Алик Осетров

Памяти Александра Евгеньевича ОСЕТРОВА
(IV.1934 -- IX.2022)

Я познакомился с Аликом Осетровым в сентябре 1953 г. в Хибинах, куда приехал один, просто так, после того, как побывал на открытии нового здания МГУ на Воробьёвых горах. Алик Осетров – один из пяти ребят, которые «о любви поют / Чуть охрипшими голосами» (знаменитая песня на слова Николая Карпова, из той же пятёрки). Наши совместные маршруты вдвоём начались в Хибинах и продолжились в Подмосковье. В 1960-х годах мы оказались в большой компании походных туристов, преимущественно негеографов, а среди них я выделился как лидер маленькой группы для однодневных походов-прогулок без ночёвки. (Эта группа и ныне существует, уже без меня, под водительством Володи Каганского). У нас Алик Осетров был главным и единственным натуралистом. Мои сведения о природе скудны, ботаники и почвоведения я не усвоил. Алик же разбирался в землеустройстве и сельском хозяйстве. Он был сначала североведом и исследовал пойму Оби, но мне известен как уникальный знаток природы и территории Подмосковья. Сейчас я не могу сказать точно, чему я научился у Алика Осетрова, потому что все эти знания давно впитались, переварились и, увы, забылись, но можно не сомневаться, что в моих околонаучно-публицистических опусах дух и материал Алика Осетрова присутствуют. Приведу один яркий пример.
        А.Е. Осетров познакомил меня с Северским опольем – бывшей житницей средневековой Москвы. Впоследствии эту роль играло Центральное Черноземье, а в советское время – даже Северный Казахстан. Полесье и Ополье – две неравные, но непременные половины нашей страны! Я начертил удивительный картоид, отражавший три исторические эпохи – Московское княжество, Российскую империю и СССР. У меня появился термин – картоид с множественной интерпретацией. Восточную часть Северского ополья я предлагал как меньшее зло для вынужденного роста Москвы преимущественно в одну сторону.
        Александр Осетров запомнился мне как суровый критик, гаситель скороспелых обобщений, сам несколько пострадавший от отсутствия самоуверенности. По жизни он – душевно здоровый скептик, не одержимый иллюзиями и надеждами, поэтому его суждения весомы и дорогого стоят. Тем более мне приятно, что мою «теоретическую географию» Осетров понимал и ценил высоко.
        Алик Осетров, как и я, всю жизнь что-то писал и чертил. Надо сохранить его обширный архив.

        Для "Проза.ру" 5 октября 2022 г.