Мои женщины Январь 1965 Людмилка

Мои женщины. Январь 1965. Людмилка.

Александр Сергеевич Суворов (Александр Суворый)

Мальчикам и девочкам, юношам и девушкам, отцам и матерям о половом воспитании настоящих мужчин.

Иллюстрация из фотоальбома автора. 25 июня 1970 года. Выпуск 10 «А» класса Суворовской средней школы №1. Людмила Михайловна Хозикова, учитель химии, зоологии и биологии, наш классный руководитель. Мы были первым её «выпуском» из школы, поэтому она нас не просто «вела», а переживала за нас, боялась нас и любила. Мы тоже любили «Людмилку», но по разному…   

В 5 классе у нас появился новый предмет и новая учительница – биология, вернее, зоология и Людмила Михайловна Хозикова – молодая бойкая и беспокойная симпатичная женщина, которая сразу же очаровала наших девочек в классе своим современным видом, модной одеждой, причёской и поведением. Долгое время ей не могли подобрать учительское прозвище; были варианты «зоологичка», «биологичка», но потом укоренилось созвучное всему облику этой женщины-учительницы – «Людмилка». Людмила Михайловна действительно была милой людям женщиной и учительницей по биологии и химии. Вскоре, на следующий учебный 1965-1966 год, в 6 классе, она стала нашим классным руководителем.

Сейчас в 1964-1965 учебном году «Людмилка» преподавала у нас в 5 «А» классе зоологию – введение в биологию. Это был новый предмет, хотя ранее мы изучали «Природоведение» и уже кое что знали о растениях, травах, цветах, грибах, кустарниках и деревьях. Теперь нам предстояло «копнуть поглубже», в устройство растений и цветов, в устройство растительных клеток.

Биология (Зоология) имела в программе обучения пятого класса 2 часа (урока) в неделю. Этого было много и мало, потому что, как правило, часы биологии (зоологии) иногда использовались ещё и для внеклассной работы, для работы с неуспевающими, для проведения дополнительных занятий по основным предметам, для классных собраний и замены уроков в расписании. «Людмилка» очень ревниво и неохотно уступала завучу и другим учителям свои уроки (часы), но она была «молодым современным учителем» и её воспринимали как выразителя современного духа «шестидесятников». Нам, пятиклассникам, шестиклассникам и старшеклассникам, «Людмилка» - Людмила Михайловна Хозикова - нравилась…

Честно говоря, мне, моему другу Славке Юницину и многим ребятам и девчонкам в нашем 5 «А» классе было не до милых отношений с новой учительницей, потому что, уставая и напрягаясь на уроках по русскому языку и математике, мы воспринимали зоологию и биологию как дополнительную нагрузку, как предмет, находящийся в стороне от трудной и ухабистой дороги нашей учёбы. Ну, кому нужны все эти пестики, тычинки, растительные и животные клетки, стебельки, корешки, плоды и семена?

Однако делать нечего – надо учиться и учиться хорошо, потому что «Людмилка» не сразу, но иногда «стращала» нас контрольными проверками и будущими экзаменами. Вот почему наша учёба по зоологии (биологии) была нервной, неровной, не очень приятной. Людмила Михайловна долго не могла привлечь наше внимание к биологии так, чтобы нам было интересно.

Она очень старалась, нервничала, иногда сердилась и часто обижалась, даже иногда выбегала из класса, кричала на «тупых» и «нерадивых», но потом возвращалась, мило улыбалась нам, даже иногда просила её извинить и понять, потому что ей трудно с нами войти в её предмет обучения. Трудность ещё была в том, что в начале учебного 1964-1965 года у нас не было почти никаких учебных приспособлений – ни микроскопов, ни наборов инструментов и препаратов, ни чучел животных, только плакаты, таблицы, учебники, пособия и учебные картинки.

Лично меня зоология и биология заинтересовали только потому, что я по привычке ещё в 4 классе и в августе 1964 года почти «от корки до корки» прочитал учебник по ботанике для 5-6 классов средней школы Б.В. Всесвятского 1957 года издания, по которому мы учились в 1964-1966 годах XX века.

На обложке этого учебника была картинка с золотым пшеничным полем, окаймлённом лесом и деревьями, а на обороте обложки были два пейзажа одного и того же места – осенний и зимний.

Мне этот учебник понравился тем, что в нём было множество рисунков и картинок, которые помогали определиться с видами деревьев и растений. Кроме этого мне самому было интересно узнать, а как же там у них (растений) всё устроено? Особенно мне было интересно, потому что я узнал из учебника, что растения – это живые организмы, и они размножаются…

Людмила Михайловна Хозикова («Людмилка») с самого начала учебного года начала преподавание нам зоологии как раздела биологии – науки о живых организмах, о живой природе. Она так живо, с таким волнением и искренностью рассказывала нам о своём предмете, что вскоре она сама стала для нас олицетворением этой живой природы. Она была красивой модной женщиной со сверкающими глазами, милой улыбкой, современными манерами и напускной учительской строгостью. Валя Антипова, а вместе с ней и вся её классная «камарилья», просто влюбились в «Людмилку»…

Наш класс на втором этаже нашей школы имел три ряда парт – левый, возле входной двери в класс, средний и правый, вдоль трёх больших высоких и широких окон. У окон в ряду парт сидели (начиная с первой парты ряда): Валя Антипова и её «боевая» подруга Тоня Корнеева; за ними на второй парте располагались Зоя Конькова и Вовка Муравьёв; за ними – Колька Движков и Шурик Каргин, за ними – Лида Горелова и Лида Игнатова, за ними – Сашка Свиридов и Вовка Корнеев, за ними - Валерка Молинский и Валерка Герасимов, а замыкали первый ряд парт - Славка Борисов и Толик Морозов. Вот эти ребята и девочки составляли «когорту» или «свиту» Вали Антиповой – лидерши и первой ученицы нашего 5 «А» класса.

В среднем ряду парт в нашем классе располагались наши «средние» девочки, которые считались «средними» во всём: в учёбе, в успеваемости, в поведении, в тех жизненных позициях, которые они занимали и которым следовали, не вмешиваясь, не поддерживая и не противодействия никому и ничему. Наши «средние» девочки просто добросовестно и терпеливо учились, выполняли все задания и участвовали во всех мероприятиях, в том числе и в уходах с уроков по наущению и требованию классной «элиты» - окружения Вали Антиповой.

В среднем ряду парт в нашем классе располагались (с первой парты, стоящей впритык к учительскому столу): Людмила Шиндина и Людмила Цыновкина, за ними – Валя Азарова и Лариса Учаева, за ними – Людмила Хоботова и Людмила Сорочкина, за ними – Нина Харина и Фирскова, за ними – Рая Первезенцева и Вера Сергашова.

В левом ряду парт (на сквозняке от двери) располагались те из нас, кто не входил в «когорту» и в «свиту» Вали Антиповой, кто был «сам по себе», свободный и независимый, а также «не от мира сего», то есть «чужой среди своих, и свой среди чужих». Здесь располагались (с первой парты): Вовка Щукин (один), Валя Яркина и Надя Герасимова, а за ними – я со Славкой Юнициным. Позади нас ещё были две свободных парты, но их занимали только проверяющие из РОНО и ГОРОНО, приходящие иногда родители из родительского комитета, пионервожатые, гости или другие учителя, чтобы посмотреть, как работают наши классные преподаватели.

Когда-то, в 4 классе, самые задние парты в правом и среднем рядах занимали наши классные «хулиганы»: Ефремов, Сашка Кузнецов и его телохранитель Ряшин (Ряха, Рожа), но они по разным причинам не попали к нам в 5 класс. Сашка Кузнецов и Ряшин перешли в среднюю школу №5 (Рудоуправления) и учились там «по второму сроку» обучения. Ефремов и его напарник (не помню фамилии) остался «на второй год» в 4 классе. Эти ребята иногда приходили к нам в класс, но их уже не воспринимали так, как когда-то. Даже Валя Антипова «с прохладцей» встречалась с Сашкой Кузнецовым, хотя выходила из класса и послушно стояла с ним где-то «в сторонке» или «гуляла» с ним по пришкольной территории…

Сначала учительский стол в нашем классе стоял впритык к первой парте правого ряда, то есть прямо перед Валей Антиповой и Тоней Корнеевой. Это было и удобно, и неудобно, потому что позволял Валентине быть прямо перед глазами учителя, то есть общаться с учителем напрямую, глазами, вопросами, ответами и так далее. Валя и Тоня слышали всё, что говорили нам учителя, видели всё, что нужно было видеть, они «преданно» смотрели в глаза учителям и те воспринимали их как близких и дорогих им учеников. На самом деле внимание учителей было обращено ко всем в классе, особенно к среднему ряду и задним партам, потому что здесь были самые трудности восприятия учебного материала. Мы, на крайнем левом ряду парт, были «далеко» от учителя и к нам обращались реже, чем к «средним» или «правым». Поэтому нам было одновременно труднее и легче учиться, чем всем остальным в нашем классе…

Все основные события и общение в классе осуществлялось в правом крайнем и среднем ряду парт. Здесь жизнь «кипела» страстями, событиями, отношениями, а у нас в крайнем левом ряду была «тишь и благодать» и мы, оказавшись в таком положении, ревниво оберегали свою свободу, особость и независимость, хотя Славка Юницин очень хотел быть вместе с теми, кто вершил жизнь в нашем классе. Надя Герасимова была тихой, скромной и молчаливой девочкой. Валя Яркина была большой, стройной и живой девочкой, но тоже была сама по себе и особо ни с кем не дружила, кроме Нади. Вовка Щукин вообще был молчун и бука, от него трудно было добиться какой-либо ответной реакции, слова или мнения. Только мы со Славкой Юнициным были оппонентами и оппозицией всем остальным в нашем классе, в первую очередь «кагалу» или «когорте» Вали Антиповой (такие слова использовал мой друг и товарищ Славка Юницин).

Вот почему «правый ряд» и «средний ряд» сдружились с «Людмилкой» и подобрали к ней «ключик» дружелюбного общения, а мы в нашем «левом ряду» стали для нашей «Людмилки» объектом её учительского внимания и экспериментов. С «правым и средним рядами она вела себя щадяще, а с нами («левыми») – твёрдо и бескомпромиссно. Нас «Людмилка» спрашивала «по полной», строго и чётко по учебнику и записям в конспекте, за что Надя Герасимова и Валя Яркина на нас со Славкой обижались, а Вовка Щукин осуждающе кряхтел, когда получал очередной «неуд»…

Потом, когда в январе 1965 года «Людмилка» наконец-то поняла, что её «дружеские» отношения с «правым рядом» имеют корыстный характер «лояльного запанибратства», она перенесла учительский стол на традиционное место перед партой среднего ряда. Валя Антипова и её «камарилья» восприняли это как предательство «Людмилки», как бегство от них, как «уход из команды» и начали тихую войну с «Людмилкой», не прощая ей никаких промахов или ошибок. Кроме этого, для них «Людмилка» стала объектом повышенного критического интереса. Например, ребята начали подглядывать нашей учительнице по зоологии-биологии под юбку…

Людмила Михайловна Хозикова была увлечённым учителем. Она полностью отдавалась на уроке своему предмету, старалась полнее его представить нам, передать нам свои знания, рассказать нам всё как можно интереснее, поэтому она увлекалась, забывала о своём поведении, переставала ходить и двигаться манерно, как подобает советскому учителю. 

«Людмилка» иногда в классе садилась боком на подоконник и её короткая тесная юбка высоко обнажала её коленки. Когда она сидела и работала за своим учительским столом, то иногда клала ногу на колено другой ноги и опять обнажала свои бёдра под юбкой. В эти годы (1964-1965) в моде были комбинированные кримпленовые женские костюмы – тесная укороченная юбка и жакет типа мужского пиджака - однобортный или двубортный. В таких костюмах ходила Жаклин Кеннеди, жена американского президента Джона Кеннеди, поэтому во всём мире женщины старались одеваться так, как одевалась «первая леди» США…

В 60-е годы XX века типичным фасоном одежды советских учительниц было простое закрытое «под горло» платье тёмного цвета с подолом немного ниже колена, украшенное чистым белым кружевным воротничком. С 1962 года в моду вошли женские туфельки на маленьком каблучке или «шпильке» высотой 5-7 см. Правда, носить такие туфельки могли только молодые учительницы. Большинство учителей ходили в туфлях-лодочках на широком низком каблуке, потому что тяжело стоять и ходить на уроках длительностью 45 минут каждый.

В платьях учительницы нашей Суворовской средней школы №1 ходили редко, чаще всего они комбинировали серые прямые юбки с длиной ниже колена с женскими пиджаками поверх белых тканевых или трикотажных кофточек.

Некоторые наши учительницы (Нина Андреевна Тимонина, Серафима Ивановна Яковлева) предпочитали жакеты – трикотажные или шерстяные вязаные кофты с длинными полами и карманами. Завуч-директор школы Татьяна Николаевна Фёдорова ходила в школу всегда в одном и том же костюме – кофта и юбка ниже колен с белой кружевной сорочкой. Учительница по обществоведению и парторг школы М.И. Баранова носила почти мужской тёмно-коричневый «партийный» пиджак типа «френч» с карманами с юбкой ниже колен.

Другие учительницы в нашей школе одевались по своим денежным доходам и возможностям и носили: платья фасонов советской моды середины 60-х годов; обязательно юбки в сочетании с кофтами и свитерами; жакеты и джемперы, кардиганы, блузки, костюмы. Джинсы, которые только появились в СССР, футболки, сарафаны, туники, блейзеры, брюки, жилеты, комбинезоны, горжетки, а тем более шорты или короткие брючки не носил никто, потому что эти виды женской одежды общепринято считались «отрыжкой буржуазной идеологии, не достойной советского человека и женщины».

В истории нашей школы и в истории «моих женщин» были такие молодые учительница, которые одевались в школе «с вызовом», то есть модно, красиво, элегантно. К сожалению, они быстро либо исчезали, либо «гасли», подавленные общей молчаливо одобренной начальством моды и образа «советского учителя-женщины» - скромной, строгой, интеллигентной, нейтральной моды. Образцами такой «партийной» моды была одежда женщин-начальниц, жён крупных советских руководителей и директоров, особенно, наряды советских телевизионных дикторов и ведущих телепередач.

«Людмилка», возможно, первая в нашей Суворовской средней школе №1, которая с молчаливого признания и разрешения остальных учителей и учительниц начала одеваться модно. Она не одевалась «кричаще» модно, например, как стиляги, но она каким-то образом в течение недели меняла свой гардероб, приходила на работу в школу в новом платье или костюме. Это «Людмилка» первая пошила в каком-то ателье светло голубой кримпленовый костюм – жакет и юбку, надела лёгкие туфельки «на каблучке»…

Наши девочки, с первого класса вынужденные носить только форменные чёрные или тёмно-коричневые платья с подолами ниже колена и чёрные или белые крахмальные фартуки на широких лямках, с завистью и ревностью смотрели на наряды модной современной «Людмилки», а та, не без удовольствия, фланировала перед ними по классу, как по модному подиуму. Это с подачи «Людмилки» в январе 1965 года в нашем классе девочки на переменах только и «талдычили» как о нарядах и фасонах одежды «биологички»…

Таким образом, из подслушанных вольно или невольно разговоров наших классных девочек, я узнал названия и описание разновидностей повседневной, торжественной и модной женской одежды. Для себя я сделал настоящее открытие: для девочек, девушек и женщин любого возраста одежда – это не просто средство прикрытия от нескромных взглядов и непогоды, а средство обеспечения женской красоты и привлекательности.

Я понял и со мной согласился мой школьный друг и товарищ Славка Юницин, что женщины используют одежду, чтобы подчеркнуть достоинства своей фигуры или наоборот, скрыть свои недостатки. От вида и фасона, стиля и модности женской одежды зависит настроение женщины, её удача в отношениях с мужчинами, её слава и авторитет, деловые качества и самочувствие женщины, её здоровье.

Мы со Славкой убедились на практике, что достаточно «косого взгляда» или усмешливого хмыканья по поводу внешнего вида, качества или модности одежды, чтобы напрочь испортить настроение любой девочки в нашем классе. У нас, «мужиков», всё было иначе…

Только не сейчас, в начале 1965 года. С приходом в наш 5 класс учительницы по зоологии-биологии Людмилы Михайловны Хозиковой («Людмилки») всех девчонок и даже некоторых ребят из окружения Вали Антиповой захватила «эпидемия» увлечения модной одеждой. Мы ещё ходили в школу в том, что нам покупали или шили наши родители и особо не «заморачивались» по поводу фасонов и стилей нашей школьной (она же уличная) одежды, но уже начали говорить о ней, о моде, о «Людмилке», как о «фасонистой модели» для следования и подражания ей.

Форменная «девчачья» школьная одежда не позволяла нашим девочкам «фасонить», то есть модничать, разнообразить своё «гардероб», но с этого года в нашей школе, во всех школах гшорода Суворова, а может быть, всего Советского Союза длина юбок и форменных платьев начала быстро укорачиваться. Девочки-старшеклассницы в спорах с учителями и начальством школ со слезами, с рыданиями, с боем начали упрямо ушивать подолы своих платьев, делать их всё короче и короче, чтобы быть модными и современными. То же самое началось и в нашем 5 «А» классе, первой начала ходить в укороченной и обновлённой школьной форме Валя Антипова.

«Людмилка» формально была вместе со всеми учителями школы и «поддерживала» нашего классного руководителя учительницу по математике Серафиму Ивановну Яковлеву, но «Серафима» в вопросе современной моды была не авторитет, потому что ходила всегда в кофте и серой юбке, в удобных, но «тяжёлых» туфлях на широком каблуке. Наша завуч и директор школы Татьяна Николаевна Фёдорова жёстко требовала от учителей и школьников строго соответствовать школьной форме одежды, но, увы, поток современной моды и изменений «хрущёвской оттепели» и «брежневской стабильности» остановить было нельзя. Поэтому «Людмилка» втихаря потакала нашим вольнолюбивым устремлениям и видела в них «дух свободы творчества и саморазвития»…

А зоология?.. Ну, что зоология? Отрасль науки биологии. Предмет программы обучения. Учебник. Данные. Сведения. Информация… и только. Мы учили зоологию и основы биологии. Слушали уроки «Людмилки», подыгрывали ей в её интересе учительницы, помогали ей, успешно отвечая на контрольных и выручая её открытых уроках. Мы учили зоологию и биологию, как могли, но зоологами или биологами никто из нас становиться не хотел. Да мы ещё и сами не знали, что мы хотим…

Всё же в 1964-1965 годах, благодаря терпению и упорству Людмилы Михайловны Хозиковой, мы многое узнали о растениях и живых клетках растений. Постепенно зоология и биология вошла в наше сознание и память. Для некоторых девчонок этот предмет был интересен и они с удовольствием общались с «Людмилкой», задавали ей вопросы по темам уроков, оставались с ней после уроков на дополнительные занятия. Я не оставался… Я учил всё по зоологии и биологии заранее, дома, по своей собственной методе, поэтому на уроках я уже знал, о чём будет рассказывать «Людмилка» и помогал ей на уроках, хорошо отвечая «у доски».

Я думал, что «Людмилка» – это моя Фея красоты и страсти, что мы с ней как-то подружимся, как с прежними молодыми учительницами, но я ошибся. «Людмилка» была просто учительницей, она выполняла свою работу и старалась делать это хорошо, без ошибок и замечаний начальства. Мы для неё были «первые», поэтому всякий раз она волновалась на уроках; она всегда была настороже и ожидала от нас какой-то каверзы. Мы это чувствовали и поэтому отношение наших ребят и девчонок к «Людмилке» было не общим и не однозначным – одни её принимали, другие – нет, одни были довольны ею, другие относились к ней иронично. Такое отношение к ней отразилось в её школьном прозвище: мы её назвали ни Людмилой, ни Людой, ни Люсей, а «Людмилкой», то есть «милкой-людмилкой». Увы, но это так, и мы в этом были мало виноваты…