О литературных критиках

  Стать творческим человеком всегда в народе считалось делом, не требующим особых материальных затрат, и при этом – достаточно престижным. Ну, а что – все тебя знают и восхищаются твоими достижениями, при этом учиться ничему не надо. Особенно если ты певец, художник или там актер. Немного хуже писателям, тут надо окончить хотя бы первые два-три класса школы и научиться писать буквы. Поэтому необразованных писателей всё же меньше, чем аналогичных актеров и певцов. На самом же деле творческим людям во все времена помимо таланта обязательно были нужны различные стимулы и мотивации, которые ему охотно обеспечивало общество.
  Итак, пройдемся «по векам». Наверное, надо пояснить, что это за термин такой. Частенько надо придумать большой сценарий, а повод для будущего шоу незначительный. Прямо в двух словах можно всю тему раскрыть, но такой продукт никто не купит. Поэтому начинают двигаться «по векам»: как с этим объектом дело обстояло в каменном веке, в средние века, в космическую эпоху – и так далее. Сразу появляются яркие аналогии, какой-никакой юмор, и объем повествования растет на глазах. Вот и я воспользуюсь этим приемом.
  В античные века с мотивацией дело обстояло прекрасно, раз даже сейчас мы об этом знаем. Конкретно – творцу выдавалась от ареопага гетера (это такая девушка с пониженной социальной ответственностью). С писателями тогда дело обстояло неважно - ввиду дефицита пергамента, а вот художники и  скульпторы подобными дамами вполне себе обеспечивались. Периклу – Аспазия, Праксителю – Фрина, ну и так далее. Конечно, по Периклу есть вопросы: он скорее прославился как администратор, но ведь он был еще и известным оратором! (Оратор – это вроде тогдашнего чтеца рэпа, очень популярный был жанр в античности).
  В эпоху Ренессанса стимулы стали менее откровенными. Художникам было проще:  объяснил жене, что это не голая баба, а просто натурщица, магистрат для работы выделил – и порядок. Ставшим же многочисленными писателям приходилось, как правило, довольствоваться одними романтическими чувствами: Лаура у Данте, Беатриче у Петрарки и прочие Дульсинеи Тобосские.
  С течением времени дело с подобными поощрениями от общества стало совсем плохо.  Многим поэтам и писателям приходилось вдохновляться чужими женами, а Пушкину вообще досталась только няня. Потом он, конечно, свое наверстал, но дело закончилось нехорошо.
  В советские времена с писателями обходились очень сурово. Максимум, на что они могли рассчитывать – путевка в Дом творчества; редким счастливчикам доставалась ондатровая шапка.

  Но мало иметь моральные (и аморальные) стимулы, каждому писателю еще нужны читатели! Это болезненная тема, читателей мало, да еще из-за всеобщей грамотности читатель сам норовит стать писателем. Просто ужас. Иногда на одного читателя приходится до десятка писателей. Конкуренция, да. Не верите – сходите в библиотеку. Там количество книг намного превышает число посетителей.

  Но рано или поздно читатель найдется. А вот с чем реальный дефицит – это с литературными критиками. Вопреки сложившемуся мнению, критик – это не тот злобный человек, который пытается тебе объяснить, почему тебе лучше не заниматься тем, чем ты хочешь. На самом деле «Критика – это наука открывать красоты и недостатки в произведениях искусств и литературы» (я определение не сам придумал, в интернете вычитал, а там врать не будут!)
  Так вот, критиков, которые про недостатки талдычат, нам, писателям, не надо. Ну их. Зато люди, пытающиеся найти в твоих произведениях красоту, просто необходимы. Их приятно слушать, они повышают самооценку писателя, и стимулируют к дальнейшему творчеству – порой не хуже вышеупомянутой гетеры.
  Талант литературного критика есть не у всякого человека, но если он есть – то его влияние на творчество писателя трудно переоценить. Хотя порой советы даже доброжелательного критика принимают странные формы.
  Должен сразу сказать, что известные мне лично писатели вовсе не профессионалы в этой области, то есть доходов от своей деятельности не получают, практически не публикуются, и пишут поэтому искренне, по велению души. И такими же любителями являются известные мне литературные критики. Это друзья и знакомые писателей, а по совместительству еще и первые читатели. Очень удобно, кстати. Растет рейтинг, да.
  Так вот, есть у меня близкий друг, который является именно тем критиком, который специализируется на упорных поисках доброты в моих текстах (литературная ценность части которых вызывает сомнения даже у меня). Его отзывы всегда позитивны: «Замечательно! Всё лучше и лучше! Пиши ещё!» Со временем я начинаю понимать, что его восторг просто связан с заботой обо мне. Видимо, он считает, что сидя на пенсии, я могу заскучать и впасть в меланхолию и сопутствующий ей алкоголизм. Ну, и пытается помочь мне найти занятие, как может.
А всё равно – приятно!

  Следует заметить, что произведения непрофессиональных писателей хороши именно тогда, когда автор описывает вполне знакомые ему явления. Есть у меня приятель, который в жизни специализируется на двух темах: медицине и бурных застольях с непременным алкоголем. Соответственно, его рассказы и повести полны именно этими событиями в различных пропорциях, и они вполне хороши и если можно так сказать, читабельны. Иногда же он пытается уклониться от генеральной линии, и тогда его друг, по совместительству личный критик-хранитель, решительно вмешивается в процесс.
  Так, однажды Автор решил с головой погрузиться в тему ремонта автомобильного мотора. Карбюраторы там, поршневые кольца, поддон картера, в конце концов. И между Автором и Критиком состоялся короткий диалог.
 - Игореша, ты открыл автомастерскую?
 - Нет.
 - Может быть, ты купил автомобиль?
 - Нет…
 -Друг мой, не пиши больше о моторах!

  В другой раз неосторожная фраза того же Автора вызвала бурную дискуссию в окололитературных кругах. Преамбула произведения такова: группа медиков обоих полов поехала в командировку, где посетила после работы местную сауну, прихватив с собой непременный алкоголь. И у главного героя с одной из дам в парилке приключилась амурная связь. Выдал его предательский след губной помады на… Как бы это сказать… В общем, не на щеке. И это факт вызвал бурную дискуссию среди дружного коллектива критиков и критикесс данного Автора.
 - Не может ТАМ след помады в сауне остаться!
 - А ты не ресницами хлопай, а делом докажи!
  По-моему, кто-то даже решил ради торжества истины пожертвовать собой. Окончательный вердикт таков: в парилке никаких следов не остается! Писатели, учтите этот факт на будущее и не допускайте таких серьезных ляпов в своих произведениях. Тему помады считаю закрытой.

  Вообще, лично я являюсь сторонником правды в художественных произведениях, сколь бы горька она не была. Пусть даже это произведение – фантастика, но есть же вечные истины! Часто встречается в книгах, что герой с героиней (или несколькими героинями, кому как повезет)  несколько суток скрывается от врагов в закрытом тесном бункере. При этом, судя по тексту, они всё это время ничего не едят (ну, это их личное дело) и не… Ну вот опять надо придумывать эвфемизмы… Не испытывают потребности в неких отправлениях. А ведь потребности эти буквально стучат в нашем сердце, причем, чем опаснее враги, тем потребности становятся острее!
  Конечно, сильно увлекаться подробностями в этом вопросе не надо, но в том и состоит талант писателя, чтобы легкими мазками обозначить, что его герои являются живыми людьми, а не аватарами какими-нибудь! Приведу положительный в этом плане пример.
  Герой одного приключенческого произведения, спасаясь от погони, много часов без остановки скакал на своем быстром коне, прижимая к груди Прекрасную Даму. Когда им, в конце концов, удалось укрыться в густом лесу, поставленная на землю Дама первым делом пулей метнулась в ближайшие кустики. Сопровождавший героя Адский Пёс по кличке Бобик потом те кусты обследовал, и, вернувшись, посмотрел на Прекрасную Даму с большим уважением. И знаете, я этому автору верю! А вот в то, что в подобной ситуации дама первым делом бросится на шею своему спасителю, покрывая его лицо поцелуями, я не поверю никогда. Может быть, я тоже в глубине души литературный критик…

  Сам я, пока что обладая хорошей памятью и привыкший к многолетней работе в доказательной медицине, склонен описывать только те события, свидетелем которым я был лично. Ну, или если мне их достоверно рассказали, желательно с именами, паролями и явками. То есть, как я не стараюсь написать весёлый рассказ, всё равно получаются какие-то мемуары. Уставшие от этого мои друзья – критики уже начали давать мне советы: «А пусть твои персонажи в данной ситуации поступят по-другому. Или хотя бы имена им поменяй!» но как я могу это сделать, если я ЗНАЮ и ПОМНЮ, что их звали именно так и сделали они именно этак! Максимум, на что я способен, это написать: «Допустим, их звали Гриша и Костя», хотя на самом деле их звали Костя и Гриша…

  А еще некоторые озабоченные критики мне говорят: «Ну, хорошо, пусть мемуары. Но где в них любовная линия? Вокруг вас что, не было девушек?» Тут такое дело… Девушки были, как не быть, но темой этой можно увлечься, и получится «Декамерон» какой-нибудь или вообще «Эммануэль». Процесс, конечно, интересный, но боюсь, какого-то своего нового слова в нем ни автор, ни его герои не скажут. Кроме того, я с ранней юности имел перед глазами пример, как насильственное внедрение в мемуары любовной линии может угробить всё  произведение. В неоднократно прочитанном мной романе братьев Стругацких «Стажеры» милейший и тактичный человек штурман Михаил Антонович Крутиков старательно писал мемуары об экспедиции на Марс. Дело шло трудно. И тут так называемые друзья решили ему помочь. Цитирую:
 — А ты побольше выдумывай, — посоветовал Быков.
 — Как это?
 — А как в романах. "Юная марсианка закрыла глаза и потянулась ко мне полуоткрытыми устами. Я страстно и длинно обнял ее".
 — "Всю", — добавил Юрковский.
  Михаил Антонович зарделся.
  Конец цитаты.

  А, как известно, зардевшийся писатель ничего путного сочинить не может. Он начинает метаться, писать о поцелуях и помаде, и неизбежно впадает в ересь. Вот тут и начинается раздолье для набежавших литературных критиков, тех самых, которые из лучших побуждений ищут исключительно недостатки.

 Июль 2022