Безнадёгино-4. ЭкотурЫзм. Глава десятая

начало: http://proza.ru/2022/09/12/390

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

С утра до Стёпкиной хаты началось паломничество сельчан. Несмотря на строгий запрет не болтаться под ногами, всем было интересно, как подруги готовятся к встрече олигархов. Стёпка решила не портить настроение деревенским, а заодно и себе с Зинкой и, не запуская в дом (ещё натопчут), вкратце рассказала, что они за это время переделали, да каким угощением будут встречать постояльцев. Покрутились, повертелись безнадёгинцы, да и подались до своих домов, проклиная, на чем свет свою трусость перед приезжими.

Ждут подруги гостей, волнуются. С утра на ногах, не присели в заботах. Ну, кажется уж все до пылинки убрано, можно и самовар ставить, да чайком нервишки погреть. Только самовар запалили, как послышался рёв машины. Зинка аж по пояс в окно вылезла: «Не видать… Наверное, к Саломее сынок пожаловал».

Ан, нет. Не к ней. Подъехали две здоровущие машины, вроде тех, на каких сынок Саломеин с дружками своими катается. Подъехали и ну, сигналить. У наших старух прямо душа в пятки попряталась. Мигом одежонку с себя сбросили, да в сарафаны облачились. Космы под гребешок, кокошники на головы и вперед – «заре навстречу».

Фу-ты, ну-ты, какие гости пожаловали! Возле машин стояли два пузана, один коротышка, второй – размером с Зинкин буфет старинный, что стоит в её избе. Рядом их жены на каблучищах, словно ходули, с ноги на ногу переминаются, видно за дальней дорогой до ветру приспичило. Одна крашеная под «старуху», вторая – чёрная, как ворона с хищным носом-клювом и с грудью, сродни арбузам, что привозят в безнадёгинское сельпо. Обе нафуфыренные да размалеванные, словно клоуны в цирке. Детишки тут же крутятся, два подростка и белокурая девочка лет семи. Увидали они наших бабок в русских сарафанах и ну, хохотать…

- Чё ржёте-то? – строго спросила Стёпка. – Счас и вам подберём подходящую одёжу. Проходьте в дом, чего у ворот тереться.

Богатеи сразу перестали смеяться и переглянулись. Строгие тут хозяева, не забалуешь… Ну, это им, прожигателям жизни, в диковинку, ради этого прикола сюда и приехали, чтобы прочувствовать на своей элитной шкуре унижения презираемых ими народных масс. Дамочки же выдали брезгливую гримасу, и промолчали, но от Стёпки ничего не утаишь: «Чё скукожились? Невтерпёж? Так, не терпи, беги вон туды, к голубому домику. Тока уж извиняй, без комфорту, самый, что ни на есть, русский вариянт!» Дамочки возмущенно зыркнули на эту нахальную старуху в дурацком наряде, но, вспомнив заранее полученный от мужей инструктаж – «за этим и едем», от ответа вновь воздержались и, спотыкаясь, потащились на своих каблучищах, в заданном Стёпкой направлении, к спасительному голубому домику. Буквально через пару минут послышались душераздирающие крики. Мужики глаза от испуга вылупили, а довольная Стёпка, присев в реверансе, пропела с издёвкой: «Русский вариянт!»

Дамочки, поддерживая друг друга, приползли в полуобморочном состоянии и упали на руки своих благоверных. Подростки, очевидно, что это были, Ваня с Машей от души смеялись и только маленькая Лиза, прижавшись к дверке машины, стояла и равнодушно взирала на происходящее.

Дамочки бились в истерике, просили мужей срочно увезти их из этого гадюшника… По их словам, в голубом домике они видели такое…такое…что и сказать страшно.

- Ой, ой! Какое такое?! Такое же, как и у тебя! – продолжала ехидничать Стёпка. – Или своё розами пахнет?

- В общем, так, коль вы приехали сюда за екзотикой, то милости просим, у нас ентого добра навалом, а нет, так – вон порог! – и, подойдя к девочке, ласково произнесла: «Пойдём со мной, милая, неча тебе здеся стоять!»

К удивлению Зинки, да и чего греха таить, самой Степаниды, Лиза подала ей руку и послушно пошла за нею в дом.
А тут и Зинка насмелилась: «Ну, вы уж как определитеся, дайте знать, а то у нас очередь из богатеев стоит!» и вслед за Стёпкой быстро нырнула в избу.

Пока мужья уговаривали своих нервных супружниц, подросткам стало скучно, и они последовали за хозяйками в дом. Только в дверь, а Зинка кричит: «Скидавай обувку, вишь полы мытые!» Иван да Марья сняли у порога свои кроссовки и зашли в дом, где оказалось, что на кухне уже накрыт стол, вовсю кипит самовар, точно такой, какой есть в коллекции его отца – большого любителя русской старины. Вазочки с вареньем, мёдом, две большие чашки с пирогами… Дети сглотнули слюну.

- Сидайте, ближе к самовару. Чай проголодались? – Стёпка подала подросткам чашки. – Пейте с мёдом, вареньем. Вот пирожки с картошкой-ливером, здеся – со щавелем.

- Ну, а ты чаво стесняисси? – обратилась Зинка к Лизе. – Какой пирожок хочешь? Накося, сладенький возьми! – и подала ей со щавелем. – Да ты не боись, мы добрые баушки.

В проеме показался коротышка.
- Скидавай обувку, вишь, полы мытые! – радостно прокричали подростки топтавшемуся у входа коротышке, а Зинка одобрительно кивнула головой.

Коротышка разулся, а за ним и все гости, включая раздраженных дамочек. Стёпка встала из-за стола и пригласила войти в дом. Человек-шкаф тут же стукнулся лбом о дверной косяк: «О, ё-ё…!»

- Ох, забыла предупредить… - покачала головой Степанида, - домик у нас низенький, но гордый и требует уважения, шоб при входе ему поклоны били, а иначе по лбу вдарит, - хихикнула Стёпанида.

- Ну, рассаживайтесь, куды глаз манит! – пригласила она.

Дамочки презрительно оглядели содержимое стола и лавки вдоль него, но сели, прижавшись к своим мужьям.

- Ну, давайте ознакомимся. Я – Степанида Степановна, а енто, - она махнула в сторону Зинки, - Зинаида Петровна. Для детей – баба Стёпа и баба Зина.

Дети засмеялись. Стёпка их поддержала: «Да уж, имечко у меня, хучь куды! И не разберёшь сразу, то ли дедка, то ли бабка!»

Коротышка назвался Иваном Ивановичем и представил свою жену Татьяну – высокую платиновую блондинку с нарисованными бровями, надутыми кроваво-красными губами в пол-лица, и страшными, в цвет губ, когтями на холёных руках.
- Монстра, - прозвала её про себя Стёпка.

- А это наша дочь – Елизавета! – продолжал знакомить коротышка, указав на Лизу.

- Не наша – твоя! – фыркнула Татьяна, продемонстрировав своё негативное отношение к девочке.

- Монстра! Монстра и есть! – утвердилась в своём мнении Степанида, и повернулась к девочке: «Кушай, радость, кушай! Вареньице бери…вкууусное!» - и подвинула ближе вазочку.

- Ну, а я – Эдуард Борисович, - прогрохотал человек-шкаф. – Жена моя – Эмилия Фёдоровна, дети – Иван с Марьей, двенадцать лет.

- Близнята, чё ли? – удивилась Зинка.

- Двойняшки мы! – хором сказали Иван да Марья.

- Я старше на семнадцать минут, - заявила Марья.

- А-а-а-а… - протянула Стёпка. – Ну, енто сразу видно!

Довольная Марья показала Ивану язык, за что он пнул её под столом ногой. В ответ Марья ущипнула его за руку. Назревала драка. Вместо того, чтобы отругать своих чад, родители с умилением глядели на них.

- Ну и ну! – только и подумала Зинка.

Тут Стёпка хлопнула ладонью по столу: «Цыц, у мине! У нас тута отродясь драк не бывало и не будет! Дома хочь все передеритесь, а при мне – шоб мир был да любовь!»

Двойняшки припухли. С ними ещё никто так строго не разговаривал, а тем более не повышал голос. Эмилия привстала, видно хотела устроить скандал, но муж одернул её и она села на место, раздувая тонкие ноздри и демонстративно задышала, высоко вздымая своей арбузной грудью.
- Припадошная, чё ли? – опасливо подумала Зинка.

Дверь распахнулась, и в дом ворвался радостный Глава, с размаху, ударившись всё о тот же косяк. За столом засмеялись. Морщась от боли и глупо улыбаясь, Глава, заискивающе заглядывая в глаза приезжим, принялся распинаться о гостеприимстве местных жителей, о здешних красотах и благотворном влиянии свежего воздуха и натуральных продуктов на организм человека, истощенного катаклизмами городской среды в виде выхлопных газов и ядохимикатов, выбрасываемых в атмосферу производственными предприятиями. Он, кажется, мог говорить бесконечно, но гости, нарочито стали зевать и Глава, заметив явное безразличие к своему красноречию, замолк, с растерянной улыбкой на лице. Раболепски раскланиваясь, он ретировался, напоследок пригласив к себе в гости на кое-чего погорячее чая и испарился.


продолжение: http://proza.ru/2022/09/14/1194