Ч. 24 Севастополь держался морем

Предыдущая страница  http://proza.ru/2022/10/04/811

После окончательного разгрома 20 мая 1942 года советских войск на Керченском полуострове противник бросил высвободившиеся силы своей 11-й армии на осаду Севастополя. Большинство транспортов были потоплены немецкой авиацией или подорвались на минах, своих или неприятельских.

А в Севастополь требовалось непрерывно поставлять войска, боеприпасы, вооружение, продовольствие и ещё многое, что было необходимо для ведения боевых действий: всё это быстро расходовалось. Надо было вывозить и раненых, потому что ни медперсонала, ни медикаментов не хватало.

Нигде в исторической литературе вы не найдёте сведений о том, сколько погибло и сколько было раненых до начала третьего штурма Севастополя гитлеровцами.

Нет сведений и о том, сколько гражданского населения оставалось в городе. Можно только читать общие фразы, например, в воспоминаниях бывшего начальника Политуправления ЧФ и члена Военного совета вице-адмирала Николая Михайловича Кулакова:

«Днём и ночью работали  севастопольцы, давая фронту боеприпасы и снаряжение, ремонтируя орудия и миномёты, производя мелкий ремонт кораблей». Кулаков ничего не говорил в своих записках, как было с продовольствием для гражданского населения и для тех, кто сражался на суше.

Можно догадаться и самим, читая у него: «На пустырях была распахана целина, в балках возникли огороды. Даже рядом с передовой линией фронта, возле землянок, где у входа висели плакаты «Смерть немецким оккупантам!», где были разбросаны пустые ящики от патронов и осколки снарядов, можно было увидеть грядки с посевами редиски, лука, моркови, огурцов, помидоров.

Севастопольцы засеяли каждый клочок земли и в городе».

Николай Михайлович не пояснил, что это было вызвано прежде всего страшной болезнью, цингой, которая весной 1942 года поразила население и войска  в результате полуголодного существования бойцов и жителей города, отсутствия в скудной пище витаминов, прежде всего, витамина С.

По заданию медико-санитарной службы Севастополя аптекари и работники совхоза им. Софьи Перовской изготовили экстракты из хвои и можжевельника, потом, когда можжевельника не осталось, в ход пошли листья барбариса, акации, винограда и других растений.

Их подкисляли соляной кислотой, и эту смесь раздавали в первую очередь бойцам и командирам. Благодаря этому снадобью и доставке зелени с «огородов», а точнее, с  грядок, удалось частично приостановить распространение цинги.

В городе было нарушено водоснабжение, поэтому рыли колодцы. Но пить эту воду можно было только обеззараживая. Бойцы и население испытывали постоянную нехватку даже такой воды.

А чем занимались Политуправление ЧФ совместно с городским комитетом партии? Об этом говорится в воспоминаниях Кулакова. Естественно, вели пропаганду и контроль морально-политического состояния населения и войск.

Кроме того, они создали музей второй обороны Севастополя. Если верить словам Кулакова, то во время осады Севастополя средняя посещаемость музея достигала 800 – 900 человек в день.

Смутно себе представляю, как под обстрелом, из разных концов города, люди добирались до этого музея, чтобы посмотреть на экспонаты, которые они видели каждый день, или на фотографии новых героев и послушать экскурсовода о войне, которая шла в это время.

Начальник Политуправления написал, что открыли городскую библиотеку. Цитирую: «Работая днём и ночью, она едва справлялась с многочисленными запросами фронтовых и городских читателей.

Особенно большим спросом пользовались «Севастопольские рассказы», «Война и мир» Л.Н. Толстого, «Севастопольская страда» С.Н. Сергеева-Ценского».

Так и видишь бойцов и командиров,  с упоением читающих «Войну и мир» и толстенный том «Севастопольской страды». Сколько же нужно было иметь экземпляров этих книг, чтобы обеспечить ими защитников города? Кто отпускал их с позиций для посещения библиотеки, где находили они время для чтения?

В воспоминаниях Николая Герасимовича Кузнецова «Курсом к победе» сказано: «Начальник Главного политуправления ВМФ И.В. Рогов знакомил меня с политдонесениями из Севастополя. Политорганы и партийные организации флота и Приморской армии, городской комитет партии вели огромную мобилизующую и воспитательную работу».

Было это действительно так, или Кузнецов понимал, что ему не позволят допустить никакую критику в адрес политорганов, трудно сказать. Как мы помним, первый вариант романа Фадеева «Молодая гвардия» забраковали, потому что он не отразил в нём руководящей и направляющей роли партии. Пришлось Фадееву придумывать партийное руководство молодогвардейцами.

Политдонесения писали политработники разных уровней в соответствующий политорган, и так до самого верха. Вот почему Рогов, начальник Главного политуправления ВМФ мог показать, а мог и не показать наркому Кузнецову политдонесения.

Политработники осуществляли политический контроль за рядовым и командным составом ВМФ. Многие из них до войны никогда не служили на флоте, поэтому в политдонесениях, порой больше смахивавших на доносы, попадала и откровенная глупость.

Например, мой отец, будучи давно пенсионером, делал выписки из архивных документов военного времени по просьбе одного бывшего сослуживца, который писал книгу о войне.

Отец с изумлением прочитал о себе в политдонесении, что, исполняя обязанности вахтенного офицера, обманул командира крейсера, доложив: «Якорь чист!», а якорь был грязным, в тине».

Политработник, который написал это политдонесение, до призыва на службу трудился в гражданских партийных органах, раньше никогда не видел ни моря, ни корабля. Иначе знал бы, что доклад «Якорь чист!»  делается, как только якорь покажется из воды, и становится видно, что он не зацепился ни за якорь-цепь, ни за подводный кабель и т.п.

В немецких войсках политработников не было, не было их и у союзников СССР. Русская армия и русский флот до революции тоже обходились без политработников. После войны маршал Жуков, занимая должность министра обороны, пытался избавиться от политработников в Вооружённых Силах, но в результате оказался без должности и на пенсии.

Генерал-полковник Манштейн видел, что пока Севастополь полностью не отрезан от моря, его не взять. Поэтому он поставил перед авиацией и морскими силами цель: нарушить морские пути сообщения Севастополя с кавказскими портами.

С этой целью немцы провели грандиозную логистическую операцию. Они переправили из Балтийского в Чёрное море шесть малых подводных лодок проекта II В. Об этом я уже писал http://proza.ru/2016/09/26/1690

Эти подводные лодки использовались на Балтике в качестве учебных и не годились для плавания в Атлантике. Кроме того, немцы доставили 19 торпедных катеров, из которых два торпедных катера были трофейные, советские, 30 сторожевых катеров, 8 охотников за подводными лодками.

В марте 1942 года на Чёрное море по железной дороге доставили из Италии 4-ю флотилию MAS под командованием капитана 2 ранга Франческо Мимбелли. Флотилия состояла из трех подразделений:

18-го дивизиона (десять сверхмалых торпедных катеров типа MAS), 1-го дивизиона (шесть сверхмалых подводных лодок типа СВ) и 101-го дивизиона (или 10-й флотилии из десяти взрывных катеров типа MTSM и MTM).

В пятидесятых годах прошлого века, когда я был курсантом Высшего военно-морского училища инженеров оружия, в нашу прекрасную библиотеку поступило много мемуаров наших союзников и противников.

Это был короткий период оттепели, после чего издание мемуаров зарубежных авторов, даже с большими цензурными купюрами, как отрезало.

Тогда я впервые прочитал книгу Валерио Боргезе «Десятая флотилия МАС», подводников которой подозревают в подрыве в 1955 году линкора «Новороссийск», бывшего итальянского «Giulio Cesare», полученного  Советским Союзом по репарациям.

Продолжение http://proza.ru/2022/10/11/675