Я буду Ангелом

       Ещё не открылись створки лифта, когда я услышала крик и яростный стук.

       - Вера, открой! Вера!

       Выскочив на площадку, увидела свою соседку, отчаянно колотившую дверь в мою квартиру ногами.

       - Нинуша, меня нет дома. Я здесь.

       - Где тебя носит? Пойдём ко мне. Пойдём, - схватила она меня за руку и потянула за собой.

       - Да что случилось? – глядя на залитое слезами лицо, заволновалась я.

       - Пойдём.  Может эта идиотка хоть тебя послушает!

       - Да дай мне хоть сумку домой занести.

       - Какие сумки, Вера, - со злостью пнула Нинуша пакет с продуктами. – Дашка с ума сошла, а ты про сумки. Пойдём!

       Подхватив торбу с покупками, подчинилась напору и направилась в квартиру напротив.
   
       ***

       С Ниной, моей ровесницей, мы прожили дверь в дверь без малого тридцать лет. Дружба наша давно перешла в родственные отношения. Дочерей нам пришлось воспитывать без мужей: я рано овдовела, а подруга замужем никогда не была.

       Мы, поддерживая друг друга, пережили развал страны, смогли в лихое время выучить детей, и в один год вышли на пенсию. Дочка моя вышла замуж, и уже внуки, приезжая в гости, одинаково уютно чувствовали себя и у меня, и у соседей.

       Дашутка, поработав, как она говорила, на хозяина, смогла организовать свой бизнес: салон красоты приносил доход пусть и не великий, но вполне стабильный. Вот только личная жизнь у неё никак не складывалась Дважды побывав замужем, Даша в тридцать лет осталась одна. Проблема была в том, что никак не получалось женщине родить. А оба мужа, как назло, были очень чадолюбивые.

       Но Дарья не отчаялась и по-прежнему надеялась стать мамой. Правда, теперь она не бегала по врачам, которые в своё время не раз обследовав её от пяток и до макушки, не нашли никакой причины, по которой ребёночек отказывался появляться на свет, а стала ездить на пару с Ниной по монастырям, святым местам и даже побывала в Иерусалиме, где оставила записку в Стене Плача с просьбой к Богу о материнстве.

       О том, что чудо свершилось, я догадалась сама по блаженному выражению глаз Даши. У неё даже походка изменилась. Потенциальный папа был давно и крепко женат и, узнав о беременности, немедленно пропал, поменяв даже номер телефона.

       - Вот дурак, - смеялась Дарья. – Да я ему ещё и заплатила бы, чтобы он свалил. Никто мне не нужен, кроме ребёночка.

       И вот теперь подруга тащила меня к себе домой, сквозь слёзы выкрикивая что-то нечленораздельное.

       На кухне, забившись в угол, сидела Дашута, с мокрым от слёз лицом, дрожа всем телом, закрывая руками живот.

       - Скажи ей, - кричала Нина, - чтобы с ума не сходила! Скажи!

       - Нинуша, помолчи! Я ничего не понимаю. Пусть Даша объяснит в чём дело.

       Но женщина билась в истерике, не давая дочери и слова сказать. Схватив со стола стакан с водой, я плеснула содержимое ей в лицо. Крик прекратился.

       - Ты что делаешь? – удивлённо прошептала она.

       - А как тебя ещё успокоить? Замолчала? Садись, и чтобы рта не раскрывала. Пусть Даша мне спокойно сама расскажет.

       Женщина села и горько заплакала. От того, что я услышала от Дашуты, и у меня защемило сердце. После очередного анализа стало известно, что ребёночек с девяностопроцентной вероятностью родится с синдромом Дауна. Врачи тут же предложили прервать беременность, от чего Дарья категорически отказалась.

       - Представляешь, Вера, собралась урода родить, - прошептала, всхлипывая, Нина.

       - Я не буду его убивать, - закричала Даша. – И вовсе Петенька не урод! Это вы все вокруг уроды!

       - Дашенька, а почему Петенька? Ты ведь УЗИ ещё не делала, - удивилась я. - А может девочка будет.

       - Нет, я знаю, что родится Петенька!

       - Но откуда?

       И вдруг будущая мама светло-светло улыбнулась и спокойно сказала:

       - Он мне сам сказал. Я с ним разговариваю.

       - Вот видишь, - опять закричала подруга, - она совсем с ума сошла.

       - Сейчас опять водой окачу, - пригрозила я ей. – Давайте так порешим, девоньки мои: Дашенька, бери ключ и ступай ко мне. Посиди там в тишине, успокойся, пока я с твоей мамой поговорю. У Петеньки прощения попроси. Напугался ребёнок, наверное, сильно.

       - У тебя тоже крыша поехала, - начала было причитать Нина.

       - Помолчи, - пришлось опять прикрикнуть на неё. – Иди, Даша, иди. А мы тут по-стариковски попробуем договориться.

       Оставшись вдвоём, мы долго молчали. Нинуша тихонько плакала, уткнувшись в полотенце, а я подбирала слова.

       - Ниночка, родная моя, ты же видишь, как любит Дашутка малыша. Ведь она так о нём мечтала, - осторожно начала я.

       - Да разве об этом она мечтала? – горько прошептала подруга. – За что нам такое несчастье!? За что Бог нас так наказывает?

       - Родная, не мучай ты ни себя, ни дочь. И потом, ведь есть вероятность, что ребёночек родится здоровым.

       - Только и остаётся, что надеяться на эти десять процентов, - грустно сказала она.

       Но чуда не произошло. Петенька родился с синдромом Дауна. Забирать Дашу с сыном мы отправились вдвоём.

       - А где папа? – с издёвкой спросила медсестра, передавая Нинуше малыша.

       - В Караганде, - довольно грубо ответила я, сунув ей в руки коробку конфет и бутылку шампанского.

       - Дашенька, поздравляю тебя, умница моя, - поцеловала счастливо улыбающуюся мамочку. -  Дома для Петеньки всё готово. Вот увидишь – и тебе, и ему понравится.

       Спускаясь по ступенькам, услышала:

       - И бабки у этой мамаши тоже чокнутые на всю голову. Нашли с чем поздравлять!

       И вдруг Нина, обернувшись и, осторожно прижимая кулёчек, спокойно сказала:

       - Да нет, девушки, это у вас с головой беда. Вам не в роддоме работать надо, а на живодёрне.

       ***

       Получив на руки бумагу с перечислением врождённых недугов сына, Даша дала прочитать её только мне и запретила больше об этом говорить.

       - Может здесь и правду они написали, - заявила она. – Только таскаться по больницам я не буду. Не верю врачам.

       - Но почему?

       - Я не верю, что люди, которые будут смотреть на Петеньку, как на урода, станут его лечить с любовью. А сыночку моему только любовь может помочь. Ты только маме ничего не говори. Опять истерить начнёт.

       И я ничего Нинуше не сказала. А волноваться она начала бы непременно, потому что полюбила внука всем сердцем. А ещё знала, что с Дашей спорить бесполезно.

       Рос Петенька, как когда-то и наши дети, на два дома: Дарья работала, а мы в две бабушкины силы возились с малышом, ласковым и не по годам умным. 

       Была у этого маленького человека удивительная особенность: он словно магнитом притягивал к себе людей. Опасаясь враждебного отношения к внуку, Нина старалась общаться с соседями как можно меньше. Но по не объяснимой причине, те часто предлагали свою помощь, и от мала до велика быстро становились Петенькиными друзьями.

       Лишь один раз натолкнулись мы на злобную тётку, когда гуляли на детской площадке. Пока пятилетнего малыша катали ребятишки постарше на санках, женщина лет пятидесяти налетела на меня с криком:

       - Пошла вон отсюда со своим уродом! Не для придурков площадки строят. Нечего такой мордой детей пугать. Ваше место в дурдоме.

       Я собралась дать этой ведьме достойный ответ, но не успела. Рядом уже стоял Петенька. Взяв меня за руку, он потянул меня на выход со словами:

       - Пойдём, бабуля, от неё, а не то злом заразимся.

       И я подчинилась малышу, оставив гадкую бабу с открытым от удивления ртом.

       Уже дома мальчонка обнял меня и, погладив по голове, тихо сказал:

       - Ей не поможет, даже если она два раза ту книгу прочитает.

       Той книгой он называл Библию, которую в детском варианте ему подарил кто-то из соседей на день рождения. Он просил читать её часто и всегда говорил:

       - Когда я вырасту, я буду Ангелом.

       Петенька вообще часто фантазировал. Он обязательно хотел стать: то Иваном-царевичем, то добрым гномом, то крошечкой-Ховрошечкой.
 
       - Петенька, крошечка-Ховрошечка - девочка, - улыбалась я.

       - Ну и что, - невозмутимо говорил малыш, - А я буду мальчиком-Ховрошечкой. Она мне нравится, она добрая.

       Всегда восхищаясь только положительными героями,  про злых, горестно вздыхая и качая головой, грустно говорил:

       - Ему (например - Кощею) та книга не поможет, хоть он её три раза прочитай.

       В тот памятный вечер всегда покладистый Петенька вдруг раскапризничался. Он категорически не хотел, чтобы его укладывали спать Даша или Нинуша, а требовал меня.

       - Я хочу, чтобы ты, Вера, мне сказку про ангелов рассказала, - объяснил он.
       - И я бы рассказала, - с обидой проговорила Нина.

       - Нет, бабушка, ты такую сказку не знаешь, а Вера знает, - заупрямился мальчонка.

       - А что это за сказка?  Я тоже хочу послушать, - влезла Даша.

       - Тебе бабуля Вера потом расскажет, - пообещал Петенька.

       И в первый раз, не дослушав до конца, малыш вдруг сказал:

       - Я сегодня стану Ангелом и улечу.

       - Куда же ты улетишь? – решила я поддержать разговор.

       - На небо, - очень серьёзно ответил ребёнок.

       - А как же мы, Петенька? Мы без тебя скучать будем и плакать.

       - Вера, не надо плакать. Я к вам в гости прилечу, - продолжал фантазировать кроха. – Ты скажи маме и бабуле, чтобы не лили слёзки, ладно?

       - Хорошо, мой дорогой, скажу, - легко согласилась с ним.

       А утром зазвонил телефон, и Нинуша в трубку прокричала такое, что у меня отказали ноги.

       - Вера, беда, Вера! Петенька умер!

       - Как умер? Когда умер? – прохрипела я.

       - Во сне умер. Приходи же скорей, Даше плохо!

       Хоронили мы Петеньку всем домом. Поглощённые горем, в тот момент и не отметили, как много народу собралось проститься с шестилетним малышом.

       Почерневшая от горя, с каменным лицом, без единой слезинки в глазах, сидела около гробика Даша, не сводя взгляда от сына. А он лежал с безмятежным спокойным лицом и лёгкой улыбкой на губах.

       - У него просто остановилось сердце, - снова и снова шептала Нина мне. – При таком заболевании так бывает. Вера, что же теперь будет с Дашей, с нами? Как же мы без него?

       Под нудным дождём гроб опустили в могилу. Даша закричала что-то непонятное страшным голосом и потеряла сознание. Все засуетились вокруг неё. И вдруг раздался голос могилокопателя:

       - Смотрите, смотрите! На верх смотрите!

       На небе творилось что-то необъяснимое: как раз над нами тучи разошлись, и на голубом фоне зависло золотое облако.

       - Это Петенька! - закричала я. – Даша, это Петенька прилетел!   Он мне сказал, когда я его спать укладывала, что он Ангелом станет и обязательно прилетит к нам. Ещё он просил, чтобы мы не плакали, потому что всегда будет любить нас!

       - Сынок мой, любимый, - прошептала Даша и, наконец-то, заплакала, - спасибо тебе! За счастье, которое дарил, за то, что любить научил!

       Облачко растаяло, небо затянулось тучами, и снова заморосил дождь.

       - Он всех нас любить научил, - тихо сказала кто-то. – Кому-то его любовь, видимо, сейчас нужнее. Вот к ним наш Ангел и улетел.