10 Сталинград. 62А. Июль-август. Эпизоды

СОЛДАТЫ

А. Мережко, командир пулемётный роты курсантского полка, после войны генерал.
Половина моей роты не имела винтовок. У нас был всего один пулемёт. Хотя нормы предусматривали наличие десяти. Нормальная численность курсантского полка составляла две с половиной тысячи человек. Но к началу сентября не осталось и сотни. Многие солдаты и офицеры попавшие в окружение на Дону окончательно потеряли надежду, мы больше не могли рассчитывать на них, чтобы удержать наступление врага.
Поэтому мы забирали у них оружие.
Курсантов нужно было чем-то вооружать. Их, мальчишек, оставляли прикрывать наше отступление на всём пути на окраины Сталинграда.

Лебеденко, 28-й тк, правый сосед 62-й армии, в 10 км от В-Бузиново, начало августа.
Бомбят даже истребители Ме-109. Они сбрасывают какие-то особенные бомбы, которые рвутся в воздухе, метрах в пятнадцати-двадцати над землей, и сверху поражают людей осколками. Таких «авиашрапнелей» мы еще не видели.

Козлов, офицер связи первый танковой армии.
Из моей бригады только три танка уцелело, а остальные утонули в Дону.

В.А.Гриненко, рядовой 192-й сд.
Старшина только ночью снабжает нас кашей и водой - котелок каши на двоих и фляга воды каждому на сутки. Хорошо то, что немецкие самолёты не бомбят нас. Боятся попасть по своим, немецкие окопы рядом, даже переговоры ведем: «Иван, иди кофе пить», знают сволочи, что мы хотим пить.
А. Фортов, командир-артиллерист 112-й сд.
Под непрекращающимися немецкими барбардировками в условиях неразберихи нам не доставляли продовольствие. Мы старались выжить на сниженном рационе. Была ужасная жара, постоянно хотелось пить. В основном, мы натыкались на обезлюдевшие деревни и пересохшие колодцы, на дне которых порой обнаруживали горькую солоноватую воду.

По воспоминаниям  А.С.Дерябина, 399-я сд,
На 6 августа как бы там ни было, а уж которые сутки через Дон для дивизии нет поступления ни подкреплений, ни боеприпасов, ни продовольствия. Нет и приказа об отходе на другой берег. Ничего нет – даже устойчивой связи с Калачом на том берегу.
Пыль, гарь и невыносимый смрад, тянущийся со стороны нейтральной полосы от сотен разлагающихся на жаре трупов.
Имеющиеся плавсредства - только для раненых. Остальным приказ: переправляться самостоятельно, с выходом на дорогу в Калач.

А. В. Козлов активный участник боев а излучине.
Авиация противника с утра до ночи утюжила нашу пехоту и танки. А над мостом через Дон под Калачом непрерывно кружило «чёртово колесо». Юнкерсы становились в огромный круг и постоянно бомбили. В районе моста постоянно скапливалось огромное количество людей и обозов, и всё это на глазах превращалась в живое месиво. У нас средств противовоздушной обороны не было, и фашистские лётчики безнаказанно, включив сирены, пикировали с воем, бомбили и поливали огнём пулемётов всё живое...  Забыть такое невозможно. На этом мосту под Калачом в июле и августе 1942 года погибли тысячи и тысячи гражданских и военных людей.

А. И. Утвенко, тогда командир тридцать третьей гвардейской дивизии.
К вечеру 9 августа, когда получили по радио приказ отходить на восток (а немцы уже замкнули кольцо, А.Т.), у меня оставалось от дивизии не более трёх тысяч человек. С августа почти нечего стало есть. Варили и ели пшеницу, смолотую на самодельный крупорушке. К девятому августа ничего съестного не осталось. Двинулись напролом.
Прорвались на узком фронте потеряв около 300 человек.
Немцы за ночь опять замкнули кольцо. 11 августа с 4:00 утра снова начался бой. Нас бомбили и атаковали танками, потом рассеяли на группы. Сопротивлялись до конца.
(А ведь пропадали и люди, и оружие, А.Т.).

МЕДИКИ

Н. И. Волостнов, военврач.
Медпункт. Никаких укрытий. Несколько наспех вырытых окопчиков в кустарнике. Раненых оказалось человек 15. Фельдшер отправляет на носилках по два человека и ждёт, когда возвратятся санитары, а остальные лежат, стонут.
Воспользовавшись затишьем, я вызвал людей. Подтянули повозки. Раненых отправили, а пункт медиков перенесли дальше.

М.В.Лайкова, военврач медсанбата 192-й стрелковый дивизии. 
Наш медико-санитарный батальон 24 июля располагался в хуторе Оськин. В этот день было очень много раненых, и вдруг по палаткам застучали пули. Оказывается к хутору прорвались немецкие танки с десантом автоматчиков. Наши врачи заняли оборону вокруг медсанбата вместе с курсантами из учебного батальона.

В.Д.Громова, медсестра 192-й дивизии.
24 июля эвакуировали раненых. Погибших и раненых было много и среди нас, медиков. Но всех вывезли. Раненых я спасала ценой жизни и крови. Наш учебный батальон почти весь полёг в боях. Я тоже была тяжело ранена и контужена.

М. И. Ничипоренко, военврач полевого передвижного госпиталя номер 4187.
К началу боёв наша часть была переправлена за Дон в направлении к Суровикино. С первого боя к нам поступали раненые 62-й армии, затем началось тяжёлое мучительное отступление. Ночью мы несли и вели раненых к Пятиизбянской, но по дороге узнали, что она занята немцами, и поэтому нам пришлось переправляться через Дон на подсобных средствах: брёвнах и плотах. Нас заметили и начали бомбить.
Были раненые, которых оперировали под открытым небом. Нас направили в Калач, где на территории школы под открытым небом лежали десятки, а может, сотни раненых, которые подвергались немецкой бомбежке каждой полчаса. Страшная жара. В повязках черви.

ИЗ РАЗНЫХ ИСТОЧНИКОВ

Пробирались мелкими группами, легче прятаться. Тяжелораненых вынуждены были оставлять.
Никаких плавсредств не было. Будущего кинорежиссёра Чухрая, мл. лейтенанта 33-й гв. сд, раненого переправляли через Дон, обвязав алюминиевыми флягами. Немцы с высокого берега караулили с пулемётами. А плыть надо было с оружием. Трёхлинейка — 4 кг. Уж про ПТР и пулемёты лучше молчать. А потеря оружия тогда считалось преступлением перед Родиной. Так из группы Чухрая выбралось только двое.

Питались в условиях окружения и отхода очень скудно. Чем-то у местного населения. Но те сами уходили и прокормить не могли. Крупнорогатый скот увели за Волгу.
Пшено, перловка. Сухари, сахар. Ели зерно. Когда можно было — варили.

Из отчета инспекции по Северо-Кавказскому фронту летом 1942;го: «Пища готовится однообразная, преимущественно из пищевых концентратов. Овощи в частях отсутствуют при наличии их на фронтовом складе». Тогда же,  на Южном фронте, бойцы жалуются «на жидкую и однообразную пищу, доставляемую им в остывшем состоянии», а вместо чая пьют «сырую воду с сахаром».
До поступления продуктов из США с питанием было плохо. К исходу зимы 1941 года в стране фактически не осталось овощей. Летом 1942 года Наркомат обороны издал указ, по которому «для дополнительного питания войск» ответственные лица обязаны были заниматься сбором дикорастущих ягод, грибов, орехов, трав и корнеплодов, а также организовывать рыболовный и охотничий промысел, как в зоне боевых действий, так и на территории военных гарнизонов.
Это похоже на указание Сталина Сталинградскому фронту - запутывать немцев и защищаться дымами.