Ев. от Странника. гл. 29. Нортон и Айгнес

      Нортон плеснул в стакан скотча, сделал небольшой глоток и задумался. Шотландский виски он любил больше других не только за его многогранность, насыщенность или запахи дымка и болота, и даже не за то, что он меньше других был «дубовым». Кроме того, что скотч впитывал достоинства вин, которые хранились прежде в тех бочках, где он настаивался, он чудесным образом мог вбирать в себя и ароматы всего, что находилось вокруг. Вполне возможно, что это свойство закреплялось во время его созревания, и в дальнейшем, уже будучи герметично закрыт, он продолжал запечатлять в себе эманации времени гораздо лучше и чище, нежели прочие эликсиры. Причем, запоминал вовсе не в ущерб основному букету. Об этой особенности «Бродяги» знала и Лейла, но употребляла его в крайних случаях, – ведь это было равнозначно трансляции мыслей, если Нортон в данный момент тоже прикладывался к подобной бутылке. Противодействием мог послужить лед в стакане, но «подобном образом глумиться над вкусом» никто из света не стал бы и в знойный солнечный день. Также Нортон терпеть не мог разные коктейли и разведенное чем-то спиртное. Безусловно, он являлся знатоком и ценителем разных вин, имел значительную, постоянно пополняющуюся коллекцию, но чаще всего пил все-таки… Нет, вовсе не оскопленный ректификат – чистый спирт, – но живые и благородные дистилляты. Очень многие, за исключением коньяка. Но тут уже – дело вкуса и Гете*.

      Дьявол действительно отдает предпочтение крепкому пойлу, что разливается по крови горячими волнами, – оно его успокаивает и умиротворяет. Когда-то в незапамятные времена он сам подтолкнул одного алхимика на создание квинтэссенции вина и научил настаивать полученную субстанцию сперва на кореньях и травах, а потом в обычных и обожженных дубовых бочонках. Как и было задумано, эта процедура не только усмиряла дикий дух Аль-кохоль и облагораживала его, насыщая незабываемым вкусом и ароматом, но и наполняла содержимое бочек аурой тех лет, в которых оно выдерживалось.


      Расположившись на балкончике своего бунгало в плетёном кресле-качалке, Нортон созерцал вовсе не волны зеленого моря, – он видел с высоты птичьего полета покрытые вереском горы Шотландии, стремительно проносящиеся у него под ногами. Где-то вдалеке заиграла волынка, – на горизонте показался прекрасный величественный город Глазго. У кафедрального собора святого Мунго горел последний костер. Шел 1722 год. К столбу над огромной кучей занявшегося пламенем хвороста была прикована девушка. На длинной холщовой рубашке засохли бурые пятна крови – следы издевательств и пыток, которыми ее несколько недель терзали следователи-извращенцы. Кровь запеклась в длинных спутанных волосах и на лице, которое, не смотря на все ссадины, грязь и изнеможение, оставалось красивым.

      Айгнейс Маккензи не была ведьмой, даже имя ее обозначало – невинная, – но невероятное обаяние и умопомрачительная сексуальность этой несчастной не могла не вызвать черную зависть у многих, – как женщин, так и мужчин. Все они, оклеветавшие ее, стояли теперь на площади, жадно пожирая глазами непомерное по своей жестокости зрелище. Одного не знали эти благочестивые христиане, – спустя две недели, устав от бесчеловечных допросов, чередуемых унижениями, издевательствами и побоями, Айгнейс перестала молиться глухому и безучастному к ее страданиям Богу. В тот самый момент, когда стальная, расширяющаяся винтом груша разорвала ей вагину, девушка почувствовала, что никакого Бога с ней нет и никогда не было рядом. Когда же и после этого ее продолжали насиловать, то остатки веры обратили свой взор во тьму. Оставшись одна, в полуобморочном состоянии она произнесла всего несколько слов, обращаясь к самому Дьяволу. И он услышал ее.

      — Люцифер, я не нужна ни Богу, не сыну его, ни святой Марии, ни ангелам. Люди готовы растерзать меня только за то, что я не похожа на них. Спаси меня, – я буду служить тебе верой и правдой. Я никогда не предам тебя и не обману.

       Его голос прозвучал в голове Айгнейс почти сразу же вслед за тем, как она произнесла эти слова. Вместе с этим, каждой клеточкой своего тела, она почувствовала его присутствие, – восторг, откровение, силу, ангельскую благодать, сияющую белым золотом ауру и нечто еще, неописуемое человеческим языком, присущее именно и только ему. Серебряный свет, льющийся ниоткуда, заполнил грязную сырую скорбную камеру. В воздухе запахло озоном и сосновой смолой.

      — Если я заберу тебя сейчас, то это станет непреложным поводом для мракобесия. Охота на ведьм вспыхнет с новой яростной силой. Тысячи женщин отправятся на костер. Ты готова пойти на это?
      — Люцифер, – Айгнейс попыталась подняться, но боль заставила ее снова лечь на холодный каменный пол, скудно посыпанный старой соломой. – Я не могу терпеть больше. Позволь мне умереть и стать твоей после смерти. Но я не хочу, чтоб из-за меня гибли люди.
      — Даже те завистливые злословы, кто тебя оклеветал, и те похотливые пуритане-садисты, что пытают тебя?
      — Я хочу их смерти, но ведь тогда снова начнется охота?
      — Да, но отказавшись от силы, ты можешь стать последней ведьмой, которую приговорят к сожжению на косте.
      — Тогда пусть потешаются, пусть откармливаются, словно осенние свиньи. Жизнь их никчемная, жалкая и убогая. Но я готова стать демоном, дьяволицей и встретить их у врат Преисподней. Ведь они туда попадут?
      — Нимало не сомневаюсь, – Люцифер минуту помолчал и добавил:
      — Будь по-твоему. Я сам приду за тобой. Тебя казнят завтра. Достаточно шепнуть одному, что ты уже близка к смерти и слишком многое знаешь. Не страшись пламени, – оно не причинит тебе боли. Igne Natura renovator integere*.
      — Скорей бы уж.
      — Спи. Мы скоро встретимся.

      Боль внезапно оставила Айгнейс. Истерзанное тело расслабилось, а сон накатился теплой и нежной волной, смывая ее с каменного пола в зеленые воды чужого далекого моря. Крепкие мужские руки подхватили ее, не дав утонуть в этом нежном избавляющем сне…

      Стоящие на площади жители сбились, как и во все времена, в убогое и тупое, жаждущее крови, блеющее бездумное стадо. Коллективное сознание загоняет личность вместе с ее разумом в такую ментальную яму, из которой могут быть слышны лишь тихие стоны настоящего я. Люди не увидели, как в пламени костра возникла мужская фигура. Издав напоследок нечеловеческий крик, Айгнейс потеряла сознание. Очнулась она на руках Люцифера, который нес ее сквозь огонь туда, где будет вознаграждена ее жертва, туда, где ее красота и способности будут оценены по достоинству; туда, где она сможет обрести, наконец-то, себя.

      Вскоре, примерно месяц спустя после казни, из резиденции короля – замка Стерлинг, прибудет отряд солдат. Рота головорезов – дворцовая полиция, со списком лиц, подозреваемых в заговоре и государственной измене. Десятки людей, включая не в меру разбогатевших инквизиторов, будут схвачены, подвергнуты пыткам и казнены. Казна пополнится несколькими фунтами золота, а в темных лесах Чистилища начнется охота на свежие души.


                ******


      — Почти три века прошло уже в Ассии, – улыбнулся Нортон. – Ты совсем не изменилась.
      — Я изменилась, – ответила Айгнейс, присаживаясь в свободное кресло. – Прожила целую жизнь с тобой, разочаровалась, влюбилась опять.
      — Прости, ты же знаешь, что сердце мое несвободно.
      — Я и не думала, что смогу удержать тебя, но ответь, – ты больше меня не любишь?
      — Я не могу не любить тебя.
      — Как ангел. Но как мужчина?
      — И как мужчина, тоже. Но то, что я испытываю к Лилит, – это сумасшествие, от которого избавиться невозможно.
      — Не думаю, что она любит тебя так же… почти бескорыстно, как я.
      — Поэтому я и не хочу тебя терять.
      — Я даже не против того, чтобы остаться твоею любовницей… Как это все же ни больно. Но ты не думаешь, что Лилит захочет избавиться от меня?
      — Я смогу тебя защитить. К тому же, ты имеешь право выйти замуж.
      — К сожалению, мне нужен только ты, Нортон. И ты это прекрасно знаешь.
      — Я этого не знал. Женская душа для меня тем и интересна, что не поддается логическому осмыслению. Три эпохи жизни среди акул не сделали тебя хищницей?
      — Ты был рядом, – этим все сказано.
      — Я легко могу просчитать, с точностью до миллиметро-секунды, когда кому-нибудь свалится на голову кирпич, но то, что будет дальше между нами, для меня тайна.
      — Ты сделал свой выбор, теперь дело за мной. Обещаешь, что примешь мое решение, каким бы оно ни было?
      — Да, обещаю.
      — Тогда я пойду и все хорошенько обдумаю.
      — Не останешься на ночь?
      — Мы почти сутки провели вместе. Буду привыкать к одиночеству.
      — Я лучше промолчу. Не люблю подобных трагедий.
      — Трагедия в твоей жизни – лишний повод показаться кому-то смешным.
      — «Лишь повод». Ты все трактуешь по-своему.
      — А тебе, как мне иногда кажется, дороже твои перформансы в бочонке.

      Айгнейс наклонилась и, поцеловав Нортона, вышла так же бесшумно, как и вошла, ну а Дьявол остался сидеть на балконе со стаканом скотча в руке.


                ***WD***

      
      *Одна из особенностей изготовления скотча заключается в том, что бочки не закрываются герметично. Поэтому на его вкус и запах влияет все – даже запах той местности, где расположена винокурня.

      *Extractum – извлекать.

      *В Аду все власть имущие – ужасные ретрограды, посему марка скотча только одна – «Walker», но разных лейблов прилично. Walker может содержать в себе целый ряд различных наркотических алкалоидов в тех или иных пропорциях и комбинациях.

       *Едва вскарабкался на этот скат,
       Хватаясь за кривые корни дуба!
       Ах, оттого-то мне на Гарце любо,
       Что с серой схож сосновый аромат,
       А на дубовой этой лесосеке
       Не чувствуется запаха смолы.
       Хотел бы знать, чем нагревают греки
       В своем аду для грешников котлы? (Ф,Г)

      *Есть мнение, что арабы использовали алкоголь только как антисептик. Однако Дионис и Афродита, по свидетельству древнегреческого историка Геродота, были единственными богами, почитавшимися арабами в домусульманские времена.  К тому же, любой ученый, получив новое вещество, немедленно исследует все его свойства. И если уж старые бабушки покупают в аптеках спирт, а потом делают вытяжки и настойки, то что говорить об арабах, облагородивших медицину и превративших математику в алгебру. Некстати, до них про алкоголь писал Аристотель: «Вино обладает определенными испарениями, поэтому оно издает огонь». Это свидетельствует о том, что в IV веке до нашей эры спирт давно уже не был секретом, как и напитки с дурманом.

      *В алхимической и гностической традиции аббревиатура INRI имеет второе значение «Igne Natura Renovatur Integra», то есть, – Огнем природа обновляется вся, или «Вся природа постоянно обновляется огнем». Сейчас в этом втором значении используется рядом оккультных организаций. Сам встретил эту фразу впервые в книге Алефа Зора «Методы Высшей Магии». Занятное чтиво.

      *Перформанс (англ. Performance – исполнение, представление, выступление. Лат. Рer formam – по форме) – форма как искусства, так и алхимического отображения, театрально-художественного представления, в которой запечатленные события составляют действия персонажей и созерцателя в определённом месте и времени. К алхимическому перформансу можно отнести определенную ситуацию, включающую пять базовых элементов: время, локация, события + тело экстракта, запечатлевшего эти факторы (элементала-извлекателя), и взаимодействия художника и созерцателя. На определенном уровне созерцатель становится участником перформанса и ощущает его физически. Пример – похищение суккубом или инкубом части души.

      *Johnnie Walker: Keep Walking. Johnnie Walker – это и беспечный бродяга, который на одной бутылке скотча может пешком протопать всю ночь.


                ******

       Следующая глава - http://proza.ru/2022/02/06/370

       Предыдущая глава - http://proza.ru/2021/10/14/436

       Начало - http://proza.ru/2021/02/24/1297