорил, что ты редкая дрянь?

– Значит, договорились. Не хандри, это ненадолго. Я сама кофе приготовлю. Тебе с сахаром?

– Да, две ложечки…

***

О появление нового прихожанина в храме Летающего Монстра Семаргу донесли мгновенно. Будь то обычный гражданин, то какое дело. Но здесь франт с лампасами на плазменном самокате, участницы ассамблеи у крыльца мгновенно свистнули в звуковод: мол припёрся адъютант генерала ЦУП. Чтобы так запросто летать на самокате в гости к сумасшедшему макароннику – полная ерунда. Так не бывает никогда ни разу. А на следующий день пожалуйте труп. И нет бы какой попроще, так обязательно знаменитость. Точно, чтобы дискредитировать его систему.

«Это он просто так прикидывался, что ему без интереса, а сам сразу всё собрал в кучу. Альбертик! Точно, его адъютант и убил Гошу. А что? Очень даже, что и запросто. И плазменный самокат у него есть, и систему безопасности на раз отключил. Генерал уже продемонстрировал, достаточно служебного браслета, и пожалуйте в гости, господа душители. Вот вам и преступник. А мы на бедную Персефону навалились. Волос видите ли её. Да мало ли откуда хоккеист его припёр. Один-единственный волос ещё не улика!»

Тучи под высоткой сгущались в мрачную пакость. На сколько мог объять небеса пытливый взор наблюдателя, лохматые бродяги наливались лиловым цветом от беспокойного ветра. Рейсовые плазмолёты спешили выпрыгнуть из кучевых облаков, чтобы не оказаться во власти бунтующей атмосферы.

Железная фигурка сыщика никак не хотела отпустить ангела с чёрными крыльями. Провозившись целый час, Альберт решил отложить головоломку до вечера.

Доклад Германа вызвал неприятное покалывание в кончиках пальцев. Требовалось опять посетить «Винтаж 2000», чтобы самолично расспросить Хранителя о его необычной методе. Кое-что начало проясняться. Во всяком случае, точку в разговоре с женой он ещё не поставил.

Главное качество, отличающее искусного полководца от бездарного солдафона, заключалось в грамотном применении манёвра. Пойти он в лобовую атаку или упрись в обороне, можно потерять все преимущества холодной логики против марсианского коварства жены. Альберт решил взять паузу, выказав ни к чему не обязывающее согласие на чашку кофе с двумя кусочками сахара. А что она там себе вообразила, это неважно, раз ей всё равно, как он будет выглядеть в глазах Аристова. Этот мужлан не применет рассказать в министерстве анекдот, как его сломала Берта, отказавшись спать вместе.

«Берта обязательно похвастается Норе, а она передаст мужу. Вот смеху-то будет! Ха, ха, ха!» – мысленно возмутился Альберт.

***

Тем временем Феоктист Петрович трудился, словно механический арифмометр, выстраивая в математические столбики полученные в ходе расследования факты. Две вещи не давали ему покоя:

Во-первых, верёвка, на которой болтался труп, была надрезана до половины. Получалось, что Архангел решил повеситься понарошку – зачем? Судебный эксперт обнаружил тончайшую карбиновую нить внутри верёвки. Волокно прочнее алмаза в несколько раз. Порвать обычным ножом невозможно. Гоша решил пошутить? Хорошенькие дела! А ему подсунули смертельную удавку. Сплошные загадки!

Задачка номер два – это поведение механического служки в храме «Вселенского Космоса». Робот с факелом ни с того, ни с сего начал описывать прямоугольники вокруг бортового журнала. Почему? Натренированным глазомером Феоктист сразу отметил подозрительное совпадение маршрута с комнатой покойника. Только эта модель не использовалась для уборки квартир. В совпадения Феоктист не верил.

***

У титанового пирса завис плазмолёт с вольфрамовым гербом империи. Альберт Иванович быстро пробежал по трапу к бункеру, и презрев опознавание личности, без церемоний прошёл в разбитое окно.

– Почему до сих пор не вставили? – упрекнул Семарга, стряхивая с мундира капли конденсата от силовой установки, компенсирующей разницу давления.
Силовой экран, не рассчитанный на столь масштабные разрушения, слабо искрился, пропуская в стратосферу молекулы кислорода.

– Опять вы? Убийство?

– Молодца, быстро сообразили.

– Уйду я с этой высотки. Проверками замучили.

– А как же Замок? Где вы ещё такой послушный персонал найдёте?

– Издеваетесь?

– Ничуть! Они все у вас особенные, творческие, за графенами не гонятся. Чудо!

– Вы к чему это клоните, – осторожно спросил Семарг, ожидая подвох.

– Стекло, спрашиваю, когда установите?

– Обещали завтра. Здесь размер нестандартный.

– Всё-то у вас с секретной пуговкой. Куда ни кинь, везде тайна. Кто занимается расследованием?

– Вызвать?

– Обязательно. Посмотрим, до чего довели людей ваши эксперименты.

– Так и знал, неспроста объявился адъютант. Много разнюхал?

– Неважно, долго я буду ждать?

***

После справки из департамента трансгуляции картина убийства начала проясняться. Не хватало одно самой важной детали: откуда в средневековом поясе взялась карбинивая нить, которую изобрели на два тысячелетия позже. Это ещё ползагадки: сверхпрочное волокно производится только на секретных заводах ЦУПа.

И что мы имеем? – начал перечислять Феоктист Петрович:

• Убийство Архангела

• Подрезанная до половины верёвка с карбиновой нитью

• Сбрендивший робот

• Мутный Пафнутий

• Визит адъютанта в день убийства

• Волос Персефоны

• Любовь Архангела к Персефоне

• Отрезанные крылья Персефоны

• Нервный Хранитель

Что-то слишком много для Персефоны? Кто-то с умыслом отправляет электрички в одну сторону. Взять этого Германа, он единственный из фигурантов, кто работает в ЦУП. Хорошо, но когда он стянул пояс, чтобы затолкать в него нить? Пояс утерян утром, как утверждает Персефона. А прилетел он вечером. Получается сговор? Но какой мотив. Зачем этой парочке убивать безобидного хоккеиста? Бред. Точек соприкосновения – ноль. Она из ВТС, адъютант служит в ЦУПе. Разные ведомства, причём враждующие…

Подождите, господа хорошие, а вдруг здесь и спрятан ключ от ларчика! Несчастный спортсмен – так, способ выяснить отношения, попал, как говорится, в чужой танк без гранаты. Но каков мотив? Убей, не пойму! Во всяком случае, это как-то связано с генералом Зыбиным. Тогда понятна обеспокоенность Хранителя, здесь кто угодно начнёт рельсы гнуть. Если ЦК пронюхает про его эксперименты, могут и в распылитель отправить. Это очень даже запросто. Нельзя нарушать основу империи. А здесь явный подрыв устоев. Форменный социализм развёл у себя в Замке. Доски почёта на каждом этаже установил. Ерунда полная. Хотя приятно.

Вспомнив свой портрет рядом с фонтаном, Феоктист улыбнулся.

***

«Так, надо спасать нашего Семарга. Вдруг сорвётся на нервы и повернёт ключ. Убийство Архангела неудобно для империи, коль вмешался ЦУП», – решил следователь, входя в персональный лифт Хранителя.

– Итак, господин сыщик, с чем пожаловали? – встретил вопросом Альберт Иванович, сидя за средневековым клавесином рядом с выходом на воздушный пирс.

– Не понял?

От силового экрана, закрывающего разбитое окно, летела мелкая водяная взвесь, которую тут же вытирал электрический полотёр. Феоктисту пришлось посторониться, когда усердный механизм начал недовольно жужжать под ногами.

– Докладывайте, что накопали?

– Извольте взглянуть.

На полированную крышку музыкального инструмента легла петля из синей шерсти, надорванная до середины выше узла. Один конец разлохмачен временем.

– На этом повесили? Тяжёлый шельмец! Смотрите, чуть-чуть не сорвался.

– Она подрезана, – сообщил сыщик с бесстрастным лицом. Сам тем временем наблюдал за реакцией Германа, как всегда, стоявшего за спиной генерала. Вытянувший шею адъютант ничего, кроме любопытства, не показывал.

– Интересно. Есть версии?

– Или он хотел устроить спектакль, или кто-то пытался снять его после смерти.

– Вы мне голову не морочьте. Результаты где?

– Без вашей помощи не будет.

Повертев верёвку, генерал обнаружил пятна крови и вопросительно посмотрел на сыщика.

– Это что такое?

– Именно! Кровь от карбиновой нити, порезавшей ему кожу на шее. Согласитесь, занятная верёвочка.

– Дело серьёзное. Карбин просто так не купишь.

– Вот я и говорю, требуется выяснить, у кого есть доступ на завод.

– Послушайте, это невозможно. Её столько произведено, что сейчас концов не сыщешь. На нём вся стратосфера болтается. Так значит, ему всё же помогли. Однако… Это резко меняет дело.

Со значением посмотрев на сыщика, Альберт спросил:

–  Подождите, я где-то видел ваше лицо. У меня фотографическая память, только не могу вспомнить где?

– На доске почёта, рядам с фальшивым борделем, мой генерал, – подсказал Герман.

– Ого, да вы местная знаменитость!

Бросив ставшую вдруг неинтересной верёвку на клавесин, генерал повернулся к Хранителю Ключа.

– Вот про эти фотографии я и хочу с вами поговорить, товарищ Семарг. Это что за манёвры вы здесь устроили? Вместо гермафродитов, доска почёта? Зачем?

– Ну как вам сказать, признание заслуг.

– А надбавки, премии там всякие?

– Ерунда, не работает. Они их тут же спускают на гермафродитов. Падает нравственность, скандалы в семьях, в Замке хищения, мухлёж. А эти гермафродиты знай советуют своё инопланетное. Ясное дело, им сплошная выгода: граждане снова идут за утешением.

– Так вы что, не платите совсем?!

– Графены – зло. Отменил, как вредную вещь. Всё необходимое имеется в Замке. Для полётов за границу выдаю под отчёт.

– Дела… Когда адъютант доложил, я даже не поверил. Оказывается, правда. Это даже не социализм, а коммунизм какой-то! И что же мне с вами делать?

Альберт Иванович надавил на клавишу, отчего в зале повис длинный дребезжащий звук. Показалось неубедительно, тогда надавил ещё раз.

– Дзы-ы-нь… Па-а-м…
_____________________________________________________

Глава 4 - http://proza.ru/2022/06/22/1324

Глава 6 - http://proza.ru/2022/06/25/36