Покаяние

Покаяние

Я записываю эту историю, чтобы избавиться от чувства вины, которое исподволь мучает меня более сорока лет. Пишу, как исповедь.
В 1980 году я, 20-летняя третьекурсница Педиатрического института, ждала автобуса после учебных занятий в «Куйбышевке». Больница им. Куйбышева (сейчас вернулись к старому названию – Мариинская) находится на Литейном проспекте недалеко от пересечения его с Невским, жила я в начале Невского, поэтому иногда заскакивала домой пообедать, чтобы потом мчаться в институт на далекую Выборгскую сторону на следующие лекции.
Внезапно из толпы, ожидающей автобуса, прямо ко мне на грудь бросилась седая незнакомая женщина и залилась безудержными слезами. Я обомлела от неожиданности! Автоматически отшатнулась. Толпа раздвинулась, как бы отгораживаясь от нищенки и ее жертвы, оставив нас один на один.
Первое, что возникло у меня в голове – пестрые юбки и слезливые крики цыганок, попрошайничающие в Александровском саду рядом с домом. И с детства вдолбленное в голову – не обращать внимание на попытки выманить у тебя деньги, не растрогаться их слезами и лохмотьями так, что сама отдаешь кошелёк!
Машинально отшатнувшись, я быстро окинула подозрительным взглядом женщину: неряшливая побирушка, седые нечесаные патлы закрывали морщинистое, изможденное лицо. Какие-то лохмотья, стоптанные башмаки... Подозрения усилились, и я попыталась отделаться от навязчивой старухи, отступая и закрывая собой сумку, чтобы нищенка не выхватила ее.
- Не уходите! – в голос взвыла старуха, хватая меня за руку. – Какое у вас доброе лицо...
Я замерла. Так цыганки не говорят!
- У меня сын умер... – тихое, безутешное...
Сказанное не увеличило доверие, скорее оттолкнуло. У всех попрошаек кто-то болен, при смерти, нужно пять копеек на автобус, на лекарство, на...
Но я уже заглянула ей в глаза – и, внутренне охнув, отвела в сторону, к стене дома. В нем находился кинотеатр «Аврора», радостно галдящая толпа как занавесом оградила нас от всего мира.
- Он ученым был, инженером, - старушка плакала в грязный платочек. – Единственный у меня... Невеста была, говорит, диплом защищу – и в ЗАГС! Такая милая девушка, так хотели пожениться... А он умер! Прямо перед свадьбой...
- Отчего?
- От операции! Тут, в Куйбышевке!
- А от чего операция? Чем болел?
- А ничем не болел, милая моя! – Старуха взвыла в голос. – Ничем! Всегда здоровый был, хоть бы чихнул! Всю жизнь он с этим пупком жил, так и родился! И жил бы, так приспичило к доктору пойти – мол, мокрый пуп, все время из него что-то течет, как я с этим жениться пойду? Ох, дуралей... Ну девушке-то не все равно, мокнет или нет... – Старушка зашлась кашлем, отсморкалась, успокоилась немого.
Я взяла ее за руку, погладила дрожащую кисть. Синие вены переплетали холодные, отечные пальцы с вросшим обручальным кольцом. На левой руке – не на правой. Значит - вдова.
- А дальше что было?
- Участковый в поликлинике сказал: «Иди к хирургу!». Тот – давай быстренько зашьём тебе пуп, там, наверное, кожный мешочек из которой пот льет. Делов, мол, на копейку. Зашьем, и пойдешь к своей невесте как новенький, она и не узнает. Да и тут же, в смотровой поликлиничной и зашил его, пуп-то!
- И что? – Я давно пропустила автобус, мутило от голода и усталости, но бросить плачущую мать я не могла.
- Да ничего! Такой радостный сын вернулся, тут же в ЗАГС с Аленкой сбегали, заявление подали. Через неделю защитил диплом с отличием, - скорбные всхлипывания прервали рассказ... – Всегда отличником... был...
Я подождала, пока она снова сможет заговорить.
- А еще через месяц живот надулся, заболел, скорую вызвали, она сюда, в Куйбышевку увезла. На другой день и помер, не приходя в себя, в реанимации. Даже не простилась с сыном… - Тихий голос осел, старушка будто бы сдулась, как проткнутый воздушный шарик. Седые нечесаные волосы упали на лицо.
Дрожащие руки зашарили в сумочке, вытащили новый платок:
 – Прости, детка, что выплакалась тебе... Больше некому...
Она перекрестила меня и, шаркая стоптанными туфлями, исчезла в бесконечной толпе Невского.
А я осталась, сжигаемая стыдом за свое поведение. За смертный грех – гордыню! Оттолкнуть просящего о помощи, презреть нищенку – грех!
Сознаюсь, я забыла про нее в будничной круговерти.
Через два года, на пятом курсе мы, студенты, проходили курс урологии. На лекции в той же Куйбышевке доцент-уролог рассказывал о различных заболеваниях, студенты внимательно слушали, записывали...
- Ну-с, коллеги, поскольку вы - педиатры, я коротко коснусь пороков развития. Их желательно диагностировать и устранять в детском возрасте, иначе может случиться самое непредвиденное. Пациенты придут к вам - педиатрам, так что слушайте и мотайте на ус! – Лектор помолчал, вздыхая. – Несколько лет назад у нас был очень печальный случай. У молодого парня вовремя не устранили остатки протока, соединяющего мочевой пузырь и пупочную вену.
Преподаватель подошел к плакату со схемой внутренних органов беременной женщины и плода:
- Во время беременности проток необходим для сброса мочи младенца через пуповину в организм матери. После рождения ребенок начинает мочиться самостоятельно, и проток зарастает, превращаясь в связку, которую вы все учили на анатомии. В редких случаях этого не происходит, или происходит частично, тогда моча из пузыря продолжает просачиваться через пуп на переднюю брюшную стенку. Пациенты приходят к нам с синдромом «мокнущего пупка». При хорошей гигиене это безопасно, но при плохой – бактерии могут попасть внутрь, вызывая воспаление и прочие неприятности.
Доцент перешел к следующей схеме:
- Диагностика данного порока развития чрезвычайно проста: введение окрашенной жидкости, например, синьки, через уретру в мочевой пузырь и наблюдение за отделяемым. Если оно окрашивается синим – значит, проток не зарос. Показана полостная операция, проток надо удалить с непременным тщательным швом и на коже, и на мочевом пузыре. Надо обязательно заштопать пузырь, иначе моча будет выбрасываться в брюшную полость! А лекцию про мочевой перитонит и его последствия вы уже слышали... Да-с...
Доцент отвернулся от плакатов, грустно поглядел на усердно записывающую аудиторию:
- Пару лет назад хирург в поликлиничных условиях зашил такой вот мокнущий пупок только с наружной стороны. Он принял его за кожную кисту и не обследовал надлежащим образом. В поликлинику пациент обратился перед свадьбой, чтобы не «осрамиться перед невестой». До свадьбы не дожил, как вы понимаете. Погиб от мочевого перитонита. Такой вот грустный случай.
И тут я вспомнила рыдающую мать на автобусной остановке!
И обмерла от раскаяния – за ошибку того хирурга и за свою. Оба мы неправильно поставили диагноз – и не смогли помочь! Он – сыну, я – матери.
И уже никогда не сможем хотя бы повиниться!