Тигрунечки

Недалеко от Белого города, в котором счастливо жили кошечка с мышкой, привольно раскинулся хутор Кривые Луки. Два десятка домов давно обосновались на склоне холма под живописным хвойным лесом. Внизу, вдоль травянистых берегов с песчаным пляжем, медленно текла речушка Тихая Сосна.
Дорога из хутора в город петляла и извивалась, как проворная змея. Ещё до революции разгульный ямщик проложил этот путь, а потом строители коммунизма одели кривую дорогу в асфальт и пустили по ней жёлтый автобус с резиновой чёрной гармошкой посередине, чтобы он мог маневрировать на виражах. Когда хуторяне после изнурительной тряски в «Икарусе» выходили на остановках в Белом городе, то выписывали такие вензеля, что их часто по ошибке забирали в вытрезвитель.
В Кривых Луках жил один необычный старичок. Когда он приезжал в город, этого низенького, щуплого, лысого с белоснежной бородой человечка всегда видели окружённым возбуждёнными людьми, которые горячо спорили и размахивали руками. На вопрос удивляющихся туристов - в чём причина такой популярности, старожилы отвечали: «Назанимали бы вы столько денег у стольких людей, и за вами бы так бегали».
Старичок этот набрал столько долгов, что уже не раз поменял паспорт, заметая следы. Тогда кредиторы сами дали ему постоянную фамилию по месту жительства - Криволуцкий. Был он лентяй и пьяница. И совсем не старичок, а дяденька, но из-за пристрастия к алкоголю состарился раньше срока на тридцать лет.
Однажды утром, когда с деньгами у него стало совсем туго, а подтянутый живот урчал словно голодная собака, требуя еды, Криволуцкий решил отправиться в Белый город. Он подкрасил бороду, чтобы казаться седовласым старцем, надел светлые брюки и кителёк, пришпилив к кармашку на груди георгиевскую ленточку, обул шлёпанцы и взял тросточку. Покрутившись на месте, он увидел перед собой на тумбочке очки. Важно нацепив их на нос, Криволуцкий лукаво посмотрел на себя в зеркало поверх тёмных стёклышек, как это делал сказочный пройдоха Базилио, притворявшийся слепым котом.
Приехав в Белый город, сорокалетний старичок отправился к Диораме, где в честь праздника Победы всех желающих бесплатно угощали солдатской кашей. Заняв место в хвосте очереди, Криволуцкий стал скромно ожидать своей порции, опираясь на палочку. Но тут к нему подскочил юный волонтёр - раздатчик и сунул в свободную трясущуюся руку хуторянина одноразовую тарелку полную пшённой каши со свиной тушёнкой.
- Кушайте на здоровье! - взволнованным голоском произнёс волонтёр. -  Захотите добавки - я рядом!
Тяжело кряхтя, Криволуцкий присел на лавочку и тут же получил от соседа тычок в бок:
- Устиныч! Ты корову купил?! Чего не здороваешься?!!
Криволуцкий повернул голову и увидел своего давнего приятеля дедушку Бабушкина, с которым они вместе трудились карусельщиками в городском парке аттракционов, а потом хуторянин решил бросить работу и жить подаянием.
Бабушкин был настоящим дедушкой и получал пенсию. В отличии от Криволуцкого выглядел он упитанным и солидным, в тёмном костюмчике и белых тапочках с палочкой в руке. Обычно днём у него левый глаз был открыт, а правый спал, зато ночью всё наоборот - правый глаз бодрствовал, а левый был закрыт. Но в экстремальных ситуациях дедушка Бабушкин, не щадя зрения, смотрел в оба глаза.
- Иваныч! - обрадовался Криволуцкий. - Слушай, займи пару тысяч, а я тебе через два года отдам!
Дедушка Бабушкин достал из кармана пиджака кошелёк и сунул его под мышку, как градусник, плотно прижав рукой. Палочка ходила ходуном под его трясущейся ладонью, а сам Иваныч, выпучив глаза, покраснел, словно спелый помидор, от гнева:
- Устиныч! Знаешь, почему тебе никто денег не занимает?!
- Почему, Иваныч? - прикинулся простачком Криволуцкий.
- Потому что ты их никогда не отдаёшь! -  возмущённо закричал Бабушкин.
- И не отдам, Иваныч! - взвизгнул Устиныч, и, подражая собеседнику, тоже весь затрясся, опираясь на палочку.
- А не боишься, что кредиторы тебя прибьют? - стращал Бабушкин.
- Я потому до сих пор и жив, Иваныч, что слишком многим должен! - просветил горожанина смекалистый хуторянин.
- Ты бы пить бросил, да на работу устроился, - стыдил бывшего карусельщика дедушка Бабушкин.
- Работа... - обиженно протянул Криволуцкий и укоризненно посмотрел на Бабушкина поверх тёмных очков. - Ты бы мне что-нибудь хорошее посоветовал бы, Иваныч.
- Ну так займись бизнесом, Устиныч! - не унимался Бабушкин.
- Да какой там бизнес в наше тяжёлое время! - помрачнел хуторянин. - Круглый год фестивалим! То вареники бесплатно едим, то шашлыки, то блины, и всё вокруг в тюльпанах и гирляндах!
- А я вот вчера с внуком в зоопарке был! - ободряюще толкнул Криволуцкого плечом в плечо Иваныч, отчего палочки в руках старичков завибрировали, словно миксеры или блендеры. - Там яблоку негде упасть, а билеты раскупались, как горячие пирожки! Ты же на хуторе живёшь, Устиныч! У вас там всякие звери бегают по лесам, по лугам. Налови их и открой у себя в усадьбе зоопарк.
- А что! Это мысль! - просиял Криволуцкий.
- Так я и говорю! - обрадовался Бабушкин. -  Дарю тебе бизнес - план бесплатно!
- Нет, Иваныч! - запротестовал Устиныч. - Бесплатно мне не надо! Ты мне тысчонок десять дай!
- Зачем это?! - опешил Бабушкин.
- А мне надо подготовить территорию, нанять промоутера, заказать фасадный баннер, - загибал крючком тонкие жилистые пальцы Криволуцкий. - Реклама - двигатель торговли, Иваныч! Без неё никак!
- Да почему я?! - ошалел Бабушкин.
-  Иваныч! Давай по-честному! - Криволуцкий расстегнул кителёк и вынул из внутреннего кармана авторучку и лист бумаги. - Ну-ка, повернись спиной, я тебе сейчас именной ваучер выпишу на десять тысяч, а ты потом купишь на него акции моего зоопарка и будешь получать стабильный доход.
- Подожди, Устиныч! - разозлился Иваныч. - Ты меня запутал, как моя бабушка из Хайфы! Какие акции, какие ваучеры?!
- Да ты не думай, Иваныч, ты деньги давай! Ты - инвестор! А думать я за тебя буду! - Криволуцкий ловко вытащил у Бабушкина из-под мышки кошелёк. - Держи ваучер! С ним ты можешь ко мне хоть через сто лет прийти и получить всё до копейки, что тебе причитается!
Схватив деньги и усмехаясь в бороду, Криволуцкий вскочил с лавочки и припустил по улице так, словно у него были крылатые сандалии. А дедушка Бабушкин подошёл к фонтану, намочил клетчатый носовой платок и положил его себе на перегретую лысину.
- Ничего не понимаю! И кошелёк спрятал, и смотрел в оба, а всё равно остался без денег с каким-то ваучером! - сам себе поразился дедушка Бабушкин. - Это не Криволуцкий, а просто сволочь какая-то!
-Деда! Деда! - подскочил к Бабушкину маленький внук и обхватил ручками его дрожащие колени. - Купи мороженое!
- Нет у меня денег, Игорёша! - растерянно ответил Бабушкин.
- Ты же пенсию сегодня получил! - вскричал внук.
- Я её инвестировал, - смущённо опустил глаза дедушка.
- Я всё бабушке расскажу! - обиделся Игорёк.
- Погоди, деточка, бабушке рассказывать! - ласково сказал Бабушкин, сажая внука на колени. - Дай я тебе сказочку расскажу интересную!
- А про кого?! - обрадовался мальчик.
- Про пионерию! - сладко улыбнулся Бабушкин. - Про Павлика Морозова!
А Криволуцкий, окрылённый новыми идеями, промчался через весь Белый город и только у вокзала почувствовал, что ничего сегодня не ел. Он с горечью представил, как дедушка Бабушкин сейчас сидит на лавочке с его тарелкой, зачерпывает куском хлеба кашу и отправляет в свой ненасытный рот. Сглотнув слюну, Криволуцкий унюхал поблизости японский ресторан и заскочил в него.
При неоновой освещении за столиками в полумраке сидели худощавые, лимонного цвета кожи, китайцы, упитанные бронзовые перуанцы, атлетичные кофейные африканцы. Все они держали в руках деревянные палочки и оживлённо галдели. А в самом укромном и тёмном уголке на диване кошечка с мышкой лакомились роллами. Сначала кошечка аккуратно слизывала розовым язычком кремовую шапочку мягкого сыра, затем мышка хрумкала жареный рис, а подружке оставляла начинку ролла - сочный лосось с тигровой креветкой.
Криволуцкий не заметил трепетных комочков, не сводя глаз с иностранных студентов. «Какие диковинные люди! - удивлялся Устиныч. - Вот бы их  у себя поселить и сельчанам показывать за деньги! Жаль, времена сейчас не те!» Задумавшись о зоопарке, Криволуцкий стал поглощать роллы, пока не проел всю пенсию Бабушкина в ресторане с приветливыми официантами и бешеными ценами.
Вернувшись на хутор, Устиныч увидел возле павильона сельмага стайку ребят. Они сидели на корточках и рисовали на асфальте разноцветными мелками домики, человечков, солнышко, деревья, речку и птиц. Подойдя поближе и опершись обеими руками на палочку, Криволуцкий наклонил голову вниз и стал внимательно изучать рисунки.
- Ребята! - плаксиво пискнул Устиныч. - Помогите старенькому дедушке заборчик разрисовать! А я вам щеночка покажу!
Дети обрадовались, окружили старичка и с гвалтом проводили его до самой бедной мазанки на краю хутора. Криволуцкий, охая, присел на скамейку возле калитки, положил палочку на колени и задремал. А ребята достали из коробочек мелки и принялись за рисование.
Уже скоро серый дощатый забор был расцвечен всеми цветами радуги. На нём красовались усатые, мохнатые, клыкастые, рогатые, бородатые морды тигров, енотов, кабанов, антилоп, шимпанзе. Кого там только не было - жирафы, зебры, бегемоты, слоны, верблюды. Надпись сверху гласила: «Криволуцкий зоопарк». А чуть ниже приписка: «Вход - тысяча рублей».
Устиныч похвалил детей и пригласил в свои владения. Он провёл ребят через весь огород, заросший травой и колючками, а потом, интригующе глядя поверх тёмных стёклышек очков, поманил детвору пальцем к дырке в заборе соседа:
- Идите сюда, ребята, посмотрите на щеночка!
Чёрный щенок дворняжки лежал на траве под цветущей вишней, похожей на белое облако. Почуяв людей, он подскочил к забору, стал на задние лапы возле дырки, радостно залаял и завилял хвостом.
- Дедушка Криволуцкий! - закричали дети. - Ты обманул нас! Как нам играть с щеночком, когда он там, а мы тут?!
- У волшебника Сулеймана всё по-честному, без обмана! - возразил Устиныч. - Я обещал вам показать щеночка?! Я показал! А больше я вам ничего не обещал! Внимательными надо быть, когда договариваетесь о чём-то!
К лету зоопарк был готов и пятеро самых любопытных хуторян пришли на открытие. Криволуцкий выдал им билеты из окошка хаты и, задёрнув шторку, прилёг на топчан.
Посередине огорода, заросшего бурьяном по пояс, гости увидели старый засохший абрикос, к которому Устиныч прибил табличку: «Древо познания жизни». На сучьях, как висельники на верёвках, болтались банки с дырявыми крышками. В этих банках за стеклом копошились майские и колорадские жуки, божьи коровки, медведки, сверчки, пара бесхвостых серых ящериц и земляные жабы. В одной из банок жужжал, как дрель - вззз...вззз... - зелёный жук бронзовик, а в центре дерева был закреплён аквариум обвязанный сверху марлей, в котором порхали разноцветные бабочки.
Рассерженные посетители вернулись к избушке и стали колотить в дверь. Криволуцкий вышел к ним недовольный, протирая глаза.
- Где тигры?! Где зебры?! Где жирафы?! - наперебой кричали обманутые сельчане.
- А при чём здесь тигры? - притворно удивился Криволуцкий и надел тёмные очки, чтобы спрятать лживые глаза.
- У тебя на заборе нарисовано! - топали ногами посетители.
- Мало ли что на заборе нарисовано! - возмутился Устиныч. - А чем вам жуки мои не нравятся?!
- Ну и жук же ты, Криволуцкий! - воскликнул самый высокий и широкий в плечах хуторянин, схватив валявшийся поблизости черенок от лопаты. - Сейчас ты у меня полетаешь!
- Ещё и майку полосатую надел! - поддержал товарища другой сельский житель. - Дави, Петро, эту гниду колорадскую!
- Ой, не губите, соседушки! - плаксиво взвизгнул Криволуцкий и кинулся гостям в ноги. - Сапоги ваши целовать буду!
Пока озадаченные хуторяне, не привыкшие к таким любезностям, чесали затылки, Устиныч проскользнул ужом между ног одного из линчевателей и выскочил на дорогу.
Бежал он во все лопатки, сверкая голыми пятками, на другой конец хутора, где в большом кирпичном доме жила великанша Макаровна. Преследователи не давали Криволуцкому оторваться, дыша беглецу в затылок. Но когда Устиныч лёгкой пташкой перепорхнул через высокий железный забор Макаровны с табличкой «Злая собака», хуторяне остолбенели, как в землю вкопанные:
- Что же это мы, братцы, дряхлого старика догнать не смогли?! Видно смертушка к нам уже крадётся!
А навстречу Криволуцкому по другую сторону забора бежала вниз по ступеням крыльца маленькая белая болонка, заливаясь лаем, как соловей трелями. Устиныч присел на корточки, обхватив голову руками, весь скукожился и слабо завыл, будто месячный щенок:
- Ну всё! Пришёл мне карачун!
Но тут скрипнула дверь, и на пороге показалась Макаровна в красном сарафане и белой косынке.
- Жучка! А ну брысь! - скомандовала она. - Заходи в хату Устиныч.
Криволуцкий вполз в дом, как змея. Макаровна подняла его за шкирку и усадила за стол пить чай с баранками. В руке гром-бабы, ногам которой было тесно под столом, чашка выглядела, как напёрсток. Устиныч, сидя на высоком для него табурете, болтал ногами в воздухе и нанизывал про запас на свои запястья баранки, словно браслеты.
- Ты вот что, старый! - выслушав рассказ Криволуцкого, начала Макаровна. - Если хочешь разбогатеть, поезжай в Белый город. Там в Лунном парке встретишь на лавочке у фонтана кошку с мышкой.
- А зачем они мне? - удивился Устиныч.
- Вот дурень! - всплеснула руками Макаровна. - Они такие популярные! Их все продавцы знают и всегда приглашают. Там, где кошка с мышкой появляются, постоянно толкутся люди и  всё раскупают в  магазинах подчистую. Вот эти трепетные комочки тебе и нужны в зоопарк!
- Чудно! - почесал лысину Криволуцкий. - А как они подружились?
- Кошка зимой нашла в сугробе замёрзшую мышку, отогрела её и теперь они всюду вместе гуляют! - объясняла Макаровна. - Только ты их насильно не забирай, а пригласи.
- Почему? - спросил Устиныч.
- У меня напарница из Тарабаркино прошлым летом их похитила и в погреб посадила картошку сторожить. Так кошка с мышкой рассердились и разнесли ей всё в щепки! - воскликнула Макаровна, делая страшные глаза. - Пришлось ей, бедолаге,  на работу устраиваться. Теперь вместе со мной в «Магните» полы моет.
- Ой, не говори мне про работу, Макаровна! - взмолился Криволуцкий. - Только вспомню, как мы с Иванычем карусельщиками пахали, так сразу голова кругом идёт!
- Вот и думай теперь! - наставительно сказала соседка. - Жуками ты не проживёшь!
- Слушай, Макаровна! - спрыгнул с табуретки Криволуцкий. - Помоги незаметно добраться до остановки, озолочу!
- А чего же?! Можно! - поддержала великанша.
Она сняла с подушки наволочку, положила на стол и запеленала в неё Устиныча.
- Когда выйдем на улицу, ты кричи: уа-уа! Понял?! - учила Макаровна.
Но меры предосторожности оказались излишни. Наевшись окрошки с квасом, хуторяне разложили во дворах перины в теньке и предались сиесте.
Макаровна с Криволуцким как раз успели к отправке автобуса. Соседка внесла в салон прижатый к груди свёрток с сорокалетним младенцем. А тот истошно орал:
- Уа! Уа! Уа!
- Угу! Угу! Угу! - успокаивала Макаровна, склонившись над Устинычем.
Она положила его на сиденье, распеленала, сунула наволочку в карман сарафана и вышла. Возмущённый водитель в бейсболке обернулся, и грозно закричал:
- Так ты старик, а не младенец! А ну, плати за проезд!
- Как быстро мы растём, взрослеем и стареем! - печально вздохнул Криволуцкий и полез в карман за мелочью, оставшейся от пенсии дедушки Бабушкина.
В городе ушлый Устиныч сразу разыскал трепетных комочков в Лунном парке. Кошечка с мышкой отдыхали, лёжа на лавочке под огромным старым клёном. Перед ними из круглых отверстий, как будто из пола, били пенные струи фонтана, то прячась, то снова выстреливая высоко вверх. Дети с радостным визгом носились по железным решёткам между струй. Их родители сонно улыбались, а бабушки увлечённо беседовали между собой.
Парк был узкий, но длинный. Вдоль его центральной аллеи тянулись лавочки, деревья, клумбы и большие круглые фонари. Когда вечером их зажигали, то каждый фонарь был похож на луну, до которого легко дотянуться рукой.
Кошечка с мышкой разнежено любовались друг дружкой, вытянув лапки. С дальней стороны парка, где построили церковь, зазвонили в колокола. И под эту оглушительную перекличку звонких и глухих металлических звуков, на лавочку неслышно присел Криволуцкий. Старый пройдоха сжал свою куцую крашеную бороду в кулак, и воровато осмотрелся по сторонам сквозь тёмные очки.
- Молодые люди! - кашлянув, обратился Устиныч к комочкам. - Можно старенькому дедушке присесть возле вас?!
Кошечка с мышкой отодвинулись на другой конец лавочки и нахмурились. Они уже давно научились понимать человеческую речь, и все люди об этом знали.
- Вы не бойтесь! Дедушка хороший! - приторно улыбнулся Криволуцкий. - Я в деревне живу. У меня коровка есть.  Приезжайте ко мне на хутор, в Кривые Луки! Я вас накормлю настоящим молочком, сметанкой, маслицем. Будете у меня гулять по травке на свежем воздухе, нюхать цветочки. А то вы здесь надышались угарными газами! Вон какие мордочки чумазенькие! Дайте я их оботру!
Хуторянин достал из кармана брюк сопливый платок и придвинулся к комочкам. Кошечка укрыла мышку хвостиком, выпустила когти и угрожающе зашипела.
- Ну, как знаете - кисло скривился Криволуцкий и встал. - Надумаете, моя хата с краю села. А если не застанете меня дома, то ключ всегда найдёте под ковриком у двери.
Старичок ушёл, а трепетные комочки всё думали, пока на небе не появилась весёлая подмигивающая звёздочка, на которую они любили смотреть перед сном. Незаметно кошечка с мышкой задремали и грезилось им, что на остановке их встречает Криволуцкий, сажает в лукошко, приносит в дом и выпускает на лужайку порезвиться. Посередине двора растёт огромный цветущий абрикос, вокруг которого жужжат шмели и пчёлы. Внизу прыгают кузнечики, шуршат ящерицы, ползают бронзовики и все они изумрудные, как трава.
Пока трепетные комочки восхищались природой, Криволуцкий подоил корову, перегнал на сепараторе сливки, взбил из них жёлтый шарик масла и подал его, как мячик, кошечке с мышкой. А те, словно заправские футболисты, перекатывали лапками по зелёной лужайке похожий на солнышко шарик и понемногу слизывали его язычками. Потом трепетные комочки лежали сытые на шелковистой травке кверху лапками и любовались малиновым закатом.
Утром кошечка с мышкой проснулись в обнимку на лавочке от шума поливальных машин, медленно движущихся вдоль клумб. Умывшись, напившись и посовещавшись лобиком к лобику, они помчались на автовокзал, вдохновлённые сном, который видели вместе, будто наяву.
На остановке у автобуса образовалась длинная очередь. Ехали до Кривых Лук не столько хуторяне, сколько дачники, имевшие огороды за речкой. Трепетные комочки проскочили мимо ног людей и спрятались под сиденье.
- Алё, пассажиры! - заорал на весь салон водитель в бейсболке. - Кошка чья?! Кто за кошку платить будет?!
- Да где это видано, чтобы за кошек платить?! - возмутилась пухлая дачница с чёрной косой и в синей косынке, зажав между ног цинковое ведро. - Я свою кошку бесплатно на троллейбусе вожу!
- Мадам! Я вас умоляю! - ехидно оскалился во весь лягушачий рот водитель. - Это не троллейбус, а междугородный авиалайнер! Платим за кошку или никуда не летим!
- Да подавись ты, бензиновый жлоб! - воскликнул, швырнув водителю синюю бумажку, высокий, худой  и длинноволосый огородник с тяпкой в руке. - Поехали уже!
- Да успеешь ещё наработаться, Петрович! Остынь! - успокаивала его хуторянка в красном сарафане с пакетом мятных пряников в руках.
- Вор у меня завёлся, Макаровна! - пожаловался высокий мужик. - Маленький такой, лысый и в тёмных очках. Юркий, как ящерица. Не успела петрушка на огороде взойти, как он её повыдергал, паразит! Поймаю, ноги ему выдерну!
Кошечка тихо лежала под сиденьем и чутко слушала людей, укрыв хвостиком безбилетную мышку. Автобус тронулся по дороге зигзагами и всё живое в салоне смешалось в общую кучу - малу, попадав с сидений на пол. Они были похожи на футболистов забивших гол, и от радости попадавших всей командой на спины друг другу сверху. Когда все, как контуженные, выбирались из автобуса в Кривых Луках, водитель завыл, будто сирена:
- Так вы ещё и мышь бесплатно провезли! Что же вы за люди такие! То старик прикидывается младенцем, лишь бы не платить, то мышь катается зайцем! В следующий раз буду у всех карманы на входе досматривать!
Кошечка с мышкой отбежали от остановки в сторону к посадке, чтобы отдышаться и осмотреться. Трава вокруг серебрилась от росы. Над лугом стелился белый, как молоко, туман. А ещё выше в полупрозрачном мареве, пробивалось, словно яичный желток, солнышко. Этот пейзаж был похож на омлет, который по утрам готовят люди, и трепетные комочки, вкусно облизнувшись, отправились вверх по тропинке на хутор. Найти Криволуцкого им не составило труда. На правом краю поселения возвышался двухэтажный кирпичный дом Макаровны, а на левом краю вросла в землю чахлая развалюха Устиныча.
- Это что же такое?! - дивились сельчане, провожая долгими взглядами из окон бодро шагающих трепетных комочков. - Криволуцкий уже и кошке с мышкой задолжал?!
Калитка в заборе Устиныча была сорвана с петель разгневанными хуторянами и валялась на земле.  Трепетные комочки осторожно проникли во двор Криволуцкого и взобрались на крылечко его ветхого жилища в два окошка с дымовой трубой. Мышка нырнула под половик за ключом, но нашла только тонкий и треугольный гранитный камушек. Кошечка встала на задние лапки, и передними попыталась засунуть камушек в замочную скважину. Но открыть дверь не получилось. Деревянные окна были наглухо закрыты ставнями.
Комочки забеспокоились. Они скреблись в двери, бегали вокруг дома, ища щёлочку, жалобно мяукали и пищали.  А Криволуцкий лежал дома на  топчане и скалился, высунув язык, как брехливая собака. Он решил не пускать кошечку с мышкой. «Пусть ночуют на улице! - думал он. - Зато потом покорные будут». Кошечку Криволуцкий собирался посадить на лодочную цепь, которую он украл у заснувших рыбаков, отправив тех в речное путешествие до Каспийского моря. Кошечка, по его замыслу, должна ходить на цепи вокруг дерева, а мышка её не бросит, да и цепь железную не перегрызёт. И будут они вместе плакать, а люди будут думать, что они поют или сказки рассказывают. И деньги к директору криволуцкого зоопарка потекут рекой.
Пока трепетные комочки искали вход, над хутором собралась большая чёрная туча. И сразу пахнуло холодом, поднялся ветер, загудели, зазвенели, раскачиваясь, банки с жуками, жабами и ящерицами на засохшем дереве, громыхнуло небо, полыхнула молния и обрушился сильный ливень с градом на огороды. Кошечка с мышкой спрятались под крыльцом, забившись в самый угол, куда не долетали брызги, и дрожали, обнявшись лапками и прижавшись животиками.
А утром, когда всё стихло и над хутором просияло умытое дождём солнце, трепетные комочки проснулись, и увидели вокруг себя щепки разломанного крыльца. Они вскочили на лапки и почувствовали в себе богатырскую силу, а их мордочки доставали до самых ставен. В большой луже комочки увидели в дождевой воде свои отражения. Они превратились в тигрунечек, трущихся щёчками и облизывающих свои пышные усы. У них были белые животы, оранжевые спины и бока с яркими чёрными полосами по всему телу, а кончики длинных хвостов загнулись обручальными колечками.
Осмотревшись по сторонам, тигрунечки подошли, порыкивая, с засохшему абрикосу, опоясанному у основания железной цепью. Вокруг дерева валялись осколки битого стекла. Ночью банки, раскачиваясь на верёвках от ветра, стукались друг о друга и разбились,  а жуки и бабочки разлетелись кто куда.
- Смотри, мышунечка! - возмущённо сказала тигрица тигру человеческим голосом. - Этот подлый обманщик хотел посадить нас на цепь, чтобы мы ходили по битому стеклу вокруг дерева, ранили себе лапки и плакали!
Сзади они услышали грохот, словно кто-то выбросил за дверь мешок с ненужным барахлом. Криволуцкий ползал на коленях на месте рассыпавшегося в прах крыльца. Он искал свои очки с тёмными стёклами. Плавно ступая крепкими лапками по мокрой траве, тигрунечки приблизились к хуторянину.
- Криволуцкий! - сердито зарычали тигрунечки. - Ты почему не впустил вчера в дом кошку с мышкой?! Ммммм?!!
- Господь с вами! - хуторянин торопливо нацепил тёмные очки и трижды истово перекрестился, как набожный вор перед кражей в церкви. - Я вчера с самого утра подоил коровку, взбил маслице, испёк каравай, накрыл стол, постелил перинку! Сижу в горенке дожидаюсь, а их всё нет и нет! Я к Макаровне бегал, на чердак залезал, высматривал - не идут ли?! У соседского мальчика Серёжи собачку Чапу одолжил! Мы с ней все ближние овраги вместе прочапали, а комочков нет как нет, словно сквозь землю провалились! А ночью, когда ураган поднялся, я им окошко открыл, свечку зажёг и молился за их спасение!
- Криволуцкий! - встали на дыбы, как кони, тигрунечки. - Ты подлый обманщик! Мы прождали весь день! Мы звали тебя, стучали, скреблись, а ты даже не высунулся! А ночью вдобавок ещё пошёл дождь с градом! Мы тебя сейчас на молекулы разберём!
- Дайте слово молить! - истошно закричал хуторянин.
Но как только тигрунечки снова сели, он резво развернулся на четвереньках, как лягушка сиганул в свою мазанку и запер дверь на засов. Стены избушки у этого пройдохи были из глины, выбеленной извёсткой, а крыша из камыша с дымовой кирпичной трубой на самом верху. Тигрунечки покрутились вокруг дома, а потом мышка - тигр поднялся во весь рост на задние лапы и  обхватил передними трубу. Лачуга зашаталась и рухнула.
Над руинами поднялось облако едкой пыли. Тигрунечки зажмурились и дружно чихнули. А когда открыли глаза, то увидели, как от земляного пола мазанки вверх поднялась деревянная крышка на петельках и Криволуцкий выбрался из погреба на воздух. На нём были тёмные очки, тельняшка и клетчатые шорты.
Принюхавшись к ветру и почуяв у себя за спиной тигрунечек, хуторянин рванул со всех ног вниз к речке. Своим отчаянным криком он переполошил всех соседей. Очки свалились с носа на траву и кошка - тигрица раздавила их лапкой, как яичную скорлупу. Соседи семьями высыпали из домов и загалдели, размахивая руками.
- Видели?! У Криволуцкого тигры из зоопарка сбежали!
- А говорили, что у него там за забором ничего, кроме жуков не было!
- Смотрите! Он бежит топиться в реку!
- Ещё бы! Тигры - не люди! Их обещаниями не прокормишь!
Уже скоро  в Телеграмме всезнающие журналисты растрезвонили, что директора криволуцкого зоопарка съели тигры. Дедушка Бабушкин, узнав эту новость из смартфона, достал из шифоньера ваучер, подписанный Устинычем, и оросил его обильными, жгучими слезами:
- Плакали мои денежки!
А тигрунечки тем временем загнали Криволуцкого в речку по самое горлышко. Стоят на бережке и лапками до него тянутся, воду разбрызгивают. А лысая голова у Криволуцкого, как поплавок у рыбака, то нырнёт под воду, то вынырнет. Глаза у него окосели от вранья и зрачки к переносице съехались.
- Спасите! Тону! - вопил Криволуцкий, задрав руки кверху и стоя по шею в воде.
Люди, стараясь не приближаться к тигрунечкам, достали телефоны и затрезвонили на все голоса:
- Алё! Спасатели?!
- Срочно скорую!
- Полиция?! Высылайте спецназ!
- Пожарная?!
Привлечённая шумом, с холма к речке вихрем сбежала стайка ребятишек, которые разрисовали Криволуцкому забор мелками. Они сразу увидели, что в воде вместо тигрунечек отражаются кошечка с мышкой, только очень рассерженные, воинственно машущие лапками.
- Куда вы, дети! А ну стойте! - закричали взрослые.
- Не надо полицию! - звонко ответили ребята. - Это же трепетные комочки!
Они радостно кинулись обнимать тигрунечек и вместе с ними повалились на траву. Дети ласково гладили полосатых пушистиков по спинкам, чесали за ушками, тёрлись об их щёчки, целовали в лобики, и тигрунечки млели от удовольствия. И они снова стали кошечкой и мышкой, только уже не сердитыми, а добрыми, весело мурчащими, непонятно говорящими.
Когда к детям подошли удивлённые взрослые, то поднялся такой гвалт, что трепетные комочки окончательно проснулись и услышали пронзительный женский крик:
- Человек тонет!
Прямо с вышки человек в оранжевом спасательном жилете сиганул рыбкой в реку, широко и высоко взмахивая руками и разбрызгивая воду у себя над головой, словно кит.
Трепетные комочки снова превратились в людей. Они отдыхали на белых лежаках со сверкающими обручальными кольцами на безымянных пальцах.
Высокий молодой спасатель вышел из воды, волоча за собой, словно санки, какого-то маленького, тощего старика лицом к солнцу. Острыми пятками старик чертил узкие колеи на золотом пляжном песке, будто обозначая путь, где следует проложить рельсы и шпалы. В рыжей бороде с пятнами белой краски у него запутались зелёные пушистые водоросли, похожие на ёлочную мишуру, а на лысине сидела, как приклеенная, ярко - синяя стрекоза.
Человек в оранжевом жилете дотащил старика до его пледа под вербою, склонился над ним, сложив ладони крест - накрест и надавил на впалую грудь. Сначала после нажатия изо рта утопленника выскочил зелёный головастик, затем серебристый малёк, а потом он издал первый хриплый вздох.
- Ну теперь порядок, - облегчённо сказал спасатель.
Он тяжело поднялся и устало пошёл к своей вышке. После напряжённого плавания лопатки у него выпирали, словно крылья у ангела - спасителя.
А воскресший старик нащупал возле себя телефон, глянул в экран и возмущённо воскликнул:
- Восемнадцать пропущенных, пока я тонул! Этот дедушка Бабушкин просто псих какой-то!
Он нажал вызов и включил громкую связь. После первого гудка раздался раскатистый, как гром, голос Бабушкина:
-  Криволуцкий! Ты чего на звонки не отвечаешь?! Миллион выиграл?!
- Как погода в Хайфе, Иваныч?! -  закричал в  ответ лысый старик.
- Райская тоска! Душу будто магнитом тянет в родную сторонку! - бодро рокотал голос Бабушкина из динамика. - Слушай, Устиныч! Мы тут с бабушкой покумекали на досуге - а что если тебе переделать свою хату в гостиницу и сдавать её сельским туристам?!
- После твоей идеи с зоопарком, Иваныч, нет у меня больше хаты! - тоненько, как мальчишка, взвизгнул Криволуцкий. - Впустил в дом трепетных комочков по доброте душевной, так они мне всё превратили в руины, неблагодарные! Это не кошка с мышкой, а просто звери какие-то! Теперь ючусь у Макаровны и помогаю ей с уборкой в «Магните»! Под её чутким руководством удаляю грязь в труднодоступных местах.
- Понятно! Ты теперь вроде ёршика! - рассмеялся дедушка Бабушкин и осёкся. - Постой, Устиныч! А как же ваучер?! Ты говорил, что я и через сто лет могу к тебе прийти с ним и получить всё до копейки!
- Вот через сто лет и приходи, Иваныч! - одобрил, хохотнув, Криволуцкий. - А сейчас у меня временные трудности и отрицательный рост! Давай, дорогой, расти большой, не будь лапшой!
Хитрый старик оборвал вызов, потёр ладошки, что-то замышляя, и сунул их в свой рюкзак. В левую руку он взял зеркальце, в правую баллончик с белой краской, и принялся перекрашивать рыжую бороду. Парень с девушкой сразу вскочили со своих лежаков, и - хрясь! - нечаянно раздавив тёмные очки старика, побежали купаться в речку, держась за руки, как дети.
Научившись перевоплощаться, волшебные трепетные комочки не помнили зла и легко отпускали прошлые обиды, которые, словно осы, жалят сердца людей, отнимая у них радость от жизни в настоящем.