Глава одиннадцатая

И снова­ комната аббата превратилась в зал для позднего пиршества. Новости, которые принесла Констанс, без сомнения, давали понять, что Клуни скоро появится снова.
Аббат Мортимер первым признал, что ошибался.
- Сведения, которые добыла наша подруга Констанс, убедительны. Клуни не успокоится до тех пор, пока Рэдволл не окажется у него под каблуком; поэтому я чувствую, что должен извиниться - за то, что недооценил ситуацию. Вы же, мои командиры, были правы; и теперь, благодаря Клуни, мы знаем секретные детали следующей атаки вражеской орды.
Аббат стукнул лапой по лежащему перед ним плану.
- Всё это здесь; но, как я говорил раньше, я не стану озабочиваться тем, чтобы воевать. Моя задача - лечить раненых и поддерживать защитников Рэдволла. Планировать отражение вторжения Клуни - это ваша обязанность, мои генералы.
Маттиас поднял лапу.
- Отец аббат, наша обязанность - не только защищать, но и отвечать той же монетой!
За столом раздался громкий согласный шёпот.
Аббат поклонился и засунул лапы в широкие рукава своего облачения.
- Да будет так! - с большой торжественностью сказал он. - Я оставляю спасение Рэдволла вам, мои командиры!
Аббат поклонился снова и удалился на покой, оставив в зале Маттиаса, Констанс, Винифрид, Формоула и Амвросия Спайка.
Собрание продолжалось. К уже упомянутым присоединились заяц Олень Базиль и белочка Джесс. Пришёл и Мафусаил - его задачей было быть посредником и советником, одобряя некоторые идеи и отвергая или не поощряя другие, успокаивая горячие головы и воодушевляя робких. Было много разговоров о здравомыслии, тон же собрания задавали животные, которые были намерены победить любой ценой. Дискуссия, в ходе которой обсуждались разумные вещи, продолжалась почти до рассвета. Это была уверенная в себе и удовлетворённая группа друзей, которые в конце встречи пожали друг другу лапы.
Базиль настаивал, чтобы Констанс отправилась в лазарет - лечить свои раны. Барсучиха попыталась заставить его отстать.
- Да ну! Такая суматоха из-за нескольких мелких царапин! - проворчала она.
Заяц восхищённо засмеялся.
- Несколько мелких царапин! Вы слышали эту героиню?! Ну же, дорогая моя барсучиха, - это почётные раны, полученные на поле брани! Я говорю, послушай, Джесс! Ты видела эти ужасные раны, которые получила наша дорогая подруга Констанс? Между прочим, старушка, ты не должна участвовать в бою. Даже олень не смог бы вынести таких порезов! А теперь давай-ка, - вот умница!
Ворчащую Констанс увели Базиль и Джесс. Все остальные разошлись спать, - за исключением Маттиаса и Мафусаила. Они бродили по монастырскому подворью, наслаждаясь мирной ночью.
- Знаешь, старик... я не перестаю думать о том, что победа была бы нам гарантирована, если бы только у нас был меч Воина, - сказал Маттиас.
Мафусаил задумчиво покачал головой, соглашаясь.
- Да, действительно. Но, несмотря на все наши усилия, след так же холоден, как зимняя ночь. Боюсь, что нам придётся сдаться перед фактом того, что меч потерян, или спрятан где-то на веки вечные.
Они прохаживались взад-вперёд, говоря о том, о сём; старый привратник опирался на лапу юного мышонка. В конце концов беседа дошла до нападения воробьёв на Джесс.
Мафусаил предостерегающе помахал лапой.
- Крайне опасные птицы - эти воробьи! Очень воинственны, задиристы и сварливы. К счастью, они держатся друг друга, и нападают только, если на их территорию кто-то вторгается, как ты заметил сегодня. Кстати, ты видел этого молодого воробья, которого сбили лучники?
- Конечно же, видел! - ответил Маттиас. - Констанс засунула эту маленькую негодницу с отвратительным характером под бельевую корзинку, как в клетку. Противная маленькая злодейка! На самом деле стрела её только поцарапала. В общем-то, её сбило только от шока - ни от чего более. Говорит, что её зовут Уорбик.
Мафусаил был ошеломлён.
- Ты имеешь в виду, что говорил с ней?! Удивительно! Воробьиный язык, или диалект "Спарра", как его называют, очень трудно понять!
- О, я не знаю! - небрежно заметил Маттиас. - Мне он не показался таким уж трудным, и, по крайней мере, маленькая хулиганка, кажется, понимает, что я ей говорю.
В Мафусаиле взыграло любопытство.
- И что она тебе говорит, эта, э-ээ... Уорбик?
- Примерно то, чего и так можно было ожидать, - ответил Маттиас. - Или она, или их вождь, король-воробей по кличке Бык, меня убьёт. Очевидно, она смотрит на всё, что не может летать, как на врагов.
Они прибрели к сторожке. Старик пригласил Маттиаса вовнутрь - выпить по чашечке чая на ночь. Казалось, Мафусаил очень заинтересовался воробьями. Он зашелестел страницами своих записных книжек.
- Дай-ка мне взглянуть... "Лето Большой Засухи"... "Зима Глубоких Сугробов"... Да, я так и думал, что найду это здесь. Помнишь, я рассказывал тебе о ястребе-перепелятнике, которого лечил примерно года четыре назад? Что ж, вот мой отчёт - кое-какие небольшие заметки, которые я делал в то время. Этот ястреб, вернее, ястребиха, говорила о воробьях. Она называла их мышами с крыльями, хотя за всю свою жизнь я так и не смог найти ничего общего между высокоцивилизованными мышами и этими примитивными дикарями. Дело, однако, было в том, что эта перепелятница сказала, что ей говорили, что однажды воробьи украли предмет, который представлял большую ценность для нашего аббатства. Однако она не сказала, что это было. Я думал, что этими пустыми слухами птица всего лишь старается произвести на меня впечатление; мне следовало расспросить её ещё. Тогда мы могли бы понять, что это был за предмет.
Маттиас задумался; он был опечален.
- Тогда ты думаешь о том же, о чём и я. Это мог быть меч.
Старик сидел, постукивая лапой по записной книжке.
- Мог и быть, Маттиас, мог и быть... Видишь ли, воробьи никогда не общаются с нами - не утруждают себя. И никогда не залетают к нам в аббатство. Но там, наверху, на крыше... ну, это другое дело. Это они считают своей территорией. Как я это вижу, меч был единственным ценным предметом, который у нас там имелся - хотя в то время мы этого не знали. Так кто ещё, кроме какой-нибудь другой птицы, мог бы знать, что его украли воробьи?
- Клянусь своими усиками, старик, - взволнованно сказал Маттиас, - я думаю, ты попал в точку. Думаешь, наша пленница с плохим темпераментом может что-нибудь знать об этих слухах?
Мафусаил озорно улыбнулся.
- Одолжи-ка мне свой кинжал. Есть простой эксперимент, который я хочу попробовать провести с нашей заключённой. Пойдём.
Маттиас проводил своего друга туда, где у стен аббатства стояла корзинка. Изнутри не доносилось ни звука. Мафусаил резко постучал по корзинке лезвием кинжала.
В этот момент Уорбик спала. Проснулась она в гневе.
- Червяки! Все червяки! Ты, старый мышиный червяк! Держись ;дальше, Уорбик убить!
Мафусаил постарался сделать всё, что было в его силах, чтобы действовать жёстко.
- Замолчи, ты, маленькая плутовка, - или я насажу тебя на этот кинжал! И твоего короля тоже - если он осмелится спуститься!
В ярости Уорбик билась своим маленьким тельцем о стенки корзинки, заставив старика отойти назад.
- Ха, давай - ты убить Уорбик с, э-ээ, кинжалом! Подождать - увидеть! Ты не достать короля Спарра Быка с маленьким червяк-ножом! Король иметь большой меч! Порубить всех мыши! Убить очень быстро - спорить?!
Мафусаил восхищённо засмеялся.
- Видишь? У короля-воробья есть большой меч!
Взвизгнув от радости, Маттиас прошёлся колесом.
- Мафусаил, ты волшебник, старый волшебник!
Старик скромно покачал головой.
- О, Боже... нет. Мне нравится думать о себе как о пожилом, но крайне эрудированном учёном.