Ев. от Странника. гл. 74. Эзотерика без понтов

      Капля за каплей... Попутчик Странника, сенситив Швед, считавший себя настоящим пророком, ну или кем-то подобным, обещал присмотреть за приятелем, но вскоре напрочь о нем позабыл, увлекшись своими видениями. Решив, что ему необходима новая доза отвара, – но скорей, от того, что в комнате стало как-то очень уж жутко, – он потихоньку, крадучись, выскользнул за черную дверь и отправился рыскать по дому, заглядывая при этом попутно в каждую щель.

      Оставшись снова один, Странник почувствовал перемены. Неясно до конца, как это все происходит, – является ли виною тому энергетика или же психологический фактор и обостренное у познавателей шестое-некое чувство, но – путешествуя самостоятельно, попадаешь в совсем иные места. Только одному возможно проникнуть в самые отдаленные, запретные уголки неординарной реальности – своей персональной темной вселенной, что пересекается и с миром Нави, и с другими значимыми отражениями. Правда, как и всякая экспедиция, предпринимаемая в одиночку, проникновение в мир духов сопряжено с настоящим-серьезным и значительным риском. Дело даже не в том, что вы можете шагнуть из окна, утонуть, попасть в аварию или повредить себе что-нибудь, сражаясь с ужасными монстрами, – такое, и куча чего еще, вполне может случиться с профанами, решившими получить некий экспириенс самостоятельно, без наставника и без присмотра. Дело в опасности для рассудка и даже жизни любого, пусть даже самого опытного сталкера, которые подстерегают его в запределье. Существует также «Болезнь шамана»*, которая неизбежно настигнет вас, если вы действительно посещаете «зазеркалье» – обладаете такими способностями. Кроме того, – подобно тому, как раскладывание карт таро может повлиять на реальную жизнь, – даже простое наблюдение за событиями в неординарной реальности отражается, так или иначе, на материальной действительности.

      Это сложно понять, но таков непреложный закон астра-ментального взаимодействия запределья с миром физическим. Такова, местами, и квантовая физика, эксплуатировать достижения которой пытаются многие псевдоучителя эзотерики. Однако на физическом примере с «четырьмя щелями»* и на заходящих в тупик вычислениях она дает нам понять, что все не так просто, как кажется, и что параллельные вселенные буквально обязаны существовать. Наше представление о мире – или мирах, – жестоко втиснуто в коробку четырехмерного бытия. Разуму очень сложно вырваться из этого плена. Если вы прыгали с поезда, – пусть даже на небольшой скорости, – то уже уловите смысл следующего измышления: Так поступает истинный познаватель – покидает свой поезд. А уже спрыгнув и оказавшись сначала в безвременьи, уцелев и встав на ноги в духе, – он ясно осознает, что не существует четкого разделения между мирами... с точки зрения «астра-ментального» плана. Частоты радиоволн порою тоже пересекаются, но это досадная аномалия, и никто в здравом уме не захочет жить в таком хаосе.

     Однако сны и видения являются продолжением не только нашей реальности. Так, к примеру, коты способны видеть незримое и играть с чуротой или мелкой домашнею нечистью, во сне к нам может явиться невымышленный персонаж из далекого запределья, а в видениях мы иногда получаем действенный настоящий рецепт какого-то зелья или истинное предсказание. Примерами могут служить, как изобретение шариковой ручки или швейной машинки*, так и такие величайшие открытия, как «Теория относительности». Все это – бред, – но он, так или иначе, работает.

      Грубо говоря и примитивизируя до человеческого восприятия, дело обстоит так: подобно тому, как из отдельных кадров собирается фильм, мир реальный образуется из бесконечного числа корпускул-микромгновений, а они отражаются – отбрасывают миражи в нашем сознании и в «астральном эфире». Вследствие того, что материя и волна – это «одно и то же», – на одном экране, но с разной частотой может транслироваться одновременно множество фильмов. Два из них – «соседние» по пригодным для жизни частотам, известны нам под названиями «Ад и Рай». Рай – эфемерен, – в нем наши мысли и люди становятся бесплотными призраками; но в Преисподней – обнажается суть, – и там, напротив, легко можно встретить вполне настоящего демона, эльфа или русалку. В более «плотном» Аду материально все то, что в Ассии практически невозможно и почти неуловимо порою даже в воображении. Мир сказочной Нави возникает в тех самых локациях, которые непостижимым образом почти точно копируют места в Преисподней, и образуется-формируется в неких подобиях Точек Лагранжа в «необитаемом» Пограничье – мертвой зоне, гипотетическом пространстве между мирами, – представить наглядно его возможно лишь в образе пробелов между названиями городов и радиостанций на шкале древнего лампового приемника.
               

      Мысли обо всем этом пронеслись в голове Странника со скоростью молнии, когда он остался один. Чувство одиночества усугубляло ощущение потери и смерти. В какой-то момент он пережил отголоски всех мук ultima mortis своего непутевого даймона. Ужас, боль, пустота… Одновременно с этим объемный мир, в котором он пребывал в духе, начал рушиться и исчезать вместе с ним. Это казалось немного похожим на переживания под калипсолом, – когда стены складываются словно в шкатулке и сжимается в точку, – только имело логичный конец. Пройдя рубеж страшного и болезненного небытия, побывав в неподдающемся описанию, одномерном пространстве, Странник увидел рассвет.

      Сказать «увидел» в данном случае будет не слишком-то правильно, ведь отчасти – он сам являлся этим рассветом, – но, он же и видел его, стоя на берегу золотого-с-чернью живого ручья. Ярко-красное, совершенно не режущее глаз, почти доброе солнце всплыло над лесом, будто шар в лампе «Лава». Его лучи, преломляясь в искрящемся воздухе, наполненном кристалликами синего льда, образовали сияющий сигул из четырех мечей и кинжала. Весь мир вокруг завибрировал, но скоро вибрация эта стала тревожной монотонной мелодией, – как если бы кто-то играл бесконечным смычком на огромной виолончели. Света вокруг осталось немного, но достаточно для того, чтобы различить белую женскую фигуру, скользящую за кустами на другой стороне границы-ручья. Где-то далеко в лесу печально заиграл клавесин, сливаясь с виолончелью в завораживающей потусторонней мелодии. Небо стало вдруг аметистовым и некто прочел:

      Вечерний сумрак – аметист, –
      Все глубже и темней;
      Окно мерцает, свет искрист
      В густой листве аллей.
      Рояль тихонько прозвучит...
      Чуть на мажорный лад;
      А над клавиром – малахит, –
      Глаза ее блестят.
      Касанье пальцев – как игра;
      Взгляд – трепетный магнит.
      Огнем вечерняя заря
      Горит как аметист.

      — Иди ко мне, – раздался знакомый голос.
      — Разве это возможно?
      — Шанс есть всегда. Решать тебе.
      — Я иду… Веди меня.
      — Vide et vade, mi Vagus*. Смотри и иди.

      Странник посмотрел себе под ноги и увидел хрустальный сияющий мостик. Он выглядел  иллюзорным – совсем нереальным, сотканным скорее из музыки, чем из стекла, которое тихонько звенело в унисон с общей мелодией места от соприкосновения с журчащей водой. Перила вибрировали словно под напряжением, но оставались при этом холодными. От легкого касания они засветились, как брюшко у светлячка, и вскоре весь мостик переливался маленькой музыкальною радугой над казавшимся почти черным ручьем.

      Семь нот – семь цветов… Но это являлось чем-то гораздо большим, нежели синестезия. Странник не только видел все звуки и слышал цвета, но и чувствовал взаимосвязь всего сущего, ступив на этот дрожащий хрусталь. Теперь он все помнил и знал, что следовало ответить Лилит.

      — Семь нот, семь цветов, семь чакр, семь дней, семь смертных грехов, семь Я, семь духов перед престолом, семь очей, семь чаш гнева, семь жизней, семь кругов познания Преисподней. Семь раз отмерь и подумай – остаться, или уйти, – промолвил кто-то невидимый.
      — Я хочу сиять сам, – усмехнулся Странник и сделал еще один шаг.

      В это мгновение мостик слегка пошатнулся. Странник почувствовал, как его что-то держит – не пускает вперед, словно в кошмарном отвратительном сне. Тогда Странник сделал усилие и увидел, как он прозрачный отделился от тела и перешел на другую сторону. Одновременно с этим цепкие когти схватили его, впились в плоть и потянули назад. Бедняга хотел было вырваться, вспомнив о том, как проходят жестокое испытание индейские юноши, разрывая свою плоть ремнями. Он дернулся вперед... и упал в холодную воду, оставив в когтях чудовища лохмотья окровавленной одежды и кожи. Ручей оказался не слишком глубоким, но вода ненадолго скрыла его целиком.

      Вынырнув на поверхность, Странник увидел, что стоит, увязая в иле, посреди ручья возле дома. Остатки хрупкого льда образовали высоко над водой тонкую корку, по которой он и пытался пройти. От отчаяния и сожаления, от внезапной горькой потери, он издал душераздирающий крик. Ледяная вода начала сводить судорогой ноги, а на полупрозрачном голубом льду стоял Панк и тянул ему свою руку. Ухватившись за ветку ивы, Странник выкарабкался из ручья, встал на ноги, повернулся к злосчастному Панку и… с размаху врезал ему по морде.


                ***WD***


      *Корпускула – (от лат. corpusculum, уменьш. лат. corpus – тельце, крошечная плоть, частица) – устаревший термин для обозначения мельчайшей частицы материи или эфира (в отличие от волны). Слово часто употребляется в трудах М. В. Ломоносова (наряду с употреблением слов «атом» и «молекула»).

      *Временное сумасшествие, настигающее молодого шамана – суть испытание, пройти которое удается не всем. О болезни шамана подробно в продолжении повествования.

      *Эксперимент с четырьмя щелями на практике доказывает необходимость существования параллельных миров, исходя из логики. Нечто гипотетическое не может влиять на реальное.

      *Журналисту Ласло Йозефу Биро в 1938 году, во сне довелось стрелять из странного ружья, в стволе которого находился шарик, а пулями служили чернила. Чернила просачивались через шарик и «выстреливали» в неприятелей. Проснувшись, Биро нарисовал привидевшееся ему во сне устройство, ставшее впоследствии шариковой ручкой.

      Инженер Элиас Хоу работал над созданием машинки для шитья, которая могла бы использовать закрытый челночный стежок. Однажды ему приснился сон, в котором его преследовали разбойники с копьями. Элиас успел заметить, на наконечнике копья отверстие, напоминающее глаз. Так была создана игла для швейной машинки, решившая все технические проблемы.

      *Vide et vade, mi Vagus - смотри и иди, мой Странник.


                ******


      Следующая глава - http://proza.ru/2022/07/21/693

      Предыдущая глава - http://proza.ru/2022/07/14/965

      Начало - http://proza.ru/2021/02/24/1297