Аркадия. Повесть отложенной любви. 20

       20.

     День отъезда группы.
     Погрузка на катер. Последние, прощальные взгляды на Соловецкое отечество.
     Юрий странный, взъерошенный зачем-то тянет для пожатия руку. Дрожащую, неуверенную.
     - Ты что Юра? Где вещи? Пора на борт.
     - Витя. Виктор Петрович. Плывите без меня. Я… не еду.
     - Как? Почему? Юра, дорогой? Ты серьезно? Зачем?
     - Решил. Остаюсь здесь. Там… нечего делать…
    Взгляд глаза в глаза. Долгий, пытливый, неморгающий.
     - А твой дом?
     - Отпишу жене. Пусть продаст… За долги, за все… Спасибо тебе, Витя. Виктор Петрович. Спас. У тебя… у вас тоже наладится... определится. Не должно по-другому. Прощай…
     На глазах слезы. Трезвые. Спрятанные в крепких объятиях двух горемык.
          ...
     Снова Белое море. Качка, сырой воздух, бичи.
     Ира-уте;шетильница, светло-приветлива.
     Не удержался, выложил о невероятном, неправдоподобном финише истории с «антипричастием», начавшейся на Заяцком острове, в которую она была вовлечена. Завершившейся потрясшей до основания покаянной встречей с отцом Германом, его даром Казанской Божьей Матери.
     - Взгляните. Какова? – злато-лучистый образ демонстрируя.
     Всплеснула руками, перекрестилась: это же волшебство, это не просто так, это знак! Ни с кем из наших – опросите группу! – ничего подобного! Только с вами. Представляю, какой тяжкий крест вы несли в Соловецкую обитель.
     И – освободились? Да? – смеется. Такая отрытая, располагающая к себе. Сподвигнувшая коротко, уже понуждая себя, вернуться к полузабытому, изложить остроносой, широколицей, умеющей внимать паломнице приведшие его на Остров злоключения.
          ...
     Извините, Ира неожиданно. Отошла к борту теплохода. Припала к поручням, долго смотрела на пенящиеся волны. Вернулась. И, опустив голову, ему: мой грех не легче.    Хотела отмолить. Увы, везу обратно.
     Замкнулась. До высадки на берег – больше ни слова.
     Спустился в полутемную каюту, под гомон бичей, впал дрему.  Одарившую новым наитием. Неправдоподобным. Но… все равно   о   н е й.
          ...    
     «Она исчезла.
     Ее не было.
     Сын сидел верхом на турнике.
     Сердце разрывалось от тоски.
     Обернулся быстро.
     Она: сходите в «Пятерочку», я пригляжу за мальчиком.
     Нет купальника? А мы по-нудистски. Надо взять воды и фруктов для пляжа.
     Поговорили за жизнь, решили пойти на плотину купаться.    
     Выпили кофе: сынишка с молоком, он и она – без. 
     Позавтракали макаронами, приправленными тертым сыром.
     Она взошла на второй этаж, как всегда, элегантная, загадочная.
     Едва удержался, чтобы не обнять ее. Она уже не спала. Он постучал в ее комнату. Нет, он не изменит благоверной…
     Снова спустился вниз.
     Поднялся к себе.
     Проводил и поцеловал у калитки супругу: счастливого дня!
     Он весь был переполнен любовью.
     Да, так...
     Ты что? – спросила жена.
     …Проснулся от того, что произнес ее имя.
          ..,
     Э т о – с о н!
     Абсурд?
     Ни в коем случае. Расположите события в обратном порядке, и все встанет на свои места.
      Почему мы спим почти треть жизни? В прямом смысле: бу;хаемся в койку, закрываем глазки – и… баиньки!
     Почему?
     Не спрашивайте науку. Она назовет вам тридцать причин (сбережение энергии, восстановление сил, переработка информации и проч.) и будет так же далека от истины, как грешник от рая.
     Танцуем от печки.
          ...
     Сон – это жизнь. Полнокровная, яркая, насыщенная событиями, то веселыми, то кошмарными. Только в обратном порядке.
     Спят все: комары, ящерицы, гадюки, летучие мыши, обезьяны, даже тигры. Все видят сны, взвизгивают, вскрикивают, хохочут.  Потому что живут. Только – наоборот.
     Две трети дня события идут в гору, мы тащим их за собой, как поклажу на прицепе, даже когда они владеют нами, а не мы ими.
     Одну треть – ночью – они скатываются, как санки с горки. Если горка крутая, съезжают быстро – мы высыпаемся за короткие часы. Если пологая, – спим долго.
     Зачем устроено именно так, а не по-другому?
     Хотите истину?
          .,.
     Сон – это противоположное бытие, альтернатива реальности. Это «тот свет», куда мы попадаем, засыпая. Там иные законы, измерения. Свое пространство-время. Точнее, – божье. Цель – тренировка души для жизни «там» в обители Господа. Критерии – чистота, истина, любовь, добро. Только они принимаются «там». Остальное возвращается, выталкивается из нас, как шлак. Поэтому утром мы чисты, как дети. Освободившись от бремени дневных событий во сне, мы обретаем способность воспринимать «там» всебытие, соединяющее прошлое, настоящее и будущее. Отсюда видения давно минувших или грядущих событий – вещие сны, предсказания, предопределения нередко сбывающиеся. Но чаще – забываемые. Ибо слишком зыбка обретенная «там» богоподобная чистота, рассеивающаяся при пробуждении. 
     Православная вера призывает молиться на ночь. Чтобы облегчить бытие «там» и утром, чтобы сберечь полученную чистоту на весь день, сделать его добрым, светлым, полезным.  Сновидения это отрывочные или связанные картинки выходящей из нас «той» реальности – реальности обратного хода. Дабы освободиться от них, дать место для других событий – событий нового дня.
          .,,
     А  б ы л о  в о т  ч т о.
      …Проснулся от того, что произнес ее имя.
     Ты что? – спросила жена.
     Да, так...
     Он был весь переполнен любовью.
     Проводил до калитки и поцеловал супругу: удачного дня!
     Поднялся к себе.
     Снова спустился вниз. Постучал в ее комнату. Она уже не спала. Едва удержался, чтобы не обнять ее. Нет, он не изменит благоверной…
     Она взошла на второй этаж, как всегда, элегантная, загадочная.
     Позавтракали макаронами, приправленными тертым сыром.
     Выпили кофе: сынишка с молоком, он и она – без.
     Поговорили за жизнь, решили пойти на плотину купаться.
     Нет купальника? А мы по-нудистски. Надо взять воды и фруктов для пляжа.
     Она: сходите  в «Пятерочку»,  я пригляжу за  мальчиком.
     Обернулся быстро.
     Сердце разрывалось от тоски.
     Сын сидел верхом на турнике.
     Ее не было.
     Она исчезла.   
          .,,            
     С и е  у ж е  я в ь,  р е а л ь н о с т ь. С в е р ш и в ш е е с я.
     Скажите, умоляю: разве можно с этим жить дальше, если не освободиться от терзающего наваждения! Если не думать о ней молодой, роковой, влекущей? Не забыть ее – тайную страсть женатого.  Не исцелиться от сердечных мук сновидением?
     Только им!».
     Слава богу, это было лишь виртуальное наваждение.
     Одарившее свежестью, ясностью.