Вредные советы

Вредные советы для желающих проникнуть в Эрмитаж без очереди

Количество людей, стремящихся попасть в самый большой музей мира, соответствует количеству его экспонатов, а пропускная возможность кассы, к сожалению, не больше, чем в районной булочной. Поэтому и очереди за духовным хлебом – как в незабвенные 90-е годы за хлебом насущным.
Приехав из Израиля в 2012 году навестить любимые места, я перво-наперво помчалась в родной музей. И обомлела!
Через весь уютный дворик от полицейского до закрытия музея извивалась шевелящаяся змея толщиной в одну компанию (народ ходит семьями и группами, одиночным посетителям этот Эверест искусства не взять), честно отстаивая три-четыре часа в мерзопакостную ленинградскую погоду. (Любая питерская погода – гадкая. Особенно, после солнечного Израиля.)
Честно потоптавшись минут двадцать в очереди и не сдвинувшись с места, я задумалась. Сколько можно стоять?! Может, организовать штурм Зимнего?
Увы! В 1917 году попасть внутрь было проще – дворец защищали всего лишь баррикады с юнкерами и пулеметами. Современные власти учли сей неудачный опыт и из многих входов в колоссальный музейный комплекс оставили открытым только один, превратив его в бутылочное горлышко. Фермопилы с тремя заслонами! Входная дверь, охраняемая нарядами полицейских. Сразу за ней узкий проход преграждает касса – высокая железобетонная крепость с шестью пуленепробиваемыми бойницами. Дальше у электронных турникетов насмерть стоит взвод старушек-билетерш. Даже антинародное правительство Керенского не додумалось так сделать, оттого и пало! No pasaran! Триста спартанцев отдыхают.
Во дворике красовалась доска с планом музейных зданий. Я подошла к ней. Может, есть и другие входы-выходы? Зданий-то пять, и каждое – со своими лестницами и вестибюлями! Почему бы заботливой администрации не организовать дополнительные кассы?.. Нет, таковых я не обнаружила. Итак, что же делать кротким и хилым любителям искусства?
Как известно, «умный в гору не пойдет, умный гору обойдет»! Надо брать Эрмитаж подобно персам при Фермопилах. В обход. После часовой пытки очередью законопослушный иностранец во мне умер, а воскресла отчаянная ленинградка, которой непременно нужно попасть на выставку /театр/премьеру, а «лишнего билетика» нет.
Стоя в терпеливой очереди туристов, я вспоминала свой собственный опыт проникновения на вожделенную территорию. Возможно, что читатели могут похвастаться более острыми приключениями, буду рада узнать их. Пока что делюсь своими скромными.
Инструкция.
Методы проникновения меняются в зависимости от возраста нахала, простите, любителя искусства:
• Будучи младшим школьником, я открыто падала на грудь милиционера с отчаянным плачем и громкими криками: «Ой, моя мама уже прошла! Я отстала! Ой, где же мама? Дяденька/Тетенька, пустите меня к маме!» Чистые детские слезы работают безотказно даже со свирепыми контролершами. В конечном счете все они – бабушки.
• Подросткам можно посоветовать отставание от школьной экскурсии. Рекомендуется невзначай радостно обронить на контроле: «Я тут от класса отстала... – и с надеждой в голосе спросить: - Вы ведь меня не пустите, правда?» Проход обеспечен.
• Взрослым сложнее. Надо действовать по обстоятельствам.
Когда я была студенткой, очередь тянулась вдоль Невской анфилады Зимнего дворца. В неприступном фасаде имелась незаметная брешь - три крохотные ступеньки спускались в подвал, через них был выход из нижнего гардероба. Выходное отверстие из музея является и входным, в отличие от раневого! Этим открытием я и пользовалась, причем неоднократно, но, к сожалению, не только я одна. Видимо, умных было настолько много, что трюк раскрыли. Внутри, со стороны гардероба затаился коварный милиционер. При лобовом столкновении в дверях приходилось наивно проситься в гардеробный туалет, а потом с ловкостью ниндзя сливаться с толпой у вешалок.
Через некоторое время у бывшей студентки появилась маленькая дочка – отличная открывалка любых закрытых дверей, потому что ребенку срочно требовалось «пи-пи». Добросердечные церберы не могли отказать очаровательной малышке. Совершив необходимое деяние, мы с дочкой отправлялись гулять по красивейшим залам. Низкий поклон администрации Эрмитажа за приобщение к прекрасному детей с самого юного возраста!
Потом бдительные власти закрыли в гардеробе туалет. Это был удар ниже пояса! Но проворонили будку театральной кассы. Подхватив дочку на руки, я ангельски просилась только купить билетик в театр.
То было легендарное время, когда очередей в музейную кассу не было, требовалось только изловчиться и проникнуть внутрь самого здания. Входные билеты – 50 копеек, для школьников и студентов вход бесплатный. Сколько хочешь гуляй по сказочным залам, наслаждайся искусством...
Достославные времена дано канули в Лету... В одну реку нельзя войти дважды. В музей, видимо, тоже.
В начале ХХ1 века мудрая мэрия Санкт-Петербурга совершенно справедливо постановила, что очереди портят чеканный облик стольного града, поэтому их надо уничтожить! Сказано – сделано! Администрация искоренила позорное явление! Теперь фасады дворца радуют глаз гармонией и стройностью колонн, не омрачая градоначальников видом хмурых, голодных, уставших от длительного стояния людей. Толпы жаждущих искусства попросту загнали во внутренний садик за кружевные ворота: с глаз долой – из сердца вон! Вход организовали через внутреннее крыльцо, в котором есть две разные двери – «вход» и «выход».
За обессиленными любителями прекрасного наблюдают только чайки, прилетевшие с соседней Невы – вдруг отломится кусок бутерброда у потерявшего бдительность туриста? Люди стоят молча – экономят силы. Над внутренним садиком раздаются лишь призывные крики чаек. Они правы – в музей беспрепятственно можно попасть, только спикировав с неба. Наверное, дополнительный вход – это «Вход для ангелов».
Итак, безнадежно потоптавшись в очереди и вспомнив свой боевой опыт, от двери с табличкой «Вход», я направилась к табличке «Выход», где никого, естественно, не было. Кроме стража порядка – античной красоты девушки, затянутой в полицейскую форму.
Точеная грудь закрыла дверную амбразуру, и ангельский голосок спросил – внимание, цитирую:
-  А какого рожна вы прете не в ту дверь, женщина? – Я онемела от несоответствия увиденного и услышанного. Потом пришла в себя:
- Так мне же не в музей! Я в билетную кассу!
- Всем в кассу! Стойте в очереди! – уставное рычание перекрывает серебряные колокольчики голоса.
- Не в эрмитажную кассу! В театральную! Которая в нижнем гардеробе!
- Нет там никакой кассы! – огрызнулась полицейская нимфа. – Не морочьте голову, женщина!
- Как это нет?! – искренне возмутилась я. – Всю жизнь была, а теперь нет?! Не может быть!
- Да нет никакой кассы... – Девушка нахмурила мраморный лобик, вспоминая, что там вообще - за охраняемой дверью? Дверь она знала. Что дальше – не проинструктировали.
- Есть, разумеется! В подвальном гардеробе. Слева от лестницы. – безапелляционный тон и мелкие подробности убеждают безотказно. - Рядом со входом в нижний туалет.
Затянутая портупеей античная грудь с сомнением подвинулась, пропуская меня внутрь... Позже я узнала, что театральную кассу уже лет пять как закрыли. Жаль. Единственное место, где можно было купить билеты «на сегодня».
Счастливо проникнув в вестибюль, я устремилась к музейным кассам, рассчитывая привычно втереться без очереди, но не тут-то было! За трехчасовое стояние измученные соседи выучили друг друга наизусть. Чужих не пускали, с гиканьем гнали прочь, ату его, нахала! Сами кассы из гостеприимно распахнутых окошек превратились в высокие неприступные бастионы с узкими щелями для подсовывания «средств оплаты». Поболтать или посоветоваться с милой кассиршей уже невозможно – толстенное стекло с микрофоном наглухо изолирует защитника музея от прущих напролом посетителей. ДЗОТы отдыхают.
Хана полнейшая, - тоскливо пронеслось в голове, когда меня с улюлюканьем прогнали от очередного окошка.
И вдруг – о радость! – многочисленная семья затормозила, заспорив, кто будет платить. О счастливое мгновенье!
С проворством трамвайного воришки я ввинтилась между спорящим семейством и бронированным стеклом и быстро сунула купюру:
 - Один взрослый, пожалуйста, - привычные ленинградские интонации и дружелюбная улыбка усыпили бдительность кассирши.
- Паспорт покажите, - буркнула она, уже пробивая билет.
- Ой! Дома забыла, - Я судорожно рылась в сумочке. Не буду же я показывать ей израильский загранпаспорт! – И в «Золотую кладовую», пожалуйста!
- В «Кладовые» уже нет, завтра приходите! - Кассирша привычно цапнула деньги и выдала билет. – Следующий!
Это была победа! Но не полная – надо прийти и завтра. И опять штурмовать Рейхстаг... Облом...
Тогда я пошла к администратору. Начальство сидело отдельно от оборонительных сооружений и представляло собой милую интеллигентную женщину в очках.
Истинная ленинградка, - я облегченно перевела дух. – Тут можно действительно посоветоваться.
- Вы приходите завтра не позже одиннадцати, полицейскому скажите, что вам назначено к Людмиле Ивановне, вас пропустят, и купите билет в «Золотую кладовую». – Я внимательно запоминала инструкцию по взлому «Входа» и счастливо кивала. – Но вам нужно будет и входной в музей купить, это дополнительные расходы, - произнесла благодетельница, мельком глянув на растоптанные босоножки и благородные седины, печальные приметы пенсионерской нищеты.
- Что же делать? – собачье прискуливание в голосе. Откуда у бывшего интеллигента деньги?.. Все на театры растратила, увы мне!
- Вы... – благодетельница тишком оглянулась по сторонам, - попросите уже пробитый билет у выходящих, и по нему зайдите. Все экономия... А в кассе его предъявите и попросите дополнительный в «Кладовые», на сеанс.
Ах, ленинградское интеллигентное братство! «Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке!..» - Окуджава, наверное, тоже хотел попасть в Эрмитаж...
На другой день я с изумлением обнаружила, что существуют вундеркинды, которые могут осмотреть крупнейший музей мира за 15 минут! В 10.30 зашли, в 10.45 вышли! Три миллиона экспонатов! Рекорд Гиннеса!
- А вам зачем? – беззаботно спросили меня две смеющиеся девушки, охотно отдавая использованные билеты.
- Коллекционирую, - шепнула я, протолкалась к бдительному Церберу на входной двери и предъявила мятую бумажку. – Уже была. Вот билет. Возвращаюсь.
Я не сказала ни слова лжи, не правда ли?
В центральной кассе спасительная отмычка тоже сработала на ура! Прижимая к сердцу билет в «Кладовые» и предвкушая победу, я полетела на штурм третьей очереди оборонительных сооружений – к электронному турникету в музей. Но не тут-то было! Вертушка не сработала, билет-то был уже использован смеющимися девушками! И так, и этак прикладывала я штрих-код к электронному глазу, но тот был неумолим. No pasaran! Неужели это конец?!
- Чего тут у вас? – проворчала хмурая контролерша, решительно забирая у меня из рук входной билет и тщетно пытаясь задействовать его. – Чего это он не проходит? Вы что, уже выходили? – Она подозрительно уставилась на средиземноморский загар, заграничную стрижку и иностранный рюкзачок.
Я растеряно молчала. Признаться, что билет вообще не мой? Что девушки отдали? И не попасть в вожделенные «Золотые Кладовые»? Срезаться на последней преграде?!
- Вы хоть по-русски то говорите? – недремлющий страж продолжал буравить импортные шмотки стальным взглядом. – Зачем вы выходили обратно?
- Туалет, - страдальчески пискнула я и жестом показала, что там, далеко-далеко внизу есть заветные комнатки...
- Так вот же туалеты! – рассердилась грозная старушенция и ткнула пальцем куда-то вбок. – Вот неумехи! Написано же русскими буквами – туалеты! Ничего прочесть не могут, а еще в Эрмитаж лезут!
Я виновато повесила буйную головушку. Казнюсь. Молча каюсь.
Контролерша сменила гнев на милость:
- Ладно уж, проходите, - проворчала она, вручную открывая турникет. – Чего с вас, бывших, взять... Вы вообще кто – девушка или иностранка?
Счастливая, я проскользнула в вожделенную щель. И задумалась. Уж если всеведущие музейные контролерши сомневаются в моей сущности, то - кто я? Девушка или иностранка? В кого преобразилась за 30 лет зарубежного бытия? «Ах бедный Робин Крузо! Кто ты был, и каким ты стал...»