Мемориал

С  глубоко печальной торжественностью я сидел на поселковом кладбище Перелюба, около самых дорогих мне могил. Сегодня одиннадцатого сентября было день рождения моей матери и я не взирая на четыреста километров пути приехал, чтобы поздравить её и проведать весь наш мемориал, так шутя мы называем место, где лежат наши близкие, ушедшие в мир иной  родственники.                Я смотрел на фотографии близких мне людей и эти фотографии, как бы листали картины давно прошедших событий жизни в моей памяти. Господи, сколько времени прошло, как их нет рядом, а память всё возвращает меня к тому счастливому времени, когда они были живы.                Я смотрю на фотографию матери, господи как она хотела жить, но рак буквально сожрал её за три месяца и всего за три месяца, она из цветущей женщины превратилась в древнюю старушенцию и умерла.                Да…  как же она хотела жить.                Её фотография в моей памяти всегда вызывала самые горькие и тоскливые чувства.                Не смог, не сумел ей ничем помочь.                Она просто растаяла от смертельной болезни и умерла всего лишь в 63 года. Рядом была могила её матери, соответственно моей самой дорогой бабушки, она умерла за два дня до своего 92 –ого день рождения. Её фото всегда успокаивало меня, полная удовлетврённость прожитой жизнью, хотя она у неё была далеко не из лёгких. Всего полгода разделило смерть бабушки и матери, полгода это примерно 180 дней, а какая большая разница действия на моё сознание. Все говорили, что забрала бабушка с собой, свою любимую дочь. В мемориале лежали два моих безвременно ушедших двоюродных брата Костя и Михаил, они оба были младше меня, на четыре года.  Их фотографии почему то всегда говорили моему сознанию, мол извини, брательник, но так получилось.  Костя невинно погиб в автокатастрофе, а Мишку просто уничтожил сильный сахарный диабет и полная неустроенность в жизни, которая просто сошла на нет, всего то в тридцать девять лет.                А ещё тут же были похоронены мой родной дядька Анатолий Михайлович, родной брат матери со своей женою, моей тёткой, Валентиной Константиновной. Анатолий Михайлович в моём детстве заменил мне отца, мы жили по соседству, я с бабушкой, а он со своей семьёй рядом в соседнем доме объединяющимся в один двор. Меня с детства тянула дорога, и вот я накатал многие километры с моим дядькой, водителем, который брал меня с собой в рейсы, родня самая, самая.                Жена его, Валентина Константиновна была женщиной строгой, как никак учительница. Она часто приносила из школы  вести о моих сумасбродных проказах, которыми изобиловала моя школьная жизнь. Но в своей жизни, была женщиной степенной и правильной во всех отношениях. Видно по своему, так сказать по родственному, всё таки любила меня таким, каким я был.                Могилы  этих людей и объединял так называемый наш мемориал, за которым постоянно  ухаживала моя сестра, дочь Анатолия Михайловича, Наталья Анатольевна. Мемориал был постоянно чист и ухожен. Печальные мысли в моей голове почему то летели обрываясь, тут же возникали другие. Картины моей бывшей жизни, словно веером, скользили одна за другой, рассыпались, цепляясь предыдущая за прошедшую и тут же рождались новые, непонятно от чего появлявшиеся. Былая жизнь скользила перед глазами, вырывая всё новые и новые кадры. Потом вспоминались похороны данной персоны и мысли перекидывались к другой фотографии, с которой смотрело такое знакомое лицо.                Вот я мамке в свои семнадцать лет рассказываю, как я люблю Ирку и как нам очень надо пожениться. Она оторвалась от кухонного стола, серьёзно взглянула на меня, присела и вдруг спросила, а как же армия, тебе же в армию через год.                Ну и что пойду, отвечаю я. Ты то пойдёшь, никуда не денешься, а вот она что будет делать. «Как что будет делать, ждать будет».       Ну-ну с глубоким сомнением проговорила мать.                А когда я прибыл из армии, у Ирки уже была не моя годовалая дочь и развод.  Всего-то, а ведь мать истину подсказала.                Мысль перескочила и вспомнилось, как бабушка кидает мне новые шерстяные носки. Баб, зачем они мне, у меня на этих ещё нет дырок. Переодень сейчас же, «находишься ещё голопятым».         Вот другая картина, едем с дядькой на его бензовозе за топливом, а в это время в транс сельхозтехнику пришли новые камазы –бензовозы по тем меркам с большими семнадцати тонными бочками.                Дядь, а что ты себе большой бензовоз не взял, вон они какие большие и денег на них больше платить будут. «Эх Юрик, мне бы сейчас не большой бензовоз нужен, а какой-нибудь совсем маленький, типа игрушечного» Только с далеко прожитыми годами я до конца понял эту фразу.                Вспомнился Константин, вернее сон с Костиком.                Не помню, что и как, но на втором этаже начальной школы в коридоре, вроде как стояли штук пятьдесят односпальных пружинных кровати, а мы якобы делали в школе какой-то ремонт,  вот я улёгся отдохнуть на одну из них. Тут подходит Костя и говорит «Ну что ты улёгся на мою кровать, как будто других рядом нет, встань, освободи моё место». Я проснулся весь в испарине, догадавшись какая-такая его кровать. И согнал ведь меня, знать ещё не пора.                Мишка, своё имя получил от нашего деда (пропавшего без вести в горниле войны) отчего то вспомнилось, как я завидовал Мишке с Наташкой, когда их в летние каникулы увозили к бабушке (к матери Валентины Константиновны в Энгельс, а я оставался дома). Энгельс был для меня сказочной мечтой детства. Видно от этого так случилось, что я уже почти тридцать лет живу в этом городе. Так что сбылась эта самая, как мне тогда казалось сказочная мечта. Я приподнявшись с лавки сказал всем пока и медленно пошёл к выходу.