Фаллометрия для Ларисы

Борис Родоман

ФАЛЛОМЕТРИЯ ДЛЯ ЛАРИСЫ

     В ХХ веке над бедными советскими девушками всё ещё тяготел первобытный обычай – выходить замуж и рожать детей. Плоды совокуплений нужны были государству для производства пушечного мяса и рабочей силы, но заботиться о пополнении демографических ресурсов должны были сами трудящиеся.
        В  патриархальном обществе девушек выдавали замуж родители. В отчасти эмансипированном, но оставшемся маскулинно-патриархальным, нашем полуевропейском обществе поиски мужа стали тяжёлым бременем. Под влиянием классической художественной литературы золотого века, образованная молодёжь узнавала, что для брака необходима так называемая любовь, но о её связи с половой жизнью школьная программа умалчивала.
          Присматриваясь к юноше, который ей понравился, девушка была готова толковать своё «хорошее отношение» как «любовь» и позволить нормально похотливому самцу кое-что, пообещав, что всё остальное, самое приятное для него, будет только после регистрации брака. Я невольно пользовался этой ситуёвиной и много лет занимался петтингом с девственницами или с выдававшими себя за таковых. Меня раз в семь лет охватывала большая безответная любовь, но она не мешала крутить менее значительные романы с другими: любовь средняя, любовь малая, обожание, нежная дружба. Об одной такой дружбе, не очень нежной и без обожания, но всё-таки трогательной, пойдёт речь в моём рассказе.

1. Аэропорт Шереметьево

        Лариса работала в нашем издательстве недолго. Она окончила биологический факультет, занималась нейрофизиологией. У неё в прошлом был шеф, который при ней внезапно скончался от инфаркта в театре. Была какая-то группа некоего академика, который много лет лежал без сознания в коме, а сотрудники успешно работали без него, но когда он скончался окончательно, лабораторию разогнали. Возможно, поэтому Лариса оказалась у нас. Она потом где-то защитила кандидатскую диссертацию. Её рассказы я использовал в трактате «Шеф и его подруга» (Смоленск: Ойкумена, 2011, 78 с., тираж 500 экз.; есть на «Проза.ру»).
        Положив глаз на новую девушку, я спросил у неё однажды в пятницу:
        – Ты летала на самолёте?
        – Нет.
        – Так полетим!
        – Когда?
        – Завтра.
        Дело было поздней осенью. Недавно ввели пассажирское авиационное сообщение между московскими аэропортами – Внуково, Домодедово и только что открытым Шереметьево. Самолёт отправлялся от Центрального военного аэродрома (Ходынское поле) около станции метро «Аэропорт». Билет стоил три рубля. (Зарплата у меня номинально 120 р.).
        Погода была свинцово-пасмурная, но наш самолёт до облаков не поднимался. Было неплохо видно Строгинскую пойму, канал имени Москвы, Тушинский аэродром. На левом берегу Клязьмы простиралась огромная, роскошная подмосковная тайга, привлекательная для вырубки под аэродром благодаря полной равнинности. Среди остатков леса стоял скромный двухэтажный дом бежевого цвета, унаследованный, вероятно, от военных. Это был теперь временный пассажирский аэровокзал.
        Великий хаб! Главное наше окно в Европу! Москва в 1992 – 2014 гг., на прошедшем пике международных связей, выглядела как колониальный западноевропейский сеттльмент при аэропорте Шереметьево. Любимое и ненавистное, привлекательное и отталкивающее! Сколько с ним связано! Когда аэропорт был ещё небольшим, мы на подмосковных прогулках заходили в аэровокзал, чтобы поесть бутерброды с бужениной. Вдоль грузовой железнодорожной ветки, шедшей в аэропорт из Лобни, я ещё в конце ХХ века собирал грибы.
        Из аэропорта Шереметьево я и Лариса вернулись в Москву на обыкновенном автобусе.

2. Вожделенная таблица

        Лариса жила недалеко от ВДНХ на Ярославском шоссе, недавно ставшем проспектом Мира, как и моя Первая Мещанская, т.е. мы жили теперь на одной улице. Троллейбус № 2 и трамвай № 17 связывали нас без пересадок.
        Начались наши вечерние прогулки по городу и разговоры – ну, вы же догадываетесь, о чём. У Лары был жених, но что-то  в нём её не устраивало. Она говорила, что может быть выйдет замуж и за меня. Я, как всегда, не отрицал такой возможности.
        Главным предметом наших разговоров стал мужской половой член. Лариса волновалась, что у её будущего мужа пенис окажется маленьким и брак расстроится. Совки не умели хорошо трахаться, надеялись только на сунь-вынь, о женском оргазме мало кто имел понятие.
        И вот эта девушка попросила меня, чтобы я узнал размеры пенисов у моих приятелей и составил таблицу. Но друзей для таких исследований у меня было мало. Среди них выделялся некий Миша (имя изменено), у которого фаллос был длиной 22 см. Жену свою он щадил, вводил не полностью.
       
        – У вашей жены затронуты лёгкие.
        – Доктор, вы мне льстите.

        В те годы народ увлекался хула-хупом. Я тоже купил дюралевый обруч и вращал его вокруг бёдер и поясницы. Моя уютная квадратная комната площадью 13 метров это позволяла. В последующих квартирах, не меньших по площади, такой возможности не было. Я дал обруч Ларисе во временное пользование.
        – Когда же ты придёшь ко мне?
        – Приду, приду. А ты, Боря, давай таблицу.
        Таблица получилась более чем скромной. В ней, кроме меня и Миши, числились самое большее два Димы. И оказалось, что Ларису интересует не столько длина, сколько толщина. А она у меня и моих коллег не была особенной. Это были сосиски, правда, довольно толстые, но всё же не сардельки.
        Наконец, Лариса ко мне домой пришла. Таблица её разочаровала, но я тотчас же воздвиг перед её лицом свой обнажённый пенис – 15 см в состоянии эрекции. Лариса его изучила.
        Что было потом, я не помню, потому что немного спутал это свидание с другим, а именно с некоей Наташей. Мои дневники в 2022 г. отправили в архив Европейского университета в С.-Петербурге. Я смутно помню, что эта девушка или другая потребовала, чтобы я надел два презерватива. Я выполнил дурацкую просьбу и что-то куда- то сунул.
        Лариса вскоре ушла и я её не проводил, потому что это был четверг – журфикс, когда разные люди приходили ко мне без приглашения. После Ларисы явился вышеупомянутый Миша и высмеял меня.
        – Эх, парень, плохи твои дела, она тебе ничего не даст, будет только динамить.
        Ух, как я разозлился! Как я вскипел! Я пришёл в такую ярость! После ухода Миши я вскочил в троллейбус, ворвался в квартиру Ларисы и влепил ей оплеуху.
        Это был первый и последний случай, когда я поднял руку на человеческое существо женского пола. Я впоследствии не давал сдачи даже своим злым жёнам, которые на меня нападали.
        Оплеуха оказалась слабоватой. В ходе приближения к Ларисиному лицу моя рука слабела и дошла до её щек как не слишком грубое прикосновение. На кровать, где сидела эта девушка, она не упала. Я крикнул: «Хула-хуп оставь себе!» и бежал из квартиры – не коммунальной, а вполне отдельной. Родители Ларисы находились в другой комнате и процедуры не заметили.
        Здравый смысл обещал, что после такого поступка Лариса не станет со мной общаться, но получилось немножко наоборот. Я позвонил ей через полтора месяца. Она разговаривала со мной тепло и нисколько на меня не сердилась. Она за это время успела выйти замуж за того же известного мне жениха. От мужа она никогда не была в восторге, говорила, что это человек не интересный и никакого сравнения со мной, Б.Б. Родоманом, не выдерживает.
        Мой интеллект нередко приносит девушкам несчастье. После знакомства со мной они не могут найти столь же умного партнёра и поэтому совсем не выходят замуж. Иная плюнет на интеллект и выйдет за «простого рабочего», но он не простит ей высшего образования и, пьяный, будет кричать:  «Мы МГУёв не кончали!».

3. Семейное счастье
 
        Ну, вот, вышла Лариса замуж, живёт с мужем в родительской квартире, а что дальше? Беременеть надо и рожать, а это никак не получается.
        В те годы доступная народу медицина не могла решить, кто виноват в бесплодии, жена или муж. Подумав, что виноват муж, Лариса предложила, чтобы я сделал ей ребёночка, разумеется, ничем себя не обременяя. Я согласился, мы стали обсуждать детали. Но Лариса хотела получить от меня справку об отсутствии некоторых болезней. У меня гонорея была недавно и излечилась благополучно. Больше никаких венерических болезней у меня не было. Но мне не хотелось тащиться в тот же диспансер, и я Ларисе отказал.
        Лариса обратилась к себе и начала исследоваться у гинекологов. После тринадцати лет лечения она родила девочку! Но счастье от этого не пришло полностью. Едва достигнув совершеннолетия, дочь порвала с родителями и стала…  монахиней! Она решила замаливать предполагаемые грехи своих родителей – простых, как и я, безобидных атеистов-материалистов, а заодно спасать от ада и других людей.
        В дальнейшем моя дружба с Ларисой продолжалась следующим образом. Мы разговаривали по телефону и делились интимными подробностями личной и семеайной жини. Раз в несколько лет Лариса внезапно приходила ко мне (а один раз я внезапно пришёл к ней) и мы совершали половой акт, энергичный и поспешный, без грубостей, но и без всяких нежностей. Вот бы растаять мне, пробормотать что-то вроде «любимая» и «Ларочка», пустить слезу счастья, но этого не было. Грусть и слеза слегка накатывались после её ухода.
        В конце ХХ века она пришла ко мне, ещё не толстая и стройная, но сказала, что не хочет показывать мне своё немолодое тело. Потребовала, чтобы я завязал себе глаза. Я нахлобучил чёрную шерстяную шапку и лёг на сексодром лицом кверху. Она села на мой пенис… Никаких тёплых слов и на этот раз сказано не было. После её ухода моё настроение испортилось.  Мне было стыдно признать(ся), что я, вопреки своим широко объявленным принципам, совершил это с отнюдь не молодой женщиной – моложе меня только на пять лет, тогда как в эти же годы у меня был рекорд разницы в возрасте – 46 лет.
       С тех пор я эту Ларису не видел. Я ещё продолжал её поздравлять по телефону с днём рождения, и мы делились какими-то новостями. Эта связь окончательно оборвалась после 2010 г.

       Для «Проза.ру» 25 июня 2022 г.


ГРАФИК

Так много мальчиков! Отбою нет от них!
И ты теперь установила график:
В конце недели – Виктор как жених,
Днём на работе – Эдик или Рафик.

Часть времени проводишь ты с семьёй,
С подругами, в театре, а со мной
Встречаться ежедневно неприлично,
В четверг же у меня приём публичный.

Отсюда вывод, раз и навсегда:
Мне понедельник, пятница, среда.
В четверг и вторник можно отсыпаться
И с кем-нибудь вне графика встречаться.

Ты вся как тёмный узкий коридор.
Соперники, чтоб не столкнулись лбами,
Пусть расписанье соблюдают сами
Без трёпки нервов и напрасных ссор.

Но что, если придуман этот график,
Чтоб одного послать кого-то на фиг?

Написано между 1958 и 1962 гг.

Для «Стихи.ру» 7 августа 2020 г.
Для "Проза.ру" 23 сентября 2022 г.