Третий абонент

    – Дашунь, ну, потерпи немножко. Сейчас купим ещё огурчиков и апельсинов, и устроим себе королевский обед.

    – Ага, королевский.

    – Ну, хорошо, значит, царский.

    – Да-да, точно.

    – Тогда императорский.

    – Мам, да я папу хочу, – категорично заявила девчонка, резко останавливаясь посреди рыночных рядов и в упор глядя на мать.

    – Даша, во-первых, – смущенно произнесла мама, отводя дочь немного в сторону, – то же самое можно сказать тише, а во-вторых…

    – …мы уже не единожды говорили на эту тему, ты, Дашенька, взрослая девочка, и должна понимать, что взрослые не всегда могут жить вместе. Жизнь вообще штука сложная и…

    – А вот кривляться очень нехорошо, тем более, что рынок – не самое подходящее место для подобных разговоров.

    – А дома ты опять найдешь себе занятие, или вновь придумаешь отговорку в виде «у взрослых всё сложно». А у меня день рождения скоро, я хочу, чтобы у нас была полная семья, и если уж на то пошло, думаешь, я не вижу, как тебе не хватает мужчины?

    – Даша! Это что за разговоры такие?!

    – А чего ж ты часто такая расстроенная и так глубоко вздыхаешь, когда мелодрамы смотришь, думаешь, я не понимаю ничего?

    «Да, вот это новость. Ничего не скажешь», – вдохнула мама побольше воздуха, теряясь с ответом.

    – Ну, вот, опять. Так что я уже не маленькая. Тебе, мамуль, муж нужен, а мне папа. Так что предлагаю объединить усилия. Что скажешь? – улыбнулась Даша белоснежными линейками мелких зубок.

    – Дома обсудим, – строго заявила мама, увлекая дочь к овощному лотку.
   ***

    – Ну так что, Ольга Константиновна, Вы хорошо покушали, готовы выслушать моё предложение?

    – Предложение насчет чего? – совсем забыла мама о теме прежней беседы, смакуя свеженьким огурчиком.

    – Мы решили вместе искать тебе мужчину.

    – Гм… – слегка закашлялась Ольга. – Дашка, я поперхнулась из-за тебя. Ну что ты заладила. Тебе об учёбе думать надо, конец учебного года на носу. Впереди каникулы, речка, пляж, солнышко, а ты начинаешь тут.

    – А этот вопрос как раз напрямую и связан с моей учебой, – хитро сложила губки неугомонная школьница.

    – И каким же это, позволь спросить, образом?

    – Нету папы, нету нормальной учебы, есть папа – есть и табель с отличными оценками.

    – А ты в курсе, что слово «нету» грамматически неверное? Правильно говорить «нет».

    – Так я тебе об этом и говорю, – лукаво повела плечиком девчонка, делая глоточек оранжевой жидкости. – А сок у тебе ничего, ему бы понравился.

    – Дашка, прекращай.

    – Но всё-таки ты заинтересовалась, по глазам вижу. Так что не смей врать дочери. Нехорошо, знаешь ли.

    – Ну и… – улыбнулась мама, совершенно не представляя, какими подводными течениями наполнена бурная фантазия дочери.

    – А тебе говорили, что у тебя шикарная улыбка?

    – И не раз!

    – Ну, вот, другой разговор.

    – Так что за предложение?

    – А можно мне ещё сока?

    – Пожалуйста, – долила Ольга дочери ещё из кувшина в и так полузаполненный стакан.

    – О-ой, спасибочки, – виртуозно растягивала девчонка мамин интерес, неспешными глотками попивая свежевыжатый апельсиновый сок. – Вкуснотища какая! Губы просто прилипают. Да, так на чем мы остановились? Ой, а можно мне ещё вот эту конфетку? – потянулась она к яркой обёртке. – Всё-таки наши рекламщики знают своё дело. Вот смотришь на чудесную игру этих блестящих красок, и предвкушаешь невероятное шоколадное содержимое этого чудного фантика. Ты будешь?

    – Воздержусь пока.

    – Ай, невероятные ощущения, – вовсю уже издевалась дочь, смакуя конфету. – Ну, не буду томить. Итак! А, может, чайник включить? Всё-всё, шучу, шучу я так, черный юмор. А всё-таки без юмора в нашей жизни… – прыснула дочка заливистым смехом. – Ну, всё, теперь серьёзно.

    – Всыпать бы тебе за издевательство над матерью.

    – Разве за любовь и заботу наказывают? Но мы опять отвлеклись. В общем! Кран у нас на кухне протекает – это раз. Стиралка постоянно тупит.

    – Даша, что за словечки!

    – Стопорит, я хотела сказать: стопорит, то есть плохо фурычит, работает, служит нашему одинокому женскому дому. 

    – И сколько у тебя ещё пунктов накопилось?

    – Достаточно, – потёрла ручки малая сводница.

    – Уж боюсь спросить: и мастер у тебя уже имеется?

    – Ну, любви бояться не нужно. А что касается мастера, – Дашка быстро поднялась из-за стола, и через несколько секунд принесла из соседней комнаты газету с несколькими обведёнными объявлениями.

    – Та-ак… «Муж на час. Отремонтирую, подклею, прикручу, просверлю, установлю, соберу, вырежу, повешу…». Очень интересно. Я прям в восторге.

    – Мам, ну ты же не будешь отрицать…

    – Даша, хватит. На тебе уроки, на мне посуда. И к этому вопросу мы возвращаться больше не будем. Всё ясно? – вдруг посерьёзнела Ольга.

    – Тогда я сама позвоню. Тем более, что есть что ремонтировать.

    – Дедушка придёт, и отремонтирует всё.

    – Долго ждать придётся, а мне нужно побыстрее.

    – Чего это тебе побыстрее нужно?

    – Ну, хорошо, не только мне.

    – Так, марш в свою комнату, и за уроки.

    – И с песней?

    – Можно и с песней, – вздохнула мама, принимаясь за посуду.
***

    Не повезло Ольге двенадцать лет назад с выбором избранника. Несколько бурных месяцев пылкой влюбленности сперва показались ей красивым книжным романом, ярко выписанным в её собственной жизни, но только до того момента, как она забеременела, вернее, радостно сообщила об этом тому, кого полюбила больше своей жизни. Ответ был банально прост и прозаичен: либо я, либо ребёнок, семейный быт не для меня, пусть другие корячатся над этими вечно орущими детьми, а я рождён для полной свободы. Затем тяжелое расставание, такая же депрессия, такие же роды; долгие годы внутренней пустоты, невыносимый статус матери-одиночки, полное неверие не такой уж и сильной мужской половине. Единственным утешением все эти годы была умница-дочка, не дававшая скучать, и без которой пережить свою жизненную драму было бы ещё сложнее.

    Даша время от времени заводила разговоры об отце, пыталась выпытать у Ольги все нюансы её отношений с «разочаровавшейся любовью». Ей было интересно, как папа выглядит, что любит, почему оставил «такую красавицу жену» и «такую замечательную дочь», но Ольга отделывалась крайними фразами, вовсе не желая погружаться в тягостные воспоминания. Она, дабы не травмировать дочь жесткой правдой, не говорила ей об отце ничего плохого, как, собственно, и ничего хорошего, пытаясь внушить мысль о том, что «этот человек» – всего лишь эпизод в их жизни и, к сожалению, не заслуживает того, чтобы о нём думали и вспоминали. Если он за столько лет не появился, не напомнил о себе, не поинтересовался их жизнью, то едва ли он может претендовать на нечто большее, чем быть просто эпизодом.

    Даша перестала бы быть собой, если бы забыла о разговоре с Ольгой и о своей идее фикс: непременно найти любимой мамочке хорошего мужа, а себе заботливого отца, если уж с родным всё настолько сложно. Если мама разочаровалась в мужчинах, то её задача, как любящей дочери, заставить эти привычные головные шестерёнки двигаться в обратном направлении. И первый важный шаг на этом судьбоносном для обоих пути был сделан с телефонным звонком по уже известному газетному объявлению.

    – Алло, добрый день. Я по поводу объявления… У меня просто голос такой, а на самом деле я уже довольно взрослая… а-а-а… женщина, и мне нужна мужская помощь… Вы не ослышались, мне нужна именно мужская помощь. У меня протекает кран, тупит, простите, стопорит стиральная машина, ну и так по мелочи… Когда Вам будет удобно?.. Прекрасно, меня устроит. Записывайте адрес…

    Когда Ольга вернулась вечером с работы, кран на кухне был починен, но по причине чрезвычайного занудства этого «временного мужа» и его ещё более чрезвычайного внешнего вида, ремонтом одного лишь крана всё и ограничилось.

    – Мам, я вообще не представляла себе, что существует такое занудство, – импульсивно жаловалась дочка.

    – Даш, ну разве можно так о человеке?

    – О таком можно, уж поверь. Чайку ему сваргань, бутербродик, развалился себе, как хозяин, поговорите с ним, сказочку расскажите, и спать ещё уложите.

    – В смысле – спать уложите? – тут же поспешила забеспокоиться мама.

    – Ну, я приукрашиваю, конечно, но вообще близко к действительности. «Сколько лет тебе, крошка?» – говорит. «У женщины, если вы, дядя, не знали, – отвечаю ему, – это спрашивать как-то не принято».

    – А он что? – улыбнулась мама.

    – Да бурчал что-то под нос себе, больше двух часов провозился. Муж на час называется. Небритый, нестриженый, на носке дырка на пальце, на другом – на пятке. Короче, кошмар, а не мужчина. В общем, машинку я ему уже не доверила. Поторговалась, как положено, и отправила.

    – Сколько взял хоть? – спросила Ольга, скрупулёзно проверяя работу.

    – Да ерунду. Со своих запасов ему отвалила, в смысле насыпала, ну, в общем, рассчиталась, и до свиданья.

    – Даш, вот ты могла мне сказать. Незнакомый мужчина в доме, а ты ещё маленькая у меня.

    – Десять лет на нос упадёт скоро, так что… Ну, мам, выражение такое, тем более, я тебе говорила, а ты дедушка, дедушка. Некуда откладывать уже. Завтра другой придёт.

    – Так, Даша, без меня ничего не делать.

    – Ну, хорошо, я на вечер вызову. Стиралка, дверка у меня в шкафчике отпадает, ну, ручку там в большой комнате подкрутить, в общем, работка найдётся.

    – Вот, ты доведёшь меня когда-то.

    – До блаженного, счастливого брака, это да, так и будет, на этом и стою, и стоять буду. Ты же знаешь, – подошла Даша к матери вплотную, крепко обняв, – если твоей старушке что-то взбрело в голову, то это серьёзно.

    – Ой, Дашунь, как же я тебя люблю, – нежно поцеловала Ольга русую головку.

    – Отлично, на этом и порешили, – резко отпрянула малышка. – Так что завтра ждём нового гостя. Выше нос, – подняла она вверх указательный палец, и тут же поскакала в свою комнату.

    Первый абонент (то есть, по сути, уже второй) каким-то совершенно убитым постапокалиптическим голосом доверия не внушил, и был безжалостным нажатием на красное окошечко отправлен в неизвестное прошлое, а вот следующий звонок Дашку заинтересовал. Приятный молодой мужской голос был «сама галантность», как поспешила описать матери потенциального претендента на уже известную роль неуёмная дочурка. «Деловое свидание» было назначено на 17:00 с таким расчетом, чтобы к маминому приходу домой жених, так сказать, успешно завершал представленное ему задание. Маме было строго наказано не задерживаться, не забыть подкрасить губки и вспомнить, в конце концов, что ей нет ещё и тридцати, что она великолепна, ну и так далее.

    – Привет, – почему-то засмущалась Ольга, увидев в квартирном коридоре дочь рядом с опрятного вида мужскими кроссовками.

    – Привет, мам, смотри, – подёргала Даша дверную ручку с лукавой оживлённой улыбкой. – Как приклеенная. Ну, не красота? Шкафчик мой, будто только с магазина, ножки в табуретках, как влитые. Вот только с машинкой ещё… а-а… мастер наш возится, – подняла вдруг девчонка вверх большой пальчик с соответствующей улыбкой. – Пойдём познакомлю. Давай-давай, разувайся, смелее, будь, как дома, – входила в раж деловитая дочь.

    – Дашка, я тебя когда-то прибью, – шепотом пригрозила мама, бережными шагами направляясь в ванную, не забыв при этом пригладить прядь волос у мимо проходящего зеркала. – Здравствуйте, – будто школьница, проговорила Ольга в адрес незнакомой мужской спины у порога собственной ванной комнаты.

    – Добрый вечер, – услышала она в ответ приветливый голос вместе с обратившимся к ней не менее приветливым лицом. Возникшая на этом лице улыбка ещё больше смутила Ольгу. – Кирилл, – протянул мужчина тщательно вытертую тряпкой руку.

    – Ольга. Очень приятно.

    Увидев это скорее трепетное, чем сухое деловое рукопожатие, Дашка что-то отметила в своём «домашнем компьютере» и беспардонно включилась в несколько затянувшуюся паузу.

    – Кирилл, скажите пожалуйста, как продвигается работа? 

    – Подшипники заменил вместе с сальником, юная хозяюшка, так что теперь машинка Ваша прыгать перестанет, кое-что подкрутил, почистил, а завтра придётся купить Вам вот такую вот штуку, – показал Кирилл совсем разбитый мотор.

    – Ой, это, наверное, дорого?

    – Вообще-то да, так что готовьте все свои сбережения.

    – Ой, – совсем забеспокоилась старшая хозяйка.

    – Мам, да ты чего, Кирилл же шутит.

    – Слушайте, может, я сама куплю?

    – Мам, я думаю, дяде Кириллу это не сложно. Он знает, где дёшево и сердито, правда ведь?

    – Стопудово! – хлопнулись с азартом две ладошки.

    – Я смотрю, Вы уже и подружились?

    – А то. Кирилл нам ещё миксер обещал починить и ножи наточить в мясорубке.
А ещё он учится в институте на заочном. Расскажете маме?

    – Ну… – замялся мужчина.

    – Вы ведь закончили уже?

    – Минут пятнадцать ещё.

    – Тогда я приглашаю Вас с мамой поужинать с нами.

    – Даша, ну что ты надоедаешь человеку. Может, у него другие планы, другие заказы?!

    – Кирилл, мы Вам надоедаем?

    – Нет, совсем нет.

    – У Вас есть другие планы?

    – Нет.

    – Может, другие заказы?

    – Нет, – улыбался вовсю мастер этой обезоруживающей непосредственности.

    – Тогда у Вас четыре «нет», но Вы проходите дальше. Пойдём, мам, готовить
ужин.

    Вечер прошел довольно весело, вот только перец к разговорам подавала в основном Даша. Мама держала себя сдержанно и значительно более скромно, чем обычно, – словно в гостях оказалась она. А вот Кирилл вёл общение настолько непринужденно, будто он давний друг семьи, которого очень долго ждали и теперь очень не хочется, чтобы он уходил.

    К чаепитию вдруг выяснилось, что у Ольги с этим совершенно незнакомым, но таким приятным и симпатичным мастером много общего, к тому же он явно аккуратен, весельчак и руки у него, как оказалось, растут из правильного места. Да, он младше на два года, но какие это в сущности пустяки, когда ты столько лет растила и воспитывала дочь без верного мужского плеча и это паршивое слово «одна» настолько осточертело, что можно было согласиться и на менее выгодный вариант. Но главный ответ был получен уже в непосредственном финале этого уж действительно необычного вечера.

    – Кирилл, простите за такой навязчивый вопрос, – не выключалась Дашка из игры во взрослую. – Насколько могу судить, Вы не женаты? – прозвучало с абсолютно неприкрытой надеждой.

    – Во всяком случае, с утра таковым не считался, – последовал всего лишь прямо понятый дочкой ответ, а вот мама в этом давно забытом мимолётном, но прямом мужском взгляде прочитала нечто большее. Что-то заставило её взволноваться, провести тонкими пальцами по лбу, как бы смахнув волосы, и вовсе незапланированно, совсем неожиданно для себя произнести: 

    – Слушайте, Кирилл, Вы ведь завтра ещё придёте с этим…

    – Двигателем. Да, конечно. Иначе стирать Вам будет проблематично, – улыбнулся гость. – У Вас ещё какие-то поломки?

    – Да нет.

    – Мам, а как же миксер, мясорубка, в холодильнике ещё резинка не плотно пристаёт, ты забыла, что ли?

    – Да нет, дело не в этом. Просто я… мы торт хотели испечь…

    – Ах, да, точно-точно, – подключилась тут дуэтом находчивая дочка. – Бисквитный торт со сметанным кремом, фруктами и желе. Это реальная бомба, мама так делает, вообще отпад.

    – Вы любите сладкое?

    – Если честно, то нет, но если Вы сами испечёте, да ещё и с такой шебутной помощницей, то тут уж я не устою. Ну, хорошо, приглашение принято, задание получено. Премного благодарю за вкусный ужин и приятный вечер. Разрешите откланяться?..

    – Премного разрешаем, – учтиво отвесила Даша поклон, выпроваживая гостя, а уже через несколько секунд последовала серия террористических атак. – Так, мам, признавайся. Не усну, пока не услышу весь расклад. Говори прямо и без увёрток – понравился?

    – Маленькая ты ещё, чтобы признаваться тебе, – улыбалась мама, раскладывая посуду. – К тому же торт мне ещё печь. Так что не мешай, а ещё лучше помогать сейчас будешь.

    – Что ж, ответ понятен даже без ответа. Ну ты хоть платье вечернее успеешь купить?

    – Так, прекращай! – засмущалась мама, стыдясь так внезапно нахлынувших на неё чувств.

    – А маникюр сделать?

    – Дашка, получишь сейчас, – смешалось смущение с сияющей улыбкой.

    – Всё-всё, молчу, – подняла девчонка руки, – сдаюсь на милость влюбленной королеве. Но вы хоть со свадьбой не торопитесь сильно, дайте школу закончить, а там уже, летом, гульнём не по-детски, как считаешь? – сияла она глазками не хуже мамы.

    – Слушай, не доводи меня.

    – Так я уже. Кстати, а ведь Кирилл деньги за работу так и не взял, и на двигатель тоже.

    – Ой, точно, что-то у меня совсем из головы вылетело.

    – Я ж и говорю: ответ без ответа. 

    На следующий день Ольга пришла с работы пораньше, но всё же не раньше Кирилла. Последний забрал Дашу со школы с уже купленным мотором. К её приходу стиральная машина вместе с миксером, мясорубкой и прочим бытовым инвентарём были отремонтированы, и застала Ольга свою дочь вместе с Кириллом уже рассматривающих её детский альбом с фотографиями за столом, на котором стоял большой букет разноцветных тюльпанов.

    Где-то в уголках своей памяти она отыскала сообразные этому моменту трепетные мечты о том, что когда-то в счастливом будущем она вернётся пораньше с работы, зайдёт в комнату, и увидит нечто похожее на то, что видела сейчас уже не мечтательными и не сонными глазами. Что-то во взгляде уже, наверное, не чужого мастера было созвучно тому, как в её мечтах на неё смотрел любящий мужчина. Это было похоже на добрую сказку, если бы не реальные голоса и ощущения.

    Это был лучший торт и лучший вечер в её жизни за последние годы. Стол накрыли не на кухне, а тут же в этой большой такой вдруг ставшей уютной комнате с этими необычными разноцветными тюльпанами. Жалко лишь, что время столь быстро и стремительно. Обычные будничные хлопоты требуют неотложного решения, но ведь это далеко не самое страшное, что есть в этой жизни.

    – Дочунь, ты покушала?.. Тортик вкусный?.. Завтра контрольная, не забыла?

    – Да, мам, точно, – щелкнула малышка пальцами, – как ни не хочется, а надо пробежаться, – на ходу разглагольствовала Дашка по дороге в свою комнату, – по самым невероятным, занимательным и увлекательным глубинам…

    Но конец этого предложения в тускло-счастливом сознании Ольги размылся без всякого остатка.