Пузырек мироздания

Старый «черный» анекдот. Сидит на рельсах мальчик, держит в руках свои отрезанные ножки и думает: «Ни фига себе – сходил за мороженым!»
Курить хотелось страшно, а зажигалка, как назло сдохла. Выходной – в редакции ни души. Выбежал на улицу до ближайшего табачного ларька. А тут прямо у порога на асфальте обнаружилась чистенькая симпатичная зажигалка забавной формы и явно ничья. Взял губами сигарету, предвкушая удовольствие от первой затяжки, поднес к ее кончику поднятую зажигалку, нажал кнопочку и… смотри анекдот.
Все было весьма обыденно: неизвестно какая планета и где она находится. Вот только вид этот был очень странным.
Грязно-желтое неяркое небо с темными точками, витающих в воздухе не то мошек, не то частиц пепла, подпирали снизу необычные горы. Цвет их колебался от темно до бледно фиолетового на вершинах. Источник же света, что в нормальном мире назывался бы Солнцем на небе отсутствовал. Может быть он располагался с другой стороныно в данной картине он представлял из себя красный круг, отражающийся на склоне одной из гор.
Не менее странным было и то, что граница гор и неба – горизонт был четко ступенчатым, как египетские или латиноамериканские пирамиды, что навевало мысль об их искусственном происхождении. Эту же мысль усиливало наличие в седловине на горизонте некоего здоровенного фаллического символа. Непроницаемо черного, но на темно-красном основании.
Хотя, почему фаллического? Он вспомнил свою экскурсию в Осло (еще из той жизни). Их тогда повезли в парк скульптур Вигеланда. В качестве лирического отступления; тогда ему показалось, что вся культура викингов Нового века базируется на трех китах: Ибсене, Григе и Вигеланде. Так вот, из автобуса с определенного расстояния решающей вертикалью этого парка и был огромный член. Но, как потом оказалось, что никакого отношения к сему органу он не имел. Скульптор в виде вертикального столба представил все этапы человеческой жизни: от рождения и до смерти. Вот и весь секс, если кому интересно.
Вообще-то по логике, склоны этих гор должен был покрывать лес. Однако из деревьев наблюдалась только парочка древоподобных белесых скелетов, как бы выныривающих из фиолетовой мути. Но тем не менее инстинктивно ожидалось, что здесь есть еще и другие деревья, скрытые нездоровым флером. И жить, и даже долго находиться в этом мире как-то не хотелось
А еще маразм состоял в том, что он даже не помнил в точности кто он. Но тут в голову пришла мысль, которую он счел конструктивной.
- А не попробовать ли спросить об этом у своего Сознания.  Может в нем еще остались крохи разума.
Сознание ответило, произведя в его мозгах звуки, подобные звукам давно не смазанных шестеренок.
- Ты – Тим Странник, - Проскрипело оно.
- Какой – такой Тим Странник.
- Зовут тебя так.
- Ладно, пусть так. Тим, судя по всему, это сокращение от либо «Тимофея», либо «Тимура». А вот «Странник», это что - фамилия такая?
- Нет, это твой литературный псевдоним. В той жизни ты - обычный редактор регионального литературного журнала. Однако на «перышко грешен» - пописываешь научно-популярные статейки в околонаучные журналы. Вот, чтобы коллизий не было, ты себе псевдоним и придумал. Хотя «Странник», который за последние десять лет от своего рабочего стола «странствовал» только до сортира, это звучит несколько пафосно, нет?
Тим вдруг вспомнил, как на третьем курсе им ввели матанализ. Им, студентам литературного факультета! Зачем это было сделано студентам естественно не объясняли. В общем чувихи рыдали, мужики матерились. Слухи ходили самые разные: от нехватки часов у математиков, до извращенных предпочтений нового министра высшего образования.
Нет, идея как всегда была плодотворной – привить гуманитариям хоть немного формального мышления. Но как всегда реализация была осуществлена афедронным путем.
Ну да… Гуманитарии, как правило имеют художественный тип мышления. Поэтому они и гуманитарии. Трудно с точки зрения формальной логики, а может и вредно анализировать, например, поступки Евгения Онегина.
У одного из друзей Тима была совершенно шикарная шляпа. Можно сказать, «стетсон». Предмет тимовой зависти. И вот этот друг, уезжая на работу за границу сделал царский жест: подарил этот стетсон Тиму. Естественно, на ближайшее свидание Тим пошел именно в нем. И вдруг, подходя к месту встречи его вдруг пробило. Он почувствовал или прочувствовал строки Пушкина: «Надев широкий боливар, Онегин едет на бульвар…» И стало понятно, что его дама – отнюдь не «ужель та самая Татьяна...». И ничего хорошего никогда у них не получится. Он повернул стопы и пошел в ближайшее кафе-мороженое где и подцепил симпатичную брюнеточку восточного направления.
Но против привития формального мышления он никогда не возражал. Дело в том, что у него была голубая мечта – стать популяризатором науки. Ну начитался в юном возрасте Перельмана да Гарднера, вот в душу и запало. Посему и точными науками не пренебрегал, особенно физикой. А матанализ ему просто понравился своей точеной логикой.
А вот то, что он был редактором литературного альманаха многое в его сумасшествии объясняло. И действительно, работа на его должности требовала от него в первую очередь отбиваться от потока графоманов, которые с лихорадочным блеском в глазах считали, что шедевры мировой литературы находятся в виде текстовых файлов именно на их флешке или в папке с бумагами и нигде более.
Вы слышали когда-нибудь нечеловеческий крик барана. Честно говоря, он такого тоже не разу не слышал. Но читать что-то типа «Черный баран, поняв, что его ведут для того, чтобы наделать из него шашлыков, издал нечеловеческий крик и взбрыкнул рогами» Ну, «взбрыкивание рогами» - это отдельная тема, обошедшаяся ему в двести грамм водки. Но, как он ни был уверен, что баран рогами не взбрыкивает, убедить в этом автора опуса ему так и не удалось. Водка помогла на какое-то время обрести некоторое подобие душевного спокойствия.
- Ладно. – Смирился с полученной информацией Тим. - Ну тогда скажи, где я нахожусь? На другой планете?
К нему как-то в редакцию ворвалась сухонькая бабулька, и порывшись в сумочке, больше смахивающей размером на абалаковский рюкзак, достала и шлепнула об стол замызганную толстую общую тетрадь. Вся тетрадь была заполнена мелкими и совершенно непонятными значками. Когда он поднял на нее вопросительный взгляд, бабулька блестя сумасшедшими выцветшими голубыми глазами объявила, что она – марсианская принцесса. А это, указав старческим пальцем на тетрадь, добавила она нужно немедленно опубликовать. И чтобы читатели выучили эту поэму наизусть, ибо только это сможет спасти Землю от неминуемого апокалипсиса!
-- Но наши читатели не умеют читать по-марсиански, - Вежливо, как принято говорить с сумасшедшими, возразил Тим.
- Ничего, сейчас научатся! – С этими словами бабулька достала из своей безразмерной сумочки комок газет, размером с кирпич и дернула за невидимую с места редактора верёвочку…
Хорошо, что пиротехника оказалась китайской – вместо взрыва получился какой-то пшик. Но ему пришлось собирать обрывки  бумаги и три дня проветривать комнату, чтобы избавиться от какое-то мерзостного запаха.
С тех пор он с ненавистью относился ко всякого рода марсианам, как впрочем, и к иным другим гуманоидам.
Сознание долго «скрипело» в его мозгу своими шестеренками, а потом честно призналось. – Не знаю!
- Как так, - Возмутился Тим, - А кто знает?
- Ну попробуй, - Миролюбиво сказало Сознание. – Спроси у Подсознания. Оно, знаешь ли, штука темная, такая вот вещь в себе. Но что оно знает… Я, например, и представить себе не могу!
- И как я его спрошу? – Тим совершенно не мог себе это представить.
- Как, как… Твое Подсознание, тебе и лучше знать, - Слегка раздраженно скрипнули шестерёнки Сознания.
- Ты там, где надо, - Тут же откликнулось Подсознание.
- А где надо?
- Дурацкий вопрос. Ответ на него ты и сам знаешь. А не знаешь, то узнаешь, когда надо, - Раздраженно заявило Тиму Подсознание. – И вообще, меньше дергайся. Я ведь с тобой! Точнее, я и есть – ты. А теперь посмотри на себя.
Тим послушался и начал оглядывать себя.
В принципе, его чувства, идущие от шизофрении, где-то притупились. Поэтому он не то чтобы не удивлялся увиденному, но стал воспринимать его как-то менее нервно. А увидел он следующее: прежде всего вместо его излюбленных джинсов, находящихся в периоде полураспада и пространной футболки с надписью: «Здесь могли бы быть ваши книги» на нем было надето что-то весьма милитаристское. И не просто милитаристcкое, а то во что наряжали на его Земле самый что ни на есть суперспецназ.
Так комбинезон был не просто влагонепроницаемым и в какой-то мере огнеустойчивым. Он еще и менял раскраску в зависимости от фона. Такой вот активный камуфляж. То, что официально называлось разгрузкой в простонародье «лифчиком» отсутствовало, поскольку в полостях и карманах этого комбинезона можно было разместить всего и столько…Да и сам комбез судя по всему можно было усилить.
В нагрудных ножнах рукоятью вниз был зафиксирован этакий «ножичек», сантиметров сорока длиной
А на его коленях лежало нечто небольшое, ну с метр длиной, легкое и приемистое. Без всяких лишних выступов и рычажков. Судя по всему, эта штука была предназначена для стрельбы, а не для почесывания труднодоступных частей тела.
Вообще, Тим разбирался в оружии достаточно поверхностно. Конечно пулемет от пистолета-пулемета он бы отличил, но разницы между каким-нибудь Хеклер-Кохом, и скажем, «Гюрзой» он практически не видел. Однако вспомнил, как еще там, в той жизни один военный в отставке принес ему повесть о военных маневрах. Сразу было видно, что автор знаком с темой не понаслышке и знает с какой стороны у винтовки приклад, а какой – направлять на врага. Чувствовалось, что он и сам с вверенным ему контингентом в этих маневрах участвовал. Так что тема обещала быть интересной, особенно если подточить литературную часть повествования.
Но с третьего абзаца началось описание того, чем были вооружены бойцы автора. И вот тут – «раззудись плечо, размахнись рука», шло описание всего, из чего стреляли на этих маневрах. И хорошо бы, чтобы это было простым перечислением. Но нет! По каждому виду оружия следовала развернутая справка о его тактико-технических данных, вплоть до рекомендованных уставами способов боевого применения. Тим все-таки дочитал этот «перл» до конца и подсчитал, что на описание самих маневров, и мыслей, и чувств участников пришлось страниц десять, то есть не более одной десятой всего объема.
Когда автор – оружейник пришел на следующую встречу, Тим в достаточно деликатной форме намекнул ему, что в данном альманахе читателей интересую люди, их мысли, чувства и тому подобное. На что автор с военной прямотой ответил, что солдат в нынешнем бою является не более, чем частью оружия расположенной со стороны приклада, для того, чтобы оное оружие не падало в грязь и всегда было бы готово выстрелить по врагу. После чего автор рассерженно забрал рукопись и удалился под неслышимые звуки военных маршей разных стран, которые еще долго звенели в голове нашего редактора.
Но даже он, не будучи специалистом по вооружению и вообще, пацифистом в душе, понимал, что то, что попало ему в руки, хоть и не является оружием массового уничтожения, но обладает достаточной разрушительной силой!
- Во! – Внутренне вскричал Тим, - Я все понял! Я в игре. Компьютерной. Точно!
Стас вчера пригласил меня к себе и дал попробовать.
Эта игра отличалась от ранее пробованных Тимом игр тем, что здесь вместо экрана были очки, а вместо джойстика – перчатки. И когда ты всю эту амуницию напяливал на себя, то оказывался внутри игрового мира. Как например, в присно известной «Матрице». И управлял своим аватаром снаружи, а прямо изнутри. Такое погружение, конечно было классным, но несколько утомляло – Тим никогда не был фанатичным геймером.
- Ну ладно, хватит. Давай, выключай. Пора коньяк пить.
Но что-то пошло не так. И вместо того, чтобы оказаться у Стаса на кухне, он, как и прежде, обнаружил себя в том же странном пейзаже…
 Еще большим сходством с игрой вызвало появление из-за «скелета-дерева», которое как-то ненавязчиво незаметно приблизилось к Тиму, оказавшись практически у него за спиной, совершенно макабрическрй твари.
Тварь тоже имела вид скелета, правда скелета явно какого-то животного с четырьмя наборами костей, соответствующих у приличных скелетов когтистым лапам, двумя костяными наборами поменьше, но не менее когтистыми, прикрепленными к верхней части позвоночника. Белый череп имел странную форму бумеранга, переходящего в полнозубую длинную пасть. повыше которой светились воспаленным красным светом аж четыре глаза, непонятно на чем держащиеся в отсутствие глазных мышц. И эта пасть так остервенело впилась Тиму в штанину комбинезона, что тот даже вскрикнул от боли.
Но сработало Подсознание. Он выхватил нож (почему-то он знал, что такой нож называется «Боуи», в честь его африканского создателя) и резким движением отрубил мерзкой твари череп. Однако череп этот, даже в отсутствие остальной части скелета ещё некоторое время не отпускал свою добычу. И только когда погасли все четыре глаза, череп отцепился и упал наземь. Остатки скелета еще какое-то время дергались, недоуменно ища свой главный кусательный орган.
- Ну как? – Ехидно спросило Подсознание.
- Ох, Е… - Б…ь! Как больно - то! – Выдавил из себя Тим, хотя мата не любил и в «мирной жизни» им практически не пользовался. – Что это за зомби гребаное?
Гребаное зомби оказалось не совсем зомби. Скелет оказался не совсем уж скелетом. Просто все его ткани и жидкости были прозрачными. И в процессе подыхания: ткани, мышцы, кровь; становились все более видимыми и приобретая цвет от грязно белесо желтого с какими-то фиолетовыми крупицами (кровь, похоже), до грязно желтого, почти коричневого.
Боль в ноге не проходила, но он вовремя ощутил легкий укол в плечо.
- Обезболивающее, - Буркнуло Подсознание, а потом добавило ехидным тоном. - И во многих играх ты такое ощущал?
- Нет, - Подумал Тим, почувствовав, что боль не столько проходит, сколько тупеет. А потом еще подумал, что современные игровые программы могут управлять и болевыми ощущениями через специальный интерфейс. Он на всякий случай ощупал голову, но ни малейшего намека на разъем не обнаружил.
- Так все это – не игра?
- Нет, конечно, «Фома неверующий». Или ты хочешь, чтобы тебя еще кто-нибудь укусил? Но учти, здесь перезагрузки не предусмотрено. «Умерла, так умерла», как сказал один медицинский циник, транспортируя в морг еще трепыхающуюся старушку.
- А может это и к лучшему, - Подумал Тим, вспомнив о завтрашнем визите к нему в редакцию некой дамы с четвертым размером. Дама утверждала, что она была похищена рептилоидами с Веги, гнусно ими изнасилована (при этом на ее лице явно проскальзывало желание подвергнуться столь гнусному инопланетному насилию хотя бы еще раз). Как в песне:
На углу Фонтанки и Ришельевской
В восемь пополудни разнеслася весть:
У старушки-бабушки у бабушки-старушки
Шестеро налетчиков отняли честь…
Но главное – припев:
из
Гоп цоц, перверцоц, - кушает компот.
Гоп цоц, перверцоц,, - и мечтает снова,
Она явно хотела записать ну если не в отцы, то в отчимы будущего межзвездного скитальца именно его, Странника Тима! И имя у нее было убойное – Дозмирева, что в расшифровке означало ДО Здравствует МИрова РЕВАлюция.
- А вот здесь хрен ты меня достанешь, мстительно подумал Тим.
- Ага. Значит я – реинкарнация Тим Странника. И здесь хрен ты меня достанешь. Те же сюжеты – это лишь воспоминания предыдущей жизни.
- Можно сказать и так…
- Ну а сейчас-то я кто?
- Ты, - Гордо провозгласило Сознание. – Ты теперь спецкурьер особого назначения. Доставка любых грузов в любую точку Вселенной. Дорого, но надежно! Ник – Странник.
- И что, и куда я должен доставить?
Тим Странник специально первым номером поставил вопрос «что». Потому как в его здешней практике случались грузы, которые не то что трогать, на них смотреть бывало смертельно опасно. Однако как-то выкручивались. Ну, например, чтобы не смотреть работали с помощь сонаров.
- А груз…
И тут Странник заметил, как вблизи него сформировалось облако такого знакомого грязно-желтого цвета, насыщенного точками разных мрачных цветов, больше всего похожих на частички пепла, выброшенные во время извержения. Нет, если присмотреться, то они скорее напоминали маленькие однушки кубиков Лего.
Частички эти приобрели вполне осмысленное движение и начали сцепляться друг с другом, образуя человеческую фигуру в духе Натана Савайи. Но через мгновение их угловатость исчезла и взгляду Тима предстала фигура молодой женщины. Между прочим, живой.
- Я- груз, - Буднично сказала она. – Ник – «Гостья».
 «Девушка-одуванчик». Так сразу для себя окрести ее Тим. Белый шар именно белых прямых волос венчал узкое лицо с синими глазами, и ум, светящийся в них не могли срыт ь даже очки весьма академического вида. А далее шло тело, легкое и стройное, как стебель того самого одуванчика
Одета Гостья была ну совершенно не «по сезону». Легкая светлая курточка, белесые джинсики и легкомысленные кроссовки ну никак не соответствовали миру, в котором она появилась. И вот это несоответствие больше всего и нервировало Тима.
Он даже отшатнулся и инстинктивно схватился за «ружжо». «Груз» мелодично засмеялся и молвил:
- Не бойся, курьер, Я – живой человек. Можешь потрогать. С этими словами девушка-одуванчик протянула Тиму узкую ладошку. Он прикоснулся к ее руке и ощутил теплую гладкую кожу. Но окончательно убедило его в материальности Гостьи синяк у нее под ногтем безымянного пальца на левой руке. Такую деталь какая бы виртуальность вряд ли стала бы моделировать
- Ладно. Ну и куда мне тебя нужно доставить?
- Да тут недалеко! - И Гостья указала пальчиком на тот самый фаллос Вигеланда. - Да тут недалеко. Правда по пути встречаются всякие…
Тут она кинула красноречивый взгляд на останки укусившего Странника псевдо скелета. - Но ты же супер курьер. Так что, я думаю, мы дойдем…
- Конечно! Курьерская служба всегда…Особенно такой груз! Правда вот одета ты как-то, типа не по сезону.
- Это не страшно, Просто, у меня свои средства защиты.
- Ух, ты! – Подумал Тим, - Что же это за средства?
- Узнаешь по ходу.
Тут Тим понял, что его торкнуло. Причем торкнуло круто. Нет, конечно по правилам
курьерской службы (Господи, он уже настолько ощущал себя сотрудником этой ничего ему до этого организации, что даже знал все ее гласные и негласные правила) груз должен был быть доставлен любой ценой, вплоть до жизни курьера. Но еще раз глянув на Гостью, Странник понял, что положит живот свой не из-за правил, а потому что… А потому что!..
Ну, сантименты сантиментами, а задание прежде всего.
- С «ружжом» обращаться умеешь?
- В общем да, - Ответила Гостья. Однако по ее тону было понятно, что супер ганфайтером она ну ни разу не была. Тем не менее Тим все таки сунул ей в руки что-то из своего стреляющего арсенала.
- Ладно. Введи мой маркер как «Это - не цель. Никогда». Теперь ты не сможешь в меня выстрелить. Поэтому смело можно спускать оружие с предохранителя. Само оружие держишь поперек груди, стволом вправо, но стреляешь только после моего выстрела. Понятно?
Идёшь сзади в трех метрах. Я останавливаюсь – замираешь на месте. Я ложусь – падаешь «ниц на лице твое», пусть даже в самое говно. И это понятно?
- Так точно, мой командир! – Браво отрапортовал «Груз».
- Ну, тогда вперед!
И они двинулись через этот странный лес, в котором из тумана появлялись как призраки скелеты деревьев и также как призраки пропадали за их спинами.
Сперва Тиму казалось, что  этот призрачный лес малонаселен, но помятуя ту тварь, что решила попробовать его на вкус, расслабляться не стал. И правильно сделал, тем более, что Подсознание порекомендовало ему остановиться. И пред ним предстала картина.
В нескольких метрах от них на поляне появился зверь. Этакий колобок с большими выразительными глазами, небольшими лапками, похожими на кенгуровые, и плотным хвостиком как раз в размер тем лапкам. Причем не скелет, обтянутый невидимой плотью, как ранее встреченный им представитель местной фауны. Его оболочка судя по всему тоже была прозрачной. Но притом наполненной все т ой же мутножелтой жидкостью с клубящимися в ней черными частицами.
Самым впечатляющим же в его облике был хобот. Судя по всему, эта часть его тела главенствовала над всеми двигательными, тактильными и прочими функциями. Зверушка перемещалась как и кенгуру, прыжками. Но у нее функции задних лап и выполнял ее умопомрачительный хобот. Лапки же и хвост выполняли функцию шасси, как у старинных истребителей.
- Я бы назвал его «колохоб» - колобок с хоботом, - С неким умилением подумал Тим. И действительно этот колохоб имел очень миролюбивый и потешный вид.
Тем временем он выпростал свой удивительный хобот, повел им в воздухе, и не обнаружив ничего угрожающего, обратил его (хобот) на дерево-скелет. Хобот коснулся близлежащей ветви, и внимательно его ощупал.
Дерево прореагировал мгновенно.  Его ветви мгновенно вытянулись, а их концы превратились в острейшие иглы. И все это пало на милягу – колохоба. Часть игл пригвоздила его к земле, в то время как другая послужила шлангами для перекачки содержимого бедного животного. И насколько тельце колохоба становилось прозрачнее, настолько четче выделялись ткани дерева-скелета теряя прозрачность. При этом сам Странник не без грусти посмотрел, как угасают глаза, превращающегося в пустую шкурку пока еще более-менее симпатичного зверя.
Но тут картинка снова сменилась самым странным образом. Тим увидел, как иссохшаяся шкурка бедного зверька наливается жизненными соками, глаза приобретают хищный блеск. Хобот распрямляется и вытягивается. А его конец расправляется, как мантия у осьминога. Мантия эта столь же стремительно охватывает ствол дерева и начинает поглощать все его ветки, и даже сам ствол. И через очень малое время от дерева остается ишь небольшой пенек. «Милая» же зверюшка, свернулась в подобие шара и упрыгало куда-то в туман, судя по всему собираясь погрузиться в сон для здорового переваривания того самого дерева, которое чуть ли не выпило его самого.
- Что это было? – Ошеломленно задал вопрос Тим
- Ты никогда не слышал о реверсе времени? - Раздался из-за спины голос Гостьи.
- Э-э… Так краем уха… Но что это такое представляю себе очень плохо.
- Ну так вот. В этом мире время может течь куда захочет. И вот тогда, когда захочет. И на столько, насколько захочет. И тогда причины не просто спокойно будут меняться местами со следствиями.
Тим (редактор) тут же вспомнил, об одном визите. Как-то к нему в редакцию пришел мужчина средних лет и положил на стол рукопись. Называлась она затейливо «Как я убил своего папу, прежде, чем он зачал меня. Дневник путешественника во времени.» Тим тогда тяжко вздохнул и в угрюмом предвкушении следующей встречи перелистал насколько страниц. Автор явно не владел литературным слогом. Но продираясь среди этой груды мусора из слов, Тим вдруг наткнулся на абзац, из которого следовало, что у автора время течет не так как положено, а наоборот. И ужасное свое убийство автор совершил чисто в научных целях, чтобы узнать, как на это отреагирует реальность.
Реальность отреагировала. Отец отцеубийцы был вполне себе жив и даже не помышлял о собственной кончине.
Сам же Тим задумался над тем, как бы сдать путешественника во времени – отцеубийцу в соответствующее заведение. Чем черт не шутит, а жертвой его очередного эксперимента Тиму становится никак не хотелось. И тут вдруг в его голову пришла мысль: что если этот псих движется назад во времени, то у него в редакции он должен был появится еще вчера. Но этого не было. И никто из сослуживцев, ни охрана со своими камерами его не наблюдали. Вот только после всех этих телодвижений, вернувшись к себе в кабинет, рукописи принесенной странным посетителем он не обнаружил.
Для лучшего понимания. Ныне куча народа по совершенно различным причинам считает себя чем-то отмеченным. Ну, кто-то умеет лечить, глядя на цвет мочи пациента, да еще и будущее ему предсказать по тому же цвету может. Другой предсказывает это самое будущее, но для всего мира, руководствуясь составом слюны, оставшейся в сплюнутых жвачках, набранных по всем доступным предсказателю общественным туалетам. Кто-то выслеживает динозавров, кто-то – привидений. А сколько народу встречалось с пришельцами (некоторые экзальтированные дамы не только вступали с ними в интимную связь, но даже беременели, а избранные и рожали). И большинство из них считало своим святым долгом написать совершенно эпохальную книгу об их вот этом.
А куда попадали в конце концов эти манускрипты? Правильно, на стол редактору Тиму Страннику. А он даже не догадывался, что именно этот псевдоним создаст ему такую, мягко говоря, все понимающего, деликатного и просвещенного редактора, который не сразу посылает на … и не вызывает психушку, славу. А выслушивает с умным, понимающим видом, изредка в наиболее не вдумываясь в и драматических местах, кивая головой. Но «Шапка Мономаха» была тяжела, ох как тяжела. И Тим научился слушать, не слыша и читать все эти графоманские экскременты, не «внюхиваясь» в содержание, а вылавливая чисто литературные баги. После чего автору сообщалось, что все в целом интересно, но вот над литературной частью надо бы поработать. Как правило большинство клиентов, а точнее, пациентов были удалялись довольными.
Ну а тут – целый мир. Да такой, что ни одному из его шизиков и присниться не мог бы. Вот так.
Тим вел Гостью, придерживаясь общего направления на вигеландов фаллос. Почва под ногами была достаточно плотной, поэтому двигались он достаточно быстро.
Как вдруг перед совершенно непримечательным участком Гостья шепотом скомандовала: «Стоять!»
- Что такое? – Спросил Тим шепотом, разумеется остановившись.
- Земляная медуза. – Прошептала Гостья, - Ах черт! Она нас заметила!
Но теперь и Тим заметил, как участок почвы на их пути начал вспучиваться. Горб в середине всучивания раскрыл отверстие и оттуда к ним навстречу вылетела мерзкого цвета мощная струя, которая тут же густо оросила обоих и начала не торопясь их растворять.
А окружающему миру было на это глубоко плевать. Тем более, что растворяться было совершенно не больно.
- Но все-таки жаль, - Подумал Тим, - Что я так ничего и не понял…
-А как же груз, Девушка-одуванчик?.. - На грани потери сознания подумал он.
И не увидел, как Мир в очередной раз изменился.
Реальность превратилась в набор параллельных лент, и каждая представляла из себя последовательность цветных пикселей, причем ни на одной из них эта последовательность не повторялась. Ну да, очень трудно добиться повторения, когда у тебя шестнадцать с лишним миллионов цветов.
А еще эти ленты двигались, причем двигались какими-то неравномерными скачками. Поэтому и пиксели в них образовали что-то претендующее на более-менее нормальное с точки зрения человеческого разума изображение. Это мог быть какой-то пейзаж.
Тим тут же вспомнил про одного посетителя, который принес ему альбом фотографий пейзажей, очень странных: или ничего общего не имеющих с земными, или с видами давно ушедших времен – например, с фотографиями постройки египетских пирамид. Но стреляного воробья (Тима Странника) на мякине не приведёшь. Был у него друг, специалист по криминальной фотографии и выданный им вердикт естественно гласил о подделке. По крайней мере девяти из десяти фотографий. Но вот та самая, десятая в подделки никак не вписывалась. А запечатлен был на ней обычный город, каких на Руси… Вот только при взгляде на эту фотку складывалось четкое впечатление, в городе сем идет какая-то локальная война. В Интернете Тим этого города разумеется не нашел. А автору вежливо посетовал, что хоть подборка и интересная, но ему, автору совершенно необходимо снабдить иллюстрации более подробной информацией зачем и отослал его к работам Прокудина-Горского.
Тем временем ленты замедлили свое скольжение, а в наборах пикселей начала просматриваться какая-то упорядоченность. Медленнее, медленнее… И на практически остановившихся лентах начали просматриваться некоторые конструкции, правда пока достаточно схематичные, как бы собранные из тех же наборов Лего.
Представшая их глазам реальность была куда более схожа с земной, однако… Ох уж это – «однако». Вроде стояли они на обычной улице, в селитебном районе, где-то на окраине некоего города. Справа от них было то, что раньше называлось зеленой зоной. Ныне же там остались какие-то чахлые остатки деревьев, а проплешины среди остатков травы были живописно замусорены использованными пакетами, пакетами, пустыми бутылками и прочими бытовыми отходами. А за всем этим просматривалась весьма фундаментальная бетонная стена судя по всему какой-то военной части или некой другой закрытой зоны.
Слева же на другой стороне улицы тянулась цепь жилых девятиэтажек, похожих друг на друга, как близнецы братья. Но если присмотреться часть этих домов не имела нижних этажей. Причем они не обвалились и не были разбиты – ни куч кирпичей, ни прочего строительного мусора не наблюдалось Складывалось впечатление, что отсутствующие части зданий были просто кем-то съедены или стерты. Причем неизвестный едок оставлял вместо нижних этажей что-то типа ножек на которых покоились верхние этажи. Ну и понятно было, что все эти объедки домов были давно оставлены жильцами. В общем, зрелище было престранное.
Тим обернулся к Гостье, чтобы спросить ее, куда они попали. Вид у Девушки одуванчика поменялся так же, как и окружавший их мир. Перед ним стояла девица в юбке цвета хаки, гимнастерке с погонами и берет с кокардой. Гимнастерку на тонкой талии перепоясывал широкий ремень с кобурой явно непустой. Он оглядел и себя и тоже обнаружил изменения в одежде. Никаких комбинезонов и разгрузок: синие галифе, сапоги фуражка с гербом и китель. Пистолет в кобуре также присутствовал.
Эти исследования были прерваны голосом откуда-то справа. Голос явно принадлежал молодому человеку, но был строг и категоричен.
- Руки вверх! Стоять, не двигаться. Гавриил я тут каких-то двоих поймал. Сильно подозрительных. У нас таких нет. Упавшие что ли?
- Ну если Упавшие, то отбери у них оружие и потащили их к начальству. Пусть оно разбирается!
- Эй вы! Медленно одной рукой расстегнули кобуры, достали, что там есть и кинули на землю перед собой.
Тим недоуменно пожал плечами и подчинился. То же сделала и Гостья.
А из-за ближайшего куста вышли двое. Гимнастерки, сапоги, пилотки плащ-палатки В руках у каждого был автомат. Картинка, как будто вырезанная из фильма про отечественную войну.
- Еще что-то из оружия есть? – Грозно спросил солдатик по моложе.
Тим автоматически хлопнул себя по карману галифе и ощутил под рукой что-то типа бутылочки. Не гранаты, а именно бутылочки грамм эдак на триста именуемой в народе «косушкой». В этот момент прозвучал голос старшего, Гавриила:
- Синюха! Справа! Вон на втором этаже.
И Тим увидел, как на стене второго этажа дома, возле которого они находились, начало проявляться синее пятно, распластываясь по стене и приобретая очертания кляксы Роршаха. И эта клякса начала смачно подъедать стену дома. Правда, подъедала аккуратно, не оставляя за собой ни кирпичной крошки ни вообще ничего. Этот участок стены как бы просто растворялся в ней
- Огонь! – Рявкнул Гавриил и ему ответил стрекот двух автоматных стволов.
На кляксу это произвело не очень-то большое впечатление. Она подергивалась от попадания пуль (а не попасть в нее с такого расстояния было просто невозможно). Поглощение стены замедлилось, но отнюдь не прекратилось.
И тут на Тима снизошел инсайд. Он подскочил к стене, выхватил из кармана бутылочку и залепил ею в самый центр синей твари. Бутылочка разбилась, из нее полилась желтоватая жидкость, с острым специфическим запахом. Да, это была самая обычная моча, бутылочку которой для анализов Тим должен был занести в поликлинику, правда, неведомо в какой реальности. А под ее влиянием синюха начала дымиться и испаряться, пока вообще не исчезла, оставив за собой не докушанный кусок стены.
Бойцы прореагировали на случившееся с воодушевлением и восторгом, и тут же вернули Тиму и Гостье их оружие. А через минуту все четверо ехали вдоль бетонной стены с возвышающимися через каждые двести метров сторожевыми башнями. Открытый автомобиль совершенно раритетного вида, который как вспомнил Тим назывался «виллис» и поставлялся в СССР по ленд-лизу минут через пять юркнул в приоткрывшуюся створку ворот и лихо подкатил к дверям капитального двухэтажного здания, расположенного в глубине территории и обнесенного брустверами из мешков с песком. Фасад здания венчал транспарант «Независимая территория Совдепии. Товарищ, будь бдителен, и враг не пройдет!»
Да, действительно все это напоминало военную базу, причем немалого размера. По крайне мере противоположного конца этой территории с места, где они находились, видно не было. По левую руку вдоль стены тянулись стандартные длинные двухэтажные здания: бараки или казармы – они могли быть с и тем и другим. По правую же руку размещались не столь высокие, но сделанные весьма капитально строения с мощными воротами – явно ангары для техники, тем более что к каждым воротам вела бетонка.
Пройдя через узкий проход заграждения к главному зданию, где их сопровождающим раза три пришлось предъявлять какие-то бумаги бдительным товарищам, появляющимся из узких щелей в бруствере, как чертики из табакерки, они наконец вошли в само здание, на двери которого весела лаконичная табличка «Штаб». А еще чуть позже они вошли в дверь кабинета на втором этаже с табличкой «Генеральный Комиссар Независимой Совдепии».
И тут Тиму стало по-настоящему страшно. За начальническим столом восседала… Да, это была она – Дозмирева собственной персоной, возвышавшаяся над столом как Джомолунгма, положив на столешницу свои огромные груди, которые едва стягивались синим кителем с золотыми погонами в огромных звездах. Глаза ее смотрели на прибывших, как два ствола скорострельной пушки. Но что самое страшное – она узнала Тима.
- Все, …П…ец, - Подумал Тим. – Такие ничего не забывают и не прощают. Вот только интересно их сразу к стенке поставят, или сперва подержат в каких-нибудь застенках…
Но все обернулось совершенно иначе. Генеральный Комиссар с трудом достав свою плоть из-за стола подскочила (если е телодвижение можно было назвать словом «подскочила») и заключила Тима в горячие объятия с визгливым воплем:
- Тим, Тим Странник, неужели это ты? А мы уж заждались! Вот не ожидала что из Центра пришлют именно тебя – моего старого друга! Ну теперь мы им покажем! Ты же знаешь, как с этими гадами бороться. Да здравствует Независимая Совдепия!
Эй, кто-там. Военный Совет ко мне на совещание! Быстро! К нам прибыл человек из Центра! Несгибаемый Тим Странник – победитель синей нечисти!
Тим, честно говоря, ошалел. Какой Центр, какой он на фиг несгибаемый, какой на фиг эмиссар? И вообще, что тут происходит? Кто бы объяснил. Вот куда делась эта Гостья, черт бы ее подрал в самый нужный момент?
Но Гостья никуда не делась – как стояла за спиной Тима, так и стояла. И он услышал ее шепот:
- Это – другой мир, не твой исходный. И видать здесь ты сделал для нее большое «ку» (см. бессмертный фильм «Кин-дза-дза»). Так что воспринимай все как есть. И попроси «свою подругу» дать нам некоторое время передохнуть и умыться. А она пусть подготовит доклад о положении дел. На цифры она пусть не отвлекается, но общую картину представит как можно полнее.
- Дорогая Дозмирева… Ничего, что я так по старой памяти и в неформальной обстановке? ...
Генеральный Комиссар довольно хрюкнула, видно вспомнив что-то очень приятное, связанное с эмиссаром.
- Не торопитесь…
И дальше предложил ее поступить так, как посоветовала ему Гостья.
- Ох, да, да, конечно! Опарышев! Срочно размести людей из Центра в самой лучшей комнате. Чай там, или еще чего, что попросят… И извести там членов Военного Совета, что он переносится на некоторое время. Эмиссар дает им возможность тщательнее подготовится к докладам.
Подтянутый молодой человек в великолепно сидящем на нем кителе, судя по всему адъютант звонко предложил Тиму и Гостье следовать за ним.
- Товарищ Генеральный, я думаю нам с вами хватит двух часов до Совета?
- Так точно товарищ эмиссар! – бодро отрапортовала комиссарша.
Военный Совет начался ровно через два часа в помещении, которое одновременно выполняло функции актового зала, Красной комнаты и в меньшей своей части – библиотеки.
Совет составляли человек двадцать, поэтому все разместились достаточно компактно. В президиуме на красном месте восседал Тим, рядом – Товарищ Генеральный Комиссар и еще одна персона, похожая то-ли на пьвколова Дуремара то-ли на папу Карло – первый заместитель. Четвертым в президиуме присутствовал человек с лицом Колобка из знаменитого фильма «Последний богатырь» Причем лицо его выглядело так, как будто у него, как и у пресловутого Колобка тела вообще не было. Человек это представился как начальник штаба Вооруженных сил Независимой Совдепии.
Первой докладывалась естественно Товарищ Генеральный Комиссар. Она начала с того, что ситуация на территории Независимой Совдепии не просто стабильна, но и имеет положительные сдвиги. Правда в чем они заключаются сказать как-то упустила И вообще, ее доклад, достаточно рыхлый, размытый и сшитый явно «на живую нитку», что кстати понимала и сама докладчица (ох и вздрючит же она своих спичрайтеров) все-таки давал кое-какую полезную информацию.
Например, Тим узнал, что данная реальность содержит по крайней мере две локации: их стабильную Совдепию и некоторый мифический Центр. Все же прочее именовалось остальным миром, в котором вообще мало понятно что происходит. Но об этом более подробно доложит ее зам по науке. Сама же Совдепия была действительно стабильна и судя по всему застыла где-то на периоде конца сороковых начале пятидесятых годов СССР. Однако здесь каким-то образом сплелись признаки военного коммунизма, концепции «железного занавеса» и чрезвычайщины. Но может именно это и обеспечивало стабильность локации. Что же касается отношением с остальным миром, то локация Совдепии держала более-менее под контролем периметр, проходящий метрах в пятисот от ее границ. В этой зоне осуществлялось постоянное патрулирование с целью выявления своего рода беженцев извне и по мере сил борьба с проявлениями внешнего мира, самыми неприятными из которых считались синюхи, которые не очень интенсивно но систематически этот внешний мир разрушали. Впрочем, военную сторону вопроса более подробно и точно доложит ее начальник вооруженных сил товарищ Самойлов.
Вопросы есть? – Грозно спросила Товарищ Генеральный Комиссар.
Аудитория примолкла. Было видно, что если у кого и были вопросы, то их просто боялись задавать, чтобы не нарваться на гнев Начальства.
Тим вздохнул, обаятельно посмотрел на докладчицу и спросил. – А как обстоят дела по поиску других аналогичных стабильных локаций кроме Центра и установления с ними связи.
- Мы предпринимаем ответственные шаги для решения этого вопроса. Так на днях на одной из машин была установлена мощная рация. И мы послали ее в разведку на границу периметра. Разумеется, в сопровождении еще одной патрульной машины. Но, увы, разведка увенчалась безуспешно – никаких сигналов зафиксировано не было.
С этими словами комиссарша посмотрела на Тима, ожидая начальственного разноса. Но разноса не последовало.
- Ничего, ничего, товарищ Генеральный. Мы для того и прибыли сюда, чтобы помочь вам разрешить эти и другие подобные вопросы.
У Тима за спиной Девушка – одуванчик строчила что-то в блокноте, отрабатывая легенду о своем референтстве.
- Слово предоставляется начальнику штаба Вооруженных сил Независимой Совдепии товарищу Самойлову.
На трибуну тут же вкатился вышеназванный товарищ так похожий на Колобка.
Из его доклада следовало, что военная обстановка в подконтрольной Совдепии территории осуществляется по плану. Патрулирование периметра происходит по выверенным и согласованным планам. При этом за последний месяц при защите трех строений отогнано и уничтожено около пяти синюх.
- Знаем мы, как вы их уничтожаете, - Подумал Тим.
- Найдено пятеро упавших, считая двоих сегодняшних.
- Надо будет выяснить что это за упавшие, - Подумал Тим и посмотрел на своего референта. Та понимающе кивнула.
На последних словах в лице комиссарши обозначилось некоторое возмущение: как можно так неуважительно говорить о большом начальстве., пусть даже и появившимся столь неожидано.
- За этот же период времени наши потери составили: патрульных машин типа «виллис» - один, в живой силе – двое. Рядовой Писаков, шофер, спьяну упавший вместе с патрульной машиной с моста на третьем километре и сломавший себе шею и рядовой Кинов, осуществляющий патрулирование на том же виллисе и не сумевший спьяну предотвратить аварийное происшествие. По возвращении, расстрелян перед строем за -нарушение и не предотвращение.
- Однако, крутенько у них тут, - Подумал Тим. – Только вот где они спиртное находят?
Потом докладывался Дуремар, который выполнял обязанности начальника по тылу. Из его доклада Тим понял, что территория Независимой Совдепии – это не столько военная база, сколько огромный, с несколькими подземными этажами стратегический военный склад. Построили его в конце сороковых – начале пятидесятых на случай глобальной ядерной войны. И хранилось на нем все от презервативов до буксируемых артиллерийских систем, и от семенного фонда до французских коньяков (для начальства, точнее – для Большого начальства). По слова Дуремара в вверенном ему хозяйстве все было исключительно хорошо, но Тим и тут задал ему вопрос. – А не встречал ил он или его подчиненные в регулярных проверках чего-то странного и непонятного при плановых обследований и обходов.
- Никак нет! – Бодро отрапортовал Дуремар и с этими словами покинул трибуну.
Его место занял невысокий худощавый человек в очках с умными, но усталыми глазами. Профессор Герштейн Самуил Яковлевич – зав научной частью. Глаза профессора не обманули Тима – доклад оказался дельным, сжатым и вместе с тем полным конкретной информации. Тим пришел к выводу, что именно с этим человеком надо пообщаться как можно плотнее. Гостья была того же мнения и передала Тиму записку, в которой предлагала, как осуществить такое общение.
Тем временем Совет подошел к концу, и Товарищ Генеральный Комиссар с нетерпением поглядывала на Тима, ожидая от него заключительного слова.
- В общем и целом, - Начал Тим. – Мы считаем, что положение дел у вас весьма удовлетворительно, о чем и будет доложено в Центр. Что же касается некоторых шероховатостей и прочего подобного, то как я сказал ранее, мы и прибыли сюда затем, чтобы помочь вам их устранить.
Аудитория во главе с начальством, облегченно вздохнув, ответила Эмиссару Центра аплодисментами.
На сцене появился красавчик Опарышев и что-то прошептал, склонившись к уху начальницы. Та, выслушав ординарца, величественным движение руки остановила аплодисменты и предложила товарищам пройти в столовую (судя по всему для командного состава) перекусить. Все дружно потянулись на выход.
На пороге Тим прихватил начальницу за пухлую руку и тихо сказал. – Дорогая товарищ, хочу посвятить вас с наши ближайшие планы. Мы с товарищем референтом завтра собираемся отправиться в рекогносцировку вдоль периметра. С собой возьмем товарища Герштейна в качестве научного консультанта. Так что прошу подготовить транспорт.
- Есть, - Откликнулась Товарищ Генеральный Комиссар. – Двух виллисов хватит?  С шоферами. Один – для вас, другой - для охраны.
- Конечно, - Отозвался Тим. - Только второй шофер нам не нужен. Моя референт прекрасно водит этот тип транспорта.
- Как прикажете, - С едва заметным неудовольствием отозвалась начальница.
- Еще бы – подумал Тим. – Кто ж ей потом настучит…
- Опарышев! Слышал, что сказал товарищ Эмиссар из Центра. Исполнять!
Столы для банкета были сдвинуты буквой «Т» и накрыты всеми деликатесами, кои имелись в распоряжении Дуремара. Здесь присутствовали и ананасы, и икра и крабы. А кувшины с грузинскими винами перемежались бутылками с водкой, коньяком и даже виски. На столе была даже сильно буржуазно невыдержанная кока-кола в маленьких трёхсотграммовых бутылочках. Тим сразу обратил на них внимание и намекнул Гостье утащить со стола штучки три после того как они будут выпиты.
Вечером в своей комнате Тим рассказал Девушке-одуванчику о роли мочи в борьбе с синюхами и зачем ему пустые бутылочки, предложив ей до отъезда наполнить хотя бы одну из них. Гостья хихикнула, но к утру задание выполнила. Оставшиеся две бутылочки заполнил сам Тим. Кроме того, они обсудили концепцию общения с товарищем замом по науке. Что и как ему говорить и что не говорить.

Утро, (если можно назвать утром побелевшее небо, на котором тлела желтая горошина, олицетворяющая собой Солнце) разбудило их топотом ног хаотически движущихся людей и выкриков среди которых наиболее звучные напоминали команды.
Окно их комнаты выходило на задний двор, который на самом деле представлял большой плац, по которому метались люди обмениваясь какими-то криками друг с другом и подгоняемые более громкими командами.
Тим и Гостья едва успели привести себя в порядок и в их дверь деликатно постучали и знакомый голос адъютанта Опрышко попросил их выйти на трибуну для утреннего построения, прослушивание гимна и поднятия флага. Теперь стало понятно разбудившее их коловращение.
Над дверью, ведущей на плац возвышался балкон который и выполнял функции трибуны. К тому моменту, когда гости появились на этой трибуне товарищ Генеральный Комиссар была уже там. А вместо похожих на встревоженный муравейник «народных масс» имело место строгое построение – с левой стороны строй держали повзводные «коробки» военных, справа – такие же «коробки» судя по более разношерстой одежде, штатских.
Товарищ Генеральный Комиссар тепло поручкалась с гостями, затем поднесла к губам мегафон и на весь плац прозвучало:
- Дорогие товарищи! Командование Независимой Совдепии приветствует вас с наступлением новой трудовой будни и желает успеха в борьбе и труде. Да здравствует Независимая Совдепия!
И плац на едином дыхании проорал в ответ троекратное «Ура».
После «Ура» было промегафонено: «На флаг и гимн – сми-и-ирна!»
Откуда-то над трибуной зазвучала странно знакомая Тиму (по его прошлой жизни) мелодия.
- Да это же… Ну да! «Вихри враждебные веют над нами…»
Между тем по довольно высокому флагштоку вверх полезло большое полотнище. А когда оно доползло до верха и там развернулось, то на нем на красном фоне вырисовался настоящий «Веселый Роджер». Правда, присмотревшись можно было понять, что под черепом («…и как один умрем за власть…» на флаге вместо костей были изображены перекрещенные винтовка и гаечный ключ.
- Единение крестьян, воинов и рабочих, - Шепнула сзади девушка-одуванчик.
Флаг был поднят, гимн отгремел и людям, стоящим в строю, были розданы командирами подразделений дневные задания.
- Ну что? – В словах Комиссарши звучала искренняя гордость за предъявленный эмиссарам из Центра орднунг.
- Весьма! – Отозвался Тим.
- Транспорт будет подан сюда через полчаса, так что давайте перекусим на дорожку.

Маленькая экспедиция не торопясь ехала вдоль уже знакомой Тиму и Гостье улицы, где слева высились обглоданные снизу дома, а справа уныло тянулась бетонка, огораживающая Независимую Совдепию.
Передний виллисом – дозор и охрана; командовал неустрашимый капитан Метладзе. Он сидел на задней спинке сидения и сжимал в руках два флажка: красный и белый. Другой системы связи, увы, здесь не предусматривалось.
Такие же два флажка сжимал в руках Тим также взгромоздившись на спинку заднего сидения второй машины. Этот виллис уверенно, может быть даже профессионально вела Гостья, держась в зоне достаточно близкой видимости.
- Профессионалка, - С уважением и завистью подумал Тим. Сам он в свои года так и не научился нормально водить машину.
Рядом с Гостьей на переднем сидении восседал милейший товарищ Герштейн. Вот его-то Тим и собирался потихоньку расспросить, о том, где они и что здесь вообще происходит.
А дорога начала претерпевать некие изменения. Так, если смотреть вперед, то могло показаться, (да в том-то и дело что не показалось) что она поднимается вверх, как часть аттракциона «Мертвая петля на автомобиле». При этом и дома слева и бетонка справа искажались точно так же и синхронно. А вот машины, как им казалось, едут по плохой, но вполне ровной горизонтальной дороге. Изменение вектора силы притяжения не было. Вот разве впереди маячило облачко тумана. Но в отличие от тех туманов, которые Тим и Гостья видели ранее, он не производило впечатление чего-то злобного, а скорее, наоборот.
Синие кляксы появились на их пути совершенно неожиданно (как всегда). Заработали автоматы охранников, в ход пошли и гранаты с мочой. Однако эту битву люди проиграли. После того, как кляксы растворились в пространстве, их осталось всего трое: Тим, Гостья и милейший Самуил Яковлевич. Все слегка припахивали от последствий применения гранат. От передней машины не осталось и следа.
- Ну что? – Тим с видом заправского водилы постучал их виллис по колесу. – Приехали. Будем возвращаться.
И тут милейший Самуил Яковлевич выскочил из машины и сказал, что он ни при каких условиях возвращаться не будет! Можете его застрелить прямо здесь!
- Спокойнее, спокойнее, - Проворковала Девушка-одуванчик. – В чем проблема?
- Вам то что, - Заныл товарищ Герштейн. – А мне в лучшем случае – лагерь, а в худшем – расстрел!
- За что?
- Не выполнил, не уберег, не оправдал…
-Хорошо.
Тим с Гостьей отошли на пару шагов, и перекинувшись несколькими фразами пришли к выводу что и им возвращаться в Совдепию тоже резона нет. Все таки Тим Странник продолжал оставаться курьером, и, следовательно, нужно было выполнять свое основное задание – доставку Груза.
- Итак, - Жестко произнес Тим, - Мы двигаемся во-он туда.
Он указал вперед на облачко симпатичного тумана
 Я с вами, я с вами, я не подведу,- Еще раз взмолился профессор
- Да чего уж там… Садитесь поехали.
И довольно скоро они въехали в этот симпатичный туман.
- Оказывается, в этом мире есть еще что-то симпатичное, - Умиротворенно подумал Тим, - Разумеется кроме Девушки –одуванчика.
Сполохи вокруг них играли многими цветами, но не разряжали, а наоборот, как бы поддерживали хорошее настроение. А затем к цветам добавились звуки, вполне, между прочим, музыкальные. На лицах экипажа заиграли сперва робкие, а потом все более отчетливые улыбки.
И вот туман кончился, и они влетели…
Улица бушевала! Она была широка, но ее широту скрадывала высота домов по обеим ее сторонам – не менее двадцати этажей. И все эти этажи ласково подмигивали цветными огоньками своих окон. Этих огоньков было так много, что откуда-то взявшееся в этом мире по южному черное, ночное небо, в промежутке между домами почти не просматривалось!
Сама же улица была так увешана гирляндами, фонариками и другими светопроводящими штуками, что в их свете вполне можно было читать любой самый мелкий шрифт. И по этому морю света под музыку несчетного числа оркестров танцевали люди. Кто-то танцевал в одиночку, упиваясь движениями своего тела (как правило, достаточно гибкими и изящными). Кто-то прильнул друг к другу, плотно обнявшись в медленном танце, и, казалось, что разнять эти пары не сможет никто.
Но больше всего и было цепочек и хороводов там, где люди держась за руки выкидывали разные коленца, лишь бы повеселее.
Одна такая цепочка как раз проносилась близко к нашим путникам и во мгновение ока, красавица с черными кудрями ухватила за руку милейшего Самуила Яковлевича, и он исчез бы в этом карнавале бесследно, но Девушка – одуванчик успела вцепиться в его руку, а Тим после их появления на карнавале так почему-то ее руку из своей не выпускал. Так что лента танцоров увлекла их всех троих с самое чрево бала.
Тим думал только о том, как не выпустить ладошку Гостьи из своей руки, как им не растеряться, не разлететься по разным орбитам этого праздника. А вот милейшего профессора судя по всему они потеряли и уже давно. Но это, почему-то их не смутило.
А потом в какой-то момент Девушка –одуванчик дернула Тима за руку и прошептала, что им пора уходить. Ах, как для Тима это было не вовремя. У него на незанятой руке повисла симпатичная рыжая девчушка с зелёными глазами, и глаза ее обещали…
- Зачем?
- А затем, что завтра утром они все будут мертвы!
- Как? Почему? Война? Эпидемия? Что?
- Ничего особенного – такой мир! Сегодня – карнавал, а завтра – пустыня с рассыпающимися скелетами. Это и есть нестабильность
Тим оглядел праздничные толпы и не нашел что сказать.
- ?
- Так вот ты и транспортируешь меня, чтобы в конечном итоге этот мир стал стабилен. Понял? Ну если понял, то пошли.
И Девочка-одуванчик мотнула головой вдоль улицы. А там в конце возвышался такой знакомый фаллос Вигеланда.
- Еще час, - Размерено шагая по гребням барханов, сказала не оборачиваясь Девушка-Одуванчик. Тим ковылял за нею дыша, как рыба, выкинутая на берег. Под ногами время от времени похрустывали кости тех, кто еще вчера так лихо танцевал и заливисто смеялся. Но это было вчера… Проклятый нестабильный мир за несколько мгновений сжал время так, что цветущий город превратился в пустыню.
Некоторое время назад Девушка-Одуванчик вдруг остановилась, стянула с себя штанишки и, осталась в одних беленьких стрингах. Штанишки были порваны пополам Одну половину она надела себе на голову, а вторую отдала Тиму. Ну что ж штанишки худо-защищали от пекла голову и шею. В другое бы время, Тим, глядя на аккуратные крепенькие почти ничем не прикрытые ягодицы слюной бы изошёл. А сейчас вся слюна выходила потом. И вот когда Тим уже в полной мере ощутил себя рыбой горячего копчения – еще шаг и мясо начнет отделяться от костей источая замечательный аромат, мир в очередной раз перевернулся. Впрочем, путников это уже не удивило, как и то что они шли по небу вниз головой. Куда отраднее было наблюдать, что пункт их назначения находился посредине бескрайнего цветника, засаженного цветами и растениями, ухоженного и разбитого на клумбы и дорожки между ними.
Они шли по небу, любуясь этой разноцветной красотой и прошли около полукилометра, пока под ними, точнее над их головами не показалась вершина башни. Той самой башни, которая выглядела столь специфически с земли.
И тут Девушка-одуванчик взяла Тим за руку оттолкнулась от неба и они полетели к вершине башни со скоростью парашютиста. А на вершине башни их ждал вход с ведущей внутрь винтовой лестницей.
- А что дальше? – С трудом разлепляя спекшиеся губы, выдул через них Тим.
- А дальше… - Голос Девушки - одуванчика стал каким-то сухим и официальным коим и должен быть голос Груза. – Вы, курьер, свое задание выполнили. Подтверждаю.
С этими словами ее пальцы коснулись виска Тима. Подтверждение реализовалось в виде легкого разряда тока, более всего схожего с тем теплым покалыванием, которое мы ощущаем при электрофорезе.
- Могу перебросить вас на базу.
- А можно мне остаться? – Робко спросил курьер. – Ведь это инструкции по доставке не противоречит? (
- Не противоречит, - Подтвердила Девушка-одуванчик (ну все равно Тим не мог воспринять ее как груз, и даже как Груз с большой буквы). – Только сиди тихо и не лезь в дальнейшее!
- Слушаюсь и повинуюсь! – Тим отметил потепление в голосе Девушки- одуванчика (вот ведь – снова перешла на «ты») и произнес это весьма смиренно. Но тот, кто его знал по старой жизни и гроша ломанного не дал бы за эту смиренность.
Винтовая лестница привела их в просторный холл весьма спартанского вида. Украшений здесь н наблюдалось вообще, а из мебели присутствовал только прямоугольный стол и два полукресла.
Впрочем, на столе стоял запотевший кувшин и два кубка. Тим наполнил оба, с жадностью пригубил свой и наконец-то перестал ощущать себя копчёной рыбой и даже слегка расслабился. Девушка-Одуванчик к своему кубку не прикоснулась и в позе ее никакого расслабления не наблюдалось, наоборот, сплошная напряженность.
- В чем дело? – Поинтересовался Тим.
- Сиди тихо! Сейчас появится Он!
- Во как. Он! Даже с большой буквы!
Девушка-Одуванчик не успела ответить, как в торце стола возникло сияние которое материализовалось в громадного мужика в столь же громадном кресле. Сияние вокруг мужика не погасло, а превратилось скорее в пульсирующую каемку, из-за чего мужик и его кресло приобрели вид, как на фотографиях супруг Кирлиан с их биоизлучением. И в этом неярком свете вполне можно было разглядеть хозяина этой башни в деталях.
Хозяин был достаточно крупным мужчиной, одетым в просторный льняной
одетый в просторный льняной балахон до земли, подпоясанный обычной веревкой. Голову его с привлекательными и какими-то до боли знакомыми чертами лица украшала небольшая седая борода. А по плечам разливалась густая грива длинных слегка кучерявящихся седых волос, ниспадающая чуть не до пояса. Нельзя сказать, что он был молод. Скорее наоборот. Однако, лицо его не было сильно морщинами, а на коже не было старческих пятен. Но чувствовалось, что лет ему ой как немало. В сознании Тима хозяин башни вызывал такие же ассоциации, как Иисус Христос, только укрупненный, и, может быть избежавший Голгофы.
- Я, - Раздался низкий, глубокий голос, исходящий кажется отовсюду и заполняющий все пространство. – Я – Демиург, Создатель, Конструктор – любое название подходит. Но чаще всего в этой Вселенной меня называют просто Богом. По крайней мере все те, кто себя считает себя сапиенсами.
- Ну раз ты, как говоришь, Бог, то должен быть всемогущим, всевидящим и всезнающим. И, стало быть, знать, кто я.
Хозяин (или Бог) замялся, но всего на мгновение.
- Я действительно всемогущ, всевидящ и всезнающ. Но только в моей Вселенной. Вот этой. А ты… ты не отсюда. Кстати, именно поэтому я не могу тебя превратит ни в синюху, ни в колохоба.
- Это, конечно, радует. Но рассказать, что тут у вас происходит – это ты хотя бы можешь? - Кстати, именно поэтому я не могу тебя превратит ни в синюху, ни в колохоба. Кстати меня зовут Тим, Тим Странник
- Ну что ж, пожалуй,- Хозяин все таки великодушно решил просветить гостя. - Ты слышал о теории «мыльной пены»?
- Это о том, что все мироздание состоит из Вселенных, представляющих собой мыльную пену, а каждая Вселенная – отдельный пузырек этой пены?
- Да! – Хозяин был удивлен просвещенность гостя. – И когда Мироздание порождает очередной пузырек – Вселенную, в ней уже присутствует свой Демиург, сиречь – Бог. Затем происходит активация.
- Большой взрыв, - догадался Тим, сказав об том вслух.
- Хорошо сказано – Большой взрыв! – Прореагировал на это Демиург. – Одновременно активируется Демиург. И вот он и начинает устраивать свою Вселенную, такую, которая более соответствует точке зрения на то, какой его Вселенная должна быть.
Ясно, что не во всех пузырьках – Вселенных действуют одинаковые законы. Встречаются очень, знаешь ли, странные миры.
Ты слышал о теории «мыльной пены»?
- Это о том, что все мироздание состоит из Вселенных, представляющих собой мыльную пену, а каждая Вселенная – отдельный пузырек этой пены?
И в этот момент Тим понял, что Богу интересно с ним говорить.
А подумать, много ли мы просто разговариваем с Богом? Вот приходит человек в церковь. И что? Начинает просить его о том о сем. И даже когда кается, все равно просит – прости мол! И так все. Просят, просят, просят… А кому-нибудь пришло на ум спросить Бога, а как ему живется? Не устал ли он, не надоело ли ему выслушивать все эти дурацкие просьбы?
А тут просто поговорить. Ну, например, как он сумел создать мир за шесть дней? Или – заговорить из горящего куста и так далее…
Нет, я не уверен, что он бы тут же стал рассказывать, как создать Еву из адамова ребра, но абсолютно уверен, что ему было бы приятно.
Тим бросил взгляд на Девушку-одуванчик, она же – Гостья она же – груз. Та сидела так как будто была изваяна из мрамора. И только через время малое он увидел, что ее грудь поднимается.
- Живая, слава Богу, - Подумал Тим, хотя в данной ситуации эта мысль звучала слегка странно.
- Конечно живая. Просто обалдела слегка. Да, - Продолжил Бог, - И я начал строить эту свою Вселенную. Исходил я из того, что чем этот мир будет разнообразней, тем меньше шансов у него будет скатиться к…

Далее Бог употребил какой-то термин. Но Тим его понял. Речь шла о втором начале термодинамики. Суть его конструирования сводилась к тому, чтобы уменьшить энтропию во все его Вселенной.
Для этого он создал генератор нестабильности, с помощью которого во всех мирах в его Вселенной могли быть совершенно разные законы природы. И в такой Вселенной якобы никогда сможет наступить равновесие, всегда будут появляться флуктуации, а значит и энтропия такую Вселенную «сожрать» не сможет!
- Ну и что же получилось?
- Так ты сам видел, - Грустно произнес Бог.
- А вот давай я тебе одну историю расскажу. Из моей исходной жизни.
Весельчаки из редакции уже давно развлекались тем, что посылали Тиму всяких психов. Дескать, Тим и есть тот знаменитый Тим Странник, который – см. соответствующие публикации в о-о-чень солидных журналах, обязательно разберется.
И в этот раз на пороге его закутка появился мужчина лет сорока, которого Тим сразу окрестил «Стремительным» И действительно – узкий профиль топориком, да и весь мужчина двигался, как будто в профиль, ну как на египетских фресках лицо и верхняя часть туловища какого-то фараона.
В руках он держал большую коробку из-под обуви. И не утруждая себя словами приветствия, он сразу перешел к дел
- Я изобрел очень важную машину!
С этими словами Стремительный открыл свою обувную коробку и извлек из нее некую конструкцию более всего смахивающую на так любимое инквизиторами во времена оны пыточное орудие под названием «испанский сапог». Правда обувка та была не из железа, да и по размерам на сапог явно не тянула. Ну так себе «испанская сандалия», правда оснащенная какими-то цилиндрами и зубчатыми дисками.
- Это, - Гордо заявил Стремительный. – Савинтиль-скрутильный метермолет с приводом от петрольпета.
- Я, - продолжил изобретатель. – Я не прошу у вас ничего. Я просто хочу показать вам как эта машина работает. Вы увидите, и вы поймете что мое изобретение перевернет всю нашу обувную промышленность!
- Так что она делает, - Едва сумел вставит Тим.
- О! – Вскричал Стремительный. – Она чинит обувь. Прямо на ходу. И при этом разуваться не надо, потому что – на ходу!
- И?
- Я ничего не прошу, - гордо заявил изобретатель. – Я хочу, чтобы вы воочию увидели насколько эффективно она работает. То есть, чтобы вы поучаствовали в испытаниях. А уж потом, когда вы поймете что это – спасение ног нации, вот тогда…
- Но для этого, наверное, нужен полигон?
- В том то и дело, что нет! Вон у вас из туалета детский стадион виднеется. Пойдемте туда и вы все увидите сами.
- Но я как-то не готов…- Робко возразил Тим.
-.Ничего, я как великий Рихман, испытаю это устройство на себе! А вы, вы будете первым свидетелем победы разума над сарсапариллой?
-Над чем? – Недоуменно спросил Тим, но Стремительный, схватив коробку подмышку уже выбежал из кабинета. Тиму ничего не оставалось как последовать за ним.
Сидя на скамеечке у беговой дорожки Стремительный достал из коробки пару кроссовок. Затем он извлек из той же коробки канцелярский нож и сделал десятисантиметровый надрез на подошве правой кроссовки. После чего он переобулся и сверху на изувеченную кроссовку надел свой агрегат.
- Ну вот! Следите, а если есть возможность – снимайте.
С этими словами он сто-то дернул на своем метермолете и трусцой побежал по гаревой дорожке.
Заканчивал круг, он прихрамывая – подошва надорвалась еще сильнее. Но для него это не было поводом для пессимизма. Проковыливая мимо Тима он бросил:
- Ничего, просто машина еще не разогрелась.
Заканчивая следующий круг изобретатель уже не прихрамывал – он конкретно хромал. Еще бы. Машинка на ноге хрипела, ухала и выделяла жидкость совершенно неприличного цвета и еще менее приличного запаха. А подошвы на правой кроссовке уже просто не было.
Стремительный доковылял до места, где сидел Тим, и сказал:
- Я всегда считал, что все дело в петрольпете. На таком говеном петрольпете мой свинтиль-скрутильный метермолет работать правильно не может! А хороший петрольпет у нас не производят.
С этими словами он положил механизм, продолжающий течь и смердеть в коробку вместе с остатками кроссовки и не прощаясь удалился.
- А в метро его же не пустят, - Подумал Тим не без некой капли сострадания.
- Ты к чему это? – Вопросил Бог.
- Да не надо изобретать свинтиль-скрутильные метермолеты. Пусть девочка выключит этот твой гребаный генератор.
- А энтропия, а Вселенная?
- Да просто все Если есть разум у достаточного количества обитателей твоей Вселенной, то они создадут такие флуктуации, которые уравновесят любую энтропию. А ты только проследи чтобы эти разумы друг друга не уничтожили.

Мы сейчас находимся не просто на этой дурацкой (согласен) планетке. Эта планетка часть звездной системы, которая в свою очередь является частью некой Вселенной. Моей Вселенной. А эта вселенная – всего лишь пузырек в пене из других Вселенных и скреплена с другими Вселенными как эти самые пузырьки. И если она (кивок в сторону Девушки- одуванчика) отключит генератор нестабильности, то наша Вселенная – пузырек оторвется от остальной пены и пустится в автономное плавание.
- Плавание? В чем?
- А вот этого даже я не знаю, – Вздохнул Создатель. – Ученые умы говорят о некой темной материи. Но вольно им рассуждать о том, что никто не видел, не мерял и не щупал. Так что… Просто не знаю!
-Ну и отлично! – Радостно вскрикнула Гостья. – Пусть так, но это будет наш мир, наша Вселенная, и отвечать за ее судьбу будем только мы… А тебе будем возносит Осанну! Ты любишь Осанну?
- Люблю, - Создатель ковырнул пальцем обивку кресла. – Ладно, поехало!
С этими словами он начал стукать ладонью о ладонь, как мальчишки, которые на речке стучат кремешком о кремешок, чтобы вызвать поток искр. Понятно, что у Создателя это получалось крайне эффективно (даже по пальцам ни разу не попал). И вместо пучков искр из-под его ладоней вылетали огненные змейки, которые постепенно заполняли все окружающее пространство. А когда все пространство стало золотым…
- Тьфу ты, - Раздраженно подумал Тим, глядя на странную зажигалку в его руке. Она вызывала у него какую-то неприязнь, а потому, он не долго думая, шарахнул ею о стенку. И, сжимая в зубах надломанную сигарету, прорысил-таки в ближайший табачный киоск.
Какая-то девица видимо с удовольствием наблюдала за его эволюциями и не удержавшись, тихонько фыркнула от восторга. Тим обернулся, злобно глянул на девицу, понял, что она с «Девушкой-одуванчиком и близко «не лежала», тяжко вздохнул и прорысил дальше.