Великий и могучий

Человеку просто насильно запретить говорить на своем родном языке – что может быть ужаснее этого и как это возможно! Равносильно отказаться от своей матери! А если это государственная политика, где этническими носителями не официального государственного языка страны проживания являются миллионы?! Такая наша участь, история, так случилось после распада СССР. Я говорю о русских, русскоязычных и русском языке. Был бы жив Жириновский, кто-нибудь обязательно подсказал бы предложить Госдуме принять специальный закон об использовании русского языка государственными чиновниками всех уровней в соседней стране и подобных и механизм его реализации. Запретили они говорить на русском языке, почему сами должны им пользоваться! Вообще ни одного русского слова чтобы не употребляли ни на официальном, ни на бытовом уровне и брать налог со страны, где пиратски им пользуются! Не простые люди, а чиновники, естественно. Это, конечно, шутка, хоть и горькая. До какого абсурда можно довести дело, если идти этим путем! Использовал русское слово – плати! Злостного нарушителя – в Интерпол и в тюрьму! Смешно, а хочется плакать… А война не виртуальная с запрета языка началась, а реальная, и гибнут люди: славяне, не славяне…
  Помню, как в армии нас сразу предупредили писать письма домой на русском языке. Как такое может быть?! Запросто. И это не шутка. Был жив СССР. А армию забрали в конце 70-х, попал в РВСН. И это, казалось, логично, оправдано. Чтобы не просочились секреты, письма читаются нам было сказано. А разглашение государственной тайны - упаси боже! До сих пор помню, как полковник трепетал, как осиновый лист перед лейтенантом особистом, когда какое-нибудь мелкое неуставное происшествие случалось в полку. Да и память у особиста – дай боже! Помню, когда по плацу вел строй из столовой с ужина, меня окликнул незнакомый капитан. Подозвав к себе, начал подробно расспрашивать о службе, о семье… К удивлению, называл имена моих членов семьи от мамы до всех младших братьев и сестер! А я только хлопал глазами, вспоминая, с кем говорю, почему он так хорошо осведомлен о всем, что меня касается. И только когда, выслушав, отпустил, я стал вспоминать этого вежливого человека. Это он со мной разговаривал на призывной медкомиссии полгода назад в Саратове. Я-то думал, что врач, был в гражданке.  И узнал меня в строю в сумерки в форме спустя полгода, назвал по фамилии! Это особые люди.
 И можно себе представить удивление мамы, братьев и сестер, когда от меня получают первое письмо из армии на русском языке. Хорошо, что я написал, что пока так надо, а то могли подумать всякое – выпорхнул из гнезда и свой язык забыл! До сих пор вспоминают одного такого земляка, после службы который спросил, может, и ради шутки: "Это хайгина что-ли, мама?"
- Уй-й-йя… Мой сын родной язык забыл! – говорят, опечаленно рассказывала его мама соседкам. "Хайгина" – яичница по-даргински.
Это было первое и единственное письмо по-русски, написанное мной со службы. Дальше домой писал на родном языке, пусть ломают голову кому надо, если их читают. Но, к счастью, никто никогда по этому вопросу не спрашивал.
  Язык – это наиболее характерный этнический признак. Кто на каком языке говорит, думает… Нет, не говорит, а именно думает, к тому народу и принадлежит! Думаю по-русски очень часто, но считаю в уме всегда по-даргински. Это там записано на всю жизнь, не стереть. Я до сих пор не могу сказать, что хорошо знаю русский язык, по крайней мере разговорный. Всю жизнь к этому стремлюсь и считаю, что человек должен знать несколько языков. Я б хотел знать все языки мира! Но увы! До сих пор краснею от стыда, вспоминая, с чего все начиналось по русскому языку…
 До школы вообще я не знал ни слова по-русски. Можно себе представить ребенка семи лет в национальной школе конца шестидесятых годов, начавшего обучение с подкласса. Тогда было так, не с первого, а с подкласса начинали. Отец малограмотный, сам ходил в вечернюю школу в пятый или шестой класс. У мамы начальное образование. Дома ни радио, ни телевизора, ни одной книги кроме двух-трех отцовских школьных учебников, в которых я ни слова не понимал и руководство по эксплуатации гусеничных тракторов ДТ-54, ДТ-75 с различными картинками деталей и узлов. Часто открывая эту книгу, отец подолгу рассматривал нужные ему страницы и огорченно качал головой:
- Вот, если б я еще понимал, что тут написано… Ничего, вырастешь, будешь все переводить. Я все равно этот язык уже не выучу. А с отцом тоже была история в армии, которую со смехом рассказывали его два сослуживца из села. Как-то назначили его дневальным по роте. Кто служил, знает обязанности дневального, не буду рассказывать.
- "Приготовиться на завтрак" кричи! – велит ему дежурный по роте.
- Приготовиться на завтрак кричи! – повторяет команду на всю казарму отец.
- "Кричи" не кричи, а "Приготовиться на завтрак" кричи! – велит дежурный по роте.
- Кричи не кричи, а приготовится на завтрак кричи! – еще громче повторяет отец.
Смотрели они "Волга-Волга" или нет не знаю, но это реальная история с отцом. Так же он рассказывал, как ему приходилось трудно, когда не понимал команды. На спортгородке при выполнении каких-то упражнений ему приходилось запоминать что делает предыдущий товарищ и все также повторять, не понимая команд.
- Ну и хитрец! – говорил, сказал однажды командир, поняв ситуацию.
 Я все время удивлялся, как он мог работать со сложными механизмами, не зная практически языка, не понимая, что написано в "умных книгах". А все механизаторы и не только приходили к нему советоваться. Спорить с ним по технике никто в гараже не мог.
 И каково мне, малышу, в школе, когда и дома спросить не у кого, и уроки некому проверить! Понимая это, старался вовсю сам достичь всего. Но бывало, что все шло не по моему детскому пониманию. Смешно и грустно одновременно становилось только после… когда уже что-то сделал, сказал, случилось. Но такие "проколы" не сковывали и замыкали меня, а только раззадоривали, заставляли знать лучше других, делать лучше других, быть первым и в числе первых во всем. В результате Расул Исаевич, наш первый учитель, выдвинул меня сперва в старосты класса, потом в председатели совета пионерского отряда. Бремя старосты на мне висело вплоть до девятого класса, дальше я насильно скинул его с плеч. А быть председателем совета отряда – это пионерские линейки, рапорты… И это все на русском языке! А я знаю его на уровне третьеклассника национальной сельской школы! Помогали усвоить правила пионерской организации и пионервожатый, и учитель. Но текст, который я должен был произнести, сдавая рапорт председателю совета дружины, всегда давал учитель. Мне оставалось только выучить его наизусть и без запинки произнести на линейке, что я и делал. У меня это получалось, память была хорошая, запоминал быстро и с одного раза. В этом тексте каждый раз менялись только цифры, а таблицу умножения по-русски я уже знал. На очередной пионерской линейке все было как обычно торжественно. Когда выстроились в школьном дворе, Расул Исаевич вручил мне текст. Я несколько раз пробежал его глазами и волосы на голове зашевелились, что-то на этот раз было не так. Мы все и заметно побаивались учителя, лишний раз не спрашивали. Заметив неладное, учитель подошел ко мне, наклонился.
- В чем дело? – спросил мне в ухо.
- Тут что говорить? – показал я пальцем на пустое место в тексте после слова "присутствуют", не видя никаких цифр – прочерк.
- Присутствуют все.
- А здесь тоже пусто! – показал я на прочерк после слова "отсутствуют".
- Я же понятно сказал!
- Все?
- Все!
 Ну я так и выучил этот текст пока дойдет до меня очередь, несколько раз про себя повторил, вставляя там и там слово "все". Не ради хохмы! Я на самом деле не понимал значения этих слов, вот такой вот факт. Этих слов не было пока что в наших учебниках, я с ними не был знаком. Сдавая рапорт председателю совета дружины, старшекласснице, я так и доложил без запинки, что присутствуют все и отсутствуют все. Рапорт принят – это главное, хоть и заулыбались, кто это слышал. Чему они улыбались я так и не понял. Да и от учителя не получил взбучки, скорее, там не слышали, относительно далековато было. Так бы ничего, забылось бы и не вспоминал боле, но старшеклассник, через несколько дней, встретив меня возле турника, с улыбкой напомнил:
- Присутствуют все, отсутствуют все! Ха-ха-ха…
Я и тут глянул на него невинными глазами и только потом втихаря стал выяснять. И вот… Скорее они подумали, что оговорился, с кем не бывает. И смешно, и горько, и больно хоть плачь, представляя, как я был смешон в их глазах! Но не на того нарвались, погодите смеяться…
 Школьных учебников как сегодня просто так не давали, сами покупали. За время каникул, я учил все задания следующего класса по купленным учебникам, а когда проходили это по учебному плану, для меня все уже было знакомо, я как будто повторял пройденное. Опять же не потому, что поставил перед собой такую цель, просто других книг дома не было. Дальше стал самым читающим в школьной библиотеке. В седьмом классе учитель русского языка и литературы спросил кто что прочел за время каникул.
- "Тихий Дон", - ответил я, когда до меня дошла очередь.
- Что-о?! – удивленно уставился в меня Магомед Айдемирович. – Весь "Тихий Дон"?!
- Первую книгу.
- Остальные почему не стал читать?
- Не успел. Начал читать вторую книгу… не понравилась…
- "Тихий Дон" еще рано, - покачал он головой. – Но… однако ж…
  В этом же классе до конца учебного года все-таки прочел и остальные книги романа. Магомед Айдемирович был прав, рано еще было читать этот роман, мало что понял. Но роман в дальнейшем читал пять раз и равного ему до сих пор не знаю. И при каждом чтении что-то находил новое. Из фильмов кроме Герасимова ни один не мог смотреть, просто издевательство над романом.
 Сочинения писал сам. На выпускном экзамене по русскому языку и литературе сел на свою первую парту в среднем ряду, перед носом учителя. Писал без шпаргалки по роману Горького "Мать". Когда с черновиком было покончено, Магомед Айдемирович сел рядом и вопреки всем правилам прочел его. Возвращая мне черновик, хвала ему и честь, указал пальцем на слово "тюрьма", где был пропущен мягкий знак. Кем я пришел в школу – ни слова не знающим по-русски, и кем выпускался – с похвальной грамотой за успехи по русскому языку и литературе, и по остальным предметам все пятерки.
 Спустя десять лет после школы в период Горбачевской перестройки, уже семья, двое детей, решил поступить в ВУЗ. До этого жизненные обстоятельства не позволяли вообще думать о высшем образовании. Сдал документы на истфак университета на подготовительные курсы. Прошел контрольное собеседование и сдал письменный экзамен по истории СССР. Учились по субботам. А до следующей субботы нужно было выполнять определенный учебный план по всем профильным предметам. На первом же занятии по русскому языку вся группа писала контрольный диктант. В конце диктанта нужно было написать свои данные и когда окончили школу. Я так и сделал. В следующую субботу на паре идет разбор диктанта и работа над ошибками. Поднимается кандидат в студенты с места и по мере необходимости к доске, и преподаватель работает с ним, заодно и со всеми. Дошла очередь до меня.
- Кто это?! – удивленно посмотрела преподаватель в группу.
- Это я?! – поднялся я, заливаясь краской и предполагая худшее. Тут вон какие в группе: только окончившие школу, недавно окончившие школу, окончившие городскую школу…
- Это правильно написано, что десять лет назад окончили школу?
- Да.
- Где-нибудь еще учились?
- Нет.
- Хм-м… Ну-ка, идите к доске.
Я растерянно вышел к доске, взял мел в руки.
- Готовы? – не оборачиваясь спросила она.
- Да.
- Пишите слово "интеллигенция". И вы все пишите, - обратилась она в аудиторию.
- Не было такого слова в диктанте.
- Пишите, пишите…
- Хорошо… - начал я писать.
- Написали?
- Да.
- Ставьте запятую.
- Поставил.
- Следующее слово – "мировоззрение". Запятая. Слово "врач" напишите. Дальше слово "беспризорник". Написали?
- Да.
- Еще одно слово – "оловянный". И поставьте точку.
Поставив точку, я обернулся к ней:
- Готово.
Она медленно повернулась к доске, очки сползли на кончик носа, пробежалась глазами по написанному и скользнула довольным взглядом по мне.
- Кто еще так написал, поднимите-ка руки! – перевела она взгляд в аудиторию.
Поднялась одна женская рука из дальнего ряда.
- А в чем собственно дело можно спросить? – гулко стучало у меня сердце.
- Я не поверила своим глазам, молодой человек. Дата окончания школы смутила. Ни одной ошибки в диктанте! И это впервые в моей долгой преподавательской практике, когда студент не совершил ни одной ошибки в слове "интеллигенция". Бывает и по две, и по три ошибки. Хорошо, садитесь…
 С годами, конечно, забывается. Язык не стал профессией. Но итог сказанного – вот, что значит советская школа и спустя десять лет!
    И разделяет народы язык и культура, и объединяет народы язык и культура. Если б больше знал языков, мне и сейчас было бы более комфортно, чем есть. Знал бы, например, хантыйский язык, может, получил бы фамильные угодья, где и ягода своя, и рыба… Нефтяники и газовики брали б у меня разрешения на производство работ и платили бы. Размечтался. А такие угодья я знаю. Или не бегал бы по вагонам на дальнем участке с телефоном, как в своем рассказе "Махмуд".
  Неплохо знаю два языка, больше понимаю, чем не понимаю тюркский, учил в ВУЗе английский, самостоятельно арабский. Дагестан – страна гор и гора языков. Рядом с нашим даргинским кумыкское село Утамыш. Еще в детстве возникала мысль: если в Утамыше купить барана или корову, они кумыки? Или корова везде корова, баран и в Африке баран! Все в голове у нас: и плохое, и хорошее, и все из головы. И самые ужасные мысли, приносящие людям горе и смерть, рождаются в маленькой голове, и самые благородные тоже в маленькой человеческой голове. Вопрос только: у кого чем наполнена эта "коробка", кто и как формировал ее содержимое. Я был приятно удивлен, когда преклонного возраста брат моего дедушки в начале 80-х прошлого века вдруг неожиданно для меня заговорил с кумычкой по-кумыкски. Оказывается, старшее довоенное поколение так или иначе вынуждено было понимать и говорить по-тюркски. А до Октябрьской революции у нас этот язык был языком межнационального общения. Потом русский язык, естественно, занял место тюркского. Многие прогрессивные люди были обвинены в пантюркизме и репрессированы. Время было такое. Мои дедушка с бабушкой по матери понимали и говорили на всех диалектах тюркского языка, много лет прожили в городе Мерв. К ним приводили домой приезжих тюркоязычных, чтобы правильно их понять и пообщаться. А дед по отцу вообще до сорока лет не возвращался домой. Ушел из села задолго до революции, а вернулся после гражданской войны. Даже и не вернулся бы, думал, что после таких событий нет ни села, ни родни. До сорока лет, сомневаюсь, что он не знал женщины. Может, где-нибудь в России и живут неизвестные мои родственники, не сомневающиеся, что они чистые русские! Нашел и привел его домой младший брат, которого в глаза никогда не видел. Тот еще не родился, когда дед, обидевшись на родителей, покинул дом. Вот где жизненная драма, знать бы подробностей, да кто расскажет, нет давно на свете знающих. Знал хорошо русский и украинский языки, казачьи диалекты. Знание языка спасла ему жизнь в революционный период. И после возвращения домой не дала умереть семье голодной смертью. Это отдельная интересная история. 
  Есть государство, есть и государственный язык со всеми другими государственными атрибутами. Это понятно. Но, кода там проживают миллионы русских и русскоязычных?! Сегодня "великий и могучий" стал там чужим! Как это случилось! Натравили и славяне убивают славян! Русские убивают русских больше тридцати лет! Горько и обидно. А кто у руля того государства сегодня! Вы когда-нибудь читали "Протоколы сионских мудрецов"? Их считают подделками и пусть. Но вы почитайте, многое для себя узнаете.  Запретить русскую литературу: Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Чехова, Толстого… В итоге получили то, что видим.