Блок. Как растет тревога к ночи!.. Прочтение

«Как растет тревога к ночи!..»




 
                Как растет тревога к ночи!
                Тихо, холодно, темно.
                Совесть мучит, жизнь хлопочет.
                На луну взглянуть нет мочи
                Сквозь морозное окно.
 
                Что-то в мире происходит.
                Утром страшно мне раскрыть
                Лист газетный. Кто-то хочет
                Появиться, кто-то бродит.
                Иль — раздумал, может быть?
 
                Гость бессонный, пол скрипучий?
                Ах, не всё ли мне равно!
                Вновь сдружусь с кабацкой скрипкой,
                Монотонной и певучей!
                Вновь я буду пить вино!
 
                Всё равно не хватит силы
                Дотащиться до конца
                С трезвой, лживою улыбкой,
                За которой – страх могилы,
                Беспокойство мертвеца.
                30 декабря 1913







     Первая строка поразила меня в юности. Вот такая же необъяснимая тревога часто поднималась к вечеру и у меня. Хотя у меня в семнадцать лет в середине прошлого века не было никакого «страха могилы» и не мучила ещё совесть. Это был ужас бесполезно, бездарно прожитого дня.
     Очень чётко подобное выразил Андрей Вознесенский:

     «Я не знаю, как остальные,
     но я чувствую жесточайшую
     не по прошлому ностальгию —
     ностальгию по настоящему…»

     В следующем стихотворении – «Ну, что же? Устало заломлены слабые руки» – Блок расшифрует термин «тревога»:  «Тревогу свою не смирю я… // То ревность по дому…] –
     «
     "Ревность по дому" –  цитата из  Евангелия (Ин. 11. 17). Она восходит к одному из псалмов библейского царя Давида: "Чужим стал я для братьев моих и посторонним для сынов матери моей. Ибо ревность по доме Твоем снедает меня и злословия злословящих Тебя падают на меня" (Пс. LIVIII. 10). В таком контексте выражение объединяет несколько значений: «И мотив плача по утерянной мечте, и мотив потери душевной связи и мучительного разрыва с близкими, и, главное, тут ( ... ) возникает осознание дома как символа веры.
     »
     ( Из Примечаний к тому стихотворению в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока.)

     «…Будто послушник хочет к господу,
     ну а доступ лишь к настоятелю…»
 
     И у героя стихотворения ужас о том же самом – о пустом, бесполезном настоящем, хотя он, взрослый, пытается его заглушить или трезвыми  размышлениями про газетные новости, или пьяным умилением над кабацкой скрипкой.
     У него была возможность и были силы предотвратить появление «кого-то», и даже сейчас –  30 декабря 1913 года – они ещё оставались! Но «Ах, не всё ли мне равно!». Максимум на что он ещё способен, это опять потолковать с тем, «под чьими тяжеленными шагами // Стонали тёмной лестницы ступени» (А. Ахматова), с тем который притащил с собою пуделя, с тем который приручил и ворона настолько, что злобная птица больше не кричит свое «Nevermore!» (см. недавнее стихотворение «Осенний вечер был. Под звук дождя стеклянный…»)
     Тяжек путь предателя.

     А.А. Блок. «Полное собрании сочинений и писем в двадцати томах. ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ»:
    
     «
     16-17                Все равно не хватит сил
                Искупить

    После 20                [Усыпить бы сердце это,
                Несумевшее спасти
                Эту проданную душу
                поэта]
»

     Из Примечаний к данному стихотворению в  «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах»  А.А. Блока:
     «
     – «Как растет тревога к ночи!» – О состояниях ночной тревоги Блок часто пишет зимой 1913-14 гг.; ср. записи от 1 февраля 1914 г.: "Тревога к ночи"; от 9 февраля: "Ночная тревога – до восторга – после кинематографа" (ЗК. С. 205, 206).

     – «Совесть .мучит, жизнь хлопочет.» – Ср. запись в дневнике от 23 декабря 1913 г. (накануне, 22 декабря, были сделаны первые наброски стихотворения): "Совесть как мучит! Господи, дай силы, помоги мне". Ср. также в романе А. Стриндберга: "Угрызения совести, с одной стороны, страх, с другой. И оба жернова начинают растирать меня в порошок" (Стриндберг А. Ад. С. 187)
     Исследователями не раз отмечалось, что некоторые мотивы и образы стихотворения навеяны романом А. Стриндберга "Ад". Как и герою романа, "поэту зачастую мерещились демонические тени, преследующие его и угрожающие ему ночными страхами,  древними· ужасами" (Соловьев Б. Поэт и его подвиг. М., 1973. С. 414). Ср. у Стриндберга: "Мне часто кажется, что позади моего стула кто-то стоит"; "Попробуйте вернуться в свою комнату, вы там найдете кого-то. Он невидим, но вы чувствуете его присутствие" (Стриндберг А. Т. 2. Ад. С. 201, 242).
     »