Герои легендарной суперсерии-72
Как известно, по результатам первой серии 1972 года между сборной СССР и командой канадских профи из НХЛ, лучшую результативность показал неудержимый Фил Эспозито. На его счету в 8-ми встречах оказалось 7 заброшенных шайб и 6 голевых передач (итого -13 очков). И это стал самый высокий показатель среди всех спортсменов - участников тех событий.
По поводу Ф.Эспозито стоит отметить, что тогда он, несмотря на возраст, все еще был на пике своей карьеры и показанные им незаурядные бомбардирские качества были вполне ожидаемы как со стороны разного рода околохоккейных специалистов, так и болельщиков. Хотя, его молодые годы осталось уже позади.
В свою очередь, наш Александр Якушев находился в самом расцвете сил, что и отразилось на его показателях. Советский "спартаковец" занял вторую строку среди всех бомбардиров рассматриваемых матчей, набрав в 8-ми играх 11 очков (7+4). Ну а на третьем месте оказался герой заключительной игры - Пол Хендерсон, отставший от А.Якушева на один голевой пас. У канадца было (7+3).
Далее, шел участник 8-ми встреч - Владимир Шадрин, с количеством набранных им очков равным 8 -ми (3+5).
По Валерию Харламову, забросившему 3 шайбы и сделавшему 4 голевых паса, в некоторых источниках встречаются разногласия. В частности, у ряда авторов его показатель представлен как (3+5). Но всё-таки, согласно официальным данным, великий хоккеист Валерий Борисович набрал именно 7 очков (3+4) в 7 играх Суперсерии.
Следующим по списку идет его многолетний товарищ по клубу и сборной - выдающийся Владимир Петров, который выдал на льду точно такие же результаты, но проведя на один матч больше, чем В.Харламов. Итого, у советского центрального форварда: 3 шайбы, 4 голевые передачи и 7 набранных очков.
Один из наших самых одиозных заокеанских соперников - Бобби Кларк, сумел на тех состязаниях 2 раза точно поразить цель и 4 раза вывести на ударную позицию своих партнеров по команде, что завершилось взятием советских ворот. Таким образом, в активе филадельфийца было: 6 очков (2+4).
Далее, среди советских защитников особо хотелось бы выделить Юрия Ляпкина, который по "системе+пас" стал недосягаем для других коллег по амплуа из числа представителей обороны. Его достижение тогда равнялось 6-и очкам (1+5). При этом, Юрий Евгеньевич принял участие только в 6-ти матчах.
Кроме того, что называется "нога в ногу" шли два других выдающихся нападающих прошлого: наш Борис Михайлов и канадец Иван Курнуайе. Оба форварда провели 8 встреч и за это время забросили по 3 шайбы, сделав по 2 голевые передачи каждый.
В то же время, среди заокеанских "оборонцев" нельзя не отметить Брэда Парка, набравшего 5 очков (1+4). Столько же очков было и в активе нашего универсального форварда Александра Мальцева (0+5). Несмотря на то, что забитыми голами "динамовец" тогда не отметился, но он сумел выступить именно как прекрасный распасовщик, сделав 5 очень нужных результативных передач.
А теперь обратимся непосредственно к снайперам осенней серии 1972 года. Здесь, с большим отрывом, впереди находятся три игрока, которые по 7 раз поразили ворота соперников. Это Фил Эспозито, Александр Якушев и Пол Хендерсон.
По 3 шайбы у было на счету Владимира Шадрина, Владимира Петрова, Валерия Харламова, Бориса Михайлова и Ивана Курнуайе.
Что же касается вратарей, то советский голкипер Владислав Третьяк был тогда явно из числа тех, кого называют незаменимым. Не думаю, что кто-то из его дублеров мог на тот момент составить полноценную конкуренцию молодому "армейцу". И в целом, к нашему стражу ворот нет никаких претензий. А ошибки бывают у всех.
В свою очередь, у канадцев, Тони Эспозито смотрелся надежней и уверенней, нежели Кен Драйден. И виной тому мог стать самый первый матч в монреальском "Форуме". Но далеко не факт, что Тони сыграл бы лучше, нежели Кен, если бы вышел в той знаменитой первой игре серии в Монреале. Но это уже совсем другая история.
И в завершении этой заметки хочу предоставить слово трем участниками той самой суперсерии-72 – Александру Якушеву, Юрию Ляпкину и Вячеславу Анисину, которые они высказали в интервью газете «Московский комсомолец».
***
Величайшему хоккейному событию ХХ века исполнилось полвека. Ровно 50 лет назад стартовала Суперсерия сборных СССР и Канады. Восемь матчей: четыре — в самых хоккейных «кленовых» городах Монреале, Торонто, Виннипеге и Ванкувере, четыре — в Москве. Каждый, кто выходил тогда на лед в составе «Красной машины», стал по-настоящему великим. Великолепные Александр Якушев, Юрий Ляпкин и Вячеслав Анисин собрались в пресс-центре «МК» и поделились своими воспоминаниями с первым заместителем главного редактора Петром Спектором.
Первая Суперсерия сборных СССР и Канады началась 2 сентября 1972 года и закончилась 28-го. Именно после той серии, состоявшей из восьми матчей, мир узнал, что в хоккей хорошо умеют играть и в Европе. Советские хоккеисты под руководством Всеволода Боброва отправились в Канаду, чтобы показать, как играть против профессионалов. В гостях «МК» побывали герои этого величайшего хоккейного события — лучший бомбардир той серии Александр Якушев, Юрий Ляпкин и Вячеслав Анисин. Эти люди вписали золотыми буквами свои имена в историю советского хоккея.
— Той серии предшествовало много политических разговоров. Были переговоры Леонида Брежнева с премьер-министром Канады Пьером Трюдо, визит Косыгина на матч НХЛ, вопрос решался в том числе и на Политбюро. Председателю Спорткомитета Сергею Павлову сказали: если проиграете все восемь матчей, партбилет положите на стол. Вы чувствовали, что эти вопросы решались на таком высоком государственном уровне?
Якушев: — О том, что предстоит такая серия, нам стало известно где-то в апреле. Но какого-то особенного возбуждения лично у меня не было. Мы все спокойно готовились к сезону, к чемпионату СССР.
— Юрий Евгеньевич, когда Николай Эпштейн увидел вас на футбольном поле в Балашихе и пригласил играть в хоккей за воскресенский «Химик», вы могли себе представить, что будете участвовать в таком турнире и станете капитаном хоккейного «Спартака»? Какое будущее вам в тот момент виделось?
Ляпкин: — В то время мне вообще мало что виделось — слишком молодой был. Для Эпштейна важно было, соображаешь ты в игре что-то или нет. Если есть игровое мышление, то, как говорится, были бы кости — мясо нарастет. Помню, пришел домой, сказал маме, что должен рассчитаться на заводе и ехать в Воскресенск играть в хоккей. Она очень удивилась и спросила: неужели мне еще будут деньги платить за это? Для нас, мальчишек, это в первую очередь была просто игра. Я лично не думал о том, что вырасту до игрока сборной СССР. Вячеслав Фетисов как-то сказал, что нельзя стать чемпионом мира, не став сначала чемпионом двора. Именно так мы и начинали.
— История о канадском журналисте, который пообещал съесть свой репортаж в газете, если сборная СССР выиграет хотя бы один матч, довольно известная. Вы это видели, как он пытался сдержать свое слово?
Анисин: — Я с ним и поспорил. Он ко мне подошел в самолете и спросил, сможем ли мы выиграть хотя бы одну игру. Я подумал: мы тренируемся, нагрузки приличные, кости такие же... Решил, что одну игру мы сто процентов выиграем. А он мне: если вы выиграете хоть одну, я свою газету съем. Давай, мол, поспорим. Ну давай!
В Торонто уже после первой игры прилетаем. Камеры, свет... И этот сидит! С кастрюлями такими алюминиевыми, как раньше в пионерских лагерях были. Я к нему подошел: ну что? Он кастрюлю открыл, а там щи. Он туда чуть-чуть газетку покрошил. Я говорю: не, так не пойдет. Толстенную газету всю порвал и в щи ему накидал. Он потом лет через пять ко мне приезжал домой, я с ним через переводчика общался. Щи у меня доедал. Но он молодец, слово свое сдержал.
Якушев: — Ел он добросовестно, сметанки туда добавил…
— Александр Сергеевич, ощущения, когда Эспозито забил на 30-й секунде, какие были? Только все вроде начинается, а шайба уже в воротах.
Якушев: — Ощущения начались уже в момент объявления составов. Понятно, что нас никто не знал, звучали жиденькие аплодисменты. А когда канадцев начали объявлять, то после каждой фамилии зал вставал! Рев, крик… Мы такого никогда не видели. Уже тогда подумалось, что будет тяжело. И тут раз — забивают первый гол, потом на седьмой минуте — второй. Закралась мысль: куда попали?!
— Что в этот момент на скамейке происходило?
Ляпкин: — Все спокойно было, никакой паники.
Анисин: — Мы с Вячеславом Ивановичем Старшиновым переговаривались. Стоял такой гам, что просто сказать было невозможно, надо было в ухо говорить. Но после двух забитых шайб смотрю, что лучше в пас играть стали. Старшинов тоже говорит: погоди, еще не вечер. Канадцы начали проваливаться, их начали обрезать, и когда Женька Зимин забил, царство ему небесное, мы начали фигу на трибуны показывать: мол, вот вам!
Якушев: — Так после второго забитого канадцами гола заиграл же еще похоронный марш, и это тоже мощное впечатление произвело. Важно было забить…
Анисин: — Да, и когда забили один, потом второй, уже канадцы начали недоумевать. Что происходит? Шайба ходит, все двигаются, кто и куда бежит, непонятно. Ну а после двух шайб Валерки Харламова стадион замолчал. Мы со Старшиновым уже могли спокойно переговариваться. В итоге 7:3. После чего нам Трюдо пшеницу подписал.
— Пшеницу?
— После игры в раздевалку зашли, радовались, конечно, но не прыгали до потолка. А дипломаты скачут от радости! Что происходит, спрашиваем? А они мне: вы даже не представляете, что вы сделали! Трюдо завтра подпишет контракт на продажу пшеницы по хорошей цене… Мы, мол, два года пытались, а вы за два часа справились.
— На второй матч вы как выходили? С пониманием, что хищников приручили немножко?
Якушев: — Нельзя сказать, что мы звездную болезнь поймали, но были внутренне опустошены. Когда прилетели в Торонто, уже не были так настроены бороться. Играли хорошо, но чего-то не хватало в последний момент. Где-то кто-то не добежал, кто-то не открылся, кто-то не бросил… Да и канадцы посмотрели на нас по-другому. Поняли, что играть в хоккей могут не только у них. То, что они выиграли второй матч, было справедливо.
— Юрий Евгеньевич, тяжело было играть против канадских нападающих? Эспозито, Курнуайе...
Ляпкин: — Конечно, тяжело. Они по габаритам — машины. Если раскорячится на пятаке — его не сдвинешь.
— Канадские болельщики с какого момента поменяли свое отношение к вам и начали поддерживать?
Якушев: — Уже в ходе первой игры, когда Харламов забросил две великолепные шайбы, стали аплодировать. Увидели красивый комбинационный хоккей.
— В Канаде у вас было две победы, одна ничья, одно поражение. У СССР было пять очков, у канадцев — три. Никто такого результата не ожидал, но в Москве вы проиграли три игры из четырех. Что сказалось? Длительный перерыв перед московской частью?
Якушев: — Мы закончили в Ванкувере восьмого числа, а только 11-го у нас был вылет из Монреаля. Потому что только один раз в неделю был рейс. Два с половиной дня у нас были приемы. Хорошие приемы, хлеб-соль. По-русски всё. Вот с таким настроением мы прилетели в Москву.
Ляпкин: — Прилетели — сначала акклиматизация, потом нас быстро собрали в Новогорске для подготовки. Но сказалось все в совокупности. И акклиматизация, и что первую игру в Москве выиграли и расслабились.
— Трибуны во время московских матчей — это отдельная история, потому что в столицу прилетели более трех тысяч канадских болельщиков, а наших обычных болельщиков не пустили. Играли словно на чужом льду?
Анисин: — Билеты официально стоили на этот матч 10 рублей, даже мы их покупали за свои деньги. А на черном рынке вообще 300 рублей просили. На трибунах сплошные белые рубашки и галстуки — это представители парткомитетов прилетели со всех союзных республик. Простым болельщикам билеты просто не достались. Мне еще Харламов говорил: мы что, в Канаде играем?..
— Отсутствие поддержки трибун тоже сказалось? Ведь были у вас преданные болельщики, вас на улице узнавали, в очередях за автографами стояли... Стало ли это некой болевой точкой?
Якушев: — Роль сыграло, но это не основная причина. Все-таки после того, как пятый матч в Москве выиграли, все немного расслабились. Нам нужно было победить еще только в одном матче, и все были уверены: уж одну-то игру точно выиграем.
Анисин: — Ну и вообще — это же сборная Канады! Они выводы какие-то сделали. Они уже и в атаку не летели, уже осторожнее стали в обороне играть.
— Если говорить о финале. Шайба Хендерсона — что произошло на последних секундах последнего матча?
Ляпкин: — Мы сами напоролись, потеряли шайбу, сорвалась она с крюка. Шайба залетела под Третьяка и потерялась, а спустя доли секунды она из-под него выползает, и прямо к Хендерсону. Тот метелкой махнул куда попало, но попало в ворота.
— Знаете, попал Хендерсон или не попал бы, миллионы людей до сих пор живут этим ощущением, что полвека назад они увидели на льду настоящих гладиаторов. Спасибо вам за это большое!
Свидетельство о публикации №222091800410
Виктор Кутуркин 08.12.2022 13:15 Заявить о нарушении