Купеческие истории. Торговый дом Людвиг Кноп

                «ГДЕ ФАБРИКА – ТАМ И КНОП…»

      Одной из главных особенностей московской торгово-промышленной жизни  в начале ХХ века был, как говорили семейный характер ее предприятий. И фабрики и торговые фирмы оставались собственностью той семьи, члены которой  дело создали, сами руководили и передавали по наследству членам своей фамилии. Например, Прохоровская мануфактура принадлежала семье Прохоровых, Морозовская фирма оставалась в руках Морозовых, а дело носившее имя Щукина, Щукинским и было.  К 1914 году почти вся крупная промышленность и торговля была акционирована, предприятия носили форму паевых товариществ, но,  в известном смысле, это была лишь юридическая форма. Все – иногда без исключения – паи оставались в руках одной семьи.
    Эта «семейственность» была характерна, в частности, и для Москвы, потому, что основную массу промышленных и торговых предприятий Московского промышленного района представляли либо текстильные фабрики, преимущественно хлопчатобумажной промышленности, либо оптовая же торговля мануфактурой.
     В это время иностранный капитал играл очень малую роль в областях текстильной промышленности России, и, в особенности, в центральном промышленном районе, иначе говоря, в Москве. Лишь в очень небольшом количестве текстильных предприятий по стране были иностранные пайщики. Иностранный капитал – английский - контролировал только ниточную промышленность, где всемирно известная фирма « Koatc» была, в сущности говоря, монополистом.
     Впрочем, имелась в России еще одна иностранная контора, имя которой теснейшим образом связано с ростом и развитием хлопчатобумажного дела.
 Все в Москве повторяли поговорку: «Где церковь – там  и поп, а где фабрика  - там и Кноп». Торговый дом «Людвиг Кноп» существовал  в России с 1852 года. Торговал хлопком и пряжей, поставлял оборудование для текстильных фабрик и новейшие силовые установки любой мощности.
    Основатель торгового дома Людвиг Кноп родился в 1821 году в Бремене, в мелкой купеческой семье. Четырнадцати лет он  поступил в Бременскую торговую контору, но вскоре переехал в Англию, в Манчестер, где стал работать в известной фирме «Де Джерси».
     Фирма «Де Джерси» занималась продажей пряжи, и в 1839 году Кноп был отправлен в Москву как помощник представителя этой фирмы в России. С этого времени началась его легендарная промышленная карьера.
     Существовало мнение, что своим успехом в делах Кноп обязан прежде всего  желудку, а точнее, способности пить, сохраняя ясность головы. Нравы торговой Москвы того времени были еще почти патриархальными и весьма многие сделки совершались в трактирах, за обеденным столом или за городом, у цыганок. Кноп понял, что для того, чтобы сблизиться со своими клиентами и войти к ним в  полное доверие, ему надо было приспособиться к их привычкам, образу жизни, к их навыкам.  Довольно быстро он стал приятным и любимым собеседником, всегда готовым разделить дружескую компанию. Как доказательство, можно привести отрывок из воспоминаний Петра Щукина «Как пили в старину московские купцы».
«Московский городской голова Михаил Леонтьевич Королев, - пишет автор воспоминаний, - Алексей Иванович Хлудов, Братья Сорокоумовские, купцы Рогожин, Каулин и Куликов ходили обыкновенно пить шампанское в винный погребок Богатырева, близ Биржи на Никольской. Прежде всего Королев ставил на стол свою шляпу – цилиндр, затем начинали пить, и пили до тех пор, пока шляпа не наполнялась пробками от выпитых бутылок шампанского. Только тогда кончали дело и расходились».
      У Кнопа был отличный желудок, но голова еще лучше. Он сумел завязать деловые отношения с Московскими купцами, а в Манчестере получить монополию  на представительство  английской машиностроительной промышленности в Москве. Со временем он стал единственным и непререкаемым авторитетом по Московским делам в этой области.
     Поворотным пунктом в жизненной и деловой карьере Кнопа было первое  оснащение новым оборудованием текстильной фабрики Морозовых.
   Основатель фирмы Савва Тимофеич Морозов, дед известного в будущем промышленника и мецената, пайщика Художественного театра Саввы Морозова, поручил молодому Кнопу переоборудовать свою, впоследствии прославленную, Никольскую мануфактуру прядильными и ткацкими станками за счет английской машиностроительной промышленности. Успех в оборудовании Никольской мануфактуры был решающим. 
     За Морозовым последовали другие, можно сказать, все другие, и, в течение ближайших лет вся текстильная, главным образом хлопчатобумажная промышленность Московского района была «модернизирована» и переоборудована заново.
    В 1857 году Людвиг Кноп в компании с А.И. Хлудовым и К.Т. Солдатенковым основал самую крупную в России Кренгольмскую мануфактуру, включавшую  бумагопрядильную и ткацкую фабрики близ Нарвы в Эстландской губернии.
     Кноп и его семья довольно быстро обрусели, как это часто бывало с иностранцами. Он стал русским подданным, потом получил титул барона. Людвиг Кноп умер в 1894 году, в расцвете своего успеха. Два его сына Андрей и Федор были очень приятные, культурные люди, но особой роли в общественно –промышленной жизни Москвы не играли.
Хотя, собственно, немцев в московской промышленности, и вообще торговой жизни России того времени было немало
      Сохранился анекдотический случай, о котором в свое время много говорили : в 1896 году проходила в Нижнем Новгороде очередная Всероссийская выставка-ярмарка, которую почтил своим посещением Государь. Московское купечество, принимавшее участие в выставке, хотело подчеркнуть  свою особую роль, которую оно играло, являясь «оплотом торговли и промышленности России».
     Для организации почетной охраны при особе государя,  из сыновей  двадцати семи  самых именитых и богатых фамилий  московского и нижегородского купечества, составили так называемый отряд «рынд»  - почетных оруженосцев и телохранителей государя.
     Молодые  люди, подобранные один к одному, были одеты в очень дорогие костюмы, с настоящими серебряными секирами и производили весьма внушительное впечатление. Государь решил проявить к рындам особое внимание и заговорил с одним из них : «Как твоя фамилия, - обратился он к молодому человеку, - Шульц, Ваше императорское величество, - последовал немедленный ответ. Это был Андрей Шульц,   по красоте напоминавший юного греческого Бога,  известный впоследствии маклер по учету при Московской бирже.
     Тогда государь обратился  к другому юноше с тем же вопросом: «Ну, а твоя как фамилия?» - «Цинкер, Ваше императорское величество». Государь смутился. «А ты как прозываешься?»- наудачу спросил он еще одного молодого человека. «Кноп, Ваше императорское величество».
       Государь больше фамилий у юношей не спрашивал…
        Этот эпизод считается символом немецкого засилья в московском купечестве, но, по существу, не более, чем анекдот, над которым в свое время много смеялись.
     Историки считают, что деятельность Людвига Кнопа и других, ему подобных,  была, несомненно, очень полезной для развития русского текстильного дела и ни в какой мере не способствовала подчинению русской индустрии иностранному капиталу.