Именины Веры Петровны. Глава третья

В роли Веры Петровны автор Варвара Сотникова.

С утра в квартире переполох.
Постоянно трезвонит дверной колокольчик. Липа вся в мыле, принимает кульки, свёртки, коробки, корзинки с цветами.
Все сносится в гостиную, цветы раставляются в вазы.
Толпятся гости.
Вера Петровна принимает их в индийском до пола халате, с чалмой на голове.

Поздравления текут словесной рекой.
Целуют ручки, нежно лобызают в прелестную щёчку.
Прибыл помещик Строев, привёз выделанную медвежью шкуру,бросил под ноги имениннице.

Вера Петровна ахает, делает вид, что боится.
За страх даётся пачка ассигнаций в кожаном дамском новом кошельке.
Кошелёк мягкий, из змеиной кожи.
В Гостином дворе много всякой всячины, есть чем ублажить дамскую прихоть.

Князь Татманянц воркует нежности на ушко Вере Петровне,на лилейную шейку водружает золотое ожерелье с крупными сапфирами, надевает и браслет на ручку,и серёжки в ушки.

Вера Петровна сияет, любит она драгоценные камушки.
Бурно благодарит за чудный гарнитур, игриво  треплет князюшку за уши,хохочет звонким рассыпчатым смехом.
Отец Порфирий басом возносит алилуйю во здравие, благословляет трехперстным знамением именинницу.

Граф Воронецкий, известный биржевой игрок,вручил Вере Петровне пакет акций, приносящих доход,обещался помочь ценным советом с вложением капитала в прибыльное дело.
Вера Петровна растаяла от такого щедрого подарка, приняла и букет из нежных голландских тюльпанов, вдыхала их аромат,благодарила графа за внимание.

Студент Степнов принёс несколько новых французских романов в подарок,и тисненый кожей дамский альбом, куда будут записываться на досуге Верой Петровной стишки и басни.
Поручик Жигайло преподнёс дамский браунинг и золотой портсигар для папирос.

Купец Ляхов зело расщедрился для душеньки Верочки-подарил серьги с жемчугом и жемчужный аграф, дюжину ярких кашемировых шалей, горжетку из чернобурки.

Вера Петровна при виде богатых подарков взвизгнула, хлопала в ладоши, пританцовывала, шалея от радости расцеловала купца в пухлые щеки.
Ляхов был на седьмом небе от счастья, сумел потрафить барыньке.

Все ждут Князя Р.
В столовой повар Михеич из тестовского трактира сервирует праздничный обед.
А вот и князь,с белой розой в петлице, надушенный, весь сияющий.
Обнял Веру Петровну, расцеловал в сахарные уста,пожелал многая лета.

Вручил новые подарки-дорожный нессесер, входящий в моду русский кокошник, усыпанный жемчужинками, да шоколадно-серую левретку.
Вера Петровна была в восторге от собаченки, трепала за ушки, гладила бархатную спинку, восхищалась.

Да, иметь породистую собачку, всюду с ней появляться  это шик. Все дамы помешаны на собачках, целуют, сюсюкаются с ними.
Теперь и Вера Петровна в их числе,утрет нос некоторым заносчивым особам.

Ну, что ж, пора и обедать.
Вера Петровна приглашает гостей в столовую, где их ждёт обильный обед, приготовленный Михеичем.
Отец Порфирий радостно потирает руки в предвкушении изобильных возлияний.

Гости чинно рассаживаются.
Михеич суетится,в помощь ему наняты два лакея для обслуживания гостей.
В последнюю минуту появляются актриса Чернушкина с фарфоровым кузнецовским чайным сервизом и вдова Микиткина с певчим  щеглом в клетке.

Стол ломится от всяческих деликатесов, у отца Порфирия забурчало в брюхе от голода, он ерзает на стуле.

Чего тут только не было: бараний окорок с брюссельской капустой, молочный тестовский поросенок, знаменитый на всю Москву, откормленый на твороге, жаркое из фазанов и рябчиков, раковый суп с расстегаями, осетрина с хреном,гурьевская каша,телятина де беф Флориаль,отварное тюрбо с голландским соусом,пирожки с грибами и капустой,брошет из корюшки, филе Ренессанс,перепела с трюфелями, спаржа,бобы англез, холодный римский пунш,мандариновое парфе,шарлот глясе из фисташкового мороженого,клубника, яблоки кальвиль.

Из выпивки - традиционная смирновка во льду, шустовская рябиновка, портвейн номер пятьдесят, крымские вина и французский коньяк.
Дамы пили херес и красное бордо.
Отец Порфирий гудел басом,пил стаканами смирновскую,не кривясь,заедал грибочками, хрустел огурцом, поглаживал окладистую бороду.

Вдова Микиткина угощалась гурьевской кашей с фруктами и грецкими орехами.
Все наперебой хвалили Михеича, он расплывался в довольной улыбке, лакеи сновали, уносили грязную посуду, откупоривали бутылки.

Актриса Чернушкина задумчиво щипала кисть винограда, видимо примеряла на себя очередную театральную роль.
Тостировали Веру Петровну,на все лады расхваливали её добродетели.
Левретка подтявкивала влад,встрепенулся щегол, насвистывал.
Было весело, шумно.
Отец Порфирий смачно отрыгивал,тучный Ляхов отирал вспотевший лоб хлопчатобумажным платком.

Нагрянул аптекарь Прозелис  с бледным провизорским лицом.
Пахнуло карболкой и нашатырным спиртом.
Принёс корзину нежно-фиолетовых ирисов, хрустальные флакончики терпких арабских духов. Ему налили штрафную.

Разгоралась беседа. Говорили о ценах на рынке, обсуждали визит Государя по губернским городам.
Вдова Микиткина ловко перевела разговор на свою бедность, подвыпившие гости щедро совали ей кредитные билеты и ассигнации.
Та вежливо благодарила.

Просили спеть Верочку-душечку . Липа принесла гитару. Вера Петровна запела любимый романс "Я ехала домой". Перебирала гитарные струны.

Все притихли, слушали. Вера Петровна сегодня была в ударе, пела от души, хмурила бровки, серьезнела лицом.
Внимали ей благоговейно,боялись дышать, расплескать в душе то светлое, что нахлынуло в их сердца, очерствевшие от бурной жизни.

Вера Петровна кончила , послышался гром оваций. Ляхов кричал "браво", Князь поцеловал обе ручки своей возлюбленной, томно глядел ей в глаза.
Вера Петровна под его взглядом таяла,как кусок сахара  в чайной чашке.

Шумной гурьбой вывалились из квартиры, оставив в столовой опустевший пиршественный стол.

На трех упряжках мчались по Москве. Дорофеич вёз Веру Петровну и Князя Р.
Отец Порфирий восседал на козлах, гоготал во всё луженое горло.
Ехали в Эрмитаж, манивший своим блеском, шиком, роскошью.

Рысаки быстро домчали честную компанию  до трехэтажного роскошного здания на Трубной площади.
У входа гостей встретил вышколенный швейцар,поднял картуз в приветствии, склонился в поклоне.

Вера Петровна была ох как хороша в новом с расписными цветами кокошнике с жемчугами,в изумрудного цвета русском сарафане, с брильянтовым колье на шейке.
В ушках тренькали крупные подвесные брильянтовые серёжки.
Эрмитаж распахнул перед ними свои гостеприимные  объятия.

Здесь было всё для пиршественной услады.
И мраморные залы с колоннами, и мраморная же лестница с львами, и отдельные кабинеты,и номерные бани,и гостиница, и бильярдная, и роскошные хрустальные люстры, и зеркала в резных рамах, и зимний сад, а главное здесь прекрасно кормили.

Говорили, что в смену выходило сразу шестьдесят  поваров.
Здесь царил Люсьен Оливье, он придумывал блюда, выезжал на дом к знатным вельможам, готовил им изысканные обеды и ужины.

А вот и он идёт навстречу к Князю Р., мило здоровается, Князь фамильярно треплет того за плечо, обсуждают меню на ужин.

Гостей провели в залу, стены которой от пола до потолка пестрели цветами.
Сновали официанты, одетые в брюки и белые рубахи из тонкого голландского полотна, схваченные в талии шелковыми поясами.

Еда разносилась на серебряных подносах.
Появление Веры Петровны в русском костюме произвело полнейший фурор. Мужчины приподнимались со стульев, отвешивали ей поклоны, посылали в её сторону воздушные поцелуи.
Вера Петровна была ошеломлена таким приёмом, краснела, тушевалась.

Расселись за стол, который был сервирован наполеоновским севрским сервизом.
Ели свежую зернистую икру в серебряных ведерках, консоме, жареных лангустинов, цыплят а-ля брош,приготовленных на вертеле , на горячих углях, маринованные артишоки, седло барашка с соусом периге и вишен фламбе, страссбургский паштет, расстегаи, рябчиков на канапе.

Мужчины пили коньяк Трианон с сертификатом, подтверждающим принадлежность оного к королевским винным подвалам Людовика 16-го и наполеоновский коньяк, засмоленный чёрным сургучом.

Дамы пили дорогое шампанское прямо из Реймса.
На столе красовались вазы, наполненные лучшими фруктами, конфетами, печеньем, искусно сделанными тортами.

Заказали и знаменитый на всю Москву салат "Майонез из дичи",впоследствии он вошёл в историю как салат Оливье.
Кушанье  был подано на большом блюде, и состояло из мелко нарезанного филе  рябчиков и куропаток, с желе из бульона птицы, по краям расположились вареные раковые шейки, кусочки языка, политые соусом провансаль.

В центре салата возвышалась горка картофеля с маринованными корнишонами, украшенная ломтиками крутых яиц. Впоследствии,купцы перемешивали в тарелках эти ингредиенты,с их лёгкой руки салат и стал так подаваться.

На хорах гремел румынский оркестр,играли быстрый чардаш,русские народные песни.
Гости Веры Петровны лакомились блюдами, отец Порфирий смачно подчавкивал, обгладывая цыплёнка а-ля брош, пил стаканами коньяк Трианон.

Вера Петровна пылала румянцем щёк,на её прелестное личико были устремлены десятки мужских глаз.
К столу подошёл красавец - актёр Алексис Турчанинов, знакомый московским театралам по ролям любовников в спектаклях.
Чёрные с поволокой глаза были прикованы к Вере Петровне.

Актриса Чернушкина стала знакомить общество со своим коллегой.
Алексиса усадили за стол.
Подошли и знакомые князя Р.в лице кавалергарда Августа Прешембецкого и еврейского банкира барона Людвига Корфа.

Общество расшевелилось, появились новые темы для  беседы, вновь зажурчали тосты в адрес Веры Петровны.

Отец Порфирий грянул низким басом "Радуйся, Голубице нескверная, чистотой своею Ангелы удивившая".
Долго тянул последний слог. От его громового  баса закачались люстры, упал поднос с пирожками, заходили ходуном цветы на стенах.

У Веры Петровны затрепыхались брильянтовые серёжки в маленьких ушках, у вдовы Микиткиной слетела с головы шляпа, стаканы начали звенеть мелкой трелью.

Еле успокоили отца Порфирия ,принесли  ведро с раками, тем только и отвлекли от пения.
Смеху-то было.

Барон Корф сверлил Веру Петровну похотливым взглядом.
Зашептал на ухо князю - Продай мне Верочку, озолочу.
Князь гневным движением руки остановил Корфа, громким голосом воскликнул - Вы забываетесь, барон.
Корф сразу сник, стал извиняться, больше он не смотрел в сторону Веры Петровны.

Застолье продолжалось.
С хоров спустились скрипач и гитарист, заиграли русский перепляс.
Купец Ляхов хлопал в ладоши,Чернушкина поводила плечами, все заулыбались, топали ногами под столом.

Упросили Веру Петровну спеть "Ах, вы сени, мои сени".
Вера Петровна покорно пропела два куплета, покраснела.
Все аплодировали ей.
Отец Порфирий откушав раков, раскраснелся, прихлебывал коньячишку, был доволен, балагурил.

После ужина все разъехались по домам. Князь Р. увёз Веру Петровну в свой загородный дом.
А завтра вечером поездом в Париж, где открывается всемирная ярмарка.