Судьба Семёна

СУДЬБА  СЕМЁНА
   Никто не мог долго смотреть на лицо Шубина Семёна—становилось боязно. Страшные раны изувечили навсегда его физиономию: кожа покрыта безобразными рубцами, нет ни ресниц, ни бровей, вместо бороды и усов натянутая белая кожа, лишённая растительности. Семён всегда носил шапку или фуражку, стараясь, закрыть обгоревшую голову.
   Люди не знающие судьбу мужчины, начинали гадать: кто-то предполагал, что Семён горел в танке, другие утверждали, что он тушил огонь в загоревшемся комбайне, во время уборки урожая. На самом деле, всё произошло в ремонтной мастерской, где Семён с механизаторами собирал трактор…
   Здание РТМ построили из кирпича, отопление было печным. Мороз пробирал до костей, рабочие грелись в кузнице или поджигали ведро с соляркой. В тяжёлых условиях приходилось работать, но народ терпел и не жаловался на жизнь. Техники в Светлоозёрске не хватало, часто использовали лошадей. Семён Анфимович  слыл человеком работящим и рукастым, разбирался в технике и любил.
   Пол в мастерской посыпали опилками, чтобы не растекалось масло и мазут. Уборщица к концу рабочего дня подметала и выкидывала промасленные опилки и ветошь. От холодного металла у мужиков мёрзли руки, и чтобы хоть как-то их согреть, они кидали в ведро с соляркой, раскалённую добела металлическую болванку. Накаляли в кузнице на горне и бросали…
   В этот раз всё пошло не так: один из мужиков поторопился, и раскалённый подшипник вывалился на пол… Мигом загорелись опилки, а у Семёна, сидевшего на коленях, мгновенно вспыхнула фуфайка. Насквозь пропитанная одежда, занялась огнём… Семён пытался её сорвать, заметался по цеху…
   Люди растерялись: поднялся гвалт и суматоха. Уборщица тётя Дуся, Чепрасова услышав крики, прибежала на помощь. Под руку ей попалось ведро с водой, женщина не раздумывая, окатила Семёна с головы до ног…
   Никто не мог предположить, что там окажется солярка. Семён Анфимович превратился в факел…
   Кто-то из мужчин пришёл в себя, сшиб Семёна с ног и закрыл куском брезента. Стали поливать водой и тушить чем придётся. Пламя сбили и осторожно сняли брезент… Лицо Семёна, превратилось в страшную маску: чёрное от копоти и вымазанное кровью. Его вывели на улицу, и на машине повезли в больницу.
   Через три месяца Семён вновь появился в деревне, долго закрывал лицо шарфом, пока не затянулись раны. До начала войны он работал на комбайне. Как передовой работник получил бронь, но судьба распорядилась иначе…
   Время было голодное, хлеба вдоволь не ели, и Семён во время посевной, приносил с поля по пригоршне пшеницы. Страшно было, но есть хотелось сильнее. Когда набралось полведра, жена Дуся решила сходить в Мало-Енисейск и перемолоть на муку. Супругу поймали и хотели завести дело. Семён взял вину на себя и попросил снять бронь:
— Не трогайте мою жену, отправьте меня на фронт. Я кровью смою позор! Клянусь!
   Администрация совхоза с пониманием отнеслась к передовику, и вскоре Семён Анфимович ушёл воевать. Сражался достойно, за взятие языка в боях под Ленинградом, награждён орденом Славы третьей степени. Четырежды ранен, освоил воинскую профессию наводчика станкового пулемёта.
    После войны вернулся в родную деревню и по прежнему стал молотить хлеб. В ту пору зерно убирали прицепными комбайнами СТАЛИНЕЦ-6. Трактор ДТ-54 тащил за собой технику, а двое рабочих откидывали обмолоченную солому вилами.
   Однажды загорелся комбайн, сухая солома мгновенно вспыхнула. Рабочие не растерялись: лопатами брали землю и закидывали пожар. Обошлось без жертв, никто не успел испугаться.
   За свою жизнь Семён попадал в разные истории, и лишь об одном случае не мог, рассказывать без смеха…
   Случилось это зимой на Чуйском тракте, недалеко от села Сростки. Семён с Лёней Ваньковым ехали за лесом в Лекмонар. Машина ЗИС-150 довольно старая: освещение плохое, да и печка работала кое-как. Лёнька, то и дело очищал лобовое стекло от наледи. Высунув наружу руку, скоблил щепкой по стеклу, стараясь, увеличить обзор. Выехали затемно— собирались управиться раньше. Семён уткнулся в воротник полушубка и слегка задремал.    Проснулся от удара… БАЦ! Толчок, и звон разбитого стекла…
   Лёнька не заметил, как тракт пересёк табун лошадей. Одна из кобыл попала под бампер: животину подкинуло вверх, и развернуло… Семён открыл глаза и помертвел от ужаса… В лобовое стекло упечаталась лошадиная морда, с оскаленными зубами и выпученными глазищами…
   От страха он дико закричал и вжался в сиденье. Водитель остановил машину, оба вышли наружу. Кобыла лежала на обочине и не подавала признаков жизни. Семёна трясло, он с трудом пробормотал:
— Войну прошёл, но никогда не испытывал такого страха. Ещё сейчас ноги трясутся…
   Затем он долго смеялся. Лёнька, как никогда был серьёзен:
— Смеёшься, Семён… А мне за коня платить придётся. Принесли же, её черти…
   Семён часто вспоминал эту поездку, и всякий раз повторял:
— Странная штука судьба, то она тебя бьёт, то заставляет смеяться.
   Однако, лошадь через пять минут поднялась и прихрамывая, пошла за стадом.
   Семёна в деревне уважали, как отличного баяниста и настоящего человека. Когда он играл, то начинал плакать… Может, по погибшим на войне братьям, а может, о своей нелёгкой судьбе. Он растягивал меха, а слёзы катились по изуродованному лицу. Оставшиеся родственники и по сей день с теплом вспоминают Семёна Анфимовича Шубина, так рано ушедшего из жизни.