Скушнааа

 На фото автор Варвара Сотникова.

Боярыня Степанида Притыкина довольна своей жизнью, целыми днями лениво потягивается на пышных перинах- лежебока, лентяйка.
Румяная как сдобный  каравай, вся истомленная праздной жизнью, кровь с молоком, лицо с ямочками на щеках, дебелая, с упругими бёдрами, с грудью, что может затмить весь свет.
Того не хочу, то не буду.

Раскормилась на мужниных харчах. Вознеслась, а замуж выходила замухрышкой лядащей , малым довольствовалась , ела  как мышка.
А сейчас раздобрела, заматерела, уже и одежды тесноваты.

Утром проснулась не в духе, сны ночные одолевали , как будто в церкви она молится, монахиней стала, на холодном полу поклоны отбивает, да так замёрзла, что и сквозь сон чувствует ледяной холод.

В горенке жарко натоплено. Тихо.
В маленькие теремные оконца рассвет пробивается.
Кое-как сползла  со скамьи, пхнула ногой лежащую на полу спящую сенную девку Аглашку.

Та спросонья не поймёт, кто её толкает.
Снился ей приказный дьяк Акуличев, которого повстречала  на торжище.
Во сне целовалась с тем дьяком в огородах. Разморил Аглашку сон, еле выплыла из него, пылая непотребными желаниями.

С охами, ахами поднялась, злобно покосившись на жирную барыню, побежала за кувшином с водой.

Умывшись, Степанида некоторое время молилась пред иконами, но делала это нехотя, голодное ее чрево требовало еды.

Лакомилась блинами да оладьями, выпила крынку молока, потом съела калач с мёдом, отведала кусок пирога с капустой. Маловато показалось.
На столе появился  холодец из бычьих хвостов, свекольная ботвинья с красной рыбой.

Утолив голод, Степанида не знает, чем себя занять.
-Скушнааа, - кричит она Аглашке.
Та мигом кинулась исполнять приказание барыни.

Горенка наполнилась суетливой толпой скоморохов. И пошло-поехало веселье-крик, шум, гам,шутки, прибаутки, звуки волынки, сопелки, скоромные танцы.
Степанида осоловела совсем, от криков заболела голова.

Перебивая шумящую толпу рявкнула свое излюбленное слово.
-Скушнааа!

Скоморохи мгновенно удалились, подобострастно кланяясь.

Аглашка вывела барыню из-за стола. Наступало время послеполуденного сна.
Степанида рухнула на скамью, покрытую периной и захрапела.
Аглашка прибрала стол и отошла по своим делам.

Проснувшись, Степанида смотрела в потолок, ленилась встать, но брюхо требовало еды.
-Скушнааа, - опять затянула свою сурдинку.

Аглашка принесла еды-гусиные потроха, налимью печенку, ржаной хлеб, сметану, щи с  капустой и свининой, гуся с яблоками.

Поев, Степанида опять взялась за свое.
-Скушнааа.
Аглашка с ненавистью смотрела в заплывшие от жира глаза барыни.
- Господя, продыху нет. Кады она натрескается, силов нету, заматала.

Через минуту явилась ключница Мефодьевна.
Чесала пятки барыне.
Та взвизгивала, трясла белыми ляжками,
Умаявшись, Степанида вздремнула.

Аглашка наконец присела.
Грезила о встрече с дьяком, хотелось замуж, детей, ласкового мужа.
Поток грёз прервался нудным нытьём барыни. Опять взбесилась.

Аглашка кинулась в горенку.
-Скушнааа, - неслось белугой.

Приплелась на помощь сенной девке карлица Аноприя.
Ее черёд веселить барыню.

Скакала по горенке, прихрюкивала, изображая поросёнка,повизгивала.
Барыня недовольно зевает в ожидании предстоящей вечерней трапезы.
Рассмеялась, когда карлица напялила на голову банную шайку.
Но и Аноприя наконец надоела.

-Скушнааа, - канючит несносная барыня.
Опять Аглашка несёт разносолы.
Ставит на стол петуха с имбирём, утку с огурцами, холодное мясо на постном масле, карасей в сметане, кувшин с квасом, блины, редьку.

Степанида чавкает, рвёт руками мясо, запихивает его в рот большими кусками, обгладывает карасей, причмокивает, запивает квасом.
Стопка с блинами тает на глазах.

Внезапно появляется свекровь.
Смотрит на невестку осуждающим взглядом. - Доколе терпеть такое безобразие -, глядя на Степаниду, думает она.

Объедала. Только и знает, что жрать, разнеслась вширь как китайская стена.
Ну нет, довольно. Хватит. От людей стыдобища. Пальцами показывают на эту яловую корову.
Видно не дождаться от нее наследника.
Ну ин ладно. Пущай пеняет на себя.

Степанида, объевшись, спала мёртвым сном, даже не почувствовала, как её подняли со скамьи и погрузили в возок.
Очнулась она под утро.

Темень в глазах, холод лютый, как в давешнем сне.
Крикнула со страху-скушнааа, - да осеклась.
Поняла, что теперь ни Аглашки не увидит, ни разносолов, ни мужа.

Будет метаться, плакаться, да поздно.
Схудает, посаженная на хлеб и воду.
Постригут ее в монахини , так и закончатся счастливые дни.
Не она первая, не она и последняя.
Коль не дал Бог детей , самое место в монастыре.